- Нет. Наверняка в перчатках работали, даже собственные инструменты боялись брать голыми руками.
Лядов взял в руки чемодан.
- Тяжелый! Вы знаете, - он посмотрел на Ветрова, - этот чемодан изготовлен не в промышленных условиях. Скорее всего его кто-то смастерил по спецзаказу или же, на худой конец, преступник сам делал. - Он открыл чемодан и присвистнул: - Да, ничего не скажешь. Смотрите, как все рационально подготовлено. Первое отделение - медицинские перчатки - две пары, финский нож кустарного изготовления. - Он повертел его в руках и положил обратно. - Посмотрите, что они сделали из фонаря!
Все увидели обыкновенный длинный фонарик, но к нему вместо обычного стекла был прикреплен фотообъектив. В этот момент в кабинет вошел инспектор уголовного розыска Майский. Он спросил:
- Для чего они объектив от фотоаппарата к фонарю приспособили?
- Ясно для чего, - ответил Ветров. - Диафрагмой они регулировали толщину луча. Вот, посмотри. - И он включил фонарь. - При "работе" ночью это для них удобно. Регулируя толщину луча, они освещают только тот участок сейфа, где ведется работа. Свет же обычного фонарика был бы заметен с улицы.
Затем они долго осматривали отвертки, стамески. Их эбонитовые черные ручки были сточены и отшлифованы.
- Это для того сделано, - пояснил подполковник, - чтобы о ребристую поверхность не порвать медицинские перчатки.
Долго рассматривали плоскогубцы, кусачки, дрель и набор сверл к ней. Но ничего существенного, что могло помочь следствию, эксперты найти не смогли.
Фёдор Андреевич, до этого, как казалось, ко всему безучастный, оживился, когда начался осмотр отмычек, ключей и заготовок к ним. Он долго вертел каждый предмет в руках, рассматривал его, поднося близко к глазам. Держа в руке заготовку ключа, он проговорил:
- Ишь ты, отпущена!
- Как отпущена? - спросил Майский.
- На огне отпущена, чтобы металл мягче стал. Тогда этими штучками, - он взял в руки коробочку с надфилями, - можно легко изготовить нужный ключик.
Козловский взял у него заготовку и, рассматривая ее, сказал:
- Такие ключи могут быть подобраны к замкам сейфов, выпускаемых на заводе "Металлобытремонт". А вот отмычки, скажу я вам, сделаны классно, с большим знанием дела и умения. Ими, пожалуй, можно открыть многие замки.
- Ну, а где они могли быть изготовлены? - спросил Ветров.
- Трудно сказать. Но такие вещи сделать можно только в условиях серьезного производства.
Подполковник Лядов отложил в сторону небольшие тиски и взял в руки несколько полотен ножовки.
- Новые… Впрочем, этим они уже пользовались. Постойте, постойте! - и он начал ковыряться в чемодане, вытащил веревку. - Нет, не от нее.
- Что вас заинтересовало? - спросил Градов.
- Вот, видите, - нитка на этом полотне. Скорее всего полотна были завернуты в кусок льняного материала белого цвета. Полотна - в масле, и не мог хозяин этого чемодана, отличающийся аккуратностью, положить их, не завернув в бумагу или тряпку. Надо еще раз осмотреть место происшествия.
- Вы правы, товарищ Лядов, - проговорил задумчиво Савич. - Эту тряпочку есть смысл поискать. В помещении кассы мы все хорошо осмотрели, а вот на чердаке, где они вскрывали перекрытие…
- Да, но там столько различных тряпок… - засомневался Майский. Но его перебил Ветров:
- Вот и хорошо. Значит, есть где искать. Сейчас же и приступай к делу.
- Хорошо, Игорь Николаевич.
Хотя Майский ответил с готовностью, но по его голосу Ветров понял, что тот не осознал важности задачи, и поэтому, как бы рассуждая вслух, произнес:
- Для нас каждая мелочь, любая тряпочка может оказаться открытием, и сейчас важно собрать все крупицы, имеющие хоть какое-то отношение к делу. Ну что, продолжим?
Они еще долго рассматривали и обсуждали каждый предмет, взятый из чемодана…
Когда уходили, Ветров, поблагодарив экспертов, задержал руку Фёдора Андреевича:
- Не затруднит ли вас зайти ко мне на несколько минут?
- С удовольствием, Игорь Николаевич.
Когда они оказались в кабинете, Ветров произнес:
- Фёдор Андреевич, я уже много раз обращался к вам за помощью, и ваши советы не раз выручали меня. Надеюсь на вас и сейчас.
- Для вас, Игорь Николаевич, для вас постараюсь сделать все, что смогу… - смущенно ответил Фёдор Андреевич и продолжил: - Мне кажется, что такой чемодан могли изготовить где-то в Прибалтике.
- А отмычки?
- Я знаю несколько человек, которые могут такими штучками пользоваться. Возьмите хотя бы Прупаса или Сашку Горелова. Они любили поковыряться в ящиках, а замки брали именно такими железками. Но я скажу вам, что ни один из них сделать отмычку не мог. Они их выпрашивали у кого только могли.
- А не знаете, кто изготовлял их?
- Я знаю, что у Прупаса на инструментальном заводе был знакомый, который кое-что делал для него.
- Фёдор Андреевич, вы не слышали, кто сейчас может пойти на кассу?
- Вы же знаете, что я, благодаря вам, завязал. Об этом знают все. Кто же после этого будет делиться со мной своими мыслями? Если прослышу что-либо, то вас сразу же найду. А вот посмотреть Прупаса и Горелова советую.
Ветров, поблагодарив собеседника, распрощался с ним и направился к заместителю начальника уголовного розыска. Ковалевский был у себя. Протянул Ветрову руку:
- Хорошо, что зашел. Я просил приготовить списки лиц, ранее совершивших кражи из сейфов. Их только что принесли, - и он протянул майору несколько отпечатанных листов бумаги.
Ветров с Ковалевским был знаком не один год. Работать с ним было легко. Подполковник прекрасно знал свое дело. Вместе им приходилось попадать в различные, самые сложные ситуации. Ковалевский всегда оставался спокойным, рассудительным. Вот и сейчас, по горло загруженный раскрытием серии ограблений, совершенных за последние месяцы в городе, он нашел время, чтобы помочь своему подчиненному.
Когда они были только вдвоем, то переходили на "ты". Сейчас им никто не мешал обстоятельно и откровенно побеседовать. Ковалевский отложил в сторону ручку и спросил:
- Что думаешь по этому делу?
Ветров пожал плечами:
- Пока трудно сказать что-либо определенное. До этого случая они действовали как тени. Делали свое дело и исчезали, не оставляя никаких зацепок.
- Зато сегодня целый ворох оставили, - улыбнулся подполковник и добавил: - И для тебя это более чем достаточно. Я по горло занят этими грабежами и, честно говоря, ни в какие подробности не вдавался. Севидов заболел. У него тридцать девять, а полез на место происшествия. Меня, видишь ли, не хотел беспокоить. Говорит, знал, что все равно ему придется ложиться в постель, и хотел, чтобы я вышел на работу с ясной головой. Кроме списков я дал указание собрать к вечеру все нераскрытые дела по кражам из сейфов, которые были совершены в последние два года, и договорился с начальником следственного отдела, чтобы эти дела принял к производству один опытный следователь.
- Спасибо, именно об этом я и хотел тебя попросить. Сегодня же необходимо назначить экспертизу, чтобы выяснить, этими ли инструментами пользовались преступники на прежних местах краж. - Ветров задумался, затем подтянул к себе чистый листок бумаги и начал что-то чертить. - Понимаешь, в одном я уверен: мы имеем дело с очень опытной и необычной группой. Я бы сказал, - это настоящие виртуозы. Ты посмотрел бы на их орудия "производства". Все продумано до мелочей. Каждая отмычка, каждый предмет сделан с любовью, искусно и очень практично. В чемодане все разложено так, что в любую секунду можно воспользоваться любой вещью: будь то нож, отмычка или отвертка. Так может действовать тип уравновешенный и педантичный.
- Что еще можно сказать о хозяине чемодана? - задумчиво спросил сам себя Ветров. - Он неплохо разбирается в электротехнике. Вспомни хотя бы, как он легко справлялся с охранной сигнализацией. Об этом же говорят и многие предметы, находящиеся в чемодане. Да что тут толковать! Необычные это преступники. С такими, пожалуй, интересно и поработать, - добавил Ветров, вставая…
Прупас отпадает
- Здравствуйте, я из уголовного розыска, вот мое удостоверение.
- Здравствуйте, присаживайтесь, пожалуйста.
Уже немолодой, но по-юношески подтянутый директор авторемонтных мастерских вслух прочитал удостоверение:
- Майор милиции Ветров Игорь Николаевич. - И, возвращая документ, улыбнулся: - Раз уголовный розыск заинтересовался нашими мастерскими, значит, жди, директор, неприятностей.
- Ну что вы, Алексей Архипович! У меня всего лишь несколько вопросов об одном вашем работнике. Хотелось бы только попросить вас оставить этот разговор без комментариев вне нашего круга.
- Я понимаю, товарищ майор.
- У вас работает Прупас Григорий Иванович. Я хотел бы знать ваше мнение о нем.
Директор задумался на мгновение и ответил:
- Знаю его. Его прошлое нам известно. Сам рассказывал. Но сейчас он на правильном пути. В прошлом году женился на дочери нашего бригадира Моисеева. Недавно квартиру получили. Мне Моисеев признался как-то: мол, когда узнал, что Прупас трижды в тюрьме побывал, то был против женитьбы. Однако время показало, что человек, если захочет, может взять себя в руки и изменить свою жизнь. У Григория так и получилось. Не знаю, то ли любовь сыграла решающую роль, то ли он сам, хоть и с опозданием, но одумался. Одно теперь ясно, что крепко на ноги человек встал. Когда он с женой квартиру получил, то пригласил меня на новоселье. Я, знаете, не любитель застолья, да и здоровье подводит. И все же решил не огорчать человека - пошел. Он в тот вечер разоткровенничался. Говорит: "Думал, что не придете. А когда увидел у себя - понял, что доверяете мне".
- А с кем он дружит?
- По-моему, дружбы большой ни с кем он не водит. Со всеми приветлив. Если кто попросит помочь - не отказывается. И, что приятно, пить бросил. Вы можете с его женой Галей побеседовать. Она толковая женщина и врать не будет.
Ветрову понравилось, что директор так тепло отзывается о ранее судимом человеке. Майор знал случаи, когда отдельные руководители как огня боятся брать на работу однажды оступившихся людей. Какой же горький осадок остается в их сознании от такого отношения! Не это ли толкало некоторых из них на новые преступления?! И сейчас, сидя напротив умного, по-житейски рассудительного человека, он подумал: "Побольше бы таких руководителей, и коллектив поставил бы на ноги не одного Прупаса". Еще раньше Ветров беседовал о нем с участковым инспектором. Тот тоже придерживался твердого мнения: Прупасом уголовный розыск может не интересоваться. Но не в правилах майора было бросать дело на полпути. Уж если исключать человека из поля зрения, то так, чтобы потом не возвращаться к нему, чтобы и тени сомнения не оставалось в душе. Он спросил:
- Алексей Архипович, не знаете, где он был в субботу и воскресенье?
- В субботу был рабочий день, и я видел его сам. Вместе с Кардышевым он делал срочный ремонт. А вот где он был в воскресенье - я не знаю.
- Скажите, а он не носит с собой инструменты? - И, увидев, как директор удивленно посмотрел на него, добавил: - Ну, скажем, когда ремонт надо делать вне мастерских или, может, частнику какому-нибудь помочь?
- Такое бывает редко. Естественно, он тогда берет с собой инструменты, но я скажу вам, что в одиночку на ремонт вне мастерской Прупас не ходит. Если машина стала где-нибудь на линии и ей требуется мелкий ремонт, мы посылаем двух-трех человек. Инструменты они кладут в ящик и отвозят к месту назначения.
Вскоре Ветров, поблагодарив директора и пожав на прощание ему руку, ушел. К вечеру майор вычеркнул из своей записной книжки фамилию Прупаса и вписал Горелова.
"Завтра начну с него", - решил майор…
Визит к Горелову
- Горелов? Александр Юрьевич?
- Да, я. Что вам угодно?
- Я из милиции, вот мое удостоверение.
Высокий, худощавый Горелов внимательно посмотрел на документ, пригласил Ветрова в квартиру. Майор сделал несколько шагов по небольшому, узкому коридорчику и оказался в комнате. Здесь царил полный беспорядок: на диване - смятая постель, подушка валялась на полу, из-под нее выглядывали коричневые полуботинки. В углу, на сиденье стула, лежали скомканные пиджак, брюки, рубашка. На столе стояли пустые из-под водки и вина бутылки, остатки пищи. Ветров понял, что здесь вчера была попойка. Он повернулся к стоящему у двери Горелову:
- Что же вы так и стоите в трусах? Одевайтесь.
- А что я плохое сделал?
Майор улыбнулся:
- Чтобы быть одетым, по-моему, не обязательно делать что-либо плохое.
Горелов сел на диван, пододвинул к себе стул с одеждой. Ветров молча рассматривал комнату. Пытался определить, сколько же человек участвовало в пирушке. У стола стояло три стула, четвертый хозяин мог использовать для одежды. К тому же положение трех стульев говорило, что четвертый тоже стоял у стола. На столе - шесть стаканов. Но судить по ним, сколько человек бражничало здесь накануне, - нельзя. Увидев, что Горелов наконец оделся, Ветров спросил:
- По какому же это случаю вы вчера пиршествовали?
- Да так, просто собрались выпить, - уклончиво ответил хозяин квартиры.
Майор хорошо видел, как тот мучительно искал ответ на вопрос, с какой целью пришел к нему работник милиции. Решив не открываться, он задал Горелову следующий вопрос:
- И с кем это вы так просто собрались выпить.
- С друзьями.
- С какими друзьями?
- Да я их по фамилии и не знаю. Встречаемся здесь у пивного ларька, и все.
- И все - говорите? А вот, по-моему, не все. Называете их друзьями, а кто они - не знаете. А почему вы не работаете?
Горелов беспокойно заерзал на диване:
- В прошлом месяце болел почти целую неделю…
- Вы уже почти полгода не работаете. Так что не следует оправдываться недельной болезнью. Вас участковый инспектор предупреждал о трудоустройстве?
- Да, два раза. Но я же ничего такого не делаю, товарищ начальник. Спросите хотя бы участкового, он меня чуть ли не каждый день проверяет…
- А я спросил. Почти каждый день пьянствуете. Он материалы собирает, чтобы вас за тунеядство к ответственности привлечь или же направить на лечение от алкоголизма в лечебно-трудовой профилакторий. Однако я к вам по другому вопросу. Скажите, кто у вас был вчера?
Горелов молчал. Ветров взял свободный стул и сел напротив него.
- Так что же вы молчите, Александр Юрьевич? Кто вчера был?
- Я точно не знаю их фамилий. Ей-богу, не знаю.
- А что вы о них знаете?
- Одного Васькой зовут. Он работает на электротехническом. Второй тоже Васька. Грузчик из продовольственного магазина, что на углу. Как зовут третьего - не знаю. Мы его встретили около пивного ларька. Но если хотите, то его можно найти через продавщицу этого ларька. Она знает его.
- Где вы находились в ночь на вчерашний день?
- Дома.
- Неправда. Вас дома не было. Вы позавчера вышли из квартиры в восемь часов вечера и не возвращались.
- Товарищ майор! Честное слово, вас кто-то обманул. Я никуда из дому не выходил. Целый вечер дома просидел, потом спать лег.
- Бросьте, бросьте, Горелов. Даже слушать неприятно. А кого же во Фрунзенском райотделе задерживали? Правда, там вы назвались Лёвкиным. Думали, что работники милиции не разберутся. Так вот я напоминаю, что вас отпустили в двадцать три часа пятнадцать минут. Куда же вы затем пошли?
Поняв, что Горелов еще колеблется, говорить или не говорить правду, Ветров сказал:
- Не надо только врать. Вас в милиции сфотографировали. Ну, а кто из работников милиции не знает знаменитого Горелова?! Так где же вы были после того, как вас отпустили?
Горелов, взглянув на Ветрова, глухо ответил:
- У Лёвкина. Попросил, чтобы он не говорил в милиции, что это я прокатился за его счет.
- Ну, а потом чем вы занимались?
- Остался ночевать у него. Раздавили еще одну бутылку на двоих. Я и уснул.
- Кто может подтвердить это?
- Лёвкин, да и жена его тоже была дома. Она все ругала нас, но когда увидела, что я обалдел, то сама и предложила остаться у них.
Неожиданно в комнату без стука вошел водитель:
- Товарищ майор, вас - к рации.
- Хорошо, сейчас приду, - и повернулся к Горелову: - Погубите вы себя, Горелов, погубите. Неужели вам жить по-человечески не хочется? Одумайтесь, пока не поздно…
- Сам вижу, товарищ майор, что добром это не кончится. Вот только устроиться не могу. Никто не хочет ранее судимого на работу брать.
- Неправда. Вы даже устраиваться на работу идете во хмелю, а кому нужен пьянчужка? Давайте так с вами договоримся: приходите ко мне послезавтра. Я попробую помочь вам трудоустроиться. Но если подведете, то пеняйте на себя.
- Спасибо, товарищ майор! Я приду, честное слово, приду. Не подведу и буду вам благодарен.
- Ну что ж, посмотрим.
Ветров вышел, сел в машину и взял в руки микрофон. Ответил сразу же дежурный по управлению. Он попросил майора приехать на место происшествия, там ожидал его Майский.
Удача Майского
Старший лейтенант был расстроен. Задание, которое дал ему Ветров, казалось мелким и бесполезным.
- Кому нужна эта тряпка? - размышлял Майский. - Даже если и найдешь, что толку в ней? Зря только время будет потеряно. Однако делать нечего. Приказ есть приказ. Надо выполнять.
Как не любил Александр работать без должного настроения! Он был уже достаточно опытным работником. Но молодость - это все-таки молодость. Люди в таком возрасте подчас склонны преувеличивать свои силы. Правда, к Майскому это относилось лишь только отчасти. Уж очень нелегко складывалась его судьба.
Однажды, разговаривая с Майским, Ветров сказал:
- Работать, Саша, в уголовном розыске - это значит упорно постигать профессиональную мудрость.
И действительно, прошло не так уж много времени с тех пор, когда он, совсем зеленый лейтенантик, окончил среднюю специальную школу милиции и был направлен в уголовный розыск. А сколько произошло всяких событий! Майский успел многому научиться. Уже не дрожали от волнения руки и не замирало сердце, когда ему приходилось сталкиваться лицом к лицу с опасным преступником. Холодный расчет, быстрые, четкие движения, умение ориентироваться в сложившейся обстановке, быстро принимать нужное решение - все это обретал Майский но мере того, как приобщался к тревожной службе. Однако человек всегда остается человеком. Сколько он живет, столько и учится. Совсем недавно Александр считал, что он накопил достаточно знаний, и очень удивился, когда Севидов однажды спросил его:
- Ты учиться думаешь?
- Учиться? - изумился Майский. - Я же недавно школу окончил.
- То была средняя школа, а тебе нужна высшая.
И Майский сел за учебники, успешно сдал вступительные экзамены и теперь заочно учится в высшей школе МВД. Трудно, конечно, совмещать работу с учебой, но Александр убедился, что занятия в школе раскрывают перед ним новые горизонты.
Сейчас, отправляясь на задание, старший лейтенант успел во всех деталях продумать задание Ветрова и понял, что оно не такое уж мелочное. Впрочем, могут ли быть мелочи в его работе?!
Он пешком добрался до кирпичного завода. Пожилой сторож, видимо, напуганный событиями прошедшей ночи, долго и придирчиво рассматривал удостоверение Майского, а потом учинил ему настоящий допрос.