2 января, 17 часов 45 минут
Денисову удалось выделить участок поиска довольно четко.
Дорожкой, которая вела к парикмахерской, пользовались не все. Она укорачивала путь к платформе Деганово только жителям отдаленных домов. Все другие предпочитали тропинку, начинавшуюся ближе к станции. Внутри обозначенного Денисовым многоугольника оказалось десятка три кирпичных домов и десятка полтора блочных башен.
Никто из тех, к кому обращался Денисов на улице, кроме продавщицы пивной палатки, никогда не видел здесь моряка, младшего лейтенанта. Была еще надежда на дворников, но первая же дворничиха, молоденькая, в спортивных брючках и дымчатых очках, ее отвела:
- Пока я здесь разметалась, - то, что она проделывала метлой, определить точнее было бы затруднительно, - пока я здесь разметалась, моряки не проходили.
- А у парикмахерской? Кто там разметается?
- Мой муж. Но сегодня я за него. У нас здесь много моряков живет…
- Много?
Денисов был слишком увлечен своей версией, чтобы отнестись к ней критически, и в то же время видел, что она не безупречна. Именно это останавливало его от официального рапорта Холодили-ну. Что-то подсказывало: "Тот ли это моряк, которого ты ищешь?", "Можешь ли ты утверждать, что младший лейтенант на платформе и моряк у пивной палатки - одно лицо?" и, наконец: "Кто сказал, что тридцать первого вечером ты видел преступника?"
Отступать было поздно. Стараясь не думать о том, что ему предстоит, Денисов вошел в ближайший подъезд, постучал в первую дверь.
2 января, 19 часов 10 минут
Заместителю начальника
Московского управления транспортной милиции полковнику милиции Холодилину.
ОПЕРАЦИЯ "МАГИСТРАЛЬ".
Шофер такси ММТ 13–42 показал, что перевозил ночью сего числа пассажира, схожего по приметам с разыскиваемым, без верхней одежды. Неизвестный сел в машину в районе Астраханского вокзала и вышел на Каланчевской улице (территория 68-го отделения милиции). После ухода в машине обнаружена газета "Москоу ньюс" от первого января.
Начальник следственного отдела.
2 января, 20 часов
"Ты учись расслабляться, Денисов, - говорил ему еще на заводе старый мастер, проработавший не один десяток лет, заядлый шахматист, - иногда можно и легче к чему-нибудь подойти, и проще. Что ты все время как будто турнирную партию играешь? Ну сделаешь не тот ход сначала - пускай! Вторым выправишь, третьим! Расслабься, положи локти на стол, доставь себе удовольствие от игры! Бывает, дотронешься не до той фигуры, но ведь не на турнире! Никто не закричит: "Тронуто - схожено!" В жизни надо иной раз и уметь снять напряжение, перейти с большей фазы на меньшую…"
Он соглашался, но следовать совету не мог. Коллеги посмеивались над его медлительной основательностью:
- Зачем далеко загадывать, Денис!
"Может, это у меня от работы в электроцехе, - пробовал себе объяснить Денисов, - когда рядом электрические провода, невольно будешь осмотрительнее!"
…Ничего такого не требовалось сейчас.
Была работа, не требовавшая ни сообразительности, ни особенных умственных усилий. В некотором смысле даже тупая, неинтересная, и все же Денисов ни на секунду не разрешал себе расслабиться.
Открывались и закрывались двери. Менялись цвета обоев в прихожих, циновки, половики. Процедуры отпирания и запирания замков.
- Сюда, пожалуйста.
- Вы не могли бы спросить у соседей? Мы здесь недавно.
- Хозяина дома нет. Придите завтра.
Денисов постепенно совершенствовал тактику: поднимался лифтом на самый верх - ноги сами вели вниз.
- Здравствуйте, я на минуту. Не наслежу? Ваши окна выходят на улицу? Вы не видели моряка в форме? Я его целый день ищу. Где-то здесь живет. Младший лейтенант…
- Вы обратились бы лучше в адресный стол! Фамилию, год и место рождения знаете?
- Моряка? По-моему, нет…
- Слышь, Коля, уже моряк объявился! Ну и райончик! До остановки пешком! Ям понарыли… Как на острове, ну Сицилия! Только мафии нам не хватало!
- Моя жена редактор. Ей, извините, некогда в окна глазеть!
- Здесь как-то подрались двое, думали, поубивают друг друга. Хоть бы, думаю, кто милицию догадался вызвать! Куда там! А на третий день опять у палатки как ни в чем не бывало вместе…
Задачу: "Во что бы то ни стало найти младшего лейтенанта" - Денисов вскоре сформулировал более конкретно: "Опросить жителей близлежащих домов".
Через несколько часов безуспешных поисков до него постепенно стали доходить смысл и масштабы им затеянного, но Денисов не позволил себе думать только о них.
Было странно, что во время этого бесконечного опускания по лестницам Денисов меньше всего вспоминал "моряка", которого стремился отыскать во что бы то ни стало. Даже когда задавал свои стереотипные вопросы и выслушивал такие же стереотипные ответы. Думал о вещах, никак не связанных с сегодняшним, - о Кристинине, вылетевшем на задержание в Хорог, о пианино из Хорогского музея, о котором как-то рассказывал Михаил Иосифович Горбунов, о никогда прежде не встречавшейся ему породе собак - эрдельтерьер, наконец, об обязанностях, какие человек берет на себя от рождения перед другими людьми, - "долг", "совесть" - можно их называть как угодно.
- Нет, моряка не встречала…
- Вы не обращались в тридцать первую? Там все знают!
- Господи! Какой еще моряк?
У одного из подъездов Денисову встретились дружинники. Он объяснил, почему находится здесь. Дружинники вызвались поговорить с лифтерами, в хлебном, в прачечной. Двое сразу же отправились дежурить на переезд - евушка и парень в очках, - им было все равно где дежурить, только б вдвоем.
Дом Денисов оставил себе.
- Мне помнится, вы как-то уже приходили с месяц назад. После этого у нас случай произошел в подъезде.
- А я работал тогда в шестом главном… Сразу нас на машины и на стадион. Игра заканчивается. Судья растерян, хронометра нет. Да-а… И вот подходит ко мне моряк… Аккурат такой, как ты ищешь…
Час возвращений с работы сменил час ужина. Ароматные запахи растеклись по подъездам. Они не оставили Денисова равнодушным - жаркое, гороховый суп, макароны по-флотски. В одной из двенадцатиэтажных башен на восьмом этаже готовили баранью ногу. Нога лежала в духовке, приправленная чесночком, зеленым горошком и жареным луком. Денисов как будто видел эту живописную картину. Аккуратная хозяйка открывала духовку и каждые несколько минут поливала ногу кипящим бараньим жиром.
Запах готовых мясных котлет! Разве его можно спутать с запахом домашних! Хозяйки добавляют в котлеты приперченный фарш и сырые яйца - от этого запах меняется, и чуткое обоняние его фиксирует…
Казалось, Денисов спускается все время по одной, растянувшейся на многие километры лестнице.
Стемнело.
Из квартир в подъезды проникли звуки телевизоров, хрипы эфира.
"В роли Петрушки актер раскрыл не только тему трагической сломленности, - сопровождал Денисова в непрерывном опускании хрипловатый голос, - но и тему невероятной духовной живучести, тему воскрешения…"
Денисов уже не верил, что найдет "моряка", и хотел одного - поскорее выйти из последней двенадцатиэтажной коробки и сесть на крыльцо.
Парень ужинал. Впустив Денисова, он вернулся в кухню и сел за стол. Движения были исполнены неторопливой уверенности.
На парне была майка, она открывала худые плечи с голубоватыми линиями татуировок. По ним Денисов предположил основные вехи его биографии - детская воспитательная колония, судимость, колония для взрослых. Сейчас с этим, видимо, было покончено. Парень вернулся с работы, принял душ, ужинал без спиртного.
- Я видел такого, как говоришь, моряка.
Денисов присел на табурет. Человек, помогавший ему вольно или невольно в поисках, безусловно, заслуживал благодарности, и Денисов сидел, хотя больше всего в эту минуту ему хотелось уйти, молчал, хотя вопрос уже вертелся на кончике языка.
- Своего кореша ищешь? - спросил парень, продолжая есть.
Денисов молча показал синий якорек на кисти - память о службе в бухте Лиинахамари.
Парень встал к окну:
- Котельную видишь? Теперь бери правее. Второй подъезд. Я его утром видел. Дуй туда.
2 января, 20 часов 50 минут
Трубку не снимали долго. Из телефонной будки Денисов видел занесенные снегом детские песочницы, покатые горки - не самодельные, устроенные кое-как, а типовые, о двух скатах - отдельно для младшего и среднего возраста.
Большой благоустроенный двор не напоминал Денисову о его детстве, потому что он рос в другом - с лопухами у забора, дорожками из красного кирпича. Мужчины играли за столом в "козла", молодежь танцевала под выставленную на подоконник радиолу…
Двор в Булатникове, где вырос Денисов, много выигрывал от бревен, вповалку валявшихся у забора. Никто не знал, когда они появились, зачем. Сидя на бревнах, пацаны вели разговоры, делились наблюдениями, ссорились, дрались. На этих самых бревнах он признался Лине. Что останется в памяти пацанов из этого двора? Вспомнят ли они о нем, чистеньком, безликом?
- Капитан Колыхалова слушает. - Денисов не мог себе представить, что будет, если никого не окажется на месте. - Иду по коридору, слышу звонки. Что нового?
- Потом расскажу… Срочное дело. Скажи дежурному, что хочешь, возьми машину и приезжай в Деганово. Совершенно необходимо. По делу "Магистраль". Я на Овражной, три, у палатки. - Не дав Кире возразить, Денисов повесил трубку.
Он по-прежнему почти не думал о "моряке", действуя словно запрограммированная машина: окончание каждой предыдущей операции служило началом последующей. Мимо второго подъезда, в который ему еще предстояло войти, Денисов направился в контору жэка.
В конторе жэка худенькая, похожая на белую мышку паспортистка с шумом задвигала ящики картотеки. Мужчина с лицом, изрытым морщинами, ждал ее. Денисов показал удостоверение, объяснил, в чем дело. Паспортистка вернула красную книжечку, вздохнула, словно отрезала:
- В этом подъезде моряков нет и никогда не было. Я сама в нем живу.
- Его видели утром и вчера тоже… Вечером он…
Она не дослушала.
- Вчера вечером? Враки. Я часов до десяти гуляла с собакой. Ни один в дом не входил!
- Вас, по-видимому, дезориентировали, - пророкотал мужчина начальственным басом.
Денисов присел на стул, наблюдая, как женщина ловко собирает паспорта и укладывает в деревянные ящички.
- Трудная у вас работа, - сказала паспортистка, чтобы его как-то утешить, - но интересная… Недавно книгу принесли. Читаешь, дух захватывает! На месте преступления оставили обыкновенную пуговицу…
Именно инспектору уголовного розыска приходится выслушивать чаще других чудовищно перевранные, а то и вовсе несостоятельные криминальные истории. Может, люди считают, что профессионалу интересно знать обо всем, что связано с преступлениями?
- Вот вызывает его следователь на допрос, а пакет уже на столе. "Значит, невиновны?" - "Невиновен!" - "Так и запишем! А теперь откройте пакет!" А в пакете пуговица! Потрясающая книга!
Рассказ паспортистки вызвал в Денисове неожиданный отклик.
В споре с дегановским участковым проиграл он - Денисов. Поиск моряка с самого начала был чистой "натпинкертоновщиной". "Блуждающий форвард" действительно подстраховывал, но раскрыть преступление могла только система Холодилина!
…В эпоху широких оперативно-штабных мероприятий сыщик-одиночка выглядел анахронизмом, чем-то вроде достославного странствующего рыцаря, и требовался новый гений, равный талантом великому Сервантесу, чтобы покончить с литературой о сыщике, как тот лет триста назад разделался навсегда с рыцарскими романами!
- Я прошу еще раз проверить, это очень важно, - сказал Денисов.
Мужчина вынул из-под стопы домовых книг тетрадь в коленкоровых корках.
- Подождите, я попробую уточнить, - его начальственный бас заполнил помещение.
Денисов поднялся.
Жилищно-эксплуатационная контора № 38 выпускала стенную газету "За культуру быта". Денисов подошел к ней, усилием воли заставил себя читать строчку за строчкой.
"Мы, отвечающие за текущий ремонт, - читал Денисов, - идя на встречу новогоднего праздника, горим желанием не допустить аморальных проявлений ни на работе, так и в быту, и в учебе".
Обладатель командирского баса кому-то звонил, решал одновременно какие-то свои хозяйственные вопросы, шутил, порою оказывался настоятельно строг.
Наконец он сказал:
- Хлопотливое дело - руководить жэком: какие только вопросы решать не приходится: от покуса собаки до сдачи нормы пищевых отходов… Не верите? - У него было изрытое морщинами лицо, серое, как его перешитая из папахи каракулевая шапка. - Моряк действительно приходил в подъезд. Но не вчера - сегодня. В сто пятьдесят восьмую квартиру. У нас он не проживает.
Денисов не знал, как отнестись к этому сообщению.
- Кто живет в сто пятьдесят восьмой?
- Пенсионерка, одинокая женщина… Моряк? К ней? Не знаю… Между прочим, на той же площадке, напротив, живет заместитель начальника милиции Александр Иванович. Хороший мужик, только вы вряд ли его застанете - работа!
2 января, 21 час 30минут
Капитан Кира Колыхалова отпустила машину в начале улицы и пешком подошла к палатке. Денисов ждал ее.
- Чем могу быть полезной? - ККК откинула прядь выбившихся из-под шапки иссиня-черных волос, - Что произошло? - Капитан Колыхалова держала себя немного примадонной, оттого что была единственной женщиной, старшим инспектором уголовного розыска в управлении…
Рассказав суть своих предположений, Денисов ненадолго вновь почувствовал себя свободно. Он и не стал уточнять, какой ценой он нашел дом, в который приходил неизвестный моряк.
- Пойдем на место, - распорядилась Кира.
- Как дела на вокзале?
- Ждут, когда ты привезешь моряка, - Кирз, была в ударе, - конвой готовят.
Денисов промолчал.
- Я не шучу. Как зовут ее соседа? Александр Иванович?
Заместителя начальника милиции дома не оказалось - Кира решительно позвонила в дверь пенсионерки.
- Добрый вечер. Пришли к вашему соседу, а он опаздывает…
- Двери этой квартиры открыты для друзей Александра Ивановича в любое время суток, - церемонно приветствовала их хозяйка, приглашая в квартиру, - добро пожаловать!
- Как у вас мило! Мы не помешали?
- О чем вы говорите?! Даже неудобно. Если бы вы знали, как надоедает одиночество! Прошу!
Денисов знал за ККК эту особенность - она нравилась другим женщинам и быстро сходилась с людьми. Благодаря Кире им тут же предложили раздеться и пройти в комнату, к столу, покрытому красным торжественным плюшем. К неудовольствию Денисова, из серванта был извлечен кофейный сервиз, мельхиоровые ложечки, лопатка для кекса, какая-то особенная вилка с двумя зубцами.
Посещение затягивалось. Хозяйка - с жесткими волосами и маленькими черными усиками - предложила выпить кофе, перекурить. Своего соседа - Александра Ивановича она безгранично уважала.
"Где я видел это лицо, распадающиеся на две стороны прямые волосы, усики? - вспоминал Денисов, отпивая маленькими глотками кофе. - Может, в старом муровском альбоме, когда показывал его Порываеву?"
Кира нашла в сумочке распечатанную пачку "Мальборо", щелкнула зажигалкой.
Денисов мог быть спокоен: она ничего не упустит. Сквозь наплывавшую дрему до него долетали обрывки разговора:
- …И перемолвиться не с кем. А приведись заболеть?
- ..Моя мама всегда держала квартирантов… Сколько себя помню!
- …Учитель он из Юрюзани. Хочет постоянно прописаться. Если придет, я вас познакомлю.
- Если? Если придет ночевать?
- Вы меня не так поняли… Илья Александрович - мужчина самостоятельный. Без баловства - ни знакомств, ни выпивок. Сессия у них! Засиживается допоздна, а то и ночует в общежитии. Как сейчас трудно стало учиться!
"Где я видел ее?" - думал Денисов, задремать ему так и не удалось.
- …Мы с мамой жили тогда в Севастополе. - Необычной, понятной ему одному интонацией голоса Кира настойчиво пригласила участвовать в разговоре. - Лучших квартирантов, чем моряки, пожалуй, не придумаешь. Любопытный народ, и никаких с ними хлопот - по нескольку месяцев в плавании…
- Люди бывалые, - промямлил Денисов.
- …Последний, помню, капитан дальнего плавания - красавец, весельчак. Как у нас говорили, жовиальный… Настоящий морской волк. Вам приходилось встречаться с такими?
Против потока Кириной доброжелательности было трудно устоять.
- Представьте: как раз сегодня раз говаривала!
- Что вы говорите?!
- Чего он только не знает! В каких морях-океанах не побывал!
"…Выходит, квартирант ни при чем?"
Кира снова вооружилась зажигалкой, пододвинула собеседнице сигареты. В эту минуту она напоминала хирурга в ответственнейший момент операции. Легкая испарина показалась у нее на висках.
Денисов не вмешивался: малейшая психологическая неточность могла все испортить. Найти верный тон для следующего вопроса!
- Кто же он? Капитан? Штурман?
У Денисова отлегло от сердца: так мог спросить только очень вежливый собеседник. Из любопытства. И только!
- У него одна звездочка на погоне. Маленькая.
- Наверное, штурман…
- Возможно. Позвольте еще чашечку…
- И мне, пожалуйста, - сказал Денисов.
Хозяйка поправила волосы.
Денисов вдруг вспомнил, где видел эту прическу, маленькие черные усики - фотоальбом здесь был совсем ни при чем! Кольбер! Министр финансов одного из Людовиков. Учебник по истории государства и права. Курсовая работа.
- Ему, вероятно, сказали, что здесь так мило - он решил снять комнату…
- Совсем не так.
- Какая-нибудь романтическая история.
Женщина с усиками а-ля Кольбер оживилась.
- Он привез Илье Александровичу его пальто. Ничего романтического…
"…И все-таки квартирант!"
- У вашего квартиранта блестящие связи.
- Оказывается, они вчера где-то встретились, и Илья Александрович предложил ему свое пальто. Понимаете, моряк! Все время в форме! В отпуске…
- Не думала, что южане проводят отпуска в Москве!
- Сегодня он уезжает.
- Жаль, что мы не встретились. Правда, Денисов?
- Правда, - с трудом выжал из себя Денисов. - Я только не пойму, как же ваш квартирант? Без пальто, в такой мороз…
- Видимо, взял куртку в общежитии. Моряк ждал его, чтобы поблагодарить, - Илья Александрович так и не приехал.
Кира завела длинный разговор о детстве, о Севастополе, о своем маленьком сыне, - когда они с Денисовым уйдут, только этот последний разговор и останется в памяти хозяйки, если она вздумает пересказать его Илье Александровичу.
В открытую дверь второй комнаты Денисову была видна кинокамера, лежавшая на софе.
- Я могу на нее взглянуть? - спросил Денисов.
Хозяйка, словно впервые заметила его - полную противоположность светской, жизнерадостной Колыхаловой.
- Только осторожно.