- Так точно, направлен в твою опергруппу, - доложил улыбчивый, седой человек в сером, в елочку костюме. Начальник экспертно-криминалистического отдела Сычев неизменно носил этот пиджак уже лет восемь, не меньше. При этом он не был таким уж бедным человеком, жена его держала мясной магазин на рынке, но просто была у человека такая мания, боязнью расставаться со старыми вещами.
- Это хорошо, - в этом отношении Астафьев был доволен. Опергруппа подбиралась небольшая, но очень сильная. Сычев был лучшим, старейшим экспертом, Денисов обладал цепкостью волкодава, и вряд ли кто знал этот район лучше, чем Рыжов.
- Ну, тогда давайте работать, - сделав паузу, Астафьев окончательно отогнал прочь эмоции. - Наверное, знаете, зачем нас собрали? Было нападение на сына Серова, Игоря Владимировича, он в тяжелом состоянии. Я сейчас займусь бумагами, постановлением о возбуждении и прочим. Сергей, тебе выяснить все у врачей, точное место, где они его подобрали, кто вызывал "скорую". Затем надо будет съездить на это место, посмотреть на предмет улик.
- Да я и так могу вам сказать, где это было, - хмыкнул Рыжов.
- Откуда это ты знаешь? Бабка нашептала? - не поверил Денисов.
- Ну, я уже был в больнице, смотрел его. Сразу, в понедельник, как посмотрел журнал происшествий. Первичный опрос с родителей я уже снял. Выяснил, что пропало, с кем он был той ночью. Вот, - он достал из папки бумагу, - гражданка Бегма, Елена Алексеевна. Проживает Ленина 10 квартира 15.
- Ты к ней ходил? - поинтересовался Юрий.
- Нет еще. Да тут много всяких других дел навалилось. Три кражи, два разбоя, грабеж. К тому же мало ли что там еще случится. Может он сам по пьянке упал, да головой о бордюр и ударился.
- Ага, потом поднялся, и снова на него упал. И так пятнадцать раз подряд, - засмеялся Денисов. - Никакой у тебя фантазии, Михалыч. Как тебя Шилов тогда пропесочил за это дело?
- Да Шилов этот ваш маньяк! - взорвался Рыжов.
Теперь засмеялись уже все остальные члены опергруппы. Месяца три назад молодой и рьяный зампрокурора города Игорь Шилов на собрании личного состава ГОВД пропесочил Рыжова именно из-за этих бордюров. Стоя на трибуне, он тогда потрясал пачкой отказных материалов Рыжова с одной и той же формулировкой: "Потерпевший шел пьяный, запнулся, упал головой на бордюр и получил ЧМТ". Тогда на Рыжова и еще троих участковых даже завели уголовное за сокрытие преступлений, но потом потихоньку спустили все на тормозах. После этого сорокапятилетний ветеран даже слышать не мог фамилию двадцати шестилетнего зампрокурора, и называл его не иначе как: "Этот маньяк Шилов".
- Нет, а что смеетесь? - возмутился Рыжов. - Что писать в протоколе, если эта тварь только после реанимации отошла, а уже понтует во всю: "Я его сам найду, голову оторву, нехрен вам там делать". То урки между собой что-то не поделят, то родственнички перепьют, давай друг друга мочить. Очнутся в реанимации, правду никто говорить не хочет, дело чтобы возбуждали тоже не хотят, вот и пишешь, что в голову взбредет.
- Да, в писателях тебе делать нечего, Маринина из тебя на пенсии хер получится, - вставил свое ехидное слово и Сычев.
- Да пошли вы на х…, - добродушно послал всех участковый. - На даче буду день и ночь копаться, больше мне на пенсии ничего не надо. А место преступления я и так могу указать с точностью до метра. Я, смотрел его одежду, вся одежда была в грязи, а грязь у нас сейчас в районе где?
- Какая грязь, откуда, Михалыч?! Месяц дождей уже не было, - возмутился Сычев, - скоро сдохнем от этой жары!
- Вот! - участковый назидательно поднял вверх указательный палец. - Грязь у нас осталась только в районе строящегося рынка. Там разлив канализации, вторую неделю течет, и никому дела про это нет.
- Да ладно из себя Шерлока Холмса тут изображать, - засмеялся Денисов, подмигнув Юрию, он кивнул головой в сторону Рыжова, - поди, прочитал запись в журнале регистрации больницы, вот и строит из себя, бог знает кого.
- Да, скажи честно, Михалыч, - поддержал его Сычев, - как перед прокурором, пейзаж оттуда срисовал?
- Нет, мало ли что там было написано! Там было написано, что пострадавший был обнаружен в районе строящегося рынка. А площадь стройки больше тысячи квадратных метров. А я тебе могу с точностью до сорока квадратных метров сказать, где это было.
- Ну, хорошо-хорошо, хватит об этом, - согласился Астафьев. В отличие от всех остальных товарищей по группе настроение его было не очень хорошее. Не нравилось ему это дело, очень не нравилось.
- Давайте думать, что еще будем делать, - сказал он. - Сергей, ты узнай, в каком кафе они сидели. Хотя, - Юрий поморщился, потер лоб, - что-то я сегодня плохо соображаю. Игорь Владимирович говорил же, что в "Сафари".
- Нельзя так долго отдыхать, тем более на юге, - посочувствовал Денисов. - Активное солнце, голову напечет.
- Да, это точно.
- Там упоминается такая Бегма, - напомнил Рыжов, - Елена Алексеевна. Ее и надо опрашивать в первую очередь.
- Это я сделаю сам, - заявил Астафьев.
- Это что за Бегма, не Володькина жена? - поинтересовался Денисов. - Длинный такой лейтенант, рыбак еще заядлый?
Рыжов засмеялся.
- Кому чего, а он сразу родственную душу вспомнил.
- Ты что, рыбак? - спросил Юрий, просто так, для информации.
- Да, и охотник. Так это его жена, или сестра?
- Она самая, именно его жена, - подтвердил Юрий.
- Он сейчас, вроде, во вневедомственную охрану перевелся, - припомнил Рыжов.
- Это тот парень, которого в Чечне ранило? И это не его брата инкассатора два года назад убили? - спросил Сычев.
- Да, он самый, - кивнул головой Астафьев. - Банда Герасимова тогда его убила на проходной. И Володька тоже везучий, в Чечне пулю в легкие схватил, еле выжил.
- У него, еще, кажется, двое детей, - припомнил Денисов.
- Сын и дочь, - кивнул головой Юрий.
- А что ж тогда его жена с чужим мужиком по ночным кафе шляндает? - Рыжов при этом как-то нехорошо осклабился.
- Отсталый ты человек, Михалыч, - засмеялся Сергей, - сейчас нравы гораздо проще.
- Ну, не совсем Серов был ей чужой, - пояснил Астафьев. - Сашка Серов отец ее первого ребенка. Он ей его сделал сразу после школы. Но, Игорю Владимировичу такая невестка была не нужна, так что осталась она одна с ребенком на руках. Тут ее Вовка и подобрал. Девчонка то уже от него, в законном браке произведенная
- И откуда ты, Юрий Андреевич, все это знаешь? - за всех спросил Сычев.
- Да, просто мы все когда-то учились в одном классе. Сашка, Ленка, Вовка, и я.
Денисов высоко поднял брови, переглянулся с остальными коллегами.
- Так что к ней с расспросами и допросами пойду я, - повторил Юрий.
В это время дверь открылась, на пороге появился Попов. Все четверо, как нашкодившие мальчишки, вскочили со своих мест, начали собирать свои бумаги. За разговорами они как-то забыли, что расположились в кабинете начальника криминальной милиции.
- Сидите-сидите, - остановил он их. - Работайте тут сегодня уж до конца. Я просто пришел сообщить последние новости, - он посмотрел на Астафьева, - только что позвонили, сказали, что Серов умер.
Юрий прикусил нижнюю губу, кивнул головой. Потом сказал: - Что, теперь можно передать дело в прокуратуру?
- Нет, я уже созванивался с Шиловым, дело будешь вести ты, они согласны, в виде исключения. Формально следователем будет считаться сам Шилов.
Попов ушел, Астафьев на пару минут ушел в себя, и никто не решился его потревожить, все терпеливо ждали, когда следователь справится с эмоциями. А Юрий был в лабиринтах своей памяти. Он снова увидел, как вернулся в девятом классе после долгого карантина по желтухе. Длинный школьный коридор, навстречу вальяжнной походкой идет Сашка Серов, в джинсовом костюме, с длинными волосами. Рядом, как всегда, Ленка Майорова, в синей школьной форме, сивые волосы забраны сзади в пучок. И, как всегда, за ней плетется безнадежно влюбленный, на голову выше всех, Володька Бегма.
- Юрка вернулся, братва! - кричит Сашка. - Встречай китайца!
Его потом еще долго, года два, звали Китайцем.
Наконец Юрий вздохнул, кивнул головой.
- Ну, ладно, теперь все будет по другому, - он обернулся к Сычеву и Денисову, - вы оба тогда езжайте в морг, досконально узнайте про все его повреждения, чем примерно они были нанесены, потом одежда, все дырки, порезы. Затем тряхните "скорую", это, наверное, тебе надо заняться, Сергей. Кто их вызвал, где они его нашли, и потом. Николай Семенович, проедешь на это место, поищите там орудие убийства. Голыми руками они убить его не могли. Сашка еще в школе лет пять ходил на бокс, потом, я знаю, очень плотно занимался карате. Он сам мог кому угодно голову оторвать, и то, что его убили, это уже очень странно. Возможно, их было слишком много. Так что там должно быть что-то такое, чем они ему проломили череп. И, Иван Михайлович, проверьте все местные кадры. Может, всплывет где-нибудь слушок про это дело.
Рыжов кивнул головой, все знали, что у него среди криминала самая большая агентура в городе. Потом Юрий вздохнул, и развел руками.
- Ну, а я возьму на себя самое тяжелое - разговор с Ленкой.
Глава 4
Первой, кого увидел Юрий из Ленкиного семейства, была ее мать Полина Андреевна. Сидя на краю песочницы она занималась сразу тремя важными делами: во-первых, щелкала семечки, во-вторых, присматривала за трехлетней внучкой, копошащейся в песке, и в третьих, зорко наблюдала за всем происходящим во дворе. Толстая, рыхлая баба в круглых очках, она была стопроцентной тещей, глупой, всюду сующей нос женщиной, сущим наказанием для бедного зятя.
- Тетя Поля, Ленка дома? - спросил ее Астафьев.
- Дома, - она махнула рукой, - третий день ревет как белуга, на работу сегодня не пошла, отгул взяла. И чего, спрашивается, убивается? Уж он над Ленкой больше измывался. Мне уж надоело это ее нытье, вот, вышли с внучкой свежим воздухом подышать.
"Слава богу, хоть она под ногами путаться не будет, а то ведь вечно у ней эта манера влезать с ногами в чужие разговоры", - подумал Юрий, с вежливой улыбкой проходя мимо Полины Андреевны.
На его настойчивые звонки долго никто не открывал, потом, наконец-то, послышались шаркающие шаги. Открыв дверь и увидев гостя, Лена не удивилась, и не обрадовалась.
- А, это ты, - каким-то тусклым, без всяких эмоций голосом сказала она. - Я, почему-то, так и думала, что ты будешь это дело расследовать.
- Игорь Владимирович попросил меня, - признался Астафьев, рассматривая хозяйку дома.
Она сейчас мало напоминала ту роскошную красавицу, которой всегда была Ленка. Васильковый цвет глаз перебила набухшая краснота белка, под ними темные тени. В старом байковом халате, в стоптанных шлепках, она развернулась, и, сгорбившись, побрела в зал. Там она пристроилась на краю дивана, поджала под себя ноги, голову опустила на диванный валик. Длинные, белые волосы прикрыли ее лицо. Эти волосы были удивительны. Многие модницы нещадно уродовали свои волосы перекисью водорода и другими импортными красками, чтобы добиться такого оттенка, а ей этот цвет даровала природа.
- Ты уже знаешь? - спросил Юрий.
- Да, мне уже трое позвонили, сказали. Доброхоты! Нравится людям делать другим больно.
- Ты можешь припомнить все, что у вас там было?
- Могу, - все тем же ровным тоном ответила Елена, - знаешь, я, как увидела его первый раз там, в реанимации, сразу поняла, что это все. Я же медсестра, я столько таких уже повидала. Дыхание Чейн-Стокса, он уже хрипел. Я ждала этого все три дня.
- Во сколько он тебе позвонил?
- Сначала в восемь. Предложил выйти, покататься на его джипе. Я отказалась. Потом он позвонил в девять, предложил сходить в парк, посидеть в кафе. Я сначала отказалась, так он полчаса обрывал мне телефон. Я положу трубку, он опять звонит. Тут мать допекла: "Иди-иди, пока мужа нет. Что с тебя, убудет что ли"?
- Тетя Поля? - удивился Юрий. - Она, вроде, его не очень жаловала. Сейчас вон сидела, ругалась.
- Это раньше она его на дух не переносила, после того, как Сашка меня с сыном оставил. А как он разбогател, так она мне всю плешь проела: "Вот, не надо было упускать парня, бороться до конца. Сейчас бы на золоте ели-пили".
- А Володька где был тогда?
- На дежурстве. Он теперь на двенадцать часов уходит, с шести вечера до шести утра, потом двое суток дома.
- Как у него со здоровьем-то?
- Да ничего, только быстро ходить не может, задыхается. И кровь часто носом идет. Деньги недавно получили, его боевые, думаем, что с ними сделать.
- Неужели?! Я думал, так их и зажмут.
- Да, я тоже так думала. Невезучий он у меня. Сколько мужиков из города в Чечню ездили, никого не ранило и не убило. А его и ранило, и документы его где-то умудрились потерять. Еле добились, чтобы все восстановили. С судом этим почти полгода нервы трепали. Да мне самой же везде пришлось ходить, до самого Глухарева дошла.
Она, наконец, выпрямилась, достала с журнального столика сигареты, закурила. Юрий последовал ее примеру. Теперь Елена казалась окончательно спокойной, и Юрий решил начать более интенсивные расспросы.
- Во сколько вы встретились?
- Ровно в одиннадцать, около Ваньки.
Юрий кивнул головой. Это место, памятник лихому чапаевскому кавалеристу Ивану Кривову, в честь которого и назвали город, в народе так и называли, "Ванькой". "Встретимся у Ваньки", - говорили влюбленные, и все было им понятно.
- Он был в джинсах, в синей тенниске, очень хорошего качества, плотной такой. Все та же фигура, широкие плечи, узкий в талии. Сашка за последние десять лет не прибавил ни грамма в весе. На руке часы, золотые, "Роллекс", он другую марку не признает. На шее золотая цепь, печатка, на поясе мобила. Короче, весь из себя такой крутой. Дурак! Он мне и без золота был нужен, а так, это все понты его и сгубили.
- Ты думаешь, его из-за этого убили?
- Ну а из-за чего больше? Ты знаешь, например, что у его мобильника в тот вечер села батарея? Он был "глухой", мертвый, понимаешь?! А он все равно нацепил эту дрянь на пояс. Как же, он без этого не так круто выглядит.
На глазах Ленки появились слезы, и Юрий поспешно перевел разговор на другое.
- Денег у него с собой было много?
- Да не очень. Мы взяли бутылку вина, шоколад, орешков. Все это часов до двух выпили и съели, он пошел заказывать еще, рублей не хватило, он пытался всучить продавщице доллары. Та, конечно, шарахнулась от них, кто у нас в Кривове долларами расплачивается? Все наши местные дурочки боятся, что им подделку всучат.
- И много у него было с собой этих самых долларов?
- Я видела две купюры по двадцать долларов.
- Это многие видели?
Она чуть задумалась, потом пожала плечами.
- Да, были там всякие. Я ведь первый раз в этот гребаный парк пришла. Сейчас проклинаю себя как никогда. Ну, сидела дома тридцать лет без этого парка, нет, поперлась искать романтики.
- О чем вы говорили?
- Он уговаривал меня бросить Володьку, уйти с детьми к нему. Обещал горы златые, и неземную любовь.
- И как, уговорил?
Она сильнее обычного затянулась сигаретным дымом, потом кивнула головой.
- Да. Не могу я от него избавиться, Юра. Это на всю жизнь, - она уже откровенно плакала, - как болезнь какая, неизлечимая. Может, он гипнозом владеет, не знаешь? Пока его нет, все так хорошо, так спокойно. А как появится, все! Думать больше ни о чем не могу, только о нем. Как собачка какая, поманит - бегу.
Юрий невольно отметил, что Ленка говорит о Сашке так, словно он до сих пор жив.
- Он сказал, что приедет через два дня, - продолжила она, - заберет меня и детей. Я уже все, решила для себя. Думала, придет Володька с дежурства, все ему расскажу, а тут в десять утра звонок, Раиса Михайловна звонит, спрашивает, куда ее сына дела.
Ленка нервно засмеялась.
- И ты знаешь, ведь это я ездила, опознавала Сашку в реанимации.
- Почему ты? - удивился Юрий.
- Серовы попросили. У Раисы Михайловны больное сердце, у Игоря Владимировича там что-то с машиной было, не заводилась она. И я, как дура, через весь город поперлась на автобусе. Там как увидела его, забыла про все, давай за Сашкой ухаживать, врачей теребить, им то все похрену было. Ну, лежит какой-то там, в агонии, все равно рано или поздно загнется. И, главное - кто я ему, спрашивается? Мать, жена? И, кстати, оказалось, что с женой то своей он еще не развелся. Разъехались они, это да, но на развод он еще не подавал. Так что вечером приезжает эта его Леля и выставляет меня из больницы с диким скандалом. Везде я оказалась виновата. Теперь получается так, что Сашка из-за меня погиб.
- А Вовка что?
- Он со мной не разговаривает. Пришел тогда со смены, и тут же умотал со своим Глебовым на рыбалку, на все двое суток. С рыбалки снова на дежурство. И молчит, молчит как пень.
Юрий кивнул головой, вздохнул, потом отодвинул со столика пепельницу и достал из папки чистый лист бумаги. Разговоры кончились, начиналась работа.
Глава 5
В это самое время Сергей Денисов был в самом неприятном месте города Кривова, в морге. Нет, сам морг был неплох, его сдали два года назад, но кто по доброй воле согласится посещать это печальное место? Только менты да сами работники морга. Сейчас один из них, главный судмедэксперт, Эдик Крылов, хромал вокруг лежащего на столе из нержавейки тела Александра Серова. Внешность Крылова была своеобразной: круглые, навыкате глаза, круглое же лицо с заостренным подбородком, при этом еще своеобразные уши, без мочек, в середине широкие, сужающиеся кверху, остроконечные, и расходящиеся кончиками в разные стороны. Он еще и стригся под квадратный ежик, и шутник Астафьев как-то сравнил его облик с мифическим гоблином.
- Ну, что можно сказать. На лице небольшие ссадины, на правой скуле небольшая гематома. Руки, - Эдик поднял одну руку, хмыкнул, - явные, сильные гематомы продолговатого типа, на второй… тоже самое. На левой руке одна, и на правой одна. На костяшках пальцев сбита кожа, явно парень махался перед смертью.
- А вот такие синяки от чего могут возникнуть? - спросил Сергей, кивая на руки Серова.
Эдик чуть задумался, потом еще раз посмотрел на руки.
- Били чем-то продолговатым, скорее всего с квадратным сечением. Вот тут он попал плашмя, - Крылов показал на обширный, продолговатый кровоподтек, - а тут ребром.
Сергей и сам заметил разницу. Этот синяк был тонким и длинным.
- Но кости у него целы?
Эдик помял руку, кивнул головой.
- Да.
- А голова?
Пристально рассмотрев голову покойного, а, затем ощупав ее, Эдик важно кивнул своей головой.
- Похоже на удар тупым предметом. Кости лобной части сломаны. Сейчас я займусь этим поподробней.