Пожав плечами, женщина взяла конверт и проворчала:
- Секреты! Я не знаю, готова ли она! Подождите здесь и не пачкайте мне ступени.
Сатурнин запасся терпением. День был таким теплым, что можно было подумать, что сейчас лето. Было около девяти часов, и солнце приятно грело спину.
Ему не пришлось долго ждать. Мадам Мендоза быстро спустилась по лестнице, соединявшей галерею со студией.
- Вы хотели видеть меня, комиссар? Прошу вас.
Он вошел, стараясь быстро миновать чисто вымытые ступени.
Урсула Мендоза закрыла входную дверь и села. Ее прекрасные черные глаза вопросительно смотрели на комиссара.
Он протянул ей целлофановый пакет с фотографией Гидо Колла и его компаньона.
- Прошу вас посмотреть на это, мадам. Мужчина, который виден в анфас, - шофер Эжена Видмера. Вам случайно не знаком человек, сидящий рядом?
Сатурнин внимательно наблюдал за ней, пока она рассматривала фотографию. Простое, но элегантное, черное платье, искусно сделанная прическа, маленькие, ухоженные тонкие и красивые руки, то же можно сказать и о ее ногах, видневшихся из-под длинной, по моде, юбки. Вся ее фигура излучала спокойствие и достоинство, в ней не было ничего нервного или болезненного. Она сидела на ярком солнце, нимало не смущаясь этим.
Рассмотрев фотографию, она подняла глаза.
- Нет, я никогда в жизни не видела этого человека. Правда, он здесь очень плохо виден, но мне кажется, что я узнала бы человека, которого уже видела, даже если бы он отвернулся. Мне очень жаль, - добавила она, - если это для вас важно. У этого человека очки и трость? Не думаете ли вы, что он слепой или что у него болит голова?
- Может быть. - Тон Сатурнина и его улыбка были ироническими. - Я хочу задать вам еще один-два вопроса, мадам. Эжен Видмер не звонил вам по телефону в пятницу 26 сентября?
Он слегка нагнулся. На галерее уборщица напевала песенку. Урсула Мендоза потеряла свое хладнокровие, крепко сжала руки и отрицательно покачала головой. Можно было подумать, что она не смеет заговорить.
- Послушайте меня, - сказал Сатурнин. - У меня есть житейский опыт. Я чувствую, что вы хороший человек и на самом деле интересуетесь Видмером. У меня нет никаких задних мыслей. Теперь… слушайте. Он вам звонил. Против него существует заговор, но скоро он выйдет из этого трудного положения. Он разрушит заговор… И больше не будет находиться в опасности. В ожидании этого он просил вас никому не говорить о том, что звонил вам.
Черные глаза мадам Мендоза внимательно смотрели на него. Она снова сделала отрицательный жест, но неуверенность и страх явно читались на ее лице.
- Подумайте хорошенько, мадам. Я ведь полицейский. Чем я могу быть опасен Эжену Видмеру? Вы его знаете. Считаете ли вы, что у него есть основание бояться меня?
- Нет, - пробормотала она. - Нет, разумеется, нет.
- Хорошо. Тогда скажите мне, когда он вам звонил? Скажите мне правду. Если Видмер действительно в опасности, то совершенно очевидно, что наша помощь будет ему очень полезна… если, например, преступники хотят его ограбить. Мы ведь не такие уж неловкие… во всяком случае не всегда.
Он улыбнулся, но она не заметила этого. Ее темные глаза еще больше потемнели от страха.
- Я не понимаю, - сказала она. - Откуда вы могли узнать, что Эжен звонил мне? Есть что-то… что…
Она резко встала, поднесла руку к губам и посмотрела на Сатурнина.
- Боже мой! А если это был не Эжен?
- Почему вы так говорите? - быстро спросил комиссар.
Она снова опустилась на стул.
- Я не знаю… Его голос показался мне странным. Он мне сказал, что у него насморк. Телефон часто искажает голоса, но я помню, что у меня сразу же создалось впечатление, что у него какой-то странный голос.
- Какой это был день? Когда он вам позвонил?
- В субботу вечером… поздно… Я собиралась ложиться спать. Мне пришлось накинуть шаль, чтобы спуститься к телефону… Я отлично помню. Мне хотелось спать, но я подумала, что его голос какой-то странный. Наверное потому, что я наполовину спала.
Внезапно она встала. Выражение ее лица изменилось.
- Что все это означает, месье? Хитрость? Вы считаете, что Эжена заставили позвонить мне, чтобы успокоить меня и помешать пойти к вам, после того, как я прочитаю газеты. Или…
Она замолчала и прикусила губу.
- Или кто-то просто подделал голос Эжена?
Наблюдая за ней, Сатурнин видел по ее лицу, что она обеспокоена и волнуется за Видмера.
- Это очень возможно. Мы допускаем, что был заговор против Видмера и что его похитили.
- Похитили? Чтобы получить за него выкуп?
- Чтобы забрать у него драгоценности и деньги, которые были при нем. Не знаете ли вы, не арендовал ли он в банке сейф? Может быть под чужим именем?
Она жестом ответила, что ничего не знает, на глазах у нее стояли слезы.
- Это ужасно! - проговорила она. - Бедный Эжен! Он не смог вынести дурного обращения.
Она замолчала и прошла в другой конец комнаты.
- Я дам вам письма, месье. Может быть, ему угрожает серьезная опасность, а письма помогут вам что-нибудь прояснить.
Она открыла крышку секретера и, вернувшись с большим конвертом, в котором лежало несколько писем, сказала просто:
- Я доверяю их вам.
Он поблагодарил и быстро просмотрел их. Она не спускала с него глаз. Все письма были лаконичными и вне всякого сомнения написаны Видмером. Датированные летом или зимой все они отличались чистосердечием. В одном из писем, более пространном, Видмер сетовал о том, что она отказывалась от его предложения создать ей капитал. Он писал:
"Я говорил вам не о большой сумме. Для меня она незначительна. Но в нынешних обстоятельствах я содрогаюсь при мысли, что экономическая революция может ввергнуть вас в нищету. Не упрямьтесь, Урсула, я вас умоляю! Разрешите мне закрепить за вами по крайней мере пятьсот тысяч франков в драгоценностях или в движимости. Как я вам часто говорил, у моей жены и ее сына есть все возможности для роскошной жизни".
Пробежав коротко содержание писем, Сатурнин положил их в карман.
- Они будут у меня в сохранности, мадам. Я хочу их получше изучить.
- Хорошо, - равнодушно проговорила она.
Вдруг она вздрогнула и вполголоса произнесла:
- Это невероятно, месье! Я чувствую, что вы правы. Я вспоминаю этот голос по телефону и все больше убеждаюсь, что он был не нормальным. Обычно Эжен говорил со мной не так. Но что же произошло? Что все это может значить?
И она снова вздрогнула.
- Вы спрашивали меня, дарил ли Эжен мне драгоценности, а я ответила вам, что отказывалась от его подарков. Вы считаете, что он купил их для меня… рассчитывая, что в конце концов уговорит принять их… И что он попал в руки грабителей?
- Возможно, - ответил Сатурнин. - Нам придется принять это за отправную точку и действовать соответственно. Скажите мне, зачем он купил отвратительный костюм, чтобы переодеться в бедняка? У вас есть какие-нибудь догадки?
Она с удивлением смотрела на него.
- Нет, ни малейшего представления. Это невероятно. Со стороны Эжена это совершенно нелепый поступок.
- Если предположить, что он узнал о редкой марке, принадлежащей бедному человеку… может быть, торговцу… который не знал истинной цены, как вы думаете, способен ли Видмер прикинуться бедным, чтобы добиться своего?
Мадам Мендоза немного подумала.
- Нет, я не считаю его способным на такое. Эжен никогда не держался за деньги. Он счел бы такой поступок недостойным. - Она улыбнулась. - Это безнравственно! Это любимое слово Эжена. По моему мнению, он сообщил бы бедному человеку истинную стоимость марки и дал бы ему настоящую цену. Если бы он поступил как-то иначе, то считал бы себя нечестным человеком.
Взяв свою шляпу, Сатурнин снова обратился к мадам:
- Вам больше нечего сказать мне? В конце прошлого месяца вам ничего не бросилось в глаза в поведении Видмера? Или его словах? Вы ничего не видели и не слышали?
- Несколько раз мне казалось, что кто-то следил за студией и за выходом на двор.
- Да?
- Да. Может быть, мне показалось, но два или три раза я видела молодого человека на улице Пасси, и у меня создалось впечатление, что он следит за мной или за двором.
- Что за человек?
- Очень юный. Почти ребенок. Вот почему я не придала этому никакого значения.
- Не можете ли вы описать мне его, мадам?
- Нет, месье. Видите ли, он всегда был на мотоцикле со шлемом на голове и… не знаю, как это называется… большие очки.
Она испуганно продолжала:
- Теперь мне это кажется зловещим. А вы что думаете об этом?
- Нужно надеяться и… действовать. После моего ухода вы, возможно, вспомните еще что-нибудь. В таком случае дайте мне знать. Как бы это не показалось вам малозначительно.
- Это я вам обещаю. Я страшно беспокоюсь за Эжена.
Сатурнин вышел из студии. Где-то над его головой уборщица двигала мебель, продолжая напевать какую-то мелодию.
Глава 22 Прерванный концерт
Когда комиссар вошел в холл дома на бульваре Сюше, юный Поль, сидя за пианино, трудился над фрагментом Равеля.
- Мама, - сказал он, не оборачиваясь, - это невероятно трудно.
- Но не невозможно, - проворчал комиссар. - Никого из слуг не пускайте, мне надо сказать вам несколько слов.
Мальчик повернулся на табуретке и закричал, вскакивая:
- Доктор Ватсон! Как вам удалось войти? Почему никто не объявил о вашем приходе? Пойду посмотрю, в чем дело.
Он хотел выйти, но Сатурнин загородил собой дверь.
- Мне нужны объяснения по поводу ваших анонимных писем.
- Анонимных писем?
Поль стал грызть и без того уже достаточно обгрызенные ногти и посмотрел на Сатурнина поверх грязных пальцев.
- Это серьезно, малыш! Я могу доказать, что это вы их отправили. Известно ли вам, что сокрытие важных сведений о преступлении карается законом? Предупреждаю, это серьезно, очень серьезно!
Мальчик бросился на кушетку.
- Я не понимаю, о чем вы говорите.
- Мне будет очень легко доказать, что это вы написали письма и сделали фотографии Колла и его товарища. В каком кафе вы их фотографировали?
Поль отвернулся, спрятав лицо в подушку.
- Уходите прочь! - крикнул он.
- В пятницу 26 сентября вы на мотоцикле проследили Колла, не так ли? Где он высадил в тот вечер отчима? "Испано" отправилась на вокзал Сен-Лазар и оставалась там около получаса. А потом?
Поверх подушки черные глаза Поля неприязненно смотрели на комиссара.
- Вы надоели мне, доктор Ватсон, - сказал он.
- Если желаете, я могу отвезти вас на набережную Орфевр. Но позже. А сейчас я хочу знать, что вы видели, когда шпионили за своим отчимом? Вас видели на мотоцикле на улице Пасси и легко могут вас опознать. Будет лучше, если вы расскажете мне, что вам известно.
- Уходите прочь! Вы мне надоели! Уходите отсюда!
Сатурнин подошел к кушетке и склонился нал мальчиком.
- Вы отдаете себе отчет в том, что то, что вам известно, опасно для вас. Игра в шпионов - не забава. Колла тоже хотел поиграть в эту игру, не так ли? А потом заняться шантажом. Но кто-то напал на него в темноте и перерезал ему горло. Колла мертв. Если бы он пришел к нам и рассказал все, что ему известно, он был бы жив.
- Вы так считаете?
Мальчик подозрительно взглянул на комиссара, его смуглое лицо слегка побледнело.
Сатурнин кивнул головой.
- У нас достаточно могущественная организация, чтобы защитить и вас и других. С кем Колла общался? Опишите мне этого человека. Он был в черных очках и с белой тростью. Где вы его видели? Вам известно его имя?
Мальчик по-прежнему недоверчиво покачал головой.
- Я не знаю, о чем вы говорите.
- Послушайте меня, ведь вы же не полный идиот. Вас заставила следить за отчимом ревность, не так ли? Вы сказали об этом матери? Рассказали ей о том, что видели?
- Я не хочу говорить с вами о маме, и вы не заставите меня сделать это. Я имею право пригласить адвоката, если буду вынужден отвечать на ваши вопросы. Уходите!
- Вы следили за вашим отчимом, и он исчез. Вы что-то знали, даже если и не следили за "испано" в пятницу вечером. Впоследствии вы стали следить за Колла, потому что решили, что он собирается сделать глупость. Вы отказываетесь сообщить полиции то, что вам известно? Дело ведь идет о преступлении. Попробуйте вспомнить.
- Я ничего не знаю ни о каком преступлении. - В глазах мальчика было любопытство. - Колла был убит в то время, когда мы с мамой были в театре.
- Откуда вам это известно?
- Потому что машину, которую мы ожидали на тротуаре возле театра и которая проехала мимо нас, вел не Колла.
- Кто же был за рулем?
- Откуда я знаю?
- А почему вы думаете, что это был не Колла?
- Это был более худой человек, чем Колла.
- А человек, которого вы сфотографировали на террасе кафе? Он был худым? Это он проехал мимо театра?
- Нет… я не знаю. Откуда я могу это знать?
В глазах мальчика сквозили недоверие и злость.
- Послушайте, - произнес Сатурнин. - Мне необходимо знать все, что вы можете сказать, даже мелочь, о человеке, которого вы видели в кафе вместе с Колла. Как называется кафе? Когда вы видели их вместе? Что вы знаете об этом человеке?
- Ничего. Ровно ничего. Я не знаю, кто он такой.
- Но вы его видели. Вы даже сфотографировали его, вы не можете этого отрицать. Подумайте о положении, в котором вы оказались. Вы считаете себя очень ловким, играя в детектив, да? Колла тоже считал себя ловкачом, но ему перерезали горло. Вам хочется, чтобы и с вами поступили так же? Осторожно, малыш, вы играете с динамитом!
Мальчик не ответил и, отвернувшись, снова спрятал лицо в подушку.
- Очень хорошо, - сказал Сатурнин. - Я вынужден задержать вас, так как вы отказываетесь сообщить сведения, относящиеся к убийству. Теперь слушайте…
Положив руку на плечо мальчика, он хотел повернуть его, чтобы видеть его лицо. Юный Поль завопил.
- Грязное животное! - орал он. - Грубиян!
Сатурнин выругался, услышав приближающиеся шаги. Дверь отворилась, и вошла Фелисити Видмер. Обернувшись на нее, Сатурнин увидел совсем другую женщину - молодую, красивую, веселую. Она выглядела шикарно в велюровом манто, отделанном мехом, и кокетливой шляпке. В руках она держала сумку с коньками.
- Боже мой! - воскликнула она. - Что случилось?
И положила коньки на стул. Поль в слезах бросился к ней.
- Мама! Мама! Этот человек обидел меня!
Мадам Видмер посмотрела на ставшего пунцовым Сатурнина.
- Я уверена, мой дорогой, что комиссар Дакс не имел ни малейшего намерения…
- Нет, нет! Это грязное животное! Он проскользнул в холл, где я был один, и грубо обращался со мной. Я боюсь, я ужасно его боюсь!
Мальчик уцепился за мать, прижавшись к ней мокрым лицом и в то же время с хитрой усмешкой наблюдая за комиссаром.
- Мадам… - начал Сатурнин.
Снова за дверью послышались шаги и раздался голос мужчины:
- Вы готовы Фелисити?
Вошел доктор Камилл Алекс и, увидев Сатурнина, протянул ему руку.
- А, месье комиссар! Как поживаете? Вы помните меня?.. Сен-Жен… Эта несчастная женщина… как ее звали?… Лорд!
Сатурнин утвердительно кивнул и пожал руку Алекса.
- Я отлично помню вас, доктор.
- Какое печальное дело. По-моему, это все же было самоубийство. Если что-нибудь не ускользнуло от меня. В моей профессии это случается.
Молодой врач засмеялся. Он был элегантно одет во все серое и тоже держал в руках сумку с коньками.
- Ничто от вас не ускользнуло, - произнес Сатурнин. - По всем медицинским данным это было самоубийство.
- Ужасно! Но нет худа без добра. Ужасные сцены могут привести к очаровательным встречам.
Он бросил взгляд на Фелисити Видмер, которая с момента его появления не спускала с него глаз. Теперь она отвела их в сторону и покраснела.
- Мама, - воскликнул Поль, - неужели ты опять собираешься кататься на коньках? Ты ведь ходила вчера и позавчера?!
- Нет на свете лучшего отдыха, - заявил молодой врач. - А вашей матери, Поль, это необходимо. Вы ведь хотите, чтобы она чувствовала себя хорошо и была красивой, не так ли?
Искоса взглянув на него, Поль потянул мать за платье.
- Мама, не ходи! - ныл он. - Или хотя бы возвращайся к завтраку. Я не люблю завтракать один!
- Ну, мой дорогой…
Она колебалась.
- Я заказал столик в "Триумфе", - сказал врач. - В вашем возрасте, Поль, нельзя быть таким ребенком.
- Но, мама, я не хочу завтракать один. Я…
- Мама, - передразнил его врач, - я ненавижу завтракать один! Выходит, мама не должна выходить на воздух, не должна кататься на коньках, целыми днями должна сидеть дома и держать вас за ручку?
Поль бросился на врача, пытаясь ударить его ногами. Он старался изо всех сил, но врач, который так хорошо имитировал его ноющий голос, со смехом схватил его за запястья и ловко уклонялся от ударов.
- Будь мужчиной, дорогой, - сказала Фелисити. - Я вернусь к пяти часам. Не делайте ему больно, Камилл.
- Мадам, - сказал Сатурнин, - я вернусь в более подходящее время. Мне нужно будет поговорить с вами об очень важных вещах.
Он вышел из холла и покинул дом.
Глава 23 Странный парень из кафе
Сатурнин Дакс остановился на улице Ваграм, чтобы взглянуть на террасу одного кафе. Оно было открыто недавно, всего несколько недель, и полуденное солнце весело играло на свежих красках его декора.
Крупная надпись гласила: "Таити. Кафе. Ресторан. Кухня высшего класса". Металлические столики выстроились на террасе, защищенные от солнечных лучей красными, оранжевыми, фиолетовыми зонтиками квадратной формы.
Довольное выражение промелькнуло на лице комиссара и, окинув взглядом стоящие на тротуаре столики, он выбрал один в конце первого ряда. Со вздохом облегчения он сел. Было еще слишком рано, кафе было не заполнено, и официант тотчас же подошел к нему.
- Что месье желает?
Это был крупный рыжий парень невзрачного вида. Длинный и не очень чистый передник доходил до огромных черных башмаков, которые нуждались в щетке. Но его ясные глаза были живыми и умными, а быстрый взгляд, которым он окинул комиссара, видимо многое ему сказал.
- У вас есть марк? - спросил Сатурнин.
Вторичный взгляд парня, еще более внимательный, оценил добротную одежду комиссара.
- Это можно, месье. Я пойду спрошу патрона.
Две минуты спустя он вернулся с небольшим стаканом марка.