– Ну да.
– Отлично – ты проверил личные дела проституток на предмет идентичности с Люсиль Кафесьян?
– Н-ну, я над этим работаю, Дейв. Сейчас я не могу говорить. Я… слушай, давай я тебе позже перезвоню.
– Какого хрена "позже"? Ну-ка, быстро за работу! – ЩЕЛК. – Спертый воздух.
Домой, бумажная работа. Недоволен Джуниором – дурак и не лечится. Бумажная работа: сочиним-ка жирный рапорт о деле Кафесьянов – чтобы было что скормить Эксли. Следующим пунктом: подыскать ребят, чтоб последили за Глендой, подыскать кандидата, на коего можно повесить дело Кафесьянов. Входящие звонки: Мег – сообщить, что Джек Вудс собрал-таки наши долги. Пит Б.: уважь мистера Хьюза, это ведь я убедил его, что ты – не жидок какой-нибудь. Исходящие: отдел, квартира Джуниора – его нигде нет; найти его, выяснить, что творится в его непослушной башке. Список № 1 – облом – сегодня послать следить за Глендой некого. Выходит, следить придется мне самому – "выход на публику" означает безоговорочное расторжение контракта.
Назад в Голливуд: боковые улочки, фривей. Хвостов нет: абсолютно точно. В Гоувер, в Маунт-Эйри – и налево.
А вот и дом 2489: бунгало, соединенные внутренним двориком, персиковая штукатурка. Парковка – и на ней приютился красно-белый "корвет".
Пять часов десять минут – темень. Паркуюсь рядом – с видом на задний двор и на парковку.
Медленно тянется время – извечная участь полицейского-наблюдателя, – я помочился в пластиковый стаканчик, выбросил его, задремал. Автомобили – пешеходы – свет! Семь ноль четыре – у тротуара – три машины.
Двери открыты, лампы-вспышки – щелк! – Рок Рокуэлл: смокинг, в руках букет. Быстрым шагом – во внутренний дворик, оттуда – с Глендой. Милая: обтягивающее платье с высоким воротником. Луч фонаря осветил ее фирменный прищур: все это – шутка, и я это прекрасно знаю. Вжжжик! – все три машины срываются в южном направлении.
Теперь уже я в роли хвоста – этакий кортеж из четырех машин. Гоувер, западная часть Сансет-бульвара, сама Сансет-стрип, "Клуб Ларго" – кавалькада из четырех авто.
Лакеи услужливо расступились. Опять фотографии – вид у Рокуэлла определенно скучающий. Я припарковался в запрещенной зоне, прикрепив на ветровое стекло знак: "Автомобиль ПУ Лос-Анджелеса". Толпа ввалилась в клуб.
Значок наперевес – вламываюсь в заведение, сгоняю какого-то негра с барной табуретки. На сцене – Терк Батлер: лос-анджелесский кабачный лабух номер один. Наблюдательный пункт: Рок, Гленда, писаки. У входа – репортеры: аппараты наготове, фокус.
Расторгни этот чертов контракт.
Ужин: содовая, соленые крендельки. Легко заметить: Гленда болтает. Рок скучает. Репортеры игнорируют его – тот начинает дремать.
Терк Батлер уходит – на сцене хористки. Гленда курит и смеется. Пялюсь на танцовщиц. Гленда подтягивает платье – просто так. Рок набрасывается на соус – виски с содовой и лимоном.
Ровно в десять они уходят из клуба – пешком по Сан-сет, до Крещендо. Очередная барная табуретка, снова не спускаю глаз. С Гленды – настоящей Гленды. Сногсшибательной Гленды, что-то от Мег, ЧТО-ТО в ней самой.
Полночь – бежим к машинам – я сзади, бесшабашно, бессмысленно близко. Назад, к дому Гленды – освещенный тротуар: фальшивый прощальный поцелуй под вспышки фотокамер.
Газетчики расползлись; Гленда помахала рукой. Тишина – голоса отдаются далеко.
Рок: "Черт, теперь я без колес".
Гленда: "Возьми мою тачку и приезжайте вместе с Крутым. Через два часа – устроит?"
Рок схватил ключи и был таков – сияя как медный пятак. "Корвет" тронулся с места – завоняло жженой резиной – Гленда поморщилась. "Приезжайте вместе с Крутым" – смешно. За ним.
На юг по Гоувер, затем на восток до Франклин. Машин мало – и хвоста за мной нет. На север по Вестерн – наверное, из-за разрешения Микки на съемку открыли-таки дорогу через парк.
Лос-Фелиз, поворот налево. Ферн-Делл – водопады и склоны перед холмами Гриффит-парка. Тормозные огни – ч-черт – Ферн-Делл – ребята из Отдела нравов прозвали это место "раем для членососов".
Он припарковался – час пик – во тьме алеют огоньки сигарет. Резко поворачиваю вправо и торможу – мои фары осветили Рока и какого-то смазливого молодого хлыща.
Я выключил фары, открыл окно. Близко – вот что я услышал:
– Привет!
– Привет.
– Я… я считаю, что осень – лучшее время года в Лос-Анджелесе. А ты?
– Ага, я тоже. Слушай, я тут взял погонять классную тачку. Может, мы еще успеем на последнее представление в "Орхидею", а потом куда-нибудь сходим? У меня есть пара часиков до того, как я заберу своего парня… в смысле подцеплю себе кого-нибудь.
– А вы слов даром не теряете.
– Я не теряю даром времени. Ну же, скажи, что согласен.
– Нет, сладкий. Ты – большой и сильный, я таких люблю. Но в последний раз, когда я вот так же согласился пойти с большим и сильным парнем, он оказался помощником шерифа.
– Да ладно тебе.
– Нет, nein, поп. Кроме того, я слышал, что по Ферн-Деллу рыщут полицейские из Отдела административных правонарушений.
Чушь – наш отдел никогда не имел дела с педиками. Разве только лопух Джуниор – крутой ковбой из Отдела нравов.
Рок: "Спасибо за воспоминания". Чиркает спичкой, зажигает сигарету. Теперь они идут медленно – слежу за тем, как пидоры по очереди затягиваются сигареткой.
Потянулось время, музыкальное сопровождение – стоны парочки из близлежащих кустов. Час, час десять – из леска вынырнул Рок, застегивая ширинку.
Вжиииик – "корвет" сорвался с места. Я за ним – медленно, машин нет, наверное, он едет на съемочную площадку. Откуда ни возьмись – дорожная застава – вооруженные битами парни пропускают его.
Фары грузовика из темноты – отъезжаю назад, наблюдаю.
Визг тормозов – здоровенный грузовик с безбортовой платформой, полной пикетчиков. Белый луч прожектора – ослепить цель. Парни попрыгали с платформы – крепкие, ни дать ни взять "Луисвилль Слаггерс".
С треском разлетелось лобовое стекло – шатаясь, выскочил какой-то человек, выплевывая осколки. Водитель попытался бежать – очередь снесла ему нос.
Края платформы треснули – ребята с битами совсем близко – принялись лупасить пикетчиков по ребрам. Фэтс Медина схватил кого-то за волосы и потащил – начисто содрав скальп.
Но криков нет – что-то не так – почему нет звука?
Обратно в Ферн-Делл, к дому Гленды. Криков по-прежнему нет – странно – и тут я понимаю: в ушах моих так бешено колотится пульс, что практически ничего не слышно.
Подождем, когда мальчики выйдут – "Рок! Крутой!" – голос у него ну впрямь как у пидора, у этого убийцы восьмерых. Подозрительно: два часа ночи, где-то тут моя сирена-шлюшка…
Горит один фонарь – над ее подъездом. Я включил рацию и принялся слушать, чтобы хоть чем-то себя занять. Голоса – настраиваю на полицейскую частоту – бормотание, шипение.
Дело о мехах Гурвица – ребята из Отдела ограблений. Узнаю голоса: Дик Карлайл, Майк Брюнинг – приспешники Дадли Смита. Никаких следов: Дад требует, чтобы они разобрались как следует. Трескотня: вклинилась какая-то другая станция. Брюнинг: Дад снимает Джонни Дьюхеймела с работы в Отделе по борьбе с оргпреступностью – этого громилу – бывшего боксера. Опять помехи – я покрутил ручку – ограбление винного магазина на Ла Брея.
На стоянку въехал "корвет" – мальчики, обнявшись, стали подниматься к Гленде.
Один звонок – открылась и закрылась дверь.
Прикидываю, как пробраться:
Через сам дворик – слишком рискованно. Через крышу – тоже: не на что взобраться. Обойду-ка я бунгало – может, там есть окно, в него и подглядим.
Рискну? – это того стоит – слишком смачные слухи.
Я вышел из машины, зашел за бунгало, сосчитал задние двери – раз, два, три – плотно закрыты на засов. Одно окно есть – шторы приоткрыты – посмотрим:
Темная спальня, дверь в смежную с ней комнату открыта.
Аккуратно нажимаю на стекло, давлю. Открылось – ни дребезга, ни скрипа. Через подоконник – раз – и внутри.
Запахи: чистое белье, застарелые духи. Темнота, серая – разглядел только кровать да книжные полки. Голоса – ухватился за дверь – прислушиваюсь.
Гленда: "Что ж, это прецедент".
Крутой: "Не самый удачный, милая".
Рокуэлл: "Мари "Тело" Макдональд – пришла из ниоткуда, сделала карьеру – и потом – р-раз – ее ни с того ни с сего похищают. Газетчики мигом учуяли игру на публику. Я полагаю…"
Гленда: "Это все было так ненатурально, вот почему – у нее даже прическа не испортилась. Помните, что наше кино спонсирует Микки Коэн. Он на меня запал, так что прессе можно преподнести гангстерский след. Когда-то меня содержал Говард Хьюз, что тоже делу не помешает…"
Крутой: ""Содержал" – вау, какой эвфемизм!"
Рок: "А что такое "эф… эвфемизм"?"
Крутой: "Хорошо, что ты красавчик – мозгами бы ты работать не смог".
Гленда: "Прекратите и послушайте меня. Я вот о чем: что подумает полиция? Явно не похищение с целью выкупа – кто станет тратиться из-за нас с Роком? Я вот думаю…"
Крутой: "Полиция заподозрит месть Микки или что-нибудь в этом духе, а Микки ничего не будет знать. Полиция обожает беспокоить Микки – собственно, это любимое занятие всего Полицейского управления Лос-Анджелеса. А вы двое будете молодцом. Джордж Индж влепит вам пару плюх – слегонца, чтобы было правдоподобней. Полиция вам поверит, так что беспокоиться нечего. Вы оба предстанете жертвами похищения, так что внимание общественности вам обеспечено".
Рок: "Смысл так изощряться?"
Гленда: "Скомпрометировать Говарда, глупый. Он никогда не станет расторгать контракт с прекрасной жертвой похищения".
Крутой: "Скажи, сладкая, – он правда ненормальный?"
Гленда: "Еще какой".
Все трое громко расхохотались. Смешно: подстроенные похищения всегда проваливались.
Скрипнула дверь: я вжался в стену, прищурился. Гленда: халат, влажные волосы: "Он говорил о самолетах, чтобы возбудиться. А мои груди называл: "твои пропеллеры"!"
И снова смех – Гленда выскользнула из поля моего зрения. Скрип патефонной иголки: Синатра; подожду, пока кончится песня, – вдруг еще раз доведется увидеть.
Безуспешно – только медленный синатровский "Отлив". Через спальню – в окно; в висках бешено стучит: "Не закладывай ее".
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Чудовища:
Чарльз Исслер – признание; нашумевшие убийства женщин. "Ударь меня, ударь!" – говорили, он кусал ребят из Отдела убийств, которые игнорировали эту его просьбу.
Майкл Джозеф Крагман, признание 187 под названием "Иисус Христос". Мотив: месть – типа "Иисус спал с его женой".
Переворачиваю страницы:
Дональд Фицхью – признание: убийства трансвеститов. Томас Марк Джануэй – педофилия; ТРЕКЛЯТЫЙ ИНСТИНКТ: опять тут – спасу от него нет. Блуждающий Огонь – душитель – мучитель – убийца пьяных бродяг. Никаких возможных кандидатов…
Я проснулся.
ОПЯТЬ ИНСТИНКТ: Кафесьяны знали, кто вломился в их дом, – если я и найду подозреваемого, они все испортят.
Протоколы допроса – личные дела – а вот и самое последнее:
Джордж Сидни Индж, также известный как Джорджи. Белый мужчина, дата рождения 28 ноября 1922-го.
Осужден за сутенерство: 1948-1953 – в общей сложности четырнадцать месяцев в окружной тюрьме. Приводы за торговлю оружием: 1956, 1957, 1958 – приговоров не последовало. Последний известный адрес: 1219, Дюнсмюр, ЛА. Автомобиль: "Кадиллак-эльдорадо" 1951 года, регистрационный номер КЮР 288.
Крутой – Гленде: "Джордж Индж влепит вам пару плюх – слегонца".
Принял душ, побрился, оделся. Гленда улыбнулась, точно говоря: не спеши пока.
Бюро – на столе напоминание от Эксли: "459-е Кафесьянов – подробный рапорт". 8: 00 – дневная смена еще не заступила – нет потенциального помощника для визита к Джорджу Инджу.
Кофе – запоздалый. Позвонил какой-то тип из окружной прокуратуры – из-за той лажи с букмекерской конторой. Навешал ему лапши, как юрист – юристу. Появляется Джуниор: поднимается по лестнице, бочком, оглядываясь. Я свистнул – протяжно и хрипло.
Он подошел. Я захлопываю дверь кабинета, тусклым голосом: "Никогда не бросай трубку, когда говоришь со мной, и впредь думай, что говоришь. Еще раз такое повторится – и не видать тебе Бюро как своих ушей…
– Дейв…
– Какой я тебе, на хрен, Дейв? Стеммонс, придерживайся правил, черт тебя дери. Подчиняйся моим приказам, делай, что я говорю. А теперь: ты проверил личные дела проституток на соответствие с Люсиль Кафесьян?
– Н-ничего нет. Я… я п-проверял. – Нервничает, потеет.
Сменим тему:
– Это ты гонял педиков в Ферн-Делл?
– Ч-что?
– Какой-то тамошний пижон заикнулся, что парк, дескать, обрабатывает Отдел административных правонарушений. Мы с тобой оба знаем, что это т– чушь собачья. Я повторяю – это ты…
Руки вверх – умиротворяющим жестом: "Ладно, виноват, виноват. Я тут был обязан одному из моих давних студентов из академии. Он работает в Отделе нравов участка Голливуд, и у него завал – его шеф бросил почти весь отдел на поиски этого Блуждающего Огня. Я дал ему парочку ребят и помог чуток. Послушай, мне неловко, что я нарушил правила…"
– Впредь учи правила, мать твою так!
– Конечно, Дейв. Извини.
Трясется, потеет – я дал ему платок. "Ты когда-нибудь слышал о сутенере по имени Джордж Индж? Он еще пушками приторговывал?"
Закивал – рад стараться: "Слышал, он еще и насильник. Кто-то из парней в отделе рассказывал мне, что он любит побивать баб, которых трахает".
– Вытри свою рожу, а то вон пот на пол капает.
Джуниор делает рывок – на меня направлен пистолет – рука трясется. Быстро – бью его по руке; от перстня-печатки – память о юрфаке – кровавый след.
Стискиваю его пушку – аж пальцы побелели. Задумался – опустил ее.
– Не остывай, крутой парень. Сейчас мы едем на дело, и мне надо, чтобы ты был на взводе.
Каждый на своей машине, излагаю ему полуправду: хороший полицейский – плохой полицейский, ареста не последует. Оставайся на взводе: у меня тут кое-что ожидается сегодня вечером, а это чертово фальшивое похищение может пустить все насмарку. Джуниор: "Конечно, Дейв, конечно", – весь из кожи вон.
Я добрался до места первым – пародия на "шато" – четыре этажа, на каждом – квартир по десять. На стоянке – к "эльдо" пятьдесят первого года – что соответствует информации из личного дела Инджа.
Проверил почтовые ящики: ага, 104 – Дж. Индж. На тротуар двумя колесами заехал "форд" Джуниора. Я побежал через площадку.
Меня догнал Джуниор. Я подмигнул ему, он мне – похоже на нервный тик. Я нажал кнопку звонка.
Дверь с треском приоткрылась. Касаюсь мочки уха – вперед, плохой парень.
Джуниор: "Полиция, открывайте!" – неверно – я дал сигнал пнуть дверь.
Дверь распахнулась. На пороге: жирный бандюга с поднятыми вверх руками. На них – застарелые следы от уколов – сейчас завопит: "Я чист!"
– Я чист, ребята! У меня неплохая работа, и тест показал, что я больше не ширяюсь! Я еще отбываю условный, и мой инспектор по надзору знает, что я соскочил с иглы и теперь только бухаю!
Я улыбнулся: "Мы верим, что вы чисты, мистер Индж. Можно войти?"
Индж посторонился. Джуниор закрыл за нами дверь. Халупа: раскладушка, везде валяются винные бутылки. Телевизор, журналы в ярких обложках: "Строго секретно", еще какие-то девчачьи.
Джуниор: "Лицом к стене, засранец!"
Индж распластался вдоль стены. Я осмотрел обложку "Строго секретно": "Мари "Тело" Макдональд, похищение оказалось фальшивкой!"
Джорджи жевал обои, Джуниор – медленно, со знанием дела, его обыскивал. Страница два: некий приятель отвез Мари в Палм-Спрингс и спрятал в заброшенной шахте. Потребовал выкуп – ее агент позвонил в ФБР. И неизбежный стеб: пять шагов, как подстроить свое собственное похищение.
Джуниор врезал Инджу – по почкам – уже неплохо.
Джорджи согнулся пополам, судорожно вдохнул. Я принялся рассматривать фотографии: садо-мазо – связанные, с кляпом во рту женщины.
Джуниор пнул Инджа – тот вновь распластался вдоль стены. Блондинка, чем-то похожая на Гленду.
Вслух: "Урок номер один: звоните Хедде Хоппер заранее. Урок номер два: не нанимайте похитителей на актерских кастингах. Урок номер три: не платите выкуп мечеными фэбээровцами купюрами". Чья идея, Джорджи, – твоя или Крутого Веккио?
Молчание.
Я поднял вверх два пальца: ДАВАЙ. Джуниор врезал ему пару раз по почкам – изо рта Инджа пошла пена.
Перед ним, на корточках: "Расскажи нам все. Этого не случится, но все-таки расскажи. Будешь умницей – и твой инспектор ничего не узнает. Будешь играть в молчанку – привлечем за хранение героина".
Бульканье: "Да пошли вы…"
Два пальца: ВПЕРЕД.
Снова кулаки – со всей дури – Индж рухнул на пол и скрючился в позе эмбриона. Хлоп – удар кулака приходится по полу – Джуниор взвыл и выхватил свою пушку.
Я выхватил ее у него – проверил патронник, вышвырнул на пол обойму.
Джуниор: "Господи, Дейв!" – прощай, крутой парень.
Индж застонал – Джуниор пнул его ногой – аж ребра затрещали.
"ХОРОШО! ХОРОШО!!"
Я дотащил его до стула и усадил; Джуниор отобрал свою пушку. На кровати – винище; сбрасываю его на пол.
Бульк-бульк-бульк – Индж закашлял, отрыгнул кровь. Джуниор на карачках – ищет свою обойму.
– Так чья идея?
Индж: "Откуда в-вы…" – морщится.
– Не ваше дело. Отвечайте на вопрос: чья идея?
– Крутого. Крутой В., это он придумал. Дело в карьере его дружка да еще этой блондинки – за компанию. Крутой сказал – три штуки и чтоб поаккуратней. Послушайте, я согласился, чтобы вспомнить вкус…
Джуниор: "Вкус чего? Не героина ли? Я думал, ты чист, засранец".
""Засранец", хм. Как ковбой в дешевом вестерне. Ты свой жетон, часом, не в коробке с овсяными хлопьями нашел?"
Осадил Джуниора: "Вкус чего?"
Хихиканье. "Я больше не торгую пушками, я больше не поставляю женщин клиентам. Я соскочил с иглы и теперь только вино пью, правда, так что мои вкусы теперь…"
– Вкус чего?
– Ч-черт, я просто хотел побить эту сучку Гленду. Я так и застыл – Индж продолжал говорить – от него разило дешевым пойлом.
– … я п-просто хотел испортить хоть что-нибудь, с чем соприкасался Говард Хьюз. Во время войны меня вышвырнули с авиационного завода Хьюза, и, наверное, я решил отплатить ему через эту Гленду. Ла-ла-ла, славная такая…
Я опрокинул его стул и швырнул в него его же собственный телевизор – кинескоп и трубки с шумом и треском лопнули. Выхватил у Джуниора пушку – прицелился – нажал на курок – щелк-щелк – я же сам вытащил обойму, вот раздолбай.
Индж заполз под кровать. Оттуда, мягким голосом:
– Послушайте, не подумайте, что ваша Гленда – "моя прекрасная леди". Я ведь ее знаю, она работала проституткой на этого сутенера, Дуайта Жиллетта. И я могу рассказать о ней такое, что потянет на газовую камеру.
Жиллетт – смутно припоминаю – кажется, нераскрытое убийство. Разрядил свое оружие – гарантия безопасности.