Потерявший дар речи гопник покорно отдал свой пистолет, и тут Ваня разошелся. Физически он вряд ли был сильнее, но перепуганный насмерть грабитель, зная точно, что он-то не бессмертный, не сопротивлялся, и Ваня так отделал стрелявшего в него бандита, что на том живого места не осталось. За то, что задержал особо опасного рецидивиста, Иван получил благодарность от руководства, но с тех пор, как напьется, рвется еще раз проверить, бессмертный ли он.
Сейчас Иван очень сомневался в том, что разбойный налет на квартиру Виктора совершили случайные гопники. Как и выезжавший до него дежурный опер, он сразу обратил внимание на царящий в квартире порядок, а то, что грабители какие-то вещи и ценности все же забрали, наводило на мысль об инсценировке грабежа. Да еще эта подозрительная история с ключами. Зачем мужу убитой отрицать очевидное, что он заменил свой старый ключ на новый? Ну потерял ключ и потерял, заказал себе новый (хотя в таких случаях лучше сразу поменять секрет замка, ведь неизвестно, в какие руки попадет утерянный ключ) – и все, никаких вопросов по этому поводу к нему больше бы не возникло. Тем не менее безутешный вдовец сказал, что ключ не терял и новый не делал, а потом под предлогом плохого самочувствия и вовсе уклонился от ответов на безобидные в общем-то вопросы. Подозрительно это, очень подозрительно…
"Не в этом ли "золотом ключике" кроется загадка убийства его жены?" – подумал Иван. Раз дверь была открыта своим ключом, значит, тот, кто взял старый ключ, и есть убийца. Как говорится, "кто шляпку спер, тот и старуху пришил". Вряд ли ключ Виктору могли подменить так, чтобы он этого не заметил, ведь для изготовления дубликата нужно было сначала взять у него старый ключ, а потом его же вернуть хозяину. Злоумышленнику проще незаметно сделать слепок с его ключа на обыкновенный пластилин и по нему уже изготовить дубликат. В таком случае вообще исключено, чтобы вор подсунул хозяину новый ключ вместо его старого.
Проверить свои умозаключения Иван не успел. Когда он уже собрался было расколоть Виктора на заказное убийство своей жены прямо на месте преступления, применив к нему в его же квартире не совсем дозволенные, но весьма эффективные методы дознания, приехали "важняк" Василевская и его непосредственный начальник подполковник Сокольский с информацией, которая никак не вписывалась в его версию. Час назад вскрытием было установлено, что Юля Быстрова была не только задушена, но еще и изнасилована, причем, по заключению судмедэкспертов, она подверглась насилию, будучи уже мертвой. Сам акт некрофилии говорил о том, что убийство было совершено с целью полового акта с трупом (а большое число серийных убийств носит некрофильский характер), и предположение Ивана, что убийство жены заказал ее муж, выглядело теперь не очень убедительно. Тем не менее он изложил свои соображения, когда Василевская пригласила его с Сокольским к себе в прокуратуру обсудить с ними план первоочередных оперативных мероприятий.
Внимательно выслушав его, Василевская с Сокольским согласились с тем, что история с подменой ключа, которую муж убитой на допросе так и не смог объяснить, вызывает серьезные подозрения.
– Если допустить, что он заказал свою жену, тогда это объясняет, почему его гипертонический криз столь удачно для его алиби совпал по времени с убийством его дражайшей супруги. Распереживался, вот на нервной почве давление у него и подскочило, а мог и специально себя накручивать, чтобы был повод вызвать "скорую", – высказала свои соображения Зоя. – Сергей, а ты что скажешь по этому поводу? – поинтересовалась она мнением Сокольского.
– Думаю, при таком раскладе его алиби оборачивается против него же. Но если это заказное убийство, зачем мужу заказывать наемному убийце еще и надругаться над телом своей жены, да еще таким извращенным способом?! – усомнился Сокольский.
– Ты прав, – согласилась с ним Зоя. – Он не стал бы делать такой заказ хотя бы потому, что такая дикая услуга стоила бы на порядок дороже. А зачем ему платить больше? Вы же видели обстановку в их квартире? Украденная дубленка жены была, похоже, самой ценной вещью в ее гардеробе, и вряд ли в их семье водились лишние деньги.
– Ну, на самого занюханного киллера он, может быть, и насобирал бы. А вот найти наемного убийцу-извращенца – это как-то уж слишком сложно для него, – заметил Сокольский.
– Ну, может, он не знал, что тот некрофил? – настаивал на своей версии Иван.
– Ты сам-то веришь в киллера-некрофила? – язвительно осведомился Сокольский.
– Да не очень-то, – признался Иван.
– Нам только сексуального маньяка еще не хватало… – озадаченно произнесла Зоя.
– Если это не заказное убийство, то, может, и маньяк, если мотивом убийства была некрофилия, – согласился с ней Сокольский. – Только наш душитель стыдливый какой-то попался. Сделав свое гнусное дело, он оставил дверь в квартиру полуоткрытой, но при этом позаботился о том, чтобы никто из случайно заглянувших соседей не заметил, что убитая им женщина изнасилована. Да что там соседи, при наружном осмотре наш судмедэксперт тоже не установил факт изнасилования, ведь нижнее белье потерпевшей было в полном порядке.
– То есть, – продолжила ход его мыслей Зоя, – если маньяк постарался скрыть следы своих извращений, то это не маньяк, а расчетливый наемный убийца, который не хотел, чтобы заказчик узнал, какую гнусность он проделал с трупом. Правда, – отметила она, – акт некрофилии все равно бы всплыл, но не сразу, а только после вскрытия, а значит, киллер мог получить деньги от заказчика, пока тот не узнал, с каким извращением выполнен его заказ.
– Вот и я о том же! – поддержал ее Иван. – Надо брать этого вдовца за жабры и прессануть его как следует.
– Не следует, Ваня, не следует, – возразила Зоя.
– Это почему же?
– Потому что, если его "прессануть", как ты выражаешься, он у тебя и в убийстве Кеннеди признается, только мне признаний, полученных незаконным путем, не нужно.
– Ну конечно, нашей прокуратуре надо, чтобы все было строго по закону. Но, Зоя Юрьевна, вы же сами знаете: если б мы, опера, скажем так, не импровизировали, хрен бы мы тогда что раскрыли.
– Ваня, угомонись, – примирительно сказала она. – Я не меньше тебя заинтересована вывести его на чистую воду, а в истории с ключами он явно что-то темнит, в этом я с тобой полностью согласна. Сам он свою жену не убивал, у него алиби есть, а ни прямых, ни косвенных доказательств того, что он нанял убийцу-некрофила, у нас нет. Кстати, наш душитель изнасиловал труп без презерватива, и по ДНК-экспертизе оставленной им спермы мы сможем идентифицировать этого киллера-извращенца. А если он есть в нашей базе данных ДНК, тогда вообще никаких проблем. Правда, в такую удачу что-то слабо верится. Вот если бы у нас была введена обязательная генная паспортизация всего населения, тогда другое дело. Отправили любую волосинку или потожировой след преступника на геноскопию – и тут же получили все его паспортные данные, но пока все это из области фантастики, так что найди мне, Ваня, хотя бы одно косвенное доказательство того, что это заказное убийство, и я нашего безутешного вдовца сразу арестую, – пообещала она.
– А новый ключ в его связке, и то, что он не может объяснить, откуда тот у него появился, и, главное, куда он дел старый ключ, которым, возможно, воспользовался убийца, – это разве не косвенная улика? – продолжал горячиться Иван.
– Вот ты и выясни, кто, где и зачем изготовил новый ключ и куда исчез старый. И начни с проверки металлоремонтных мастерских, где делают запасные ключи. Может, какой-нибудь мастер и вспомнит, кто у него заказывал этот ключ, ведь он явно изготовлен совсем недавно. Считай это моим первым поручением. Я их подготовила тут уже целый список, так что покоя я вам не дам, господа оперативники, не надейтесь, – пообещала Зоя.
– Да уж, покой нам только снится, – проворчал Иван. – Зоя Юрьевна, вы хоть представляете, сколько в нашем городе таких мастерских? Что, все их проверять, что ли? – приуныл он.
– Ты только не отчаивайся! Вдруг тебе повезет и ты найдешь нашего мастера в первой же близлежащей мастерской, – подбодрила его Зоя.
– А что, Иван, всем известно, какой ты везучий, тебя даже бандитские пули не берут, и чем черт не шутит, может, через этот ключ ты и выйдешь на убийцу, и тогда все лавры тебе достанутся, – пообещал Сокольский.
– Оно-то заманчиво, конечно. Но, может, вы кого другого пошлете эти мастерские проверять, а я вдовцом лучше займусь, а? Да если бы не вы, я бы расколол его еще там, в квартире, – посетовал он.
– Понимаешь, Ваня, если он не смог тебе ответить, откуда у него ключ, может, он действительно этого не знает, – заметила Зоя. – Ключ ему могли подменить, а он по рассеянности мог этого и не заметить, не все же такие наблюдательные, как старший опер "убойного отдела" Иван Бессмертный. Нет, ну подумай сам, – увидев, что не переубедила его, продолжила она, – ему ведь ничего не стоило тебе сказать, что он изготовил себе ключ взамен недавно утерянного. Но он не стал изворачиваться, а честно тебе признался, что не знает, откуда у него появился новый ключ. Если бы он был злоумышленником, у которого хватило ума обеспечить себе столь безупречное алиби, ему бы ничего не стоило соврать тебе насчет ключа. Логично?
– Ну, в принципе, да, – неохотно согласился он.
– Вот видишь, а ты сразу колоть, – укоризненно произнесла она. – Короче, прежде чем предъявлять какие-то обвинения, надо найти мастера, изготовившего этот ключ. И если окажется, что новый ключ заказал сам Виктор, то за заведомо ложные показания я его в два счета переведу из потерпевших в подозреваемые. И тогда, как пишут в газетах, "под тяжестью предъявленных улик он признался в совершении преступления". В общем, наша задача – такие улики найти.
– Да я и не спорю, – пожал плечами Иван.
– Вот и хорошо. Итак, что нам на данный момент известно? – продолжила она. – У мужа убитой железное алиби, а его ключом от квартиры мог завладеть убийца-некрофил, который проник в квартиру, воспользовавшись этим ключом. Как вариант, он мог подстерегать свою жертву на лестничной площадке или шел за ней следом, и когда Юля открыла дверь своим ключом, он заскочил в ее квартиру, как говорится, на плечах. Возможно также, что это был человек, которого она знала и сама впустила в квартиру.
– Или он поджидал в ее квартире. Если у него имелся свой ключ, то наверняка он так и сделал, – заключил Сокольский. – И то, что обстановка в квартире не была нарушена, говорит о том, что злодей имел достаточно времени спокойно осмотреться и выбрать себе то, что плохо лежало, – деньги в баре, золотая цепочка в шкатулке, видеомагнитофон, дубленка.
– Ориентировки на похищенные вещи обязательно разошлите во все ломбарды, рынки и приемки, – сказала Зоя.
– Сделаем, – кивнул Сокольский.
– Но если кража инсценирована, то это подтверждает мою версию, что убийство жены заказал ее муж! – настаивал на своем Иван. – Самому убийце ведь незачем было устраивать инсценировку квартирной кражи, а вот заказчику такая инсценировка очень даже на руку, чтобы отвести от себя подозрения.
– Что я могу на это сказать? – развел руками Сокольский. – Я безоговорочно бы поддержал твою версию, если бы не этот чертов некрофил. Сейчас же с уверенностью можно утверждать только одно: это убийство совершено не профессионалом. Впрочем, на такие бытовые "заказухи" дилетантов чаще всего и нанимают. Кстати, надо будет проверить, не было ли аналогичных преступлений в других регионах. Ну и, само собой, проверим всех ранее осужденных за преступления на сексуальной почве.
– Я так понимаю, план первоочередных оперативно-розыскных мероприятий у нашего розыска уже есть, – с удовлетворением отметила Зоя. – Добавлю к этому, что нужно отработать все связи Виктора и его жены, которая, кстати, работала в бухгалтерии банка "Аракс", так что нельзя исключать, что убийство может быть связано и с ее служебной деятельностью. Нужно установить круг ее друзей, знакомых, родственников, сослуживцев. Выяснить, когда она ушла накануне с работы, с кем она там поддерживала отношения, кто мог к ней приезжать, навещать ее. В общем, объем работы предстоит немалый, и я очень рассчитываю, Сергей, на помощь городского розыска, тем более что банк "Аракс" находится в двух шагах от вашего Управления, вам и карты в руки.
– Не вопрос, банкиров я беру на себя, – заверил Сокольский.
– А райотделу я поручу, чтобы участковые с операми еще раз прошлись по квартирам, вдруг кто-то из соседей что-нибудь да вспомнит, – сделала Зоя для себя пометку в служебном блокноте.
– Поквартирный обход надо бы сделать не только в этом доме, но и побеседовать с жителями соседних домов, – добавил он. – Это займет, конечно, немало времени, но может дать результат – киллер же не человек-невидимка, не мог он зайти и выйти из дома никем не замеченный.
– Согласна. Ну что, будут у кого-нибудь еще какие-то соображения? – спросила она.
– Да все возможные версии вроде как рассмотрели, – пожал плечами Сокольский. – У тебя, Ваня, есть к Зое Юрьевне вопросы, предложения?
– Есть пожелание, чтобы поменьше у нее было таких праздничных дней. Сегодня Восьмое марта все-таки. С праздником вас, Зоя Юрьевна!
– Спасибо, Ванечка, – поблагодарила она.
– Ну все, Иван, до завтра! – пожал ему руку Сокольский. – Мне тут с Зоей Юрьевной нужно еще кое-какие вопросы обсудить.
– Понял, – ответил Иван. О том, что "важняка" Василевскую и Сокольского связывают не только служебные отношения, ему было известно, и он не стал стеснять их своим присутствием.
– Ну что, в ресторан? Отметим наконец Восьмое марта, как нормальные люди, – предложил Сергей, когда дверь за Иваном закрылась.
– Ой, Сережа, в ресторан, наверное, уже поздновато, а завтра и тебе, и мне с утра пораньше на работу, – посетовала она.
– Тогда давай я тебя домой отвезу, а по дороге купим торт, шампанское, и ты пригласишь меня на чашку чая, – предложил он.
– Ну, как я могу тебе отказать… – устало улыбнулась она.
* * *
Побеседовать с руководством и сотрудниками банка, в котором работала Юля Быстрова, Сергею Сокольскому удалось только десятого марта, поскольку девятого был выходной день.
– До сих пор не могу поверить в то, что Юлечки с нами больше нет, – горестно вздохнула главный бухгалтер банка Мария Ивановна Резник, дородная, уверенная в себе женщина лет пятидесяти. – Она скромная была, трудолюбивая, с клиентами всегда приветливая.
– А с коллегами у нее конфликтов не было? – спросил Сокольский.
– Да нет, что вы! У нас коллектив очень дружный. А Юля, знаете, она, как это сказать, очень коммуникабельная была. У нас ведь как? Дни рождения, юбилеи мы всегда вместе отмечаем всей бухгалтерией, и Юля никогда коллектива не сторонилась. Так что врагов у нее среди наших точно не было. Наоборот, ее все любили. А если вы подозреваете, что ее могли убить из-за каких-то дел, связанных с банковской деятельностью, то это вряд ли. Она ведь рядовой бухгалтер-операционист, в ее обязанности входило расчетно-кассовое обслуживание юридических лиц. Юля занималась оформлением документов на прием наличных денежных средств в кассу, и клиенты никогда не жаловались, – заверила она.
Сокольский и сам понимал, что никто не станет заказывать убийство скромной операционистки, она же не директор банка и не главный бухгалтер. Так что проверять бухгалтерские операции Юли не имело особого смысла. Поблагодарив Марию Ивановну, Сергей побеседовал с другими банковскими служащими. Восстановить почти поминутно события последнего рабочего дня Юли ему помогли ее сослуживцы. Седьмого марта для сотрудников банка в близлежащем кафе была устроена корпоративная вечеринка – празднование Международного женского дня. За Юлей в тот вечер ухаживал некто Игорь Мирошниченко – клерк из отдела пластиковых карт, и, когда она собралась домой, он вызвался ее проводить, и с вечеринки они ушли вместе. Получалось, что он был последним из коллег, кто видел ее живой, только вот и самого Игоря никто с того дня больше не видел. Сегодня Мирошниченко не вышел на работу, утром он позвонил в офис, сообщил, что его маршрутка стоит в пробке и поэтому он немного опоздает, но по неизвестным причинам до банка он так и не доехал, и где он сейчас, никто не знал – его мобильный телефон был вне зоны досягаемости. Узнав домашний адрес Мирошниченко, Сокольский послал к нему оперативников, но съездили они впустую – дверь им никто не открыл.
Тем временем Сокольский проверил Игоря Мирошниченко по милицейским базам. Оказалось, что это ранее судимый за изнасилование Игорь Дужкин. По приговору суда он отсидел восемь лет, а когда освободился, женился на некой Алисе Мирошниченко и взял ее фамилию. Через год он развелся, но фамилию жены себе оставил и уже как Мирошниченко устроился на работу в банк. С такой неприглядной биографией Дужкин автоматически попадал под подозрение в убийстве и изнасиловании Юли. Его объявили в розыск, и через день оперативники задержали Игоря Дужкина-Мирошниченко, скрывавшегося на загородной даче родителей его бывшей жены.
Уже сам факт, что подозреваемый прятался от милиции, свидетельствовал против него, но "важняк" Василевская не спешила с выводами. Когда розыскники доставили ей на допрос задержанного насильника, вид у того был, прямо скажем, неважный. Понятно, что в угрозыске с ним никто не церемонился. Как женщина, Зоя и сама не испытывала особой симпатии к подобным типам, но как следователь она должна была непредвзято относиться к подследственному, каким бы негодяем тот ни был. Зоя уже не раз убеждалась, что дальнейшие отношения с подследственным определяются с первого допроса: приглянулись они друг другу или нет, и всегда легче найти контакт с "клиентом", если тот видит, что следователь относится к нему без презрения и высокомерия. Как говорится, ничего личного. А если с самого начала испортить отношения с фигурантом, то следствие превратится в сплошную войну нервов и работать по делу в таких условиях будет очень тяжело. Любому злодею присущи человеческие черты, ведь не сразу же он родился злодеем, и Зое, как правило, почти всегда удавалось установить нормальные отношения с подследственными. Некоторые даже влюблялись в нее и ходили к ней на допрос, как на свидание, но чаще ей приходится иметь дело с такими выродками – убийцами и насильниками, общение с которыми она переносила с трудом.
Сейчас ей предстояло провести первый допрос подозреваемого, ранее уже судимого за изнасилование. Затравленно озираясь на своих конвоиров, тот волком смотрел на нее, и Зое стало не по себе от этого взгляда, столько ненависти в нем было. Чтобы оперативники, доставившие на допрос еле стоящего на ногах Дужкина, не оказывали на него психологического давления, она безапелляционно выставила их за дверь.
– Снимите с задержанного наручники и побудьте в коридоре, – потребовала она.
– Может, его это, к батарее пристегнуть? – предложил оперативник.
– Не надо. Я буду допрашивать его без наручников, – твердо заявила она.
– Зоя Юрьевна, и для нас и для вас будет спокойнее, если мы поприсутствуем на допросе, – настаивал опер.