– Верно, – сказал Гуров. – Но она была там очень недолго и сразу ушла. Знаешь, что я думаю? Эти люди чуть-чуть запоздали. Они висели у человека с "БМВ" на хвосте, но он их все-таки опередил. Они его упустили. Но они прекрасно были осведомлены, куда он поедет и где живет Немова. Когда они появились, она как раз уже мчалась сломя голову из дома. Тогда сели на хвост уже ей.
– Прекрасно, – сказал Крячко. – А куда поехала Немова с улицы Расплетина? Ты считаешь – на Кузнецовскую?
Гуров покачал головой.
– Вот это самый неясный момент, – с сожалением сказал он. – На этот счет у меня пока никаких соображений. Но уверен, что на Кузнецовской она в этот день появлялась. И то, что она там увидела, напугало ее до смерти. Вот тут-то она решила не возвращаться ни домой, ни на работу и побежала искать пристанища у почти забытых подружек. Разумеется, она не профессиональный конспиратор, поэтому Васильков ее довольно быстро вычислил. Ранив его, Немова окончательно пала духом. Вероятно, тут ей потребовалась мужская поддержка, и, отчаявшись, она решает вернуться к мужу. Но ее терпеливо стерегут у дома и, едва она появляется в поле зрения, похищают.
– Ты считаешь, что человек на "БМВ" и убитый на Кузнецовской улице – одно и то же лицо? – спросил Крячко.
– Это более чем вероятно, – сказал Гуров. – Хотя и наименее очевидно. Но посуди сам – мы теперь точно знаем, что квартиру на Кузнецовской снимала Немова. Пятнадцатого июля там был убит неизвестный. Пятнадцатого же июля неизвестный встречался с Немовой. Мне кажется, не нужно обладать буйной фантазией, дабы предположить, что это один и тот же человек.
– Возникает один вопрос, – заметил Крячко. – Где, в таком случае, "БМВ"?
– Будем искать, – сказал Гуров. – Не исключено, что автомобиль в руках тех, кто убил его хозяина. Вопрос в том, кто его убил?
– А вот у меня нет уверенности, что убит тот самый человек, который встречался с Немовой, – глубокомысленно произнес Крячко. – Если мы считаем, что вся кутерьма началась именно с него, почему после его смерти не оставляют в покое Немову? Зачем ее похищать?
– Значит, у того человека ничего не нашли, – сказал Гуров.
– Знаешь, тут что-то не так, – покачал головой Крячко. – Ты видел снимки с места преступления. Вспомни, в каком положении находился труп. Вспомни характер ранения. Преступники уже находились в квартире, когда вошел этот человек.
– Ну и что? Они могли знать этот адрес и сразу направились туда, чтобы перехватить этого типа.
– Но зачем тогда им рыться в старых шкафах, переворачивать матрасы? – спросил Крячко. – Если они знали, что этот человек еще не появлялся? Что в квартире ничего не может быть? Зачем?
– Ты хочешь сказать, что верна самая первая версия – это было вульгарное ограбление?
– Ну конечно! – с горячностью воскликнул Крячко. – Квартира долгое время пустовала. Кто-то навел на нее воров. Дело показалось им заманчивым – трехкомнатная, солидная дверь, шторы на окнах. Они были уверены, что там есть чем поживиться. Некоторое время наблюдали, подобрали ключи… Наконец приступили к операции. И тут выяснилось, что брать-то в квартире и нечего! Представь себе их досаду. И тут вдруг еще в квартиру врывается хозяин. Ну, строго говоря, не хозяин, но они-то этого не знают! Возможно, он пытался их задержать или им так показалось. Дело происходило у самого порога. Ткнули ножом под сердце, обчистили карманы и скрылись. Голову даю на отсечение – они же и угнали "БМВ", ключи-то от машины были уже у них.
– Значит, нужно искать "БМВ", – заключил Гуров. – Наверняка они постараются его продать. У тебя есть кто-нибудь на черном авторынке?
– Найдется, – солидно сказал Крячко. – Есть один парнишка – тоже "черный" по имени Аслан. У него маленький бизнес в Москве – шашлычная на окраине. Я думаю, это не все, чем он занимается. Он оказывает разнообразные услуги – помогает землякам осесть в Москве, покрывает беглых, иногда прячет у себя наркотики, в общем, своеобразное бюро добрых услуг. Хотя у него самого вечные проблемы с регистрацией. Если хорошенько на чего надавить…
– Вот-вот, надави, – сказал Гуров. – И желательно, не откладывая. Известно же, что большинство угнанных тачек оказываются в южных республиках. Возможно, твой услужливый Аслан даже видел тот "БМВ". И еще нужно непременно поговорить с Хохловым – какие у него соображения по убийству на Кузнецовской. Это его грядка, ему виднее.
– А все-таки один вопрос не дает мне покоя больше всего! – пожаловался Крячко.
– Счастливый человек! – иронически заметил Гуров. – Всего один ответ – и ты успокоишься навеки? Что же это за вопрос, позволь узнать?
– Кого должна была навестить Немова на Расплетина? – спросил Крячко. – Если это не Бурдашов, то кто это?
– Кажется, теперь я знаю, кто это, – невозмутимо произнес Гуров. – Его телефон записан у Немовой в книжке. Это Гольдин А.К., сосед Бурдашова. Я думаю, она шла к нему.
– Но не дошла, – подхватил Крячко. – А кто этот Гольдин?
– Спроси что-нибудь полегче, – улыбнулся Гуров. – С целью выяснения этого вопроса я и хочу предложить тебе отправиться сейчас в гости к этому господину.
– А не поздновато? – спросил Крячко. – И без приглашения…
– Что-то мне подсказывает – мы должны поступить именно так, – сказал Гуров. – У меня создалось впечатление, что Гольдин – человек занятой. Ведь тебе не удалось застать его днем? Значит, попытку следует повторить вечером. А насчет того, что без приглашения, так это даже интереснее. Как говорил один известный артист – сюрприз будет!
Глава 11
Судя по всему, тот, кто отвечал за безопасность в доме на улице Расплетина, учел свои недоработки. Видеокамера при входе исправно фиксировала личность каждого, кто пересекал невидимую границу, отделявшую территорию элитного жилища от остального мира. Более дотошен был и охранник, наблюдавший за холлом. Во всяком случае, лицо его выглядело как-то по-особенному хмуро, а глаза бдительно обшаривали вошедшего с головы до ног. Исключение составляли только старые жильцы, которых охранник знал как родных.
Ни Гуров, ни Крячко к этой категории не относились. И наверняка им не удалось бы избежать придирчивых расспросов цербера, если бы Гуров, который терпеть не мог чужого любопытства, сам не перешел в наступление. Ошеломив охранника удостоверением и начальственным голосом, он прежде всего поинтересовался, не служил ли тот в милиции. Парень, оказавшийся бывшим спецназовцем, немного растерялся и для чего-то сообщил, что его дядя когда-то работал в ГАИ.
– У нас все спокойно, товарищ полковник! – на всякий случай добавил он. – С того дня никаких происшествий. Посторонних фиксируем категорически. Подозрительных личностей вообще не пускаем.
– Ну ты, это… Насчет не пускаем – тоже поосторожнее! – с серьезным лицом сказал Крячко. – Сейчас каждый второй выглядит подозрительно. Возьмешь и не пустишь какого-нибудь министра!
– В моем подъезде министры не проживают, – так же серьезно ответил охранник.
– А кто здесь проживает, знаешь? – спросил Гуров. – Например, Гольдин – знаешь такого?
– Обязательно, – ответил парень. – С четвертого. Арнольд Константинович. Солидный мужчина. "Мерс" у него. И свой телохранитель, типа… Водитель по совместительству. Этот Гольдин "здравствуйте" никогда не говорит, только кивает – все время на бегу.
– А кто он вообще такой? – спросил Гуров.
– Этого не знаю. Вроде по юридической части.
– А сейчас он дома? – поинтересовался Крячко.
– Недавно приехал, – сказал парень. – А вы, значит, к нему?
– Много будешь знать, скоро состаришься, – заметил Крячко. – Понял, о чем я?
– Не пугай человека, – вмешался Гуров. – Ничего секретного, парень! Мы просто хотим поспрашивать соседей насчет того ограбления. Может, кто что видел.
– Вряд ли, – помотал головой охранник. – Вряд ли, кроме Славки – это мой напарник, – кто-нибудь мог что-то видеть. Ограбление днем случилось, а днем тут мало кто бывает – люди занятые.
– Ну вот и мы днем заняты, – заметил Гуров. – А по ночам в гости ходим.
Переговорив с охранником, они поднялись в лифте на четвертый этаж, позвонили в квартиру Гольдина. Открыли им не сразу. Сначала голос из-за двери осведомился, с кем имеет дело.
– Уголовный розыск! – значительно объявил Гуров и представился.
Дверь приоткрылась, но ровно настолько, насколько ей позволяла прочная стальная цепочка. Они увидели только половину лица хозяина – сухого, нервного и недоверчивого. Глубоко посаженный глаз уставился на гостей с почти профессиональной подозрительностью.
– Я не совсем понимаю, что требуется от меня уголовному розыску, – хорошо поставленным, с наставительными интонациями, голосом сказал Гольдин. – Вы располагаете каким-то постановлением?
– Никакого постановления у нас нет, – ответил Гуров. – Мы рассчитываем на ваше понимание, Арнольд Константинович. Хотим поговорить о том происшествии, что случилось в вашем доме пятнадцатого июля.
– Ах, вот вы о чем! – с каким-то пренебрежением сказал Гольдин. – Но мне нечего сказать по этому поводу. Я отсутствовал и ничего не видел.
– Нам все равно придется задать вам эти вопросы, – упрямо сказал Гуров. – Наверное, вам было бы удобнее ответить на них в непринужденной беседе, верно? Не вызывать же вас повесткой?
– У меня нет времени являться по повесткам, – согласился Гольдин. – Ну ладно, пожалуй, проходите! Но уверяю вас, ничего интересного вы от меня не услышите! – Он наконец отпер дверь и впустил оперов в прихожую.
Теперь они рассмотрели, что хозяин одет в дорогой домашний халат, а его редкие светлые волосы мокры и тщательно расчесаны на пробор – видимо, он только что вышел из-под душа.
Гостей он провел в просторную комнату с белыми стенами, обставленную мебелью, в расцветке которой тоже преобладали белые тона. Из-за обилия белизны комната казалась очень светлой и почти стерильной, но пребывание в ней вызывало какой-то дискомфорт и даже раздражение.
Усадив оперов на белый диван, Гольдин не стал сам садиться, а, заложив руки в карманы халата, внимательно и выжидательно уставился на Гурова. Взгляд у него был неприятный, немигающий.
– Слушаю вас, – сказал он голосом, в котором легко угадывалось нетерпение.
– Мы долго вас не задержим, Арнольд Константинович, – успокоил его Гуров. – Всего несколько вопросов. Для начала самый простой – вы где работаете?
– У меня юридическое образование, – не моргнув глазом, ответил Гольдин. – Я адвокат. Держу фирму, которая оказывает разнообразные услуги юридического характера. Не стану вдаваться в подробности, ладно? Ведь вас интересует не моя персона?
Это как сказать, подумал Гуров, но вслух добродушно произнес:
– Конечно, нет! Просто дело в том, что хотелось бы знать, в какое время вы уходите на работу. А в частности, во сколько вы покинули квартиру пятнадцатого июля утром.
– Несколько позже, чем обычно, – сказал Гольдин. – Примерно в двадцать минут восьмого. Обычно я выхожу в семь, но тут я ждал одного человека и немного задержался.
– Вы не могли бы назвать имя этого человека? – спросил Гуров.
Гольдин зорко взглянул на него и машинально пригладил волосы на макушке.
– Мне не хотелось бы этого делать, – спокойно сказал он. – У меня тоже есть своя служебная тайна, которую я стараюсь не нарушать. Клиентам это не понравилось бы. Но, уверяю вас, этот человек не имеет никакого отношения к интересующему вас вопросу. Тем более что он в то утро так и не появился.
Опера переглянулись.
– Вы в этом уверены? – спросил Гуров у Гольдина.
– В чем? – не понял тот. – Не появился ли мой клиент? Странно… Не могу поручиться, что он не появлялся позже… Но ждать я не стал. По телефону мы договорились, что встреча состоится не позднее двадцати минут восьмого. Я больше не мог ждать.
– А вы, случайно, не с Анной Викторовной договаривались встретиться? – небрежно спросил Гуров.
Нельзя сказать, что Гольдин был ошеломлен. В его взгляде промелькнуло скорее недовольство осведомленностью Гурова. Он размышлял секунду, видимо, решал, что ему более выгодно – подтвердить предположение сыщика или опровергнуть, а потом все-таки признался:
– Совершенно верно, я ждал Анну Викторовну Немову. А какое, простите, это имеет отношение к ограблению квартиры Бурдашова?
– Возможно, самое прямое, – ответил Гуров. – А вы считаете, что не имеет?
Гольдин посмотрел на Гурова с недоумением, как на сумасшедшего.
– Простите, не понял, – холодно сказал он. – Насколько мне известно, Анна Викторовна подобным промыслом никогда не занималась. Даю вам слово, я тоже никогда не грабил квартиры. Тем более мне никогда бы не пришла мысль ограбить соседа, живущего напротив. Это невероятно!
– Хотите сказать, что соседа сверху вы бы запросто бомбанули? – неожиданно встрял Крячко, улыбаясь хозяину простецкой открытой улыбкой.
Гуров метнул на друга убийственный взгляд и поспешно обратился к Гольдину:
– Товарищ, конечно же, шутит! Ничего подобного нам даже в голову не приходило. Но обстоятельства вашей несостоявшейся встречи с Немовой для нас очень важны, потому что они могли бы прояснить некоторые дальнейшие события и, кто знает, возможно, уберечь вас от неприятностей, Арнольд Константинович!
Гольдин, казалось, был неприятно поражен.
– Меня?! С какой стати? Что-то случилось? Почему у меня должны быть какие-то неприятности? Или вы все-таки подозреваете меня в ограблении? В таких случаях обычно произносится фраза "я буду говорить только в присутствии моего адвоката", но поскольку я сам адвокат, то я просто решительно требую от вас объяснений! Не надо ходить вокруг да около, господин опер! Я не отношусь к тому контингенту…
– Вы ничего не знаете про мой контингент, – добродушно заметил Гуров. – Должен вам сказать, преступность нынче приобретает порой весьма необычный характер. На скамью подсудимых иной раз попадают такие люди, которых вчера бы язык не повернулся назвать преступниками – профессора, генералы…
Хозяин квартиры заметно занервничал.
– Это заявление я не могу расценить иначе как угрозу, – сказал он. – Вы оказываете на меня давление!
– Ну что вы! В мыслях не держал, – сказал Гуров. – Вы меня не так поняли, вероятно. Да еще товарищ вот неудачно пошутил. Я еще раз приношу вам свои извинения. Чтобы вы поняли, почему мы так настойчивы, я, пожалуй, посвящу вас в один секрет. Дело в том, что Анна Викторовна Немова сегодня похищена некими злоумышленниками.
– Похищена? Вы это серьезно? Гм, вот чепуха какая… – Гольдин на самом деле тут же забыл о привидевшихся ему угрозах и целиком переключился на обдумывание неожиданной новости. – Нет, в самом деле, кому понадобилось похищать Немову? Кто-то хочет получить за нее выкуп?
– Пока мы ничего не знаем, – сказал Гуров. – Поэтому и пришли к вам. Нам важна каждая мелочь, связанная с Немовой. Вы по-прежнему не хотите назвать нам цель ее несостоявшегося визита?
Гольдин колебался, но осторожность все-таки возобладала.
– Поймите меня правильно, – почти просительным тоном сказал он. – Речь шла о юридической услуге, но характер услуги мне не известен. Анна Викторовна позвонила мне внезапно, из автомобиля, и попросила о срочной встрече. Я согласился.
– Вы всегда соглашаетесь, когда вас просят? – невинно осведомился Крячко.
Гольдин метнул на него быстрый взгляд и сказал:
– Далеко не всегда, но в данном случае просьба исходила от дамы. И потом, в голосе Немовой я услышал неподдельное волнение…
– Однако дожидаться ее вы все-таки не стали, – заметил Гуров.
– Разумеется, нет! – воскликнул Гольдин. – Я могу пойти навстречу, но подлаживаться под другого человека я не могу. Мой день расписан по минутам.
– И вы после пятнадцатого ни разу не пытались связаться с Немовой? – поинтересовался Крячко.
– Не пытался. Зачем? Это она нуждалась во мне, а не наоборот. Мы не настолько коротко знакомы, чтобы звонить друг другу и справляться о здоровье, – отрезал Гольдин.
– А пятнадцатого июля, выходя из квартиры, вы ничего необычного не заметили на лестничной клетке, в лифте, на улице? – спросил Гуров. – Ничего не привлекло вашего внимания? Вы не видели никакого постороннего человека?
– Ничего я не видел, – устало сказал Гольдин. – Все было как обычно. Во всяком случае, мне так показалось. То же самое я сказал, когда меня допрашивал следователь. Я думал, что больше по этому поводу меня тревожить не будут.
– К сожалению, пока не получается! – сказал Гуров, разводя руками. – Сами видите, как все оборачивается.
– Но при чем здесь я? – Гольдин был уже всерьез расстроен, от его сдержанности не осталось и следа. – Я вас уверяю, с Немовой мы были лишь поверхностно знакомы. Почти не контактировали. Я ничем не могу помочь вам.
– Да, похоже на то, – благодушно сказал Гуров, поднимаясь. – Ну, спасибо и на этом! Извините, что потревожили. Служба такая, сами понимаете!
На щеках хозяина квартиры выступил румянец. Он принужденно улыбнулся и широко развел руками.
– Ну что вы! В сущности, ничего страшного не случилось. Всегда рад помочь. Как-никак, все мы, юристы, должны помогать друг другу. Увы, сегодня мне просто нечего сказать. Надеюсь, вы сумеете помочь несчастной Анне Викторовне. Кто бы мог подумать, такая неприятность! – Он заторопился, провожая оперов к выходу. – В эту дверь, пожалуйста!
Уже на пороге квартиры Гуров вдруг обернулся и с улыбкой спросил:
– Да, чуть не забыл! Арнольд Константинович, вы, случайно, не знакомы с человеком, который пятнадцатого июля, рано утром, еще до вас, встречался с Анной Викторовной? Мужчина средних лет, ездит на "БМВ"… Поговорив с ним, она немедленно отправилась к вам. Может быть, это наводит вас на какие-то соображения?
Удивительно, как подействовали эти слова на Гольдина. Его лицо немедленно приобрело замкнутое выражение, и он натянуто и слишком поспешно сказал:
– Абсолютно никаких соображений! "БМВ"? Мало ли кто ездит на "БМВ"! Нет, я решительно не понимаю, о ком вы говорите!
– Еще раз прошу нас извинить! – Гуров раскланялся и вслед за Крячко вышел из квартиры.
Уже в лифте он посмотрел на Стаса и спросил:
– Ну, что скажешь?
– Ты сегодня выполнил годовой план по извинениям, – сказал тот. – Можешь теперь до следующего Рождества не извиняться. А насчет Гольдина я думаю так – это жук еще тот! Мы, юристы, должны помогать друг другу! – передразнил он.
– Да, он что-то явно недоговаривает, – согласился Гуров. – Знаешь, нужно напрячь завтра все свои ресурсы и составить досье на этого человека. Крайне любопытно, какого рода услуги он оказывает вообще и госпоже Немовой в частности.
– Ты обратил внимание, как у него испортилось настроение, когда ты заговорил о человеке на "БМВ"? – напомнил Крячко. – Но, между прочим, у этого Гольдина и в самом деле могут быть неприятности. Если он каким-то боком связан с этим "БМВ", то веселая компания может в конце концов добраться и до него, как ты думаешь?