Перфилов не сразу обратил на него внимание и с некоторым запозданием повернул непослушную голову. За спиной у него стояли два незнакомых человека. Просто стояли и смотрели на него злыми глазами.
Глава 6
Оказалось, что ответить на вопросы Гурова в принципе очень даже можно. Фотограф Сергей, которого пригласил Фрейман, был не слишком разговорчив, но увиливать от ответов не стал. Он совершенно точно сообщил Гурову, что в день получения гонорара Перфилов намеревался навестить свою любовницу, с которой в последнее время встречался особенно часто – а именно Гловацкую. О каких-то иных планах разговоров не было. Сергей также сообщил, что ни испуганным, ни озабоченным Перфилов в тот день не выглядел – наоборот, настроение у него было приподнятое и даже игривое. Он собирался "оттянуться на всю катушку", по его собственному выражению.
В общем, эта информация мало что могла прояснить – Гловацкой уже не было в живых. Но фотограф Сергей назвал Гурову еще несколько человек, которые могли считаться близкими приятелями Перфилова, и это уже было кое-что. Правда, в основном это были фамилии и прозвища, а также какие-то почти безликие Ленки, Татьяны и Анжелы, о которых Сергей имел только приблизительное представление, но все-таки он сообщил Гурову два телефонных номера, которыми тот и решил в самое ближайшее время заняться.
Он вернулся в главк и уже собирался позвонить некоему Видюнину, рекламному агенту, работавшему на одной из местных телевизионных студий. По словам Сергея, Перфилов частенько проводил время в обществе этого человека. Однако здесь Гурова ждал неприятный сюрприз – сотовый телефон Видюнина не отвечал, а на студии ему ответили, что Видюнин находится в больнице, потому что вроде бы сломал ногу. В какой больнице обосновался Видюнин, никто Гурову ответить не мог. Приходилось все начинать сначала.
Но тут вернулся Крячко. Он уже побывал в офисе, где работала Гловацкая, и кое-что выяснил.
– Там, конечно, все в шоке, – сообщил он. – Гловацкую ценили как работника и как женщину. По-моему, половина мужчин в фирме были в нее слегка влюблены. По секрету мне сказали, что у нее когда-то был роман с шефом, Ивановым Виктором Леонидовичем. Это такой представительный человек лет пятидесяти, довольно моложавый, из таких, что нравятся женщинам. Он, разумеется, ничего такого не подтверждает, говорит, что женатый человек и вообще на работе занимается только работой. Но чувствуется, что смерть Гловацкой для него нечто большее, чем потеря ценного работника.
– А как он физически? – поинтересовался Гуров. – Мог он убить женщину голыми руками, как ты думаешь?
– Ну, вообще-то, мужик крепкий, – ответил Крячко. – Но, честно говоря, представить его в роли убийцы трудно. Чрезвычайно уравновешенный и рассудительный мужчина. К тому же его роман с Гловацкой, если верить слухам, закончился уже два года назад. После этого между ними сохранялись ровные дружеские отношения. Никаких разборок и истерик, все по-европейски.
– Однако не исключено, что в душе этого человека дремал вулкан ревности, – заметил Гуров. – Вдруг он вот так и выплеснулся в один прекрасный момент?
– Ну-у, вряд ли, – покачал головой Крячко. – Ничего похожего. Он ведет себя совершенно естественно. На всякий случай можно будет проверить алиби. Наверняка то утро он провел дома.
– А что говорят про Гловацкую сотрудники? Никаких предположений о причине смерти?
– Я же говорю, все в шоке, – помотал головой Крячко. – Никто и предположить не мог, что такое случится. Кстати, о ее связи с Перфиловым многие знали. То есть видели ее с мужчиной, похожим на Перфилова. Между прочим, все удивляются, что она в нем нашла. Местные женщины даже в курсе, что он фотограф и алкаш. Но не совсем безнадежный. Скорее непутевый. Поэтому всем было обидно за Мариночку. Кстати, есть свидетели ее телефонного разговора пятнадцатого сентября – днем ей позвонил этот самый непутевый и, видимо, предложил немедленно пропить гонорар. Потому что призывал Гловацкую уйти с работы.
– А что она?
– Она его очень хорошо отчитала, чем заслужила всеобщее одобрение, – сказал Крячко. – Заявила, что ей некогда развлекаться. И вообще, если верить ее сослуживицам, в последнее время в отношениях Гловацкой и Перфилова стал намечаться определенный холодок. Мне по секрету сказали, что очень надеялись, что Мариночка этого типа скоро бросит.
– Вот как? – задумчиво проговорил Гуров. – И насколько этим секретам можно верить, как ты полагаешь?
Крячко пожал плечами.
– Как вообще женским секретам, наверное. Но факт остается фактом – Гловацкая предпочла остаться на работе. А своего любовника она едва ли не матом послала.
– А любовник без меры пьет и в пьяном виде способен выкинуть что угодно, – принялся размышлять вслух Гуров. – И невольно перед нами, товарищ Крячко, встает вопрос, а не спектакль ли разыгрывает перед нами эта творческая личность? Не является ли история о людях в черном плодом художественного воображения? Равно как и ловко сымитированный разгром в квартире? Не пытается ли господин Перфилов водить нас за нос?
– Ну что же, – серьезно откликнулся Крячко. – Версия правомерная. Никто этих людей в черном не видел. Мобильник, отпечатки пальцев Перфилова в квартире Гловацкой. И на его странное бегство можно ведь посмотреть совсем под другим углом. А что, если это тоже намеренно разыгранный спектакль? С некоторым прибабахом, конечно, а по-научному говоря, с некоторой долей абсурда. Но ведь у нашего Перфилова с головой не очень хорошо…
– Все может быть, – хладнокровно согласился Гуров. – Правда, сложновато получается для запойного, но, кто знает, может, он и свою зависимость от алкоголя преувеличивает – специально для нас?
Он прошелся по кабинету, морща лоб, а потом махнул рукой.
– Нет, не вытанцовывается! Труп Гловацкой лежал у порога. Если предположить, что убил ее находящийся в состоянии невменяемости Перфилов, то тогда вопрос – а где сопротивление, крики, опрокинутая мебель? Гловацкую убили одним точным ударом. А если Перфилов был трезв как стеклышко и настолько собран, то почему он не позаботился об отпечатках пальцев и забытом мобильнике? Ну и самое главное – эксперты подтверждают, что замок в квартире Гловацкой был вскрыт с применением отмычки. Значит, Перфилов разжился еще и отмычками? Просто какой-то боец невидимого фронта получается. Но ведь мы его с тобой видели. Возможно, женщины что-то в нем находят, но, на мой взгляд, Перфилов – порядочная тюха. И если все это сыграно, то никакой он не фотограф, а великий актер, вот что!
– Ну а что? – сказал Крячко. – У него есть в кого. Родство, конечно, дальнее, но иногда генетика такие фортеля выкидывает…
– Думаю, генетика тут ни при чем, – возразил Гуров. – Тут весь вопрос в том, что Перфилов делал в промежутке между тем моментом, когда он утром пятнадцатого получил гонорар, и тем моментом, когда утром семнадцатого сбежал из квартиры Гловацкой. Если верить показаниям соседей, ничего необычного за эти два дня с Гловацкой не произошло. Никто как будто бы к ней не приходил. Еще шестнадцатого люди видели, как она одна возвращалась с работы. Вообще, говорят, гости у нее бывали нечасто, мужчины в том числе. И никогда никакого шума, никаких скандалов… Но ведь встречалась же она с Перфиловым! Надо понимать, к агрессии он до сих пор не был склонен. Да и на работе о нем отзывались как о человеке спокойном, несмотря на приверженность к алкоголю. Выходит, за эти два дня что-то кардинально изменилось?
– Мало ли как о нем отзывались! – возразил Крячко. – Я знал женщину, которая о своем муже отзывалась как о редком семьянине и исключительно внимательном муже. На работе его перед каждым праздником награждали грамотами и ценными подарками. А по вечерам он регулярно напивался и бил жену смертным боем. Просто он никогда не страдал похмельем и с утра уже выглядел как огурчик. Никто и подумать не мог. Но однажды он выпал ночью с балкона, сломал ногу – и все открылось.
– Вот, кстати! – вспомнил Гуров. – Мне дали несколько фамилий. Это люди, с которыми Перфилов более-менее близок. Среди них некий Видюнин. Тоже на днях сломал ногу. В какой больнице лежит, неизвестно. Но у меня насчет этой ноги нехорошее предчувствие. С чего это она вдруг сломалась именно тогда, когда мне захотелось познакомиться с ее хозяином? Ты попробуй выяснить, где он обосновался.
– Я попробую, – сказал Крячко. – А Балуев еще не звонил?
– Нет, но он с экспертами уже там, в Старопетровском переулке, – ответил Гуров. – Будем надеяться, что наших следов они там не обнаружат.
– Дай бог, чтобы они вообще-то что-нибудь обнаружили, – заметил Крячко. – Кроме пустых бутылок. Ты не заметил там пустых бутылок? Я, между прочим, тоже. И это говорит не в пользу Перфилова. Каждый уважающий себя пьяница заставляет все углы использованной тарой. Какой делаем вывод?
– А я вот знал одного мужчину, – хитро улыбаясь, сказал Гуров, – в жизни которого не было ни одного дня, чтобы он как следует не нализался. Но при этом серьезнее бутылок из-под кефира в его квартире ничего не водилось. А знаешь, как открывался ларчик? Этот человек пил только в специально отведенных для этого местах – кафе, ресторанах и цирковых буфетах.
– Один – один, – сказал Крячко. – Но скажи, какого черта этот артист от нас прячется? Зачем он осложняет жизнь себе и нам заодно?
– Пьяницы всегда осложняют жизнь, – философски заметил Гуров. – И себе в первую очередь. Ничего загадочного тут нет – стоит только вспомнить некоторые эпизоды собственной биографии, и все сразу встает на свои места. Мне кажется, непоследовательное поведение Перфилова именно тем и объясняется, что мозг его никак не придет в порядок после алкогольного удара. Как только в голове у него прояснится, он придет.
Грубоватое лицо Крячко выразило глубокое сомнение, но ответить он ничего не успел, потому что зазвонил телефон Гурова. Тот поспешно поднес трубку к уху и почти одновременно, состроив зверскую гримасу, принялся подавать Стасу загадочные энергичные знаки. Тот понял все на лету и, выбежав в коридор, по своему телефону связался со службой прослушивания.
– У Гурова на мобильном висит объект! – сообщил он. – Кровь из носу – узнайте, откуда он звонит! И сразу докладывайте нам по служебному!
Когда он вернулся в кабинет, Гуров уже заканчивал разговор. Господин Перфилов по-прежнему был скуп на слова. Но уже одно то, что он нашел в себе силы позвонить, вселяло некоторые надежды.
– Вы заговариваетесь, Геннадий Валентинович! – строго сказал в телефонную трубку Гуров, подмигивая Крячко. – Я понимаю, что вы человек творческий, но у нас с вами разговор деловой, и давайте вести его по-деловому, без эмоций! Скажите, когда мне вас ждать? Как разумный человек, вы должны понимать, что иного выхода у вас нет. Итак, когда?
Ответ, скорее всего, оказался расплывчатым, потому что лицо Гурова разочарованно вытянулось. Он секунду подождал, а потом положил мобильник.
– Он подумает, – саркастически сообщил Гуров Крячко. – Однако для размышлений он не в самой подходящей форме. Опять пьян. Но чувствуется, что человек уже на пределе. Нет, это не хладнокровный убийца, Стас. Заурядный обыватель, попавший в переплет. Нам просто необходимо как можно быстрее выяснить, что с ним произошло в те два дня, которые стали для него роковыми. Что с прослушкой?
– Они позвонят, – заверил Крячко и тут же бросился к столу. – О, уже звонят! Наверное, это они!
Он схватил трубку и торжествующе посмотрел на Гурова.
– Так, я слушаю! – заорал он. – Так! Понял. Так. На хрена мне записывать – у меня память, как у Каспарова! Ну все, спасибо, мужики!
Он с треском положил трубку на рычаг и сообщил:
– Есть! Алтуфьевское шоссе! Частная квартира. Адрес я запомнил. Едем, пока этот хлюст не сделал ноги?
Гуров посмотрел на него, вздохнул и сказал:
– Едем!
Глава 7
– Поспешишь – людей насмешишь, – хмуро процитировал Гуров. – Мы с тобой оба шестой десяток разменяли, а ума не нажили. Помчались взапуски, как школьники на свидание! Мы с тобой вроде никогда раньше не слышали про дверные замки.
– Ну про замки-то мы как раз все знаем! – самодовольно откликнулся Крячко. – В принципе я и сейчас готов применить свои знания на практике. Я эту дверь так открою, Лева, что и сам даже не замечу.
– И не думай даже! – прикрикнул Гуров. – Хватит с нас этих авантюр. А то, боюсь, втянемся. Мы ведь даже не знаем, что это за квартира и что там внутри. Нет, мы пойдем другим путем, как говорил вождь и учитель…
Прибыв на Алтуфьевское шоссе, они оказались перед простым, но крайне неприятным фактом – нужная им квартира была заперта, а на звонки и стук никто не отзывался. То ли там уже никого не было, то ли обитатели не хотели себя обнаруживать. Подразумевался и еще более худший вариант – прослушка неправильно определила номер. Учитывая это, Гуров сразу же отбросил мысль о незаконном проникновении в квартиру. Оставалось одно – беседовать с соседями.
На лестничной клетке было еще пять квартир, но хозяева присутствовали только в двух. Причем в одной из квартир с ними категорически не захотели разговаривать. Старческий голос из-за запертой двери сообщил, что хозяин не желает иметь ни с кем дела и, если беспокойство не прекратится, он немедленно вызовет милицию. Крячко пытался втолковать, что они и есть милиция, но его слова пропали впустую.
– Поговорили! – заключил Крячко, посмеиваясь. – Народ уже в упор не видит милицию. Куда это годится?
– Погоны надо носить, а не рваные джинсы! – назидательно заметил Гуров. – Сто раз тебе говорили. Ты похож на безработного тренера по стоклеточным шашкам, а не на милиционера.
– Между прочим, для работы это очень удобно, – возразил Крячко. – Тем более что вот ты похож, а тебе все равно не открыли.
– Ничего, сейчас откроют, – уверенно сказал Гуров, нажимая на кнопку очередного звонка.
Он как в воду смотрел. В следующую минуту загремел замок, и дверь в квартиру бесстрашно отворилась. Перед ними стояла очень миловидная девчонка с живыми насмешливыми глазами. На ней были розовые слаксы и майка всех цветов радуги.
– О-па! Мужчины! – сказала она с некоторым изумлением. – Вы, наверное, к папаше? А он на работе. Вы разве не знаете, что днем люди, как правило, все на работе?
– Вы же не на работе, – возразил Крячко. – Да и мы, например, тоже не совсем на работе. Да, правду сказать, ваш папаша нам совсем и не нужен.
– Нормально! – возмущенно сказала девчонка. – А кто же вам нужен? Вы, может, продаете чего – пылесосы там, косметику? Нам ничего не требуется.
– Охотно верю, – улыбнулся Гуров. – Такой красавице зачем косметика? Но мы ничего не продаем. Мы из милиции.
– Ну, вообще! – захлебнулась от удивления девушка. – Вот вы даете! Я торчу от вас. Милиция мне еще меньше нужна, чем пылесос, между прочим.
– Не зарекайтесь, девушка, – покачал головой Крячко. – Никогда не знаешь, где соломки постелить, понимаете?
– Тоже верно, – вздохнула девушка. – Только все равно я не понимаю…
– Да ничего страшного, – вмешался Гуров. – Мы всего-то хотели узнать, кто у вас живет в квартире напротив и где этот человек сейчас. Если можете, помогите нам – это очень важно. Мы, видите ли, с коллегой – оперуполномоченные по особо важным делам. То есть пустяками заниматься не станем, и любопытство наше отнюдь не праздное. Скажу вам по секрету, речь идет об убийстве…
– Ничего себе! – ахнула девушка. – А убили-то кого? У нас в доме, что ли?
– Нет-нет, успокойтесь! – сказал Гуров. – Убийство произошло не здесь. Возможно, и соседи ваши не имеют к этому ни малейшего отношения. Но все-таки хотелось бы кое-что уточнить.
– А чего уточнять? – недоуменно моргая ресницами, сказала девчонка. – Это всем известно. В этой квартире Ленка Карпова живет. Нормальная девчонка. Одинокая, самостоятельная. Она косметику в каком-то магазине продает…
– Ну вот видите, – заметил Крячко. – Никуда от этой косметики не денешься. Говорите, одинокая она?
– Ленка-то? Конечно, одинокая! Ей уже лет двадцать восемь, наверное. В таком возрасте мужика найти такая проблема!
– Ну, мужика-то найти – что за проблема? – авторитетно заявил Крячко. – Мужики на одиноких, как бабочки на огонь, слетаются. Жениться только не хотят, сволочи!
– А вы разбираетесь! – иронически заметила девушка. – Сами небось еще тот фрукт?
– Ну что вы, он у нас серьезный мужчина, – заступился за друга Гуров. – Это он так, чисто теоретически. Значит, соседка ваша работает в магазине? В каком, не знаете?
– Не знаю, – пожала плечами девушка. – Где-то в центре, я не интересовалась.
– Сейчас она, конечно, на работе? – уточнил Гуров.
– Н-нет, по-моему, не на работе, – мотнула головой девушка. – Она, по-моему, дома должна быть. У нее выходной. У нее график какой-то чудной – никак не могу запомнить. Но я ее сегодня видела – примерно час-полтора назад. Я из булочной шла, а она на автобус садилась. Не на тот, что в центр идет, а наоборот. Значит, не на работу.
– Вот, значит, как! – разочарованно сказал Гуров. – Тогда еще один вопрос. А сегодня гостей у вашей соседки не было? Может быть, приходил к ней мужчина? Такой, лет тридцати пяти, в светло-коричневом костюме, на лицо не урод, но слегка потрепанный?
Девчонка посмотрела на Гурова иронически.
– Может, и приходил, – сказала она. – Я на потрепанных не западаю.
– И все-таки, приходил или нет? – настойчиво повторил Гуров.
– Да не видела я! – уже с досадой сказала девчонка. – Вы чего думаете – у меня других дел нет, кроме как за соседями подсматривать? Вообще, если хотите, слышала я сегодня – случайно, – как Ленка с каким-то мужиком разговаривала. И вроде он к ней потом зашел. А уж какой он там – плешивый или кривоногий, – этого я не знаю.
– Я о плешивости ни слова не говорил, – улыбнулся Гуров.
– Тем более! – гордо сказала девушка. – Еще есть вопросы?
– Ну уж какие тут вопросы! – развел руками Крячко. – Вы нас, можно сказать, поставили на место. Ходим тут, ерунду всякую выспрашиваем…
– Ну, я не сказала, что ерунду, – неожиданно смутилась девушка. – Это уж вы сами выдумали.
– Может, и выдумали, – не стал спорить Крячко. – Нам теперь ничего и не остается, как только выдумывать. Туман!
– А вот лифт шумит, – услужливо сказала вдруг девушка. – Может, это как раз Ленка вернулась?
Оперативники обернулись. Действительно, снизу послышался шум ожившего лифта. Размеренно постукивая, кабина неторопливо поднималась и наконец с многообещающим щелчком остановилась именно на том этаже, где они находились. Оперативники с надеждой уставились на изрядно поцарапанные двери лифта. И, когда они разъехались, девушка за их спиной с удовлетворением сказала:
– О! Она и есть! Вам повезло, товарищи менты! – И тут же, возвысив голос окликнула: – Привет, Лена! А тут к тебе гости!
Вышедшая из кабины лифта женщина настороженно посмотрела на "гостей" и неопределенно кивнула. Женщина выглядела довольно привлекательно и в обычное время была, судя по всему, веселой и общительной особой. Но сейчас она, видимо, была чем-то сильно расстроена и погружена в свои мысли.
Роясь в сумочке в поисках ключа от квартиры, она почти равнодушно сказала:
– Вы ко мне? А я вас чего-то не знаю… Вы, может, из страховой компании? Так я не интересуюсь…
– Нет, мы из милиции, – ответил Гуров, показывая удостоверение.