– И вы, Константин Дмитриевич, подозреваете в убийствах всех этих мэров вполне конкретную нефтекомпанию?
– А что тебя удивляет? Службу безопасности "Интернефти" возглавляет Антон Певцев. В прошлом был сотрудником КГБ СССР, имел звание полковника госбезопасности. Я с ним встречался по службе. Темная лошадка. У меня есть информация о том, что компания "Интернефть" постоянно враждует с другой крупной компанией – "Северонефть", которая тоже качает нефть в этом округе. Не исключено, что новый мэр "симпатизировал" одной из фирм, к примеру "Северонефти", которая, говорят, близка к кремлевскому руководству. И мог ставить палки в колеса конкурентам, к примеру фирме "Интернефть". Конечно, могло быть и наоборот.
– И что? – Турецкий скептически поглядывал на шефа, всем своим видом показывая, что не находит достаточных оснований подозревать обе компании в убийствах мэров.
– А то! Босс "Интернефти" Леонид Сатановский и босс "Северонефти" Олег Самарин даже в Москве известны как крутые парни! Они запросто могли отдать своим службам безопасности приказ убрать с дороги зловредного мэра! Я сейчас говорю, собственно, о последнем мэре, Груздеве. Поскольку мы займемся расследованием именно его дела!
Турецкий саркастически ухмыльнулся, выражая этим свое несогласие с мнением высокого начальства. Его усмешка не ускользнула от взгляда Меркулова и разозлила его. Что это нашло на Александра? Он себя ведет не как единомышленник, а как оппонент, и это в такой момент, когда нужно объединять силы для решения сложной задачи! Мог бы придержать свои сомнения и высказать их с глазу на глаз, а не в присутствии других подчиненных.
А Турецкий, в свою очередь, заметил, что с годами стал портиться некогда доброжелательный и бесконфликтный характер шефа следователей страны. Укатали сивку крутые горки.
– У тебя есть личные соображения? – довольно резко спросил Константин Дмитриевич у Александра.
– Ну начнем с того, что я вообще исключаю версию участия сотрудников компаний "Интернефть" и "Северонефть" в убийствах администраторов Нефтегорска. Я думаю, в данном случае наличествует виктимность "самих потерпевших".
– И в чем же, по твоему мнению, заключается виновность самих потерпевших?
– Жульничество, воровство, взяточничество… Когда оно достигает таких огромных размеров, кому из жителей города это может понравиться? Вот они, избиратели, и "проголосовали" таким способом!
– Город против мэров? – Меркулов оторопел. Ничего себе версия! Ну ладно, господин Турецкий, друг ты мой сердечный. Никто тебя за язык не тянул. Наводка твоя, мягко говоря, странная. Но раз ты ее допускаешь, тебе и карты в руки.
Решение возникло быстро. Руководство главного надзорного ведомства страны в лице Константина Меркулова постановило направить в нефтяную столицу России следственно-оперативную группу. А руководителем группы назначили государственного советника юстиции третьего класса Александра Турецкого. При этом старшему помощнику генпрокурора были даны широкие права и полномочия.
– Как всегда, в рамках Уголовного кодекса! – ехидно подчеркнул Меркулов, передавая полномочия удивленному Турецкому, который не ожидал такого поворота судьбы.
Турецкий приступает к следствию
Турецкий действительно не ожидал подобного разворота. Ну что ж, дело казалось ему интересным. И сейчас он сидел над составлением бумаги – сочинял отдельное требование на имя министра внутренних дел Мургалиева. Следственную группу он уже сформировал, всех поставил в известность. Осталось получить согласие министра. Подтверждение пришло незамедлительно. На первом оперативном совещании Турецкий с удовольствием оглядел свою команду. И было чем гордиться. Группа получилась крепкая. Он включил в нее следователя юриста первого класса Светлану Перову, старших уполномоченных Департамента уголовного розыска МВД Галину Романову и Владимира Яковлева. Просил Вячеслава Грязнова, но его не дали. Он как раз курировал сложное, запутанное дело. Зато Слава пообещал, даже дал "честное пионерское слово", что явится в Нефтегорск при первой возможности.
Ирина сдержанно попрощалась с мужем. Уж лучше бы, как обычно, ревновала его, подозревая, что у него в Нефтегорске очередная зазноба и он пакует свою спортивную сумку в предвкушении горячей встречи в зимнем городе. Турецкий не скрывал своего огорчения от холодности жены, но она, казалось, не замечала ничего. Прикоснулась губами к его щеке, пожелала удачи, и все. Как будто он был заезжим дальним родственником, переночевавшим одну ночь на раскладушке в тесной прихожей. Даже дальних родственников она провожала сердечнее… Зато Ниночка бурно обняла его, горячо расцеловала и пожелала поскорее возвращаться. Кровиночка родная, только она его любит…
Обиженный Турецкий поехал в аэропорт, где в зале отлетов они договорились всей группой встретиться под электронным табло. Меркулов предлагал служебную машину, но Турецкий отказался, прикинув, что в будний день в безумных пробках он, пожалуй, еще и застрянет. На метро надежнее. Все съехались вовремя, а при виде своих сотрудниц у Турецкого и вовсе оттаяло сердце. Когда в мире есть красивые женщины, жизнь нельзя назвать неудачной. У всех было хорошее настроение, женщины кокетничали, Яковлев хохмил, Галя смеялась, и глаза ее сияли. Вырвавшись из дому, каждый чувствовал себя почти свободным, а поездки всегда сулили приключения.
– Люблю нашу работу! – признался Яковлев. – Никогда не знаешь, что тебя ждет после обеда.
– А я знаю! – перебила его Галя. – После обеда мы прилетим в город Н. Нас встретят люди Х. Поселят в апартаментах и пригласят на торжественный ужин.
– А работа? – строго одернул ее Турецкий, а сам засмотрелся на ее ямочки на разрумянившихся щеках.
– А работа у нас будет завтра. Ну нельзя же быть таким скучным, Александр Борисович. – Галя заулыбалась. – Умейте радоваться жизни. И ее маленьким радостям.
– Действительно, Александр Борисович. Надо уметь расслабляться. Нам ведь это нечасто удается. А тут такие непростые дела предстоят. Так что ни слова о работе до встречи с людьми Х.! – Светлана, тоже улыбаясь, смотрела на Турецкого и любовалась им. Это обнадежило Турецкого. Значит, все еще не так плохо, раз он вызывает у женщин желание смотреть на него и даже, приятно подумать, любоваться. Не может же Ирка вечно на него дуться! Он воспрял духом. А тут и посадку объявили, народ двинулся за девушкой в летной форме.
В самолете было полно свободных мест, и Яковлев даже улегся на трех соседних креслах, подняв их подлокотники и поджав ноги. Галя заботливо прикрыла его пуховиком.
– Пусть поспит, сил наберется. Он нам еще пригодится, – пошутила она над сонным коллегой.
В городе Н. их, как предсказывала Галя, встретили люди Х. Поселили в приличной гостинице, но ужин был самый обычный. Им просто показали ближайшее кафе, где можно было недорого и прилично поесть.
– Понятно, им не до нас, – разочарованно протянул Яковлев, когда представитель прокуратуры назначил им встречу на завтра в новом здании этого ведомства.
– А с чего веселиться? – поддержал хозяев Турецкий. – Им сейчас небо с овчинку кажется. Представляешь, пять мэров замочили, и все дела – полные висяки. Это же какой удар по их профессиональной чести! Сами не справились, нас на подмогу зазвали.
После скромного ужина разошлись по комнатам отсыпаться, хотя не очень-то и хотелось. Но завтрашний день сулил много работы.
Здание городской прокуратуры было не просто новым, а очень новым. В нем еще пахло свежей краской и побелкой. И Турецкий, шагая по паркетным полам, покрытым светлым лаком, немного позавидовал хозяевам. В здании Генеральной прокуратуры ремонт не делали давно. А уж как там паркет затерт, грустно вспоминать.
В кабинете прокурора Виталия Соломонова сидел и его заместитель – Олег Севастьянов. Все поздоровались, Соломонов галантно поцеловал дамам ручки. На этом церемонии закончились, и приступили к делу. Папки со следственным делом из сейфа заместителя прокурора города по следствию перекочевали в руки Александра Турецкого. В кабинет зашел майор милиции.
– Знакомьтесь, начальник отдела уголовного розыска городского УВД Иван Григорьевич Огородников, наш непримиримый борец с преступностью.
Последние слова были произнесены Соломоновым с некоторой долей сарказма. Турецкий подумал, что не все так просто во взаимоотношениях его новых коллег. А ведь им всем вместе работать… Огородников отнесся к столичной бригаде следователей с большим пиететом, всем крепко пожал руки, заглядывая в глаза и радостно улыбаясь. Севастьянов отвлекся только на минуту и тут же продолжил нить разговора:
– Из материалов следствия вы узнаете, что Груздев отравился угарным газом во время пожара в своей квартире. Официальное заключение судмедэкспертизы прилагается к делу. Никаких телесных повреждений на теле погибшего не обнаружено.
Почему-то при этих словах своего зама прокурор закашлялся и пояснил:
– Тут не совсем ясно. Не успели сказать вам, Александр Борисович, что заключений два. Первое в черновике составил заведующий моргом Славский Георгий Вадимович. Но он не успел оформить акт судмедисследования трупа, так как его сбил грузовик, когда он возвращался после работы. И доктор скончался от полученных ушибов.
– Вот те на!.. – удивленно поднял брови Турецкий. – Еще один труп! А грузовик? Установили, кто был за рулем? И машину-то саму нашли?
– Грузовик установить не удалось. С места происшествия скрылся. Мы до сих пор не знаем, умышленный это наезд или обычный несчастный случай.
– Как же, несчастный случай, держи карман шире! – пробурчал Турецкий себе под нос, но его услышал только Яковлев.
– Вы что-то сказали, Александр Борисович? – переспросил его Соломонов.
– Интересуюсь, кто доделывал работу за погибшего. Славский его фамилия, не ошибся?
– Да-да, Славский. А работу доделывала молодой эксперт Вера Леонидовна Лапшина. Можно сказать, его ученица. Она ассистировала все вскрытия, которые производил Славский.
– И где же заключение Славского?
– Исчезло. Поэтому и пришлось делать повторную экспертизу.
– И где же тело мэра? – Турецкий не удивился, если бы ему сказали, что тело мэра исчезло при невыясненных обстоятельствах.
– Мы отдали его родным. Похороны состоялись третьего дня.
– А теперь, пожалуйста, поподробнее обо всех обстоятельствах смерти Груздева, – попросил Турецкий. Конечно, в папке со следственным делом имеются акты допроса свидетелей, вероятнее всего – соседей. Но лучше, пока все заинтересованные лица собрались вместе, выслушать информацию сообща. Обычно это помогает наметить следственные линии, учесть уже готовые подвижки.
– Пожар в квартире Груздева возник где-то около пяти утра или чуть раньше. До трех часов ночи Груздев находился в храме Святого Георгия, на рождественской службе. После службы Груздев отправился домой.
– С кем? Его ждал водитель?
– Водителя он отпустил еще до начала службы. А на улицу вышел со своим помощником Жбановым. Их видели, когда они вместе выходили.
– С кем он жил?
– У него была семья – жена и дочь. Но они еще до Рождества улетели в Сочи, в санаторий. Так что дома на момент пожара он был один.
– Пожарных вызвали соседи?
– Да. Соседи выше этажом не спали, праздновали Рождество, сами в церковь не ходили, по телевизору смотрели службу. Услышали хлопки и треск. Не сразу поняли, что это за странные звуки. А когда гарью потянуло, тут уж догадались, медлить не стали, сразу вызвали пожарных. Пытались сами взломать двери квартиры Груздева, но у него дверь стальная, не поддавалась. Так соседи, молодцы, еще и спасателей вызвали. Не были уверены, что пожарные справятся с дверью. Вот те и съехались одновременно. Пока пожарные по раздвижной лестнице поднялись и из шланга в окно квартиру заливали, спасатели в двери замок спилили. Только все равно опоздали, Груздев уже не дышал. От угарного газа задохнулся.
– Почему возникла версия, что именно от угарного газа?
– Заключение судмедэкспертизы. А вывод пожарников такой: неисправность газового обогревателя иранского происхождения.
– Но если неисправен обогреватель, мог просочиться газ. А пожар почему? Взрыв газа был?
– В том-то и дело, что взрыва не было. Была включена конфорка, что-то рядом с ней загорелось, какая-то тряпка, огонь переметнулся на стопку газет, которые лежали рядом с плитой на столике. Ну и пошло-поехало, кухонный гарнитур, потом огонь пошел гулять по квартире…
– А где же в это время был Груздев? Не мог же он наблюдать пожар и бездействовать?
– Игорь Вячеславович сидел в комнате за обеденным столом. Стол был накрыт, коньяк стоял. Он уже успел выпить. Далее картина ясна.
– Картина логична, но не ясна. Ну ладно, мы потом ознакомимся со всеми заключениями. Кстати, сейчас кто-то исполняет обязанности мэра? Я к тому, что нужно встретиться с его сотрудниками.
Соломонов вдруг переменился в лице, оно стало жестче, глаза сузились.
– Если вы, Александр Борисович, рассчитываете встретиться с заместителями Груздева, то должен вас предупредить: говорить там не с кем и не о чем.
– Это отчего же? – изумился Турецкий. – Объясните, пожалуйста, а то я теряюсь в догадках. Или они тоже исчезли при невыясненных обстоятельствах?
Огородников не сдержался и хмыкнул. А Соломонов строго взглянул на него и объяснил Турецкому:
– Зарвались вконец. Один из заместителей уже получил тюремный срок, другой зам – принудительно уволен, на третьего заведено уголовное дело.
– Ничего себе! – Вся следственная группа переглянулась в недоумении.
Зампрокурора Севастьянов, до сих пор молчавший и со скучающим видом поглядывающий в окно, вдруг встрепенулся:
– Я бы не очень доверял заключению медэкспертизы. Весь город наполнен слухами о том, что смерть Груздева связана с предвыборной борьбой за кресло мэра. А разговоры такого рода на пустом месте не возникают.
– Олег Дмитриевич! – резко одернул его прокурор. – Это всего лишь грязные слухи! И не к лицу прокурорскому работнику повторять инсинуации, к тому же в присутствии наших столичных гостей.
Севастьянов осекся и смутился. На него жалко было смотреть, он покраснел, отвел взгляд и был похож на обиженного мальчишку. Турецкому эта сцена очень не понравилась, и он решил вмешаться.
– Ну если существует и такая версия смерти мэра, то ее тоже стоит проверить. Спасибо за подсказку, Олег Дмитриевич, – обернулся он к Севастьянову. Тот лишь кивнул в ответ: дескать, пользуйтесь, а мне и так уже нагорело. – Спасибо, что ввели нас в курс дела, уважаемый Виталий Иванович. Покажите нам наши временные владения, и мы готовы немедленно приступить к следственным действиям.
Соломонов вздохнул с явным облегчением. Он уже утомился от расспросов Турецкого, изучающих внимательных взглядов всей его команды и излишней активности своего зама. Молчал бы уж, раз сам не сумел провести расследование.
Виталий Иванович лично проводил московских гостей в выделенные им кабинеты. Турецкий одобрительно покивал. Не ожидал он такой щедрости – три кабинета на четверых, вот это уважение!
Как только бригада осталась одна, Галя Романова заметила:
– Ну и компания у них. То отношения выясняют, то слова не дают сказать. А нестыковочки в их докладе так и выпирают из всех углов.
– Первое заключение о смерти Груздева исчезло. Ясно, что неспроста. Нам сообщили только о существовании второго. Спрашивается: куда пропал черновик? Заведующего моргом сбила машина и тоже исчезла. Думаю, черновик пропал вместе с тем, кто произвел наезд. – Яковлев уже разрабатывал линию расследования.
– Я вам материалы следствия оставляю, вникайте. – Турецкий уже готов был к активной деятельности. – А мне надо встретиться с женой Груздева. Майор Огородников дал номер ее мобильного телефона. Сейчас договорюсь о встрече.
Он недолго поговорил по телефону и сообщил коллегам:
– Просит прощения, что встречу назначает не дома. После пожара там, говорит, светопреставление.
– И где же у вас встреча? – полюбопытствовал Яковлев.
– К родителям Регины Васильевны приглашен. Они с дочерью пока там живут.
Турецкий махнул всем на прощание рукой и поскакал по ступенькам вниз, к выходу.
– Какой он у нас… энергичный, – загордилась шефом Галина Романова.
Регина Васильевна Груздева – высокая, красивая женщина с ухоженным лицом и стройной фигурой – сидела на мягком диване. Турецкому она предложила устраиваться в кресле, что он и сделал с удовольствием. Во-первых, он сразу почувствовал себя комфортно. Во-вторых, Регина Васильевна сидела прямо напротив него, и он мог вполне на законных основаниях любоваться ее красотой. Высокий чистый лоб, большие карие глаза под дугообразными бровями, густые волосы блестящими волнами лежали на плечах. Это ж надо, какую красотку отхватил себе покойный Груздев! Сколько Турецкий ни пытался вспомнить, среди жен знакомых высокопоставленных лиц из московской административной элиты ему такие ни разу не попадались. Из соседней комнаты выглянула девочка-подросток, фигурка у нее была неказистая, личико вялым и неинтересным. "Наверное, похожа на отца", – догадался Турецкий.
– Вы можете задавать мне любые вопросы. Я уже вполне собой владею, – поощрила его Регина Васильевна, принимая немного затянувшуюся паузу за нерешительность следователя, который из тактичных соображений не торопился приступать к расспросам.
– Я бы хотел прежде всего спросить у вас: как вы относитесь к официальной версии гибели вашего мужа?
– Вы, Александр Борисович, видимо, в курсе, что я с дочерью отдыхала в Сочи, в санатории мэрии Нефтегорска. И тут этот звонок… В первый момент я даже не поверила. Не хотела верить. А когда прилетела в Нефтегорск и меня ознакомили с заключением медэкспертизы, версия очень меня удивила. Мой муж – непьющий человек. И если на столике обнаружили бутылку коньяка, это ни о чем не говорит. Он мог пригубить несколько граммов в честь праздника, не более того. После такой мизерной порции он не мог бы не почувствовать запах газа. Даже если бы действительно газовая отопительная система была неисправна. К тому же пожар… Это еще более удивительно: чтобы пламя захватило кухню и переметнулось в комнату, должно было пройти достаточно много времени. Что же он делал в это время?! Я ведь сведения о гибели мужа собирала по крупицам. Видите ли, я умею анализировать. У меня такой характер, что на веру я не принимаю ничего. А в этом несчастном случае слишком много нестыковок, чтобы не обратить на них внимание. Почему-то наши нефтегорские следователи на многие странности не обратили внимание. Или умышленно не обращают внимание. У меня возникают уже и такие предположения.
– Что именно у вас еще вызвало недоверие к официальной версии? – Турецкому было интересно слушать рассуждения Регины Васильевны. Она не только красавица, она еще и умница. И характер на редкость волевой.
Регина Васильевна бросила быстрый взгляд в сторону двери, ведущей в другую комнату, заметила мелькнувшую там фигурку дочери.
– Рената, закрой, пожалуйста, дверь. У нас взрослый разговор.
Девочка послушно закрыла дверь, послышались звуки музыкальной заставки к какому-то фильму.