- Да появился кое-какой материал. И очень небезынтересный. Правда, намеки все больше. И беспокойство. Чего-то они все зашевелились, понимаешь? Как крысы перед кораблекрушением…
- Ладно, потом покажешь и расскажешь, - сказал Николай Григорьевич.
3
По прилете в Архангельск Турецкий занял кабинет в областной прокуратуре города, куда он прилетел вместе с Герой Шестаковым и экспертом-криминалистом Леней Барышниковым из своей следственной бригады.
Они некоторое время смотрели теленовости, где снова и снова все комментировали покушение средь бела дня на депутата Госдумы Петра Кольчугина, потом Турецкий прямо из кабинета соединился с Генпрокуратурой.
- Зоя, ты не в курсе, кто будет расследовать этот взрыв, где едва не погиб этот депутат?
- Константин Дмитриевич просил передать, чтобы вы там не задерживались, а как можно быстрее возвращались в Москву, - сказала Зоя. - Насколько я поняла, дело о покушении на депутата Кольчугина собираются объединить с делом об убийстве его помощников, которое вы ведете.
- Резонно… Кто-нибудь из наших осматривал место взрыва?
- Да, туда уже выезжали ребята из вашей группы…
- Соедини меня с ними… Прямо сейчас.
Пока она разыскивала членов его оперативно-следственной группы, оставшихся в Москве, Турецкий еще раз пробежал взглядом протокол биологической экспертизы, произведенной в автобусе, сгоревшем недалеко от места, где был убит Афанасьев, бывший помощник депутата Кольчугина. По всему выходило, что погибли двое так и неопознанных мужчин. А теперь еще этот взрыв в Москве. Хоть разорвись! Значит, дело разрастается как ком… Конечно, эти материалы по взорванному автобусу следует присоединить к делу об убийстве Геннадия Афанасьева, хотя никаких видимых поводов для этого пока нет. Турецкий вопросительно взглянул на Геру, пыхтящего своей трубкой, от которой исходил сладковатый дым.
- Как хочешь, но у меня все равно не идет это из головы, - сказал Гера. - Ну кому нужно нанимать дорогостоящего киллера, привыкшего расслабляться после трудов праведных в московских ночных клубах, привыкшего связываться по сотовому с заказчиком или с дорогими шлюхами, и тащить его в эту дыру под Архангельск, чтобы застрелить какого-то несчастного зэка в телогрейке, от которого давно никому ни холодно ни жарко?
- Ты это уже говорил, - кивнул Турецкий. - И по-прежнему не знаешь ответа. Как будто с нами играют в телеигру или в жмурки…
- Скорее, в жмуриков, - согласился Гера. - Или каприз у них такой? Или кто-то решил нас отвлечь этим взрывом в Архангельске от взрыва в Москве? И все равно: почему в Кольчугина стрелял не тот же снайпер, не знающий промаха, а его попытался взорвать какой-то неумеха… Вот в чем вопрос!
- Какие-нибудь еще идеи есть?
- Нету! Все мысли только об одном! - воскликнул Гера. - Если профессионала высокого класса используют, чтобы замочить уголовника, который два года мотает срок и который сам про все забыл, да и про него думать забыли! Почему его не застрелили сразу, как других?
- Чтоб ты ночи не спал и мне не давал, задавая этот вопрос…
- Почему его застрелили только сейчас? А видного и действующего всем на нервы депутата пытаются взорвать какие-то дилетанты, и в результате пострадали невинные люди! Ведь куда проще было замочить этого Афанасьева ночью в бараке - за бутылку, нет, за стакан водки! Уверен, там можно было найти десяток таких урок. Да хоть сосед по нарам! Вот почему, а?
- У меня пока есть одна версия, только я тебе ее пока не скажу, - хмыкнул Турецкий. - Чтобы ты и дальше терзался этими вопросами. Вдруг в них что-то сверкнет? Итак, еще раз, - обратился он теперь к Барышникову. - Ты хочешь сказать, что экспертиза ДНК из тканей сгоревших в автобусе…
- Пока ничего не дала! - развел руками Леня. - Фиг с маслом, если точнее. Только что я звонил в Москву. Экспресс-анализ показал, что в нашем банке данных снайперы, или ворошиловские стрелки, с подобными ДНК не числятся. Конечно, будут делать более углубленный анализ, но на это уйдет время. Пока что ваша теория, будто в этом автобусе ликвидировали известного киллера, не подтверждается.
- А может, и подтверждается… - не переставал хмуриться Турецкий, по-прежнему держа трубку возле уха. - Допустим, фейерверк с автобусом и посторонними людьми устроили, чтобы мы этого стрелка больше не искали. Нас просто попытались ввести в заблуждение и отнять время на лишние ходы. Что нашим противникам вполне удалось. Но даже если в автобусе был тот самый снайпер, это не значит, что он в нашу картотеку когда-то попадал. Но в одном ты прав: не так уж много стрелков такого класса, и все они, как правило, наперечет…. Чтоб с такого расстояния, в толпе, и прямо в лоб… Такие нарасхват, на вес золота. За ними охотятся криминальные группировки, отбивая их друг у друга… Но ведь не убивают же! Алло, кто это?
- Это я, Дима Голиков, - ответили в трубке, и Турецкий сразу представил себе краснощекого, с голубыми глазами практиканта с юрфака МГУ. - Здрасте, Александр Борисович! Как вы там? Гере и Лене привет…
- Что нового?
- Александр Борисович, возвращайтесь скорее, а то нас всех распоряжением Меркулова бросают на это дело с покушением на Кольчугина, - пожаловался Дима. - Второй день осматриваем и прощупываем место взрыва.
- И правильно сделали! - буркнул Турецкий. - А ты как хотел? Сидеть в кабинете? И через лупу разглядывать окровавленные кружева графини? Короче. Просейте там всю уличную пыль, пропустите, как старатели-золотоискатели через сито, окрестную грязь, облазьте все крыши, но найдите мне хоть какие-то остатки от взрывателя!
- Это все? - обиженно спросил Голиков.
- Дима, только не обижайся, но пора бы знать, что наш хлеб черствый, а романтики все меньше и меньше, и потому привычка у меня такая гнусная - напоминать об этом…
- Да все нормально… Ну все, пора, - закончил Голиков. - Труба зовет, машину подали, пора ехать.
- Давай! Найди обязательно, это моя личная к тебе просьба.
Барышников вопросительно посмотрел на нахмуренного Турецкого, положившего наконец трубку.
- Можно продолжать? Значит, версию о том, что снайпера убрали…
- Можно с чистой душой отмести, - закончил Турецкий. - Но все равно я бы не спешил. Нам стоит закинуть сеть пошире. Во-первых, узнать, не пропадал ли за последние дни кто-то из здешних жителей. Кого хватились родственники или власти? Если не хватились, значит, они приезжие… Не факт, конечно, но все равно, возможно, это охотники, которые приехали пострелять в здешних лесах дичь.
- Или зэков… - буркнул Гера.
- Это уже твои трудности, - сказал ему Леня, кивнув на телефон. - Звони, узнавай, требуй, наводи справки. Найди мне тех, кому эти самые ДНК подойдут.
Гера пожал плечами, мельком взглянул на промолчавшего Турецкого и стал набирать номер на диске.
- Это Герман Шестаков, - сказал он, когда послышался щелчок, означавший, что сняли трубку в другом кабинете прокуратуры. - Еще раз здравствуйте, Елизавета Петровна. Теперь нам нужны сведения о всех находящихся в розыске либо, если еще не объявлены, сведения от участковых о пропаже граждан начиная с того дня, когда сгорел этот автобус.
- Минуточку, - ответил мелодичный голосок Елизаветы Петровны. - Я не очень поняла насчет участковых. Вы хотите сами их опросить?
- Пока нет, - сказал Гера. - Это может сделать ваша милиция. Пусть доложат срочно начальству: есть такие или нет. И еще. Мы просили у вас сведения, что за автобус, откуда взялся, где зарегистрирован и числится, искал ли его кто-нибудь?
- Я помню, ищем, пока сведений никаких… - оправдывалась она своим мелодичным голоском. - Как только узнаю, сразу вам сообщу.
- Спасибо, Елизавета Петровна, - вежливо ответил Гера. - Премного вам благодарны. И с нарастающим нетерпением ожидаем продолжения нашего сотрудничества.
- Елизавета Петровна, - фыркнул, покрутил головой Леня, когда Гера положил трубку. - Царица, можно сказать. Дочь Петра. Ты хоть в глаза ее видел?
- Нет еще… По голосу лет двадцать, не больше.
- Ну так есть повод, как ты считаешь? - подмигнул ему Леня. - Вечерами здесь, наверно, с тоски удавишься.
Гера не ответил. И снова взглянул на Турецкого. Тот расхаживал по комнате.
Вопрос о пропавших, потерявшихся людях можно было поставить сразу, думал Александр Борисович, как только сюда прибыли. Хорошая мысля приходит опосля. Зря только время потеряли… Хотя, с другой стороны, если пропал мужик, в этих местностях, да по сегодняшним временам, пару-тройку дней его вряд ли хватятся… И в Москве еще конь не валялся. Есть следы обуви, есть следы в классе, откуда стреляли в Сергея Артемова, Слава Грязнов проверяет данные о милицейских патрулях, которые незадолго до убийства там проезжали, может, уже известны результаты этой проверки… Придется набраться терпения. И пожить здесь еще несколько дней. Тем временем познакомится Гера с этой самой Елизаветой Петровной. А та найдет подругу для Лени и для него, Турецкого… Так что пусть она хоть что-то сообразит для начала по поводу этого сгоревшего автобуса. И сразу можно будет поговорить о видах на сегодняшний вечер…
Звонок заставил его встрепенуться и переглянуться с поскучневшим Барышниковым. Первый звонок с тех пор, как им дали этот кабинет. Причем не из Москвы, не междугородний. Неужто не зря здесь торчат и есть какой-то результат?
- Сделай паузу, вдохни поглубже, - подмигнул Леня.
- Это Александр Борисович или Герман Шестаков? - вежливо спросила Елизавета Петровна.
- А вы кого бы предпочли? - хмыкнул Турецкий и кивнул Гере на параллельный. - Тебя…
- Мне все равно. Для вас поступила информация. Автобус принадлежит акционерному обществу закрытого типа имени Ильича…
- Какого еще Ильича? - буркнул Гера. - Вы ничего не путаете?
- Ну, так теперь называется, это бывший колхоз имени Ильича, - пояснила она. - Говорят, он был угнан за день до того, как его обнаружили сгоревшим. И там даже знают, кто угнал. То есть старушка какая-то видела, будто какие-то ребята ночью угоняли.
- Что б мы делали без старушек, которых замучила бессонница, - пробормотал Турецкий.
- Это вы мне?
- Нет, извините…
- И вроде она знает, кто угнал, но не говорит. Боится.
- Где она? - спросил Гера. - В смысле, где ее искать? Нам нужно ехать туда прямо сейчас, понимаете?
- Это село Семенихино, сорок километров от нас… Вам, насколько я знаю, уже выделили машину. Сейчас позвоню нашему дежурному.
- Смотайтесь туда, а мне, к сожалению, придется, видимо, возвращаться. Из-за этого чертова Кольчугина! Только зря с вами летел. Сейчас буду звонить Косте…
Елизавету Петровну Гера и Леня увидели десять минут спустя и разом удивились бездонности ее светлых, как полярное сияние, глаз. И румянец непроизвольно вспыхнул на ее свежих, тугих щеках, когда она увидела и почувствовала неподдельное восхищение гостей.
- Это вы и есть Елизавета Петровна? - спросил восхищенный Леня шепотом. - И вы будете нас сопровождать в акционерное общество имени Ильича?
В его голосе звучала столь откровенная надежда, что девушка покраснела еще больше.
- Да, вы имеете что-то против? - сказала она, стрельнув взглядом в сторону молчаливого Геры.
- Нет, что вы! - воскликнул Леня. - А если вы возьмете с собой еще и подружку для моего коллеги, - кивнул он на Геру, - совсем будет хорошо.
- Почему же для вашего коллеги? - удивилась она. - Может быть, для вас? У меня есть подруга Настя, мне кажется, она вам скорее подойдет.
- Обсудим потом, - недовольно сказал Гера, стараясь не смотреть в ее сторону. Если девушка начинает нравиться, это всегда только отвлекает от дела, таков его принцип, которого он старался придерживаться. - Где ваша машина? - спросил он у Елизаветы Петровны.
- Она нас дожидается у крыльца, - сказала она, явно оробев перед грозным следователем из Генпрокуратуры.
Они увидели "уазик", как бы заранее заляпанный осенней грязью, - возможно, он был предназначен для разъездов по области и отмывать его было бесполезно.
- Вот… - Елизавете Петровне было явно неудобно перед столичными гостями за замызганную машину, на которую она показала.
Гера сел рядом с водителем, Барышников и Елизавета Петровна - на заднее сиденье. Всю дорогу Гера ловил себя на том, что прислушивается к разговорам сзади, и злился на себя еще больше, если встречался с ней взглядом в зеркальце заднего обзора.
- Почему вы упорно называете себя Елизаветой Петровной? - заигрывал Леня. - Вам так хочется, чтобы вас называли по имени бывшей императрицы?
- Да ничего мне не хочется! - По-видимому, ей уже надоел этот треп. - Просто так у нас принято.
- Тогда сделайте для меня исключение, - не унимался Леня. - Вернее, для нас. Позвольте называть вас Лизой?
- Пожалуйста! - сказала она и, чуть отодвинувшись от него и прислонившись головкой к окну, закрыла глаза. Но вскоре ей пришлось их открыть и сесть прямо, поскольку они свернули на проселочную дорогу.
Бедная Лиза, подумал и чуть не сказал Гера, в очередной раз встретившись с ней взглядом в том же зеркальце. Прямо по Карамзину. Девушка из провинции, которую собрался обольстить фат из столицы. Разница только в том, что она все прекрасно видит и понимает: приехал пижон аж из самой Москвы и думает, будто все здешние девицы должны при виде его падать от восхищения… И она, слава богу, это понимает. А доказывать ей, что Леня классный парень и отличный профессионал в своем деле, уже бесполезно. Воспринимать его она теперь будет только как трепача, решившего накоротке охмурить провинциалку, и никак иначе. А переубедить будет трудно. Да и надо ли? А может, это и к лучшему?
В Семенихино они приехали, когда уже вечерело. Здесь уже все говорили о сгоревшем автобусе, стареньком и единственном, на котором возили школьников в школу, а стариков в районный собес.
Местный участковый, знавший об их приезде, встретил их возле околицы, хотя моросил занудливый осенний дождик. Рядом с ним стояла высохшая и согбенная старушенция в стареньком пальто и платочке, по-видимому, та самая, которая знала, кто угнал, но боялась говорить.
- Старший сержант Колодин, - представился он, когда Гера и Леня выбрались из машины.
- Даже не хотите посмотреть наши документы? - рассеянно спросил Гера, оглядываясь.
- А чего смотреть, "козел" этот я издали узнаю, Митьку-водилу тоже… Здорово, Митяй! - Участковый обменялся рукопожатием с водителем. - А уж Лизу тут кто не знает! Она ж из наших краев, в соседней деревне жила! Пацаны на танцульках, дискотеках этих, все как один передрались, когда приходила! Здорово, Лизок!
- Здравствуйте, Поликарп Иванович, - покраснела от этой аттестации Лиза. - Все выдумываете?
- Моя фамилия Шестаков, называть можете Герман Николаевич… Простите, а вы и есть здешняя жительница, видевшая угонщиков вашего автобуса? - вежливо представился старушке Гера, все-таки сунув в руку словоохотливому участковому свое удостоверение, которое тот стал рассматривать, сдвинув от напряжения фуражку на затылок.
- Ну, я самая, Любовь Федоровна, - кивнула старушка. - Видела, да. Но не скажу.
- А что ж мы стоим с вами на дожде? - спросил Гера. - Может, пригласите к себе домой?
- Да у меня с утра ничего не готовлено, полы не мыты, - махнув рукой, засмущалась старушка.
- Чай-то найдется? - поинтересовался Леня.
- Чай найдется, - кивнула она. - Ладно, чего уж, гостями будете, куды вам здесь еще податься?.. Сахару вот только нет. И зубов нет. Пряники есть, так я их в кипяточке вымачиваю, - словоохотливо объяснила она. - До магазина довезите, я у Верки-продавщицы попрошу в долг до пенсии, скажу, из самой Москвы приехали, она даст. Она добрая, Верка-то, пьет, правда, как Егорку ее второй раз посадили, но до пенсии даст… - это она уже бормотала себе под нос, ни к кому не обращаясь. Леня подал ей руку и усадил в машину рядом с Лизой, так что девушка поневоле оказалась к нему прижатой.
Поговорить им здесь не с кем, подумал Гера. Вот и рады первому встречному. Когда машина остановилась возле местного сельпо, он махнул рукой на попытки Любови Федоровны выйти из машины, и вылез вместе с Леней. Они вошли в магазин, дверь которого была приоткрыта.
Морщинистая, с подбитым глазом, густо накрашенная продавщица курила, пила растворимый кофе и ела печенье прямо из картонной коробки, стоявшей возле нее на прилавке.
- Мужчины, закрыто! - сказала она Гере. - Неужели не видите объявления?
- Там его не видно, - сказал Гера.
- Ну, раз уж вошли, - подтолкнул его в бок Леня, - неужели не обслужите?
- А, это вы никак прокуроры, что ли? - спросила она. - Баба Люба всем растрепала. Говорит, допрашивать ее из самой Москвы прилетели. Под это дело в кредит у меня просила. Да еще за проценты. Думала, врет. Я ей говорю, МВФ я ей, что ли, проценты эти брать? Сами знаете, какие сейчас могут быть кредиты, денег ни у кого нету…
Продолжая жевать и говорить, она достала откуда-то из-под прилавка бутылку армянского коньяка и подмигнула подбитым глазом. Леня вопросительно взглянул на Геру, тот ничего на это не сказал.
Они вышли из магазина нагруженные всякой всячиной и направились к машине. Уже через несколько минут все были в доме Любови Федоровны, где хозяйка разожгла самовар, охая и ахая на снедь, вываливаемую московскими прокурорами на стол.
- Ну так, допрашивать-то когда будете? - подтолкнула хозяйка Геру, когда он помогал ей открывать банки с вареньем и маринованными помидорами.
- А что, не терпится? - спросил Леня.
- Ну а чего время-то терять? - удивилась она. - Допросите сначала, потом выпьем самогоночки за знакомство. Когда еще ко мне из Москвы приедут?
- А все расскажете? - спросил Гера.
- Нет, - помотала она головой. - И даже не проси. Вот за чай спасибо, попью с вами, но чего не скажу, того не скажу.
- Да не знаешь ты ничего! - подначил ее участковый. - Цену набиваешь, баба Люба! - И погрозил ей пальцем.
- Хоть бы и не знаю, - сказала она. - Тебе-то что, Поликарпушка? Вот им бы сказала, чтоб люди зря в такую даль не ехали, а тебе вот не скажу. И даже не проси.
- А за недоносительство знаешь что бывает? - одновременно растерялся и обиделся участковый. - Если твой отказ занесем в протокол?
- Так заарестуй и составляй свой протокол, - поджала она губы. - А я все равно тебе не расскажу.
- Можно, мы потом поговорим? - обратился к участковому Барышников. - Раз уж напросились в гости к свидетельнице.
- Никакая я вам вовсе не свидетельница! - обиделась хозяйка. - Я вот вас с чистой душой, чисто по-человечески… - она прижала руки к груди. - В таку даль, говорю, люди собрались, я б сроду на то не решилась, чтоб сюды лететь, коли знала бы, что все равно мне ничего там не скажут!
Ее глаза наполнились слезами, она громко всхлипнула.
- Мы просто поговорим, - негромко сказал ей в полной тишине Гера. - Зададим пару вопросов, без протокола, - сказал он с нажимом, глядя на участкового. - Хотите - отвечайте, не хотите - не надо. Что сами сочтете нужным, то и скажете. Но только - правду. Договорились?
- А вот тебе скажу, - заулыбалась она. - Никому больше.
Через некоторое время, когда они поели с дороги и выпили по стопке коньяка за знакомство, отчего хозяйка вся раскраснелась и ее голос стал громче, участковый, водитель Митя и Лиза вышли на крыльцо покурить, Гера приступил к своим вопросам, помогая ей убирать посуду.