На другом конце провода Ракель то ли всхлипнула, то ли рассмеялась. Так толком и не поняв, Харри нажал на кнопку автоответчика.
"Привет, это снова я…"
Харри ощутил, как сердце будто всколыхнулось, и среагировал прежде, чем успел о чем-то подумать, - отключил телефонную приставку. Но было поздно: слова, произнесенные чуть хрипловатым женским голосом с вкрадчивыми интонациями, продолжали витать в воздухе, эхом отражаясь от стен комнаты.
- Что это там у тебя? - спросила Ракель.
Харри с трудом перевел дух и наконец нашелся, что ответить, хотя и понимал, что уже слишком поздно:
- Да так, радио. - Откашлявшись, он продолжал: - Когда будешь знать, сообщи, каким рейсом вы прилетаете, - я вас обязательно встречу.
- Разумеется, сообщу. - В голосе ее по-прежнему сквозило недоумение.
Повисла неловкая пауза.
- Ну ладно, мне пора, - сказала наконец Ракель. - Давай созвонимся вечером, часиков в восемь.
- Отлично! То есть нет, я буду занят.
- О-о! Надеюсь, чем-то приятным?
- Ну-у… - Харри слегка замялся. Затем, набрав побольше воздуха, он выпалил: - Во всяком случае, мне предстоит встреча с женщиной.
- Вот даже как! И кто же эта счастливица?
- Беате Лённ. Новый инспектор Отдела грабежей и разбойных нападений.
- И по какому поводу?
- Надо побеседовать с супругом Стине Гретте, той, которую застрелили во время ограбления на Бугстадвейен. Помнишь, я тебе рассказывал? А еще с заведующим отделением банка.
- Ладно, удачи. Созвонимся завтра. Погоди, тут Олег хочет пожелать тебе спокойной ночи.
Харри услышал торопливый детский топот, и в трубку тяжело задышали.
Положив трубку, Харри еще некоторое время стоял в прихожей, разглядывая свое отражение в зеркале над телефонным столиком. Если следовать его теории, сейчас оттуда на него смотрел хороший полицейский. Налитые кровью глаза, крупный нос, украшенный причудливой сетью синих прожилок, кожа с глубокими порами, костистое лицо. Морщины на нем выглядели глубокими зарубками, произвольно нанесенными на кусок бревна. Как же так получилось? В зеркале он видел у себя за спиной висящую на стене фотографию смеющегося загорелого мальчугана с сестренкой. Однако вопрос, который задавал себе Харри, относился отнюдь не к тому, куда девались прежние юность и красота. Сейчас его мучило совсем другое. Вглядываясь в собственные черты, он искал то, что изобличало бы в нем лгуна, предателя и труса, каким он себя ощущал после того, как только что нарушил одно из немногих обещаний, что дал себе сам: никогда, ни за что и ни при каких обстоятельствах не врать Ракели. В основе их непростых отношений, где и так существовало немало подводных камней, просто не должно оставаться места для лжи. Так почему же он все-таки солгал? Действительно, они с Беате собирались встретиться с мужем Стине Гретте. Но почему он не рассказал, что после этого договорился о встрече с Анной? Старая пассия - что тут такого? Бурный краткий роман, после которого, разумеется, в душе остался след, однако отнюдь не рана. Они просто поболтают, выпьют по чашечке кофе, расскажут друг другу, как они "жили-после-того-как". На том и разойдутся.
Харри вновь нажал на кнопку автоответчика, чтобы дослушать сообщение до конца. Прихожую опять наполнил голос Анны: "…жду нашей встречи сегодня вечером в "М". Да, кстати, две небольшие просьбы. Не мог бы ты по дороге заглянуть в мастерскую "Замки" на Вибес-гате и забрать ключи, которые я там заказала? Они работают до семи, и я предупредила, чтобы готовый заказ отдали тебе. И еще - будь добр, надень, пожалуйста, те джинсы, которые мне всегда так нравились!"
Низкий, чуть хрипловатый смех. Казалось, вся комната вибрирует в такт ему. Нет сомнений, она все та же.
Глава 5
Немезида
Струи дождя мерцающими нитями рассекали ранние октябрьские сумерки, вспыхивая в свете лампочки, освещавшей керамическую табличку, на которой значилось, что здесь проживают Эспен, Стине и Тронн Гретте. Под "здесь" следовало понимать желтый рядный дом в районе Дисенгренда. Нажав на кнопку звонка, Харри осмотрелся по сторонам. Дисенгренда представляла собой четыре длинных рядных дома, а вокруг тянулись обширные незастроенные земельные участки, также обрамленные типовыми блочными домами. На взгляд Харри, все это напоминало круговую оборону, занятую первыми американскими поселенцами для отражения атак воинственных индейцев. В общем-то так оно и было. Рядные дома здесь выстроили в шестидесятые годы специально для представителей бурно растущего среднего класса. Рабочие - стремительно сокращающееся коренное население блочных домов на Дисенвейен и Травервейен - уже тогда видели в них новых хозяев жизни, новых властителей будущей страны.
- Не похоже, чтобы он был дома, - сказал Харри и еще раз позвонил в дверь. - Как по-твоему, он хорошо уяснил, что мы придем к нему во второй половине дня?
- Нет.
- Нет?! - Харри обернулся и посмотрел на Беате Лённ. Укрывшись под зонтиком, девушка тряслась от холода. На ней была юбка и туфли на высоких каблуках. Еще когда Беате подхватила его у "Шредера", ему сразу пришло в голову, что одета она скорее как на вечеринку - вовсе не для допроса.
- Гретте дважды подтвердил договоренность, когда я звонила ему, - сказала она. - Но при этом у меня создалось впечатление, что он немного того… не в себе.
Харри перегнулся через перила крыльца и прижался носом к кухонному окошку. Внутри было темно; единственное, что ему удалось рассмотреть, - белый настенный календарь с логотипом "Нордеа".
- Ладно, поехали обратно, - сказал он.
В этот момент с шумом распахнулось кухонное окно у соседей.
- Вы, случаем, не Тронна ищете?
Слова эти были произнесены с типичным бергенским акцентом: "р" настолько раскатистое, что казалось, средних размеров поезд сходит с рельс. Повернувшись, Харри увидел смуглое морщинистое лицо пожилой женщины, которая пыталась одновременно и улыбнуться, и сохранить серьезное, даже скорбное выражение.
- Точно, - подтвердил Харри.
- Родственники?
- Полиция.
- Понятно, - кивнула пожилая дама, и скорбная мина исчезла. - Я-то думала, вы пришли выразить соболезнования. Он на теннисном корте, бедняга.
- На теннисном корте?
- Вон там, за забором палисадника, - показала соседка. - Он там с четырех часов.
- Но ведь уже совсем темно, - сказала Беате. - И дождь идет.
Дама пожала плечами:
- Видно, так он переживает. - Она так напирала на свое трескучее "р", что Харри вспомнилось детство, проведенное в Уппсале: точно так же трещали, ударяясь о спицы, кусочки жесткого картона, которые они специально закрепляли на втулках своих велосипедов.
- Насколько я понимаю, ты тоже родом с востока, - сказал Харри, когда они с Беате двинулись в направлении, указанном дамой. - Или я ошибаюсь?
- Нет, - коротко ответила Беате.
Теннисный корт оказался на полпути между блочными и рядными домами. Глухие удары ракетки о мокрый мяч они услышали еще издалека, а когда подошли ближе, сумели в быстро сгущающихся осенних сумерках различить на огороженной металлической сеткой площадке силуэт одинокого игрока, раз за разом тренирующего подачу.
- Эй, вы, там! - позвал Харри, подходя вплотную к ограде. Мужчина не ответил. Только сейчас стало видно, что на нем костюм, рубашка и галстук.
- Тронн Гретте?
Теннисный мячик плюхнулся в темную лужу и отскочил прямо в сетчатую ограду, обрушив на них каскад дождевых брызг, которые Беате, к счастью, отразила своим зонтом.
Девушка попыталась открыть калитку.
- Он заперся изнутри, - шепнула она.
- Холе и Лённ из полиции! - крикнул Харри. - Мы с вами договаривались. Можно, мы… черт! - Харри заметил мячик, только когда он врезался в металлическую сетку и застрял в ней в дюйме от его лица. Протерев глаза от брызг, он осмотрел свой костюм и убедился, что выглядит так, будто его только что с головы до ног обдали жидкой красновато-коричневой грязью из краскопульта. Увидев, как теннисист подбрасывает следующий мяч, Харри непроизвольно повернулся к нему спиной.
- Тронн Гретте!
Ответом на крик Харри было эхо, родившееся между блочными домами. Прочертив замысловатую дугу на фоне света, падавшего из их окон, очередной теннисный мячик скрылся где-то во тьме за пределами площадки. Харри снова повернулся к корту как раз в тот миг, когда некое существо с диким ревом выскочило из темноты и с размаху ринулось на ограждение как раз напротив него. В момент соприкосновения разъяренного теннисиста с металлической сеткой раздался надсадный скрежет. Нападавший рухнул на четвереньки, затем поднялся, разбежался и повторил свою попытку. Упал, поднялся и кинулся снова.
- Господи, да у него, похоже, крыша поехала, - пробормотал Харри. Он инстинктивно отшатнулся, увидев прямо перед собой мертвенно-бледное лицо с выпученными глазами. Это Беате включила фонарик и направила его на повисшего на ограждении Гретте. Ко лбу его прилипла прядь мокрых черных волос, а бегающий взгляд, казалось, искал, за что бы зацепиться. Медленно скользя по сетке, как тающая снежная каша по ветровому стеклу, он наконец сполз на землю и замер.
- И что нам теперь делать? - по-прежнему шепотом спросила Беате.
Почувствовав, как что-то скрипнуло у него на зубах, Харри сплюнул в ладонь и убедился, посветив фонариком, что это красноватая грязь с гаревого корта.
- Звони в "Скорую", а я пока схожу к машине за кусачками, - сказал он.
- И что, ему дали успокоительное? - спросила Анна.
Харри кивнул и сделал глоток колы. Вокруг них у барной стойки, как куры на насесте, сидели представители младой поросли здешних завсегдатаев из числа жителей западной части Осло и дружно поглощали вино, коктейли и колу. "М", как и большинство столичных кафе, было заведением, с одной стороны, достаточно фешенебельным, а с другой - довольно провинциальным. Такая смесь претенциозности и наивной скромности производила, в общем, благоприятное впечатление. Харри почему-то вспомнился одноклассник по прозвищу Диез - отличник и тихоня, - у которого, как однажды выяснилось, имелась некая тетрадочка, куда он прилежно записывал все бранные слова из лексикона отпетых школьных хулиганов.
- Они свезли беднягу в больницу. Мы еще немного побеседовали с соседкой, и выяснилось, что с тех пор, как погибла жена, он каждый вечер проводил на корте, раз за разом тренируя подачу.
- Надо же. С чего бы это?
Харри пожал плечами:
- Психические срывы - не редкость у тех, кто теряет близких при таких обстоятельствах. Некоторые стараются забыть обо всем и вести себя так, будто умерший человек по-прежнему жив. Соседка рассказала нам, что Стине и Тронн Гретте были превосходной парой в миксте и, если позволяла погода, ходили на корт чуть ли не каждый вечер.
- Выходит, он ждал, что жена вот-вот примет его подачу?
- Похоже на то.
- О господи! Слушай, закажи мне еще пивка, а я пока прогуляюсь в туалет.
Анна соскочила с высокого стула и, слегка покачивая бедрами, направилась в глубину зала. Харри старался не провожать ее взглядом. Он уже успел рассмотреть все, что его интересовало. Пара свежих морщинок у глаз, несколько новых седых волосков в прическе цвета воронова крыла. В остальном она была все той же. Прежний, слегка загнанный взгляд угольно-черных глаз из-под сросшихся бровей, немного крючковатый узкий нос, излишне полные вульгарные губы, впалые щеки, временами придававшие всему лицу какое-то голодное выражение. Красавицей ее не назовешь - для этого все черты были слишком тяжелыми и резкими, - однако Харри успел заметить, что стройная фигурка и плавные изгибы ее тела заставили как минимум двоих сидящих в зале мужчин умолкнуть, потеряв нить разговора, и проводить ее пристальным взглядом.
Харри прикурил новую сигарету. После Гретте они побывали у заведующего отделением банка Хельге Клементсена, однако и этот визит не дал им практически ни одной дополнительной зацепки. Клементсен по-прежнему пребывал в шоковом состоянии: неподвижно сидел на стуле в своей квартирке в доме на две семьи по Хьелсосвейен и только тупо переводил взгляд с суетящегося у его ног королевского пуделя на супругу, снующую между кухней и столовой с кофейником и блюдом пирожных-трубочек, таких сухих и черствых, каких Харри еще никогда не доводилось пробовать. В уютном мещанском гнездышке четы Клементсен костюм Беате смотрелся куда лучше, чем застиранные джинсы "левис" и тяжелые мартенсы Харри. Тем не менее именно Харри в основном поддерживал разговор с лихорадочно хлопочущей фру Клементсен о небывалом количестве осадков, выпавшем в Осло этой осенью, а также об искусстве приготовления сладких трубочек. Временами их светскую беседу прерывали тяжелые шаги и рыдания, доносившиеся из квартиры сверху. Фру Клементсен объяснила, что это их беременная дочь Инна. Муж ее, мерзавец эдакий, не придумал ничего лучше, чем откосить именно теперь, когда бедняжка уже на шестом месяце. Именно "отКосить" - этот прохвост ко всему прочему еще и грек. Харри уже едва сдерживался, чтобы не швырнуть на стол каменную трубочку, когда Беате наконец-то соизволила вступить в разговор. Дождавшись момента, когда пес покинул гостиную и Хельге Клементсен вынужден был сфокусировать свой бегающий взгляд всецело на одном предмете - супруге, - Беате ровным и спокойным тоном поинтересовалась:
- Как вам кажется, какого роста был грабитель?
Хельге Клементсен посмотрел на нее, порывисто схватил чашку с кофе и застыл, так и не донеся ее до рта, поскольку не мог и пить, и отвечать одновременно:
- Высокий. Может быть, метра два. Стине, она ведь никогда не опаздывала.
- Но он не был таким уж высоким, господин Клементсен.
- Ну тогда, может, метр девяносто. И всегда была такой аккуратной.
- А в чем он был?
- В чем-то черном, вроде как прорезиненном. Прошлым летом она впервые взяла полный отпуск. Ездила на Кос.
Фру Клементсен возмущенно фыркнула.
- Прорезиненном? - переспросила Беате.
- Да. И еще шапка.
- Какого она была цвета, господин Клементсен?
- Красного.
Беате прекратила делать пометки в блокноте, и несколько минут спустя они уже снова сидели в ее машине, двигаясь к городу.
- Если б только судьи и присяжные знали, как мало можно доверять показаниям свидетелей в делах о такого рода ограблениях, нам бы ни за что не позволили использовать их в качестве доказательной базы, - сказала Беате. - Иной раз просто диву даешься, что происходит у людей с мозгами, когда они пытаются восстановить события. От испуга они все видят словно через очки, и грабители кажутся им гораздо выше и лучше вооруженными, чем на самом деле. А время? Секунды в их представлении как бы растягиваются. Нашему грабителю на все про все понадобилось чуть более минуты, а фру Брэнне, дама из окошечка, того, что ближе к двери, считает, что он пробыл в банке около пяти минут. А рост его - вовсе не два метра, а всего метр семьдесят восемь. Разумеется, если он не использовал каблуки, что, кстати, вовсе не редкость среди профессионалов.
- Каким образом тебе удалось так точно вычислить рост?
- По видеозаписи. Я отметила его рост на косяке в том кадре, когда он появляется в дверном проеме. Сегодня утром я снова съездила в банк, разметила косяк, сфотографировала, а потом сравнила с исходной картинкой.
- Хм-м… Мы в убойном привыкли, что всякие там замеры производит оперативная группа.
- На самом деле расчет роста преступника по видеозаписи - не такое уж простое дело. В восемьдесят девятом, после ограбления филиала Норвежского банка в Калльбаккене, оперативная группа ошиблась с ростом преступника на целых три сантиметра. Так что я предпочитаю делать замеры сама.
Харри покосился на девушку и хотел было задать вопрос: почему она пошла в полицию. Однако вместо этого он попросил высадить его у замочной мастерской на Вибес-гате. Правда, перед тем как выйти, спросил, обратила ли Беате внимание, что Клементсен не пролил ни единой капли из полной до краев чашки кофе, которую он держал на весу, пока она его допрашивала. Оказалось, что нет.
- Тебе здесь нравится? - поинтересовалась Анна, снова взбираясь на стул.
- Ну-у, - Харри осмотрелся. - Вообще-то местечко не совсем в моем стиле.
- Да и не в моем тоже, - сказала Анна, подхватила сумочку и встала. - Давай переберемся ко мне.
- Я только что взял тебе еще пива, - сказал Харри, кивая на пенящуюся пол-литровую кружку.
- Одной пить так скучно, - скривилась она. - Ладно, Харри, расслабься. Пойдем.
Когда они вышли на улицу, оказалось, что дождь перестал и в воздухе веет приятной прохладой и свежестью.
- Помнишь, как однажды осенью мы заехали с тобой в Маридален? - спросила Анна, на ходу просовывая руку под его локоть.
- Нет, - отозвался Харри.
- Да ладно тебе! Наверняка помнишь! Ну, еще сиденья в твоем убитом "форд-эскорте" ни за что не хотели раскладываться.
Харри криво усмехнулся.
- А-а, покраснел, - с удовлетворением отметила она. - Тогда ты наверняка должен помнить, что мы припарковались и отправились в лес. А помнишь все эти желтые листья, которые служили нам… - она сжала его руку, - …постелью? Огромной золотой постелью. - Со смешком она шутливо ткнула его в бок. - А после мне пришлось помогать тебе и толкать этого монстра - твою тачку, чтобы она завелась. Надеюсь, ты наконец с ней расстался?
- Ну-у, - замялся Харри. - Сейчас она в мастерской. А там посмотрим.
- Ого?! Ты говоришь о ней как о друге, который слег в больницу с чем-то вроде рака. - И прибавила, на этот раз совсем тихо: - Эх, Харри, не стоило тебе тогда так легко сдаваться.
Он не ответил.
- Вот мы и пришли, - сказала она. - Это-то ты, по крайней мере, не забыл? - Они остановились у выкрашенного в синий цвет подъезда дома на Соргенфри-гате.
Харри осторожно высвободил руку.
- Слушай, Анна, - начал он, стараясь не замечать ее предостерегающий взгляд, - завтра рано утром у меня встреча с осведомителями в Отделе грабежей и разбойных нападений.
- Даже не пытайся, - сказала она, отпирая подъезд.
Вспомнив кое о чем, Харри сунул руку во внутренний карман плаща и протянул ей желтый конверт.
- Из мастерской.
- А, ключ. Как все прошло, нормально?
- Парень в приемке долго изучал мои документы. Кроме того, мне пришлось где-то расписаться. Странный субъект. - Харри взглянул на часы и зевнул.
- Просто у них строгие правила, когда речь идет об изготовлении ключей, - торопливо заметила Анна. - Ведь это универсальный ключ - им можно открыть все: подъезд, подвал, квартиру. - Она нервно хихикнула. - Чтобы изготовить один такой запасной ключ, они даже потребовали письменное согласие от моего соседа.
- Надо же. - Качнувшись на каблуках, Харри набрал в легкие побольше воздуху, готовясь попрощаться.
Однако Анна его опередила. При этом в голосе ее прозвучали едва ли не умоляющие нотки:
- Харри, ну всего только чашечку кофе.