Да Силва снова двинулся к секретеру, а Вильсон исчез в прихожей. Капитан присел на табурет перед откинутым столиком секретера и запустил руку в один из узких ящиков. Прошлым вечером ящики не трогали; опись содержимого могла и подождать, раз человек здесь оставался на ночь. Теперь да Силва надеялся нащупать хоть какие-то полезные идеи.
Рука наткнулась на пачку писем, он принялся их изучать. Письма были написаны дрожащими каракулями, и каждое начиналось словами: "Рамона, дочь моя…". Он отложил их. Сомнительно, что хоть одно письмо от матери сейчас им помогло бы. Матери ещё нужно сообщить… Он содрогнулся, продолжая изучать содержимое ящиков.
Во втором оказалось несколько счетов; он обратил внимание на даты. Обстановка была почти новая, даты – недавние. Эти документы он тоже отложил в сторону, хотя в уме отметил, что следует послать в магазин Руя или Перейру; впрочем, капитан предчувствовал, что это ничего не даст.
Искал он вещи поважнее: скажем, записную книжку или список имен, которые могли бы указать на знакомых Рамоны, на тех, кто мог бы её навещать. А навещая, и убить. Других знакомых, кроме Умберто, который скоро будет здесь, если Перейра справится как надо. Да Силве совсем не нравился незнакомый ему Умберто в роли двойного убийцы; единственный подозреваемый наверняка был невиновен.
Он уже собрался перейти к третьему ящику, когда услышал слабый возглас. Да Силва тут же кинулся через прихожую и кухню в комнату служанки. Вильсон сидел на узкой жесткой койке, довольно улыбаясь. Да Силва был не в настроении шутить.
– Ты звал меня?
– Конечно звал.
Вильсон поднялся, прошел к старинному шифонеру, который занимал почти треть маленькой комнаты без окон, взялся за ручку и распахнул дверцу с видом фокусника, предлагающего аудитории доказательство своей магии.
– Ву а ля!
Да Силва заглянул внутрь шкафа.
– Что это? Никакой одежды.
Вильсон кивнул, поморщился зевнул.
– Итак, она не навещает больную мать. Она исчезла…
Вильсон посмотрел на него.
– Если бы только это. Посмотри на верхнюю полку. Тихонько, не сотри пыль! – его улыбка стала шире. – Теперь скажи, мой друг, ты когда-нибудь видел служанку, которой бы хватало в её каморке места, чтобы не пользоваться полкой? Я – никогда.
– Я тоже, но я не вижу…
– Не видишь, потому что не смотришь, – укорил его Вильсон. – Посмотри снова.
Да Силва пригнулся к самой полке. Густые серые завитки пыли сгущались в центре квадратного участка, а по краям на равном расстоянии шли четыре круглые отметины. Капитан кивнул.
– У неё тут что-то стояло, какая-то коробка с ножками.
– Коробка? Ножки? – Вильсон удивленно взглянул на него и улыбка сошла с его лица. – Должно быть, ты ещё спишь! Какая там коробка? Посмотри!
Он открыл дверцу шифонера пошире, указывая на маленькую дырочку как раз на уровне полки. Края просверленной дырки все ещё покрывали опилки.
– Ясно, служанка этого не делала. Та бы по крайней мере вытерла. Теперь смотри сюда…
Он склонился, провел пальцем по краю плинтуса.
– Видишь эти дырочки? Маленькие? Они от скоб, крепивших провод. Теперь проследим…
Он выпрямился и направился в кухню, отмечая пары маленьких дырочек вдоль плинтуса. Те поднимались по косяку двери с одной стороны, потом спускались по другой. Вильсон вел пальцем вдоль ряда дырочек, одновременно комментируя.
– Ее коробка, как ты это назвал, была с электропитанием. Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь держал радио или телевизор – предположим даже, что служанка могла позволить себе телевизор, – на полке в шифонере. И не слышал о служанке достаточно умелой, чтобы проделать такую работу с проводами.
Его пальцы отмечали ровные углы, оставленные снятыми скобами.
– Уверен, она этого не делала, – Вильсон усмехнулся через плечо. Гарантирую, никто бы ничего не подумал, заметив эти провода. Мало ли прокладывают проводов к добавочным розеткам…
Теперь он показал, что провод исчезал в чулане
– Едва ли это удобное место для телефона, а?
Тонкая линия отверстий вела за стопку полотенец, сейчас осевшую на бок. Вильсон отодвинул их, показывая на две маленькие дырочки, просверленные в стене, и довольно кивнул.
– Дырочка на этой стороне ведет под зеркало в спальне. А эта – за картину в гостиной. Аккуратненько, да?
– Тут все оплетено жучками и прослушивалось.
Вильсон только хмыкнул.
– Просыпаешься? Самое время. Я думаю, мой друг, это объясняет, почему кто угодно мог знать, что в ночь на прошлый вторник Чико был в лачуге Фонзека в Кататумбе…
– Не кто угодно, – возразил да Силва, – а только тот, кто смог подкупить служанку Рамоны и поставить в её комнате магнитофон. И у кого был ключ, по крайней мере от черного хода.
– А кого это исключает? Кроме тебя, меня и президента Республики?
– Совсем немногих. – задумчиво признал да Силва, закрыл дверь в чулан и прошел в гостиную, почти бессознательно направившись к бару. Налив в два бокала, он поднял один, отошел к дивану и сел. Вильсон предпочел остаться у бара, подтянув табуретку. Да Силва отпил из бокала и поставил его на пол возле себя.
– Давай посмотрим, что мы имеем, – протянул он. – Кто-то подкупил служанку, чтобы держать у неё в комнате магнитофон. Для чего?
– Ну, самое логичное – если бы Чико следил бы за своей верной любовью. С другой стороны, кто бы ни установил магнитофон, он же позаботился убрать его. Убирал провод и скобки в надежде скрыть факт их существования, хотя Бог знает, как он собирался объяснить эти дырки в стенках чулана. Так что приходится признать, что все это проделали уже после смерти девушки…
Да Силва перебил:
– Почему приходится?
– Ладно, не обязательно, – уступил Вильсон, – но все-таки давай пока на этом остановимся. И все равно, получается, что Чико магнитофон не устанавливал. Так?
– У тебя слишком много "если", но, видимо, ты прав. К несчастью. Что ещё у нас есть?
– Что ещё сказал доктор Мартинес, кроме того, что девушку убили первой?
– Немного. Нет никаких признаков сексуальных домогательств, к обоим не применяли ни наркотики, ни снотворное. Так что можно заключить, что убийца был здоровенным детиной. Чико был худ, но жилист и силен, как всякий теннесист. Да и Рамону не назовешь миниатюрной.
– Итак, мы получили здоровяка – убийцу, который с помощью магнитофона следил за поведением Рамоны. Пока это все, что можно ответить на вопрос "кто?". Теперь переходим к вопросу "зачем?". И связано ли это с "похищением"?
– Могло быть связано. А что, если тут простая ревность? Может, до Чико у Рамоны был приятель? Нет, я уверен, приятелей у неё хватало.
– Ладно, – отмахнулся Вильсон, – давай оставим это. Проблем и без того хватает. Ведь каждая очередная блестящая догадка исключает все предыдущие. Мы снова вернулись к Умберто, а я полагал, мы давно его исключили. – Он нахмурился. Между прочим, с какой стати мы его исключили? Если честно, я даже не помню.
– По правде говоря, я тоже не помню. Но даже если вспомним, это ничего не даст – слишком часто мы в этом деле ошибались.
Он обдумал свои слова и поправился.
– Ну, может быть, не столько ошибались, сколько заблуждались.
– У нас не было фактов, – начал было Вильсон и запнулся: нудно запищал внутренний телефон.
Да Силва допил бокал, поставил его на бар и снял трубку.
– Алло?
– Капитан? Это Перейра. Я привел Умберто. Мы внизу. Привести его к вам?
– Придержи на несколько минут, потом поднимайтесь.
Положив трубку, да Силва обернулся к другу.
– Это Перейра. Он поднимается с неуловимым Умберто и будет здесь через несколько минут. Давай решим, как с ним себя вести.
Вильсон согласно кивнул.
– Интересно будет увидеть его реакцию. Об убийстве пресса сообщала? Сегодня утром по радио я ничего не слышал.
– Жоао обычно придерживает информацию до окончания вскрытия. Но теперь, полагаю, газеты её уже получили.
– Так Умберто не знает, что Рамону убили?
– Нет, если не он убийца.
– Тогда я предлагаю просто выяснить, знает ли он, что она мертва. Конечно, как-то невзначай.
– Разумеется, – улыбнулся да Силва.
Раздался короткий звонок в дверь. Да Силва пошел открывать.
– Ну вот, – вздохнул он. – Ты готов?
Глава 16
Крупный коренастый парень, стоявший в дверях, выглядел скорее сердитым, чем напуганным. Стряхнул руку Перейры, он повернулся к да Силва. Лейтенант закрыл за ним дверь и стал к ней спиной – для страховки. Парень заметил это и усмехнулся.
– Я что, арестован? – спросил он тоном человека, достаточно самоуверенного, чтобы спокойно общаться с полицейскими. И кивнул в сторону Перейры.
– Он ничего мне не сказал. Просто показал свой значок и заставил идти с ним. Законы я знаю плохо, но все-таки, я арестован?
Да Силве не понравилась его высокомерная мина.
– Через пять минут решим, – холодно бросил он и указал на стул. Садитесь.
Парень открыл было рот, собираясь возражать, но так ничего и не сказал. Человек перед ним был спокоен и сдержан, но что-то в его смуглом рябоватом лице заставляло воздержаться от необдуманных поступков.
Умберто прошел к креслу и сел, всем видом подчеркивая свое презрение к да Силва. Высокий полицейский встал перед ним, глядя на парня сверху вниз.
– Я собираюсь задать несколько вопросов и хочу, чтобы вы на них ответили. Ответили честно. Это ясно?
– Вопросы о чем? – Умберто попытался прикинуться озадаченным. – Что это все значит?
– Просто вопросы. Вот первый: вы слышали о Чико Хавьере?
– Да.
Парень был в курсе – явно по газетам. Казалось, у него мелькнула какая-то мысль.
– Вы же не думаете, что я…
– Знаете, как он умер?
– В газетах сообщили, что его убили. Господи! Вы же не думаете, что я …
– Его задушили, – уточнил да Силва. – Кто-то его задушил. Знаете, где его убили?
Этого в газетах не было – влияние Хавьера много значило.
– Где? – нахмурился Умберто.
– Спрашиваю здесь я.
Парень облизнул губы, опустил глаза на ковер, словно пытаясь вспомнить, и тут же их поднял, не желая, чтобы его поведение было неправильно понято.
– Нет…
Первая ложь! Лицо да Силва оставалось непроницаемым.
– Сколько вас было?
– Было где?
– Участвовало в шантаже?
– Что? Не знаю, о чем вы.
– Прекрасно знаете. И я знаю, что вы знаете. Я говорю об афере с вымогательством, в которой вы участвовали вместе с Чико, Рамоной и другими.
– Я ни в чем не участвовал. Не знаю, о чем вы…
– Кто вел красный "феррари"?
– Не знаю я никакого… – Умберто запнулся: лгать глупо, ведь не было ничего преступного в том, что он знает кого-то с красным "феррари".
– Я знаю только одного. Из университета.
– Как его зовут?
– Рикардо Каравелас. А что?
– Что он изучает?
– Право. Он на последнем курсе. А что?
– Потому что он мертв. Вы это знали?
Умберто побледнел, закрыл глаза и так стиснул огромными ручищами подлокотники кресла, что побелели костяшки пальцев.
– Как он…
– Слетел с обрыва. В тот момент он гнал под двести километров.
– И погиб?
– Погиб. Не знаю только, как скоро. Он пролетел сто метров, прежде чем ударился о скалы, а после этого машина перевернулась и падала ещё метров шестьсот. Она не загорелась…
– Так вот почему…
– Что?
Умберто глотнул воздуха и, отводя глаза, заставил себя молчать. Никто ничего не докажет!
– Вот почему его сегодня не было на лекциях!
– А вчера он был?
– Нет.
– Вы уверены?
– Я… я не знаю.
– Вчера его тоже не было. Вчера он сорвался в пропасть на скорости двести километров в час. И стал точкой на дне ущелья. Его "феррари" разбита вдребезги. А чемоданы… – да Силва опустил вопрос о чемоданах, как несущественный. – Вы на том же курсе?
– Он на год старше меня.
– Вы всегда замечаете, когда студенты пропускают занятия? Тем более, если они на другом курсе?
– Мы были друзьями…
– Я знаю. Где вы напечатали письмо?
– Какое письмо?
– Письмо о выкупе, какое же еще? Кто сочинил его? Неплохо, между прочим, получилось. Вы?
– Не знаю, о чем вы… – Умберто изумленно уставился на своего мучителя. – Долго это будет продолжаться? У меня дела…
– Вы с Чико были близкими друзьями?
– Да, близкими. И если вы думаете, что я мог убить его, то ошибаетесь.
– А были вы дружны с Рамоной?
– Рамоной? Я не знаю никакой Рамоны.
– Вы были друзьями с Чико Хавьером, и не знали даже имени его подружки?
– Мы были не настолько дружны…
– Вы только что сказали, что были близкими друзьями.
Парень молчал, постепенно распаляясь. Да Силва молча же следил за ним.
– По крайней мере, вы были достаточно близкими друзьями, чтобы помочь ему в задуманной афере, верно?
Парень сжал зубы. Да Силва спокойно его изучал.
– Чья это была идея? Ваша? Чико? Рамоны? Рикардо?
– Не понимаю, о чем вы говорите!
– Кто ещё был в деле, кроме вас четверых?
– Да говорю вам, я не знаю…
Да Силва удивился.
– Вы хотите сказать, что не знали, что Чико разыграл похищение, чтобы потребовать с отца выкуп в полмиллиона американских долларов? Но вы же были близкими друзьями…
– Не настолько близкими…
– И вы не знали, что по плану кто-то должен был вручить письмо с требованием выкупа? И, разумеется, его нужно было написать. Писали вы?
– Не знаю…
– Вы ничего не знаете. Понятно. Ответьте честно: вы писали?
Парень молчал.
– Не отвечаете? Ладно, забудьте о письме. Давайте поговорим о доставке. Кто-то должен был доставить письмо с требованием выкупа; логично, верно?
Парень ничего не ответил. Да Силва кивнул, словно ничего другого и не ожидал.
– Кто-то должен был принести его на виллу Хавьеров и положить в ящик вместе с прочей почтой. Разве вы этого не знали?
– Я…
– Это сделали вы, и вас видели. Написали письмо тоже вы, и доказать это нетрудно. Где вы взяли пишущую машинку? В кабинете вашего отца? Или в университетской библиотеке? К скольким машинкам вы имеете доступ?
Парень смотрел на него, как загипнотизированный.
– Наверняка у вас есть доступ к нескольким машинкам. Но мы найдем их все. Надеюсь, это вам понятно? Письмо с требованием выкупа в полмиллиона долларов была ключевым пунктом плана, верно? Конечно, вы это знали!
– Я не знал…
– Не знали что?
– Я ничего не знал об этом
– Вы знали все. Идея казалась неплохой до тех пор, пока кто-то из ваших не сообразил, что все деньги гораздо лучше, чем их часть. И в результате Чико мертв, Рикардо тоже. Вы этого не знали?
– Я…
– Какая была ваша доля?
– Моя?
– Делить должны были на четверых? На пятерых? На шестерых? Кто ещё должен был получить долю кроме вас, Чико, Рикардо и Рамоны?
Парень закусил губу и тупо уставился в стену.
– Где вы взяли магнитофон?
– Магнитофон? Какой магнитофон? Я ничего не знаю о магнитофоне.
– Тогда как вы узнали, где укрылся Чико? Как вы нашли лачугу, где его убили?
– Не убивал я! Зачем мне было убивать его?
– Я только что сказал – из-за денег.
– Я даже не знал, где он был!
– Не знали, что он скрывался в Кататумбе? Вы хотите, чтобы я в это поверил?
– Не знаю, о чем вы…
– Вы не ходили в прошлый вторник в Кататумбу? И не душили Чико? Как вы к нему сумели подобраться, что он ничего не заподозрил?
– Я этого не делал! Нет! Нет!!!
– Значит, в ночь на вторник, уйдя отсюда, вы не ходили в Кататумбу? Тогда куда вы отсюда пошли?
– Отсюда? – парень подозрительно взглянул на да Силва. Отсюда?
– Отсюда. Разве вы не знаете, где находитесь?
– Нет.
– Так вы не знаете, что вы в квартире женщины, которую убили здесь в ночь на вторник, незадолго до убийства Чико?
– Убили?
– Вы не знали, что это квартира Рамоны Марианны Веларес?
– Рамона мертва?
Лицо парня стало грязно – серым, глаза закатились. Он медленно осел на бок, соскользнул с кресла и застыл на ковре, лишившись чувств. Да Силва тут же опустился рядом на колени, одной рукой ощупал влажный лоб парня, другой поискал пульс. Потом поднял глаза.
– Это обморок. Принесите воды или влажную тряпку. Перейра, помоги. Расслабь ему галстук и ремень, стащи туфли. Давайте положим его на диван, поровнее. Взялись!
Вильсон вернулся с мокрым полотенцем и махровой салфеткой. К тому времени парня уже уложили на диван. Да Силва положил полотенце ему на грудь; парень ещё лежал неподвижно, но рука уже неловко потянулась к источнику неприятной сырости. Да Силва приподнял тяжелое тело, усадил парня и спустил его ноги на пол, но они непослушно расползались, тело оседало как тряпичная кукла, голова падала между колен.
Да Силва положил мокрую салфетку на затылок и подождал. Прошло несколько минут, прежде чем парень выпрямился; выглядел он совершенно несчастным.
– Меня сейчас вырвет.
– Перейра, отведи его в ванную.
Дождавшись, пока двое удалились, Да Силва повернулся к Вильсону.
– Ну? Что ты думаешь?
– Все сделано красиво. Допрос – не самая приятная работа, но без него не обойтись.
– Я не это имел в виду.
– Виноват ли он? Не имею представления.
– Я тоже. Конечно, я не собираюсь его оправдывать на основании обморока, – он нахмурился. – Но почему мы раньше сочли его вне подозрений?
– Мы решили, что если он принес письмо, то не пойдет забирать деньги. Он не пошел. И мы решили, что если он не забрал деньги, то у него не было мотива убивать Чико. Тогда бы он ничего не получил.
– Если он не планировал убрать и Рикардо, – тогда чемоданчик получил бы последний оставшийся в живых. Ладно, попробуем насчет Рикардо; посмотрим, не было ли у него идеи позаботиться о Рикардо, пока Рикардо сам о себе не позаботился. Есть какие-то ещё соображения?
– Нет, но я думаю, ты уже мог бы для разнообразия начать получать честные ответы.
– Будем надеяться.
Перейра возвращался, поддерживая парня за талию. Несмотря на свои солидные габариты, Умберто выглядел в этот момент очень юным и беззащитным. Лейтенант помог ему сесть в кресло, немного подождал, чтобы убедиться, что парень в порядке, потом вернулся на прежнее место у двери и позволил себе немного расслабиться.
Да Силва подтянул стул и сел так, чтобы глаза их были на одном уровне.
– Как вы себя чувствуете?
– Лучше. Извините…
– Не за что… Ладно, а теперь я хочу услышать все. В результате этой затеи трое ваших друзей мертвы: двое убиты, третий погиб в автокатастрофе. Ну?
Умберто облизал губы.
– Что вы хотите знать?
– Вы убили Чико Хавьера?
– Господом клянусь…
– А Рамону?
– Бог мне свидетель!
Да Силва вздохнул.
– Сколько вас было?
– Только четверо.
– И ты только вы остались в живых.
– Я знаю, – виновато вздохнул парень.
– Чья была идея? Весь план?
– Чико. Он сказал… – Умберто осекся.