И он протянул каждому из них по тесемке. После того как покупатели завернули свои деньги в плотную бумагу и перевязали их тесемками, Мхитарян хмуро сказал:
- Не так перевязываете, нужно поплотнее. Дайте я сам, - он тут же, прямо на столе, перевязал пакеты снова и вручил их покупателям.
После этого все четверо вышли со двора. Мхитарян попробовал найти такси, но безуспешно. Они просто не проходили по этой улице. И тогда он подошел к "Волге", стоявшей недалеко от магазина. За рулем сидел скучающий водитель. Мхитаряну не надо было уговаривать его долго. За тридцатку тот готов был возить хоть до вечера, не то что часок.
В машину сели молча и минут через пятнадцать были у цели. Мхитарян и Абдураимов вышли из машины и, деловито разговаривая, держа в руках заявления, вошли в подъезд огромного здания.
Их клиентам пришлось волноваться около тридцати минут. Каждый из них мучился одной мыслью: разрешат или не разрешат?
Но вот наконец появились их благодетели. Они степенно подошли к машине. Мхитарян сел рядом с водителем, Абдураимов - сзади.
- Давай к автомобильному магазину, - тихо приказал водителю Мхитарян.
Когда машина, набирая скорость, понеслась по улицам города, Мхитарян достал из бокового кармана пиджака свернутые в трубочку заявления и молча протянул их сидящим сзади. Высокий развернул трубочку и вместе со своим "коллегой" прочитал написанные на каждом заявлении в левом верхнем углу красным фломастером резолюции: "Тов. Хижин А. П. В порядке исключения отпустить автомашину "Жигули" вне очереди".
Длинная неразборчивая подпись была впечатляющей.
Покупатели еле подавили в себе желание крикнуть "ура!".
Мхитарян незаметно правой рукой открыл стоявший у ног саквояж и обратился к покупателям:
- Дайте ваши пакеты, я на них отметки сделаю.
Покупатели с готовностью протянули ему завернутые в бумагу деньги. Они не видели, как Мхитарян заменил эти пакеты на точно такие же, перевязанные такой же тесемкой, расписался на них и передал покупателям:
- Когда войдете в магазин, заходите прямо к директору, он уже предупрежден и ожидает вас, покажите заявления, а затем в кассу отдадите пакеты и получите машины.
- Да, но здесь же и ваши, - тихо проговорил обалдевший от счастья высокий, хлопая рукой по пакетам.
- Все в порядке. Кассир знает, что делать.
Вскоре машина остановилась у магазина.
- Идите, - сказал Мхитарян, - мы чуть позже присоединимся к вам.
Покупатели вышли из машины и скрылись в магазине.
Мхитарян взглянул на часы и деловито сказал водителю:
- Давай съездим на вокзал, пока они будут решать свои вопросы.
Водитель молча включил скорость. На вокзале Мхитарян и Абдураимов сунули счастливому водителю тридцать рублей и отпустили его.
Затем они взяли такси и поехали домой к Кагановичу.
А в магазине события развивались так, как и должны были развиваться. Покупатели долго дожидались прихода директора, которого, несмотря на то, что должен был ждать их, в кабинете не оказалось. Когда он пришел, то, прочитав заявления и резолюции на них, недоуменно пожал плечами:
- Не понимаю, при чем здесь я?
- Как при чем? - в один голос переспросили покупатели. - Вы же товарищ Хижин?
- Нет, и в нашей системе такого работника нет. А кто вам резолюции на заявления накладывал?
Покупатели замялись. Высокий пролепетал что-то нечленораздельное, и они покинули кабинет директора. Когда вышли на улицу, их недоумение стало еще большим - их добродетелей и автомашины уже не было.
Прошло еще полчаса, пока они поняли, что разыскать тех, кто им помогал, не удастся. Только после этого они догадались взглянуть в пакеты, а там вместо денег ровно нарезанные стопки бумаги...
Абдураимов и Мхитарян, осушив бутылку коньяка и разделив семнадцать тысяч четыреста рублей, добытые за каких-то час-полтора, поровну, смеясь, вспоминали, как им удалось околпачить тех двоих:
- Представляю их рожи, когда увидят, что деньги превратились в простые бумажки.
- Не говори, - Абдураимов откинулся на спинку дивана и, поглаживая обеими руками свой живот, добавил: - Интересно, что о них подумал директор магазина, когда они сунулись к нему с заявлениями?
- Наверное, посчитал их за сумасшедших, а может, сразу же в контору позвонил. Правда, плохо, что у них образец моего почерка на заявлениях остался.
- Брось хреновину пороть, - махнул рукой Абдураимов, - почерк - не отпечаток следов пальцев. А если посчитать, сколько у тебя таких резолюций было и все это перевести в деньги, которые ты получил, то из-за них и тебя невозможно было бы увидеть.
- Ладно тебе мои доходы подсчитывать, кстати, если вдуматься, то я, может быть, какую-то пользу обществу приношу: наказываю тех, кто хочет закон обойти. Я уверен, если человек так легко расстается со своими деньгами, так легко соглашается переплатить, то наверняка деньги он добыл нечестным путем. Спрашивается, разве плохо, что у нас встречаются люди, которые, как те ассенизаторы, очищают общество от хапуг, взяточников...
- Ну ты уж хватил, - перебил его Абдураимов, - послушаешь тебя, так диву даешься, почему тебе зарплату не дают. Ханыги мы с тобой, паря, жулики, только разница одна: ты большой жулик, а я - меньший.
Мхитарян вскочил со стула:
- Брось, старик, сам хреновину пороть. Если уже и считать чьи-то деньги, так это твои. Ты уже ведь сам не знаешь, сколько их у тебя. Я даже не представляю, где ты их хранишь, ты даже не поднимешь их, если их в мешок сложить, а жадничаешь, за десять копеек горло можешь перегрызть. Скажи, зачем тебе столько денег? Родных у тебя нет, а в могиле, если ее даже облепить купюрами, все равно сгниешь. Поделился бы ты со мной, например, гляди, я тебе человеческие похороны справил бы, поставил бы шикарный памятник, а на нем написал: "Здесь похоронен бескорыстной души человек". Если хочешь, то напишу, что ты был профессором, доктором или испытателем?
Абдураимов молча поднялся и неожиданно вцепился обеими руками в горло собутыльника:
- Моей смерти, гад, захотел?! Да я же сначала твою увижу, падаль ты вонючая!
Лицо Мхитаряна посинело, и он судорожно пытался оторвать руки "старика" от своего горла. А тот, несмотря на возраст, обладал мертвой хваткой.
В глазах Мхитаряна все поплыло, потемнело, и он потерял сознание. Его тело сразу стало вялым, и Абдураимов вместе с ним, ударившись о стул, упал на пол. Он с трудом заставил себя разжать руки. Ярость застлала глаза, и ему хотелось зубами вцепиться в горло Мхитаряна. Но постепенно разум взял свое. Абдураимов пошел на кухню, принес кружку холодной воды и выплеснул ее на лицо компаньона. Прошло еще несколько минут, пока тот начал приходить в себя, застонал и открыл глаза. Он долго смотрел на Абдураимова. "Старик" не выдержал этого бессмысленного взгляда и, тяжело ступая, прошел к окну и начал смотреть во двор. Он слышал, как тяжело дышал Мхитарян, поднимаясь с пола, медленно дошел до дивана и молча лег. Только после этого Абдураимов повернулся, подошел к лежавшему Мхитаряну и, с трудом подавляя еще клокотавшую в душе злобу, проговорил:
- Ты, молокосос, меня лучше не трожь. Знаешь, сколько я таких, как ты, видел? Сотни. И никому не позволил со мной, как ты, разговаривать. А если кто не хотел прислушаться к моему предупреждению, то я быстро находил на таких управу!
Мхитарян чуть слышно сказал:
- Ты же меня чуть не задушил.
- Что ж поделаешь, не ты первый, не ты последний. Но если не хочешь раньше времени встретиться со своими предками, то веди себя правильно и язык крепче держи за зубами.
Сказав это, Абдураимов взял стул, уселся у окна и начал смотреть во двор...
Прошел час. В комнате стояла тишина. Абдураимов продолжал сидеть у окна, пришедший в себя Мхитарян смотрел ему в спину и думал: "Гад, он же меня чуть не задушил! И чего я терплю?! Вот сейчас встану, возьму нож, что на столе, и по самую рукоятку в эту спину". Но Мхитарян продолжал лежать. Неожиданно Абдураимов оторвался от окна и приказал:
- Встань с дивана, хозяин идет, и держи язык за зубами.
В квартиру вошел Каганович. Он был растерян.
- Знаете, - он попеременно лихорадочным взглядом окинул своих гостей, - сегодня ко мне на работу приходил работник милиции и интересовался мною.
- О чем он тебя расспрашивал? - тревожно спросил Абдураимов.
- В том-то и дело, что со мной он не разговаривал. Он беседовал с директором, а тот мне сообщил, он свой мужик.
И Каганович слово в слово передал все, что сказал ему директор.
- Что же он хотел? - задумался Абдураимов и, повернувшись к Мхитаряну, приказал:
- Быстро собирайся, надо сматываться отсюда!
- А может, вы зря беспокоитесь? Может, ничего страшного в этом нет.
Абдураимов усмехнулся:
- Нет, дорогой Арон, в таких случаях надеяться на авось нельзя. По крайней мере, это не мой принцип. Тебе советую подумать, с какой целью приходил легавый, сделай хороший шмон в квартире, чтобы ничего, что может заинтересовать контору, в ней не оказалось.
- А как наше дело?
- Решим. Когда понадобится, я тебя найду.
- А как?
- Встречу на улице, может. Позвоню или брошу в почтовый ящик газету "Комсомольская правда" - это будет для тебя сигналом прийти ко мне на встречу, скажем, в девять вечера к филармонии. Понял?
- Да, а куда ты сейчас?
"Старик" опять ухмыльнулся:
- Это уж наше дело. Не волнуйся, на улице ночевать не будем.
И он повернулся к Мхитаряну:
- Ну что, готов?
- Да, готов, - хрипло ответил тот и с трудом поднял чемоданы. Было видно, что он еще не отошел после шока.
"Старик", взяв в руки свои чемоданы, пропустил его впереди себя, и они, не прощаясь с хозяином, вышли из квартиры.
Резкий телефонный звонок вывел Ляхова из раздумий. Он поднял трубку и услышал взволнованный мужской голос:
- Товарищ Ляхов?
- Да, слушаю вас.
- Это говорит Ермаков - сосед Кагановича.
- Здравствуйте, товарищ Ермаков.
- Только что из подъезда, где проживает Каганович, вышли двое с чемоданами. Один из них - тот человек, о котором мы с вами говорили.
Ляхов вскочил на ноги:
- Где они сейчас?
- Не знаю, пошли на улицу.
- Ждите меня во дворе, я еду к вам! - крикнул в трубку оперативник и стремглав бросился в дежурную часть.
Через минуту милицейская машина быстро неслась по улицам к дому Кагановича.
Ермаков был во дворе. Ляхов посадил его в машину, и они пустились в поиск Саидова и его напарника. Но те словно сквозь землю провалились. Прошел час, затем второй, поиски оказались безрезультатными, и Ляхову ничего не оставалось, как подвезти Ермакова к дому, поблагодарить его. Ляхов попросил старика, если эти люди появятся снова, позвонить в райотдел милиции. Николай рассудил, что идти в квартиру Кагановича смысла нет. "Наверняка таким посещением только испортишь дело", - думал он, сидя рядом с водителем и грустно глядя на улицу.
В отделе Ляхов сразу же направился в кабинет начальника. Ильин был у себя. Он спокойно выслушал Ляхова, закурил, молча прошелся по кабинету и неожиданно улыбнулся:
- Ну что ж, будем считать, что рыба плывет в сеть.
Полковник поднял трубку и пригласил к себе начальника ОБХСС и еще четырех сотрудников.
Вскоре все расположились на стульях и слушали начальника отдела. Тот, сидя за столом, сообщил о появлении Саидова и предложил обменяться мнениями. Сотрудники по очереди высказывались, вносили предложения. Смирнов, который ранее сопровождал Ляхова в Харьков, горячился больше других и предлагал допросить Кагановича.
- Мы сразу же узнаем, где Саидов и чем занимается сам Каганович, - доказывал он.
- А если он не скажет? - спросил Мирский.
- Его надо прижать как следует, и скажет.
- Чем прижать? Какие у нас конкретные факты есть?
- Фактов-то у нас, кроме того, что у него побывал Саидов, нет, но, товарищи, я уже нутром чую, что он ворует, вот только что именно, не знаю.
Ильин прервал его:
- Давайте сначала узнаем, что он ворует, а потом будем беседовать с ним. Ну а то, что вы, - Ильин обратился к Смирнову, - нутром чуете, то это нам ничего не дает.
Полковник неожиданно улыбнулся:
- По этому поводу есть анекдот. Приходит один рабочий к начальнику заводской охраны и просит: "Начальник, разреши тачку мусора с территории завода вывезти". Начальник проверил тачку, видит - мусор - и разрешил. Через два часа рабочий снова приходит к начальнику и опять просит разрешить вывезти тачку мусора. Начальник проверил, видит, действительно, мусор в тачке, и разрешил. Через час картина снова повторилась, потом еще несколько раз рабочий являлся к нему. Начальник самым тщательным образом ковырялся в мусоре и выпускал рабочего с территории завода. К вечеру, когда рабочий в очередной раз явился к начальнику, тот взмолился:
- Слушай, нутром чую, что ты что-то воруешь, но что, никак не пойму. Скажи честно - что?
Рабочий улыбнулся и ответил: "Тачки".
Выждав, пока смех утих, Ильин сказал:
- Короче говоря, давайте выясним, что ворует Каганович, а затем с ним побеседуем. А пока будем работать.
Вам, товарищ Мирский, поручаю заняться Кагановичем. Надо выяснить, чем он занимается, изучить его образ жизни, узнать, что связывает его и Саидова. Вам, товарищ Ляхов, совместно с Кустовым, необходимо активизировать работу по установлению местонахождения Саидова. Надо выяснить, с кем он появился у нас в городе. И продумать наши действия таким образом, чтобы заставить Саидова возвратить похищенные у государства деньги и ценности, а на его добрую волю рассчитывать не следует.
- Значит, если мы выйдем на Саидова, то задерживать его не стоит? - спросил Ляхов.
- Да, пока не будем. Нам нужны его связи, места возможного хранения похищенного, короче говоря, сначала познакомимся со стороны, а затем лично. Кроме этого, нам обязательно надо выяснить, что у него общего с Кагановичем. Товарищ Кустов, вы разыскали его бывшую жену?
Кустов поднялся со своего места:
- Так точно, товарищ полковник. Сегодня я беседовал с ней. На меня она произвела впечатление серьезного человека. Причиной развода назвала неверность супруга, но, к сожалению, о его связях она ничего не знает, говорит, что он с ней всегда был неоткровенным. Одним словом, Георгий Антонович, ничем помочь она нам не может.
- А как у вас дела? - спросил полковник у Смирнова.
Смирнов плохо выговаривал букву "р", особенно, когда волновался. Он был еще молодым работником и немного робел, когда разговаривал с начальником. Вот и сейчас на вопрос полковника он ответил, картавя слово "нормально", и у него прозвучало "ногмально", но улыбки с лиц присутствующих скоро исчезли, когда они услышали слова Смирнова. А тот, опершись руками о спинку стоявшего впереди стула, постепенно успокаиваясь, докладывал:
- Когда я установил фамилию этой девушки, ее адрес, сразу же поехал к ней домой. Живет она с родителями, в трехкомнатной квартире. Отец работает главным инженером на заводе, мать - заведующей сберкассой. Они считают, что их дочь днем работает, а вечером учится на втором курсе в институте. На самом деле, как мне удалось выяснить, она уже более года нигде не работает и не учится. Я побывал на заводе, где она числится. Оказалось, что она самовольно бросила работу и до сего времени не забрала оттуда даже трудовую книжку. Такая же картина и в институте. Ирина была переведена на второй курс и учебу забросила.
- И что, родители ничего не знают об этом? - недоверчиво спросил Мирский. - А зарплата, зачетка, ведь они же этим должны интересоваться?
- Они интересовались, - усмехнулся Смирнов, - но дело в том, что она регулярно приносит домой зарплату и в зачетке у нее стоят по всем предметам оценки и зачеты. Как это ей удается, я уже выяснил. Нашел ее подругу Эланину Светлану. Раньше они дружили, но потом поссорились из-за этого Кагановича. Так вот, если верить Эланиной, то отметки в зачетке Ведровой проставляет Каганович, он же дает ей деньги, которые Ирина отдает под видом зарплаты родителям.
- Да, ничего не скажешь, - задумчиво проговорил Мирский, - скромный заведующий складом, с окладом, на который не очень-то разгуляешься, регулярно выплачивает зарплату девушке. По-моему, нам не следует думать, что дает он это только за красивые глаза и послушание в любви. Очевидно, здесь надо искать и другую, пожалуй, главную причину.
- Конечно, Василий Владимирович, - поддержал его Смирнов, - тем более, как удалось выяснить, Ведрова регулярно, раз, иногда два раза в месяц, выезжает в командировки. Ну, а раз она, как мы уже знаем, на заводе не работает, значит, скорее всего, ее в командировки направляет только Каганович, который сам отлучаться с работы на длительное время не может.
Когда Смирнов закончил свой доклад и сел на место, Ильин спросил у Мирского:
- Теперь ясно, почему я именно вам поручил заняться Кагановичем?
Мирский молча кивнул головой.
- Вам в помощь выделяю Смирнова. Было бы неплохо, если бы удалось вместе с Ведровой съездить хоть в одну "командировку".
Абдураимов, обеспокоенный тем, что Кагановичем заинтересовалась милиция, решил искать пристанище там, где он останавливался раньше. Он об этом прямо и сказал Мхитаряну. Тот, помня урок, преподнесенный "стариком" в квартире Кагановича, перечить не стал и сразу же согласился. Прошел час, затем второй, третий... Найти подходящую квартиру не удавалось. Делать было нечего, и Абдураимов решился. В Минске была у него одна квартира, где проживала одинокая старуха. Но эту старуху и, главное, ее небольшой домик Абдураимов держал в запасе только на крайний случай и только для себя. Он искоса взглянул на молчавшего Мхитаряна, подумал: "А может, кокнуть этого ублюдка и айда к Нюрке? - Но тут же сам себе возразил: - Нет, рано. Он пока нужен". Перспектива остаться одному не улыбалась Абдураимову.
Он, конечно, не доверял этому здоровому армянину, понимая, что тот наверняка выжидает момент, намеривается выяснить, где "старик" хранит деньги, стремится убрать его и захватить все богатство.
- ...тебе под хвост, - прошипел "старик", и его душу опять всколыхнула злоба. - Я тебя, красавчик, сам отправлю к праотцам, но только сделаю это раньше, чем ты думаешь меня пришить, пока потаскай мои чемоданы, послужи у меня носильщиком.
Абдураимов понимал, что Мхитаряну нужны были не только его, Абдураимова, тысячи. Он, Мхитарян, несмотря на свою молодость, силу и умение входить в доверие к людям, боялся их, его страшило одиночество. И действительно это было так. Мхитарян, молча тащивший чемоданы, думал почти о том же, что и "старик". "Черт бы побрал эту старую ворону! Каждого куста боится. Трахнуть бы сейчас чемоданом по его чердаку и айда гулять. Денежки у меня есть, да и от него можно прилично поживиться. Но куда я один? Знакомых нет, в каждом отделении милиции мои портреты висят, да и главного я еще не достиг. Нет, пока я не узнаю, где эта кривоногая горбатая развалина хранит свои тысячи, буду терпеть". На том и порешил Мхитарян, а вслух спросил:
- Что делать будем?
Абдураимов испытующе посмотрел на напарника и решился:
- Давай я постою здесь с чемоданами, а ты вон по тому переулку выйдешь на большую улицу, возьмешь такси и подъедешь сюда.