Когда троллейбус стал приближаться к железнодорожному вокзалу, Саидов начал пробираться к передней двери. Ляхов остался на задней площадке. Ляхов вышел из троллейбуса и, стараясь не упустить из виду Саидова, который направлялся к вокзалу, лихорадочно искал ответ на мучающий его вопрос, что делать, если Саидов вздумает уехать. Но через несколько минут на душе стало спокойнее. Саидов у входа в зал встретился с тем же мужчиной, за которым пошел Кустов. "Но где же сам Кустов?" - подумал Ляхов. А Кустов тут как тут.
- Привет! Я с этим типом тут уже около двух часов торчу. Он, гусь лапчатый, зашел в ресторан, пообедал, а каково мне, голодному?
- Ладно, не плачь, я тоже есть хочу, давай лучше отойдем подальше, как бы они не срисовали нас.
Они отошли поближе к выходу и - вовремя. Саидов и его друг, разговаривая, прошли как раз рядом с тем местом, где только что стояли оперативники.
- Иди за ними, а я за тобой, - сказал Кустову Ляхов, а сам сделал вид, что хочет выпить газированной воды из автомата. Саидов и незнакомец вошли в помещение автоматических камер хранения. Открыли одну из них и поставили туда сумку и небольшой чемоданчик.
Кустов выждал, пока они выйдут обратно, прошелся мимо этой камеры, запоминая ее порядковый номер.
Не успел он присоединиться к Ляхову, как к ним подошел Мирский.
- И вы здесь?
- Да, притянули и нас сюда наши друзья, - улыбнулся Ляхов. - Но, глядя на вас, можно подумать, что где-то здесь появился Каганович.
- Вот он, у газетного киоска стоит, - кивнул головой Мирский.
- А Смирнов?
- На месте, видишь, у входа на перрон торчит?
В этот момент Саидов и его друг встретились с Кагановичем, оперативные работники видели, как Каганович что-то записал под диктовку Саидова.
- Номер камеры и шифр записывал, - вполголоса проговорил Ляхов.
Мирский, который уже знал со слов Кустова о камере хранения, согласился:
- Очевидно, так. Значит, вещи должен принять Каганович. Ну что же, посмотрим, что будет дальше.
А дальше было вот что. Саидов и его напарник направились к трамваю. Мирский приказал Кустову следовать за ними, а Ляхова оставил с собой.
- Нам нужны будут силы, - пояснил свое решение, - наверняка придется Кагановича куда-то сопровождать.
А Каганович, словно желая подтвердить это предположение, направился к кассам и встал в очередь. Смирнов занял очередь через два человека за ним.
Мирский подошел к нему и, протянув деньги, тихо сказал:
- Возьмешь два билета, куда и он возьмет.
Каганович купил билет до Каунаса, Смирнов тоже.
Было без пяти пять, когда Каганович возвратился в зал ожидания. По его виду можно было догадаться, что он кого-то ждет. И точно, ровно в пять к нему подошла симпатичная девушка. Смирнов приблизился к Мирскому и сказал:
- Это Ведрова - подруга Кагановича, я ее фотографию видел.
Было хорошо видно, как Каганович передал девушке билеты и начал что-то пояснять. "Инструктирует", - догадался Мирский и позвал своих.
- Наверняка Ведрова в дорогу тронется. Сделаем так: если она возьмет вещи, то вы вдвоем будете ее сопровождать, если поедет без них, то поедешь один.
Мирский посмотрел на Смирнова, и тот согласно кивнул головой.
До отхода поезда оставалось тридцать минут. Каганович и Ведрова подошли к камере хранения, Каганович достал из кармана маленький обрывок бумаги и, очевидно, прочитав шифр, начал открывать камеру. Достал чемодан и сумку и, держа их сам, подошел к выходу. Ведрова пошла за ним. На перроне перед входом в восьмой вагон они остановились. Мирский спросил у Смирнова:
- Наши билеты в этот вагон?
- Да, тоже в восьмой.
- Значит, едете вдвоем. Будьте осторожны, не попадайтесь ей на глаза. Я доложу о вашем "путешествии" Карасеву и попрошу связаться с Каунасом. Там вас встретят местные товарищи.
Мирский внимательно оглядел своих подчиненных и, улыбнувшись, добавил:
- Ваши приметы хочу запомнить, чтобы в Каунас передать. Ее задерживать не надо. Главная задача - выяснение их связей.
- А если нас не встретят? - спросил Ляхов.
- Выбирайте момент и позвоните по ноль-два, в любом случае о вас будет известно. Не беспокойтесь, при любой ситуации в Каунасе к вам подойдут наши коллеги. А сейчас садитесь в седьмой вагон, а когда поезд тронется, пересядете в свой.
Каганович помог Ведровой сесть в вагон и, не дожидаясь отхода поезда, направился к выходу с перрона. Мирский, соблюдая дистанцию, пошел следом...
Абдураимова не покидало смутное чувство тревоги. Он ехал в троллейбусе и подозрительно осматривал пассажиров. Но поди узнай в толпе того, кто может следить за тобой! На остановке Абдураимов вышел первым и ощупал глазами каждого, кто вышел вслед. Правда, один раз ему на глаза попался молодой парень, который вдалеке шел за ним, но больше Абдураимов его не видел. В квартире Нюрки он был мрачен и неразговорчив. Мысленно анализировал все свои действия за прошедший день, но каких-либо тревожных симптомов не находил. Правда, когда вспомнил о посещении нотариальной конторы, тревога в душе усилилась. "И чего я беспокоюсь? Подумаешь, завещание старуха на имя Саидова написала. Мало ли их, этих Саидовых? Сейчас же никто этим не заинтересуется. Другое дело после ее смерти, но я же не собираюсь жить в этой скорлупе. Мне важно, если Нюрка концы отдаст, получить доступ в дом, чтобы забраться в тайник, а там я могу и сам петуха в эту скорлупу запустить. Так что нечего волноваться, можно чувствовать себя пока спокойно".
Но Абдураимов чувствовал сильный страх, который не уменьшился от стакана коньяка. Смутное чувство тревоги заставило наконец его выйти во двор.
Там он зашел за сарай и, пригибаясь, бросился к невысокому заборчику, перелез через него и оказался в другом дворе, калитка которого вывела его на параллельную улицу. Быстро обойдя квартал, "старик" начал осматривать близлежащие к дому Нюрки переулки. И в одном из них, на углу, приметил молодого парня, стоявшего у забора и смотревшего в сторону дома Нюрки.
Лоб Абдураимова покрылся испариной. "Неужели контора?" - молнией мелькнула страшная мысль. Он с трудом заставил себя спокойно думать. Спрятавшись за угол небольшого двухэтажного дома, стал следить за тем парнем. Было ясно: парень или ждет кого-то, или наблюдает за домом Нюрки. С новой силой в голове Абдураимова вспыхнули тревожные мысли. Вспомнил поездку в троллейбусе, того молодого человека, которого приметил. "Не он ли? А может, дождаться, пока стемнеет, и пришить его? - подумал Абдураимов, но тут же возразил сам себе: - Нет, нельзя. Если он из конторы, то должен быть не один, не мог же он случайно зацепиться за нас. Может, Арон привел? Черт знает, что думать!"
До самой темноты парень стоял на углу, и Абдураимов окончательно пришел к выводу, что он из милиции. Надо было что-то предпринять. Абдураимов тем же путем через двор соседнего дома возвратился в дом Нюрки. Вызвал ее в кухню и начал инструктировать:
- Понимаешь, не нравится мне обстановка вокруг твоего дома. По-моему, следит контора. Мы сейчас смоемся, а если к тебе придут, то скажи, что приходили двое на ночлег, ушли ночью, на поезд спешили, что знать их не знаешь. Смотри, о завещании не сболтни. Не то... ты же меня знаешь! - злобно сверкнул он глазами.
- Не пугай и не учи, сама знаю, что говорить и как вести себя. Ты лучше деньги гони, - огрызнулась хозяйка и уже более спокойным голосом сказала: - А может, тебе это все показалось? Нервы на старости лет шалить начали?
- Дай бог. Однако нутро меня, баба, не подводило еще никогда.
Абдураимов прошел в комнату, где Мхитарян уже устроился спать:
- Собирайся, уходить будем.
- Куда уходить? - удивился напарник.
- Еще не знаю, но уходить надо. Пока ты здесь коньяк допивал, я прошвырнулся по улице и увидел, что за домом следят.
- Кто следит?
- Если я тебе скажу, что это принцесса, то ты все равно не поверишь, - зло ответил Абдураимов. Наивные вопросы Мхитаряна, его безмятежный тон начинали выводить его из себя. Абдураимов подошел к кровати, на которой продолжал лежать Мхитарян, и сдернул с него одеяло:
- А ну, собирай манатки, да побыстрее!
Мхитарян начал молча одеваться. Абдураимов собрал чемоданы, поставил их у порога и повернулся к хозяйке:
- Нюра, ты выйди во двор и понаблюдай за улицей.
Хозяйка молча направилась к дверям. Абдураимов схватил висевшее в кухне полотенце и тщательно протер им стоявшие на столе бутылки и стаканы. "У них уже есть наши пальцы, зачем еще оставлять", - пробормотал он и повернулся к Мхитаряну:
- Готов?
- Как штык!
- Бери чемоданы и иди за сарай, уходить будем через соседний двор, я дорогу знаю. Жди меня за сараем. Смотри, чтобы с улицы не было видно, как ты по двору идешь.
Мхитарян вышел, а Абдураимов погасил свет, припал к окну. Улица была хоть слабо, но освещена. Его настороженный взгляд ничего не заметил. Тогда и он направился к дверям. Во дворе чуть слышно позвал хозяйку. Она тут же подошла и тихо сказала:
- На улице никого. Может, зря уходите?
- Уйдем, а потом посмотрим. Не беспокойся, еще свидимся, - и он сунул ей небольшой сверток: - На, держи. Здесь двадцать две тысячи, и дальше никого не пускай. Видишь, я игру честно веду.
- Вижу, вижу, дорогой! Дай бог тебе сто лет жизни! - начала лепетать хозяйка, но Абдураимов, не прощаясь, тенью прошмыгнул за сарай и, увидев Мхитаряна, взял у него два чемодана:
- Иди за мной, не шуми только.
Вскоре они оказались далеко от дома. Остановили какого-то частника. Тот согласился за пятерку подбросить до вокзала. На улице шел дождь, в машине было холодно и пахло бензином. На привокзальной площади они вышли из машины.
- Куда теперь? - спросил Мхитарян.
- Давай чемоданы оставим в камере хранения, а потом подумаем, что делать дальше.
В пустом зале, где находились автоматические камеры хранения, шла уборка. Две женщины-уборщицы неодобрительно посмотрели на прохожих мужчин, которые, оставляя мокрые следы на только что вымытом полу, прошли в самый дальний конец зала. Оставив чемоданы в камерах, они направились в зал ожидания, сели на свободную скамейку и стали думать, что делать дальше.
- Сколько мы в Минске торчать будем? - спросил Мхитарян.
- Думаю, что дня два-три. Надо закончить дело с Ароном да и встретиться с местными ребятами, они подготовили большую партию нужных мне деталей, я не хочу заставлять их рисковать и долго держать товар у себя.
- Так что, нам придется дожидаться приезда подруги Арона?
- Конечно, ведь она повезла четыреста пар моих часов и почти полную сумку деталей.
- Сколько тебе выпадет?
- Пятьдесят тысяч.
- Пятьдесят тысяч? Вот это да, и никакого риска!
- Ну это ты брось, - махнул рукой Абдураимов, - риска здесь больше, чем у тебя. Если меня возьмут, да еще со всеми моими судимостями, то вышка обеспечена. Потому, дорогой мой, нужно ухо держать востро. Нельзя допустить ни одного промаха. Ни одного! Понял?
- Это конечно. Но что сейчас делать будем, где переночуем?
"Старик" посмотрел на часы:
- Час. Конечно, неплохо бы поспать. Слушай, а ресторан еще работает?
- До двух часов.
- Пойдем поужинаем, на полный желудок лучше думается.
Мхитарян не возражал, и они направились в ресторан, расположенный в этом же здании на втором этаже.
В душе опытный Абдураимов надеялся не только выпить и перекусить, но найти человека, который мог их приютить. Таким человеком оказался швейцар. Он был изрядно пьян, толст и неповоротлив и сразу преобразился, когда понял со слов Абдураимова, что может неплохо подзаработать.
Хорошо поужинав и угостив коньяком швейцара, они вскоре шли к нему домой. Швейцар назвался Антоном. Жил он недалеко от вокзала в однокомнатной благоустроенной квартире.
Гостям он уступил свою кровать, а сам устроился на небольшом диванчике. Мхитарян очень не хотел ложиться спать рядом с Абдураимовым. "Воняет, как овца, дышит, как паровоз, а ты с ним рядом ложись!" - подумал он с отвращением. Но делать нечего: уж очень хотелось спать.
Мхитарян повернулся лицом к стенке и, прежде чем уснуть, подумал: "И что это за жизнь с этим "стариком"? Надо, пока не поздно, срываться. Интересно, где он прячет свои запасы, может, в сарае у Нюрки. Узнал бы сейчас этот старый хрыч, что я видел, как он туда лазил, то наверняка порешил бы меня".
У Абдураимова тоже далеко не лестные мысли были о Мхитаряие. Но не прошло и десяти минут, как по комнате разнесся их храп, и если бы постороннему человеку удалось взглянуть на них через час, то он увидел бы, что спят они обнявшись, словно отец с сыном...
Кустов был вконец расстроен. Еще бы, он неотрывно следил за домом, в который зашли Саидов и его напарник, даже не ушел, когда пришла смена, и на тебе! Саидов со своим дружком исчезли при самых загадочных обстоятельствах!
- Честное слово, я никуда не отлучался, - убеждал молодой оперативник своего начальника. - Как они в дом вошли, я тут же позвонил дежурному из телефона-автомата, расположенного рядом, и продолжал наблюдение.
Мирский знал, что Кустов старательный, дисциплинированный работник. Он не мог прозевать выхода из двора Саидова и его друга. Оставались два предположения: первое: Саидов с напарником затаились в доме; второе: ушли тайком, а это значит, что они почувствовали опасность. Мирский к вечеру, когда стало ясно, что здесь что-то не так, послал опытного сотрудника вместе с участковым инспектором с заданием обойти ряд домов, в том числе побывать и у Сидоренко. Участковый инспектор, пожилой капитан милиции, работал на этом участке давно. Он хорошо помнил те времена, когда домой к Нюрке приходилось заходить чуть ли не каждый день: то нужно было кого-то разыскать, задержать, проверить, то разобраться, какая компания прибыла к ней из другого города.
- Понимаешь, какая петрушка! - говорил он своему коллеге. - Потом вдруг как рукой сняло: перестала Нюрка пускать к себе всякую шваль. Через полгода контроль с ее квартиры сняли.
- А на что она живет?
- Небольшой садик у нее с огородом, имеет кое-какой доход. Говорила как-то, что ей родственники помогают, а кто именно, не назвала. Сказала, что не хочет себя в их глазах компрометировать. Вот ее дом. Тебя не будем представлять? Или сказать, что ты внештатный сотрудник?
- Если будет спрашивать, то скажешь, что внештатник, - ответил оперативный работник и пропустил участкового вперед.
Сидоренко была дома и встретила гостей с ухватом в руках.
- Что так гостей встречаете, Антоновна? - весело спросил участковый и поздоровался.
- А, это вы, Степан Семенович, я вас не узнала! Давненько вы ко мне не заходили, проходите, садитесь.
- Вот потому и зашел, что давненько не бывал. Ну как жизнь идет? Как здоровье?
- Спасибо. Какое уж тут может быть здоровье у старого и больного человека? Все хочу денег на телевизор скопить, да не получается. Родственники обещали сброситься, подарок ко дню рождения преподнести бедной, одинокой и больной старухе.
- А когда у вас день рождения?
- Через три недели. А что, тоже хотите подарок сделать?
- Если зайду, то сделаю, - пообещал участковый и спросил: - Говорят, квартирантов без прописки, Антоновна, начала держать?
- Кто? Я? Что вы, Степан Семенович! Никого я не держу, кто вам такое сказал?!
- Соседи говорят, что двоих мужчин пустила на квартиру.
- Ах, чтоб им глаза на лоб повылазили, этим соседям, - возмутилась хозяйка. - Я знаю, кто мог такое говорить. Это только Ластова Ленка могла. Трепло она! Ее бы языком да пол у меня подчищать.
- Подождите, подождите, Антоновна! Вы что же, хотите сказать, что и позавчера и вчера у вас посторонних не было?
- Посторонних? ...хм... ах, посторонних? Это вы имеете в виду двух мужиков, одного старого, другого молодого? Да, были, приехали, попросились переночевать, три рубля пообещали. Вот я и пустила, но они же вчера уехали. Так это их Ластова Ленка в квартиранты зачислила? Ну погоди ты, - старуха грозно помахала в сторону окна Ластовой кулаком. - Я до тебя еще доберусь!..
- Да подождите вы Ластову крыть, - перебил ее участковый. - Не она это сказала. Вы лучше скажите, кто эти гости, откуда приехали?
- Да кто их знает. Сижу я, значит, вечером одна. Скучно и муторно на душе, с горя выпить хочется. Слышу, стук в дверь. Глядь - входят двое: один - старый, другой - молодой. "Здрасьте, - говорят, - разрешите у вас переночевать, а то гостиницы битком набиты, мест нет, пристроиться негде".
Ну и пустила их. Дали мне трешку, и на том спасибо. А вчера ушли, кто они, откуда появились, ей-богу, не знаю.
Старуха для пущей убедительности попыталась перекреститься, но, очевидно, ни разу в жизни этого не делала. Подняла ко лбу сложенные в щепоть три пальца и тут же конфузливо опустила руку. Работники милиции видели, что от нее все равно ничего толкового не добьешься, заглянули в другую комнату и, попрощавшись, ушли.
Когда они приехали в отдел и начали докладывать о результатах посещения квартиры Нюрки, в кабинет вошли Карасев и Ильин. Их лица были хмурыми - ответ из Ташкента был неожиданным. Оказывается, паспорт на имя Саидова утрачен его владельцем при неизвестных обстоятельствах еще два года назад. Настоящий Саидов - инженер одного из ташкентских предприятий, никуда не выезжал, живет и трудится в этом же городе.
Начальник ОБХСС города Карасев держал в руках телеграмму и думал: "Кто же он, так называемый Саидов? Это сообщение еще раз подтверждает, что "старик" заслуживает самого пристального внимания. Выпустить его из Минска - значит потерять, если не навсегда, то, по крайней мере, надолго".
Карасев еще раз приказал усилить контроль за пунктами, где мог появиться преступник. Для того чтобы приступить к завершению операции по задержанию группы Мельникова и изъятию ценностей, было все готово. Но оставался "старик", человек, игравший, пожалуй, главную роль в этом воровском деле. Его приезд в Минск был как нельзя кстати, и воспользоваться этим случаем необходимо. Вот и приходится сейчас оперативникам ОБХСС быть на месте рыбака, ожидающего улова у заброшенной в воду сети. Представлял интерес и Каганович, который, должно быть, тоже играл немаловажную роль. Карасев попросил Ильина еще раз уточнить план операции и сообщил:
- Имейте в виду, этот "старик", я пока не знаю, как его называть, и его напарник подозреваются в крупных мошеннических действиях. Они находили простаков, желающих в обход закона приобрести, пусть по повышенным ценам, автомашины. Наверное, аналогичное мошенничество, совершенное несколько дней назад, - тоже дело их рук. Так что надо устанавливать их местонахождение, цепляться за них и брать одновременно с другими участниками.
Ляхов и Смирнов поехали не зря. Это они поняли, как только приехали в Каунас. Местные товарищи, как и обещал Мирский, встретили их на вокзале. И дальше работали вместе. Ведрова посетила три адреса, по ним проживали известные местным работникам милиции лица. Двое из них уже не раз побывали в местах не столь отдаленных, третий, как видно, готовился туда.