Эрик – преподаватели в Феттес-колледже прозвали его за сообразительность Мозгом – как-то сказал Шивон, что его самый любимый фильм "Когда Гарри встретил Салли", определив таким образом свою позицию в их отношениях. Если она хочет эти отношения продвинуть, первый шаг должна сделать она.
Что и говорить, никто из коллег не верил в чистоту их отношений. Машину Эрика видели припаркованной далеко за полночь у ее дома, а на следующее утро оба полицейских участка гудели. Ей было на это наплевать, как, кажется, и Эрику. И вот сейчас он входил в гостиную с подносом, на котором стояли кофеварка, кувшинчик с горячим молоком и две чашки. Он поставил поднос на журнальный столик, где лежали бумаги с ее записями.
– Завал? – спросил он.
– Как всегда. – Заметив улыбку на его лице, она спросила: – В чем дело?
Он покачал головой, но она ткнула шариковой ручкой ему под ребра.
– Вспомнил твои шкафы на кухне, – признался он.
– Мои что?
– Шкафы. Все эти баночки, жестяночки…
– Ну и что?
– Там всюду наклейки, чтобы уж не сомневаться, где что.
– Ну и что?
– Мне стало не по себе, только и всего. – Он подошел к CD-плееру, вытащил из стойки первый попавшийся под руку диск, открыл коробку. – Видишь?
– Ну?
– Ты ставишь диски в стойку, не переворачивая.
Он закрыл компакт-диск и вынул другой.
– Так удобнее читать название, – пояснила Шивон.
– Мало кто так делает.
– А я не такая, как другие.
– Это правда. – Он встал на колени у столика и надавил на поршень кофеварки. – Ты более организованная.
– Это точно.
– Намного более организованная.
Она, кивнув, снова ткнула его ручкой под ребра. Он тихонько засмеялся и налил молока в ее кружку.
– Это просто мои наблюдения, – сказал он и, разлив кофе по чашкам, протянул одну ей.
– У меня куча неприятностей на работе, мистер Моз, – глядя ему в глаза, призналась Шивон.
– Придется работать в выходные?
– Нет.
– Есть какие-нибудь планы? – Он отхлебнул из своей чашки и, нагнув голову, глянул в ее записи. – Ты была в "Парадизо"?
На ее переносицу легла едва заметная вертикальная черточка.
– Ты что, знаешь это место?
– Знаю только репутацию, которой оно пользуется. Где-то полгода назад там сменился владелец.
– Это точно?
– Раньше хозяином был Таджо Макней. Ему принадлежала еще и парочка баров в Лейте.
– Что и говорить, заведения оздоровительного характера.
– Липкие ковры и жидкое пиво. Как выглядит "Парадизо"?
Она чуть помедлила с ответом.
– Да нет, там вовсе не так убого, как я сперва думала.
– Лучше пойти туда, чем снимать девушку на улице?
Прежде чем кивнуть, она снова ненадолго задумалась. Существует проект создания в Лейте зоны, безопасной для проституток. Поначалу для этого была выбрана промышленная зона, плохо освещенная в темное время суток, где за последние годы произошло не одно разбойное нападение. По этим причинам градостроителям план завернули…
Шивон устроилась на диване, подогнув под себя ноги; Эрик развалился в кресле напротив.
– Кто ставит музыку? – поинтересовался он. Она ответила вопросом на вопрос:
– А сейчас кто хозяин "Парадизо"?
– Ну… это зависит от того…
– От чего?
Вместо ответа он поводил указательным пальцем по крыльям носа.
– Я должна выбивать из тебя ответ силой? – глядя на Эрика с улыбкой, спросила Шивон.
– Не сомневаюсь, ты сделала бы это с величайшим удовольствием, – сказал он, так и не ответив на ее вопрос.
– А я думала, что мы друзья.
– А мы и есть друзья.
– Что-то не верится; если у тебя нет желания поговорить, незачем было и приходить.
Он вздохнул и отпил кофе; на верхней губе остались молочные усики.
– Ты знаешь Верзилу Гора Кафферти? – спросил он; вопрос был чисто риторическим. – Если копнешь поглубже, наверняка натолкнешься на это имя.
Шивон всем телом подалась вперед.
– Кафферти?
– Он, конечно, это не афиширует и никогда не появляется вблизи этого места.
– А как ты об этом узнал?
Моз заерзал в кресле, стараясь выбрать позу поудобней для такой непростой беседы.
– Выполнял кое-какие работы для Агентства по борьбе с наркотиками.
– Для Клеверхауса?
Моз кивнул:
– Но об этом молчок. Если он узнает, что я проболтался…
– Так они снова занялись Кафферти?
– Давай поговорим о чем-нибудь другом, ну пожалуйста! Я выполнил для них разовую работу и сразу вернулся в компьютерную группу отдела судебно-медицинских экспертиз. Тебе известно, что объем работы в этом подразделении ежеквартально увеличивается на двадцать процентов?
Шивон встала с дивана и подошла к окну. Жалюзи были закрыты, но она стояла перед окном в такой позе, словно всматривалась в какую-то доселе невиданную, пугающую перспективу.
– Где возрастает объем работы? В Агентстве по борьбе с наркотиками?
– В компьютерной группе отдела судебно-медицинских экспертиз. Ты меня не слушаешь…
– Кафферти… – повторила она, обращаясь скорее к самой себе.
Кафферти владелец "Парадизо"… Эдвард Марбер часто посещал это место… И этот рассказ о том, что Марбер надувал своих клиентов…
– Сегодня я должна была его допросить, – как бы между прочим сказала она.
– Кого?
Она повернулась к Мозу и посмотрела на него так, будто забыла о том, что он здесь.
– Кафферти, – объявила она.
– В связи с чем?
Она не слышала его вопроса.
– Он был в отъезде, в Глазго… должен вернуться сегодня вечером, – сказала она, глядя на часы.
– Придется отложить до понедельника, – предположил Моз.
Она кивнула. Да, можно отложить. Может быть, ей удастся собрать на него кое-что еще.
– Ладно, – сказал Моз. – Сядь и расслабься. Она обхватила себя руками.
– Ну как я могу расслабиться?
– Легко. Для начала сядь, сделай несколько глубоких вдохов и начинай рассказывать мне какую-нибудь историю.
Она внимательно посмотрела на него:
– Какую же, например?
– Например, о том, почему ты вдруг проявляешь такой интерес к Моррису Гордону Кафферти…
Шивон отошла от окна, опустилась на диван и сделала несколько глубоких вдохов. Затем встала и взяла в руки стоявший на полу телефон.
– Сперва нужно сделать еще одно дело.
Глаза Моза округлились. Но когда на звонок Шивон ответили, его лицо расплылось в улыбке. Она заказала пиццу.
6
В понедельник Ребус вернулся в Туллиаллан, поспев к завтраку. Большую часть субботы он провел в баре "Оксфорд", убивая время сначала в одной, а потом в другой компании выпивох. Под конец он все же добрался до своей квартиры и уснул в кресле; проснулся в полночь от нестерпимой жажды и головной боли. Потом так и не смог уснуть до рассвета, хотя собирался отсыпаться до полудня. Почти всю вторую половину воскресенья он провел в прачечной самообслуживания, а вечер – снова в "Оксфорде".
В общем, что ни говори, выходные он провел не так уж и плохо.
По крайней мере провалов памяти у него больше не случалось. Он мог припомнить все, о чем говорилось в баре "Оксфорд", все шутки в свой адрес; все, что показывал телевизор, стоявший в дальнем углу. Сразу после начала расследования убийства Марбера он вдруг почувствовал сильнейшую апатию и упадок сил. Прошлое, казалось, душило его так же сильно, как настоящее. Воспоминания о женитьбе и о том дне, когда они с молодой женой перебрались на Арденн-стрит. О той первой ночи, когда он, стоя у окна, наблюдал, как на противоположной стороне улицы какой-то пьяница средних лет, вцепившийся в фонарный столб, уснул и, спящий, изо всех сил старался удержать равновесие. Ребус почувствовал прилив симпатии к этому человеку; тогда многое вызывало у него подобное чувство – ведь в то время он был новобрачным, с первой закладной и Роной, мечтающей о детях…
И вот за неделю, от силы две до злополучного инцидента с чайной кружкой Ребус сам превратился в такого человека: мужчину средних лет, вцепившегося в такой же фонарный столб и пытающегося сосредоточиться, хотя для него даже перейти улицу – задача невыполнимая. Он должен был прийти к Джин на обед, но, расслабившись в "Оксфорде" и чувствуя себя там вполне комфортно, на минутку выскользнул на улицу и по телефону наплел ей что-то о том, почему не сможет прийти. Он, кажется, имел намерение пойти на Арденн-стрит; сейчас он не мог вспомнить, каким путем он добирался до дому. Он держался за фонарный столб и смеялся, вспоминая того человека. Когда сосед пытался ему помочь, Ребус, еще крепче вцепившись в столб, кричал во все горло, что он ни на что не годен, кроме того, чтобы сидеть в конторе да трепаться по телефону.
Он не осмелился посмотреть соседу в глаза, потому что…
Выйдя за сигаретами после завтрака, он увидел, что на плацу для парадов и построений собралась толпа. Среди собравшихся было множество слушателей и практикантов. Группа стажеров из Управления уголовных расследований отмечала половину отбытия своей пятинедельной стажировки. Одним из пунктов их учебно-тренировочной программы была организация сбора благотворительных пожертвований, и во имя исполнения этого задания один из стажеров обязался совершить парашютный прыжок с приземлением на плацу. Приземление было назначено на 9 часов 15 минут, место было обозначено большой буквой X, составленной из двух расстеленных на земле полотнищ ярко-красной материи, придавленных камнями. Несколько практикантов, сощурившись и прикрывая глаза от солнца ладонями, смотрели в небо.
– Может, Королевские ВВС помогут, – мечтательно предположил кто-то.
Ребус стоял поодаль, засунув руки в карманы. Он уже предпринял спонсорскую акцию, обязавшись выложить пять фунтов в случае удачного приземления. Среди собравшихся пронесся слух, что в проезде припаркован "лендровер" с армейскими номерами. В одном из окон здания, перед фасадом которого размещался плац, виднелись два силуэта в светло-серой униформе.
– Сэр, – обратился к Ребусу один из слушателей, предлагая пройти вперед.
Так тут было принято, такое отношение к старшим предписывали правила поведения в колледже. Если столкнешься с полдюжиной таких парней в коридоре, все, как один, учтиво произнесут "сэр", уступая дорогу. Он сделал вид, что не заметил учтивости молодого человека. Дверь открылась, все взоры устремились туда. Вышел молодой человек в летном комбинезоне, грудь опоясывали парашютные ремни. В руках он нес складной металлический стул. Молодой человек поклонился и послал лучезарную улыбку толпе, безмолвно следившей за тем, как он подходит к знаку X и резким движением ставит стул в центр. Ребус шумно выдохнул и покачал головой, догадавшись, что будет дальше. Практикант из Управления уголовных расследований влез на стул, сжался и, вытянув руки по швам, прижал их к телу, словно намеревался нырнуть солдатиком в бассейн. И – прыгнул. Едва он коснулся земли, вверх густым облаком взметнулась пыль. Он стоял прямо, широко разведя руки, словно готовясь принять шумное приветствие зрителей. По толпе прошел ропот, на лицах было явно выраженное недоумение. Слушатель поднял стул. Офицеры Королевских ВВС, стоявшие за окном, смеялись.
– Что это было? – спросил кто-то, очевидно не веря глазам своим.
– Это, сынок, был прыжок с парашютом, – ответил ему Ребус.
Восхищение было слегка подпорчено лишь тем, что он только что лишился пяти фунтов. Он вспомнил, что в те времена, когда он сам был слушателем колледжа, он зарабатывал деньги подобным же образом, участвуя в тренинге отражения нападения, который продолжался практически целый день. Да, в те дни он считал удачей, если с ходу мог прорваться сквозь линии защиты…
Вернувшись в аудиторию, он объявил, что прыжок был удачным. Товарищи встретили его слова лишь хмурыми взглядами да пожимали плечами. Джаз Маккалоу, назначенный старшим следователем, беседовал с Фрэнсисом Греем. Там Баркли и Алан Уорд сортировали документы. Стью Сазерленд объяснял порядок расследования старшему следователю Теннанту, слушавшему его с кислым лицом. Усевшись за стол, Ребус придвинул к себе кипу газет. Он проработал добрых полчаса, время от времени поднимая голову, чтобы посмотреть, не желает ли Грей ему что-нибудь передать. Когда объявили перерыв, Ребус вытащил из кармана листок и сунул его в кипу газет. Вернувшись в аудиторию с пластиковой чашкой чая, он предложил Маккалоу поменяться работами.
– Свежий взгляд, ну сам понимаешь, – объяснил он.
Маккалоу, кивком подтвердив согласие, сел перед кипой газет. Грей отошел от Теннанта, с которым только что перебросился несколькими фразами.
– Ас чего он такой встрепанный? – глядя на Теннанта, заметил Ребус.
– Начальство нагрянуло, – ответил Грей.
– Что за начальство?
– Начальники полиции. Не меньше полдюжины, у них здесь какое-то совещание или что-то вроде того. Не думаю, что им есть до нас дело, а вот Арчи не уверен…
– Не хочет, чтобы они встретились с учащимися коррекционной группы?
– Вроде как нет, – хитро подмигивая, предположил Грей.
И тут Маккалоу громким голосом окликнул Ребуса. Ребус подошел к его столу. Маккалоу держал листок бумаги. Ребус взял его и стал делать вид, что читает с большим интересом.
– Господи, как же я этого не заметил? – произнес он, стараясь придать голосу искреннее удивление.
Грей глянул ему через плечо.
– Это еще что?
Ребус обернулся, их взгляды встретились.
– Джаз только что раскопал. Два офицера из Глазго приезжали в Эдинбург в поисках одного из подельников Рико, некоего типа по имени Дики Даймонд.
– Что? – к ним подошел Теннант.
– Я был приставлен к ним в качестве офицера связи, только и всего.
Теннант быстро пробежал глазами бумагу.
– Они, похоже, были не слишком рады этой поездке.
– Да просто валяли дурака, – подтвердил Ребус. – Помню, что они все время торчали в пивной.
Теннант посмотрел на него в упор:
– Вы только это помните?
Ребус кивнул. Теннант не сводил с него пристального взгляда, но Ребус не сказал больше ничего.
– А кто такой Дики Даймонд? – спросил Маккалоу.
– Да просто мелкая рыбешка, – ответил Ребус. – Я о нем практически и не слыхал.
– Вы говорите о нем в прошедшем времени?
– Возможно, он и сейчас занимается тем же, вполне допускаю.
– Он был подозреваемым? – поинтересовался Маккалоу.
Грей повернулся к сидящим за столом.
– Кто-нибудь сталкивался с Ричардом Даймондом? – спросил он.
Все разом, пожав плечами, отрицательно замотали головой. Теннант, указав кивком на кипу бумаг, лежавших на столе перед Маккалоу, спросил:
– Есть о нем еще какие-нибудь упоминания?
– Пока не нашел.
– В этих бумагах наверняка должно быть что-то еще, – сказал Теннант и, повернувшись ко всем присутствующим, добавил: – И если эта бумага была надлежащим образом зарегистрирована, надо найти документ, который предшествовал этому отчету. Значит, нужно держать в памяти это имя и продолжать поиски.
В аудитории послышалось согласное мычание; кто-то негромко произнес: "Есть, сэр", а Фрэнсис Грей маркером приписал это имя к тому, что уже было написано на доске.
– А есть какой-нибудь шанс, что ваши коллеги в Управлении Лотиана и Пограничного края могут сообщить нам что-нибудь об этом типе? – спросил Алан Уорд, надеясь пойти по еще нехоженому пути наименьшего сопротивления.
– Неплохо бы проверить, – ответил ему Ребус. – Почему бы тебе не сесть на телефон?
Уорд нахмурился.
– Так ведь ты там работаешь, – буркнул он.
– И Стью тоже, – напомнил Ребус, и Уорд устремил пристальный взгляд на Стью Сазерленда. – А один из принципов, необходимых в нашей работе, это межрегиональное сотрудничество.
Это была одна из истин, следуя которой старший следователь так настаивал на согласованной работе. Не ожидая такого оборота, Уорд помрачнел.
– Ладно, – пробурчал он. – Давай номер.
Ребус посмотрел на Стью Сазерленда:
– Стью, будь другом, подскажи ему номер.
– С превеликим удовольствием.
В это мгновение раздался стук в дверь, от которого Теннант буквально остолбенел. Но дверь приоткрылась, и вместо грозного полицейского начальства в проеме показалась Андреа Томсон. Обрадованный Теннант взмахом руки пригласил ее войти.
– Понимаете, я запланировала встречу с детективом Ребусом сегодня на вторую половину дня, но тут неожиданно возникло другое обстоятельство.
"Ага, получилось!" - подумал Ребус.
– Вот я и хотела узнать, не отпустите ли вы его ко мне…
Пока они шли по коридору, она была против обыкновения молчалива, даже губы поджала, поэтому Ребус и не пытался завязать разговор. Но, подойдя к двери в аудиторию, она в нерешительности остановилась.
– Входите, – сказала она. – Я буду через минуту.
Ребус посмотрел на нее, но Андреа отвела глаза, а стоило ему взяться за ручку двери, повернулась и пошла дальше по коридору. Все еще глядя ей вслед, Ребус открыл дверь. Боковое зрение подсказало, что в комнате кто-то есть. На стуле Андреа Томсон сидел человек, с которым ему так хотелось встретиться. Он вошел и быстро закрыл за собой дверь.
– Ловко придумано, – с похвалой в голосе произнес он. – А насколько она в курсе?
– Андреа будет держать язык за зубами, – ответил сидящий за столом, протягивая Ребусу руку. – Ну как ты тут, Джон?
Ребус ответил на крепкое рукопожатие и сел.
– Да нормально, сэр.
Перед ним сидел его шеф, начальник полиции Дэвид Стрэтерн.
– Ну а все-таки, – спросил он, поудобнее устраиваясь на стуле, – может, есть какие-нибудь проблемы, Джон?…
Со дня их первой встречи прошло чуть больше двух недель. Ребус сидел на своем рабочем месте в полицейском участке Сент-Леонард, когда позвонили из Большого дома и спросили, не может ли он подскочить к ресторану "Блонд" и встать перед ним на другой стороне улицы.
– Зачем это? – поинтересовался он.
– Узнаете.