Сказав последнее, Макаров хотел просто только сместить акценты в разговоре с Паулой, свести обсуждение его личных планов на предстоящий вечер в лёгкую пикировку по поводу того, кто из них кому и что должен, а затем и вовсе незаметно перейти на другую, безопасную тему. Но дальнейший поворот событий оказался столь неожиданным, что Алексей снова подумал о том, что Паула способна заранее предугадывать ход его мыслей. Едва дослушав его, девушка, ничего не ответив, обернулась и крикнула:
- Таня, иди сюда!
Светловолосая девушка в тёмных очках, до сих пор стоявшая, опершись на парапет, в пятнадцати шагах от них, оторвалась от созерцания морских просторов, повернулась на оклик и, кивнув, не спеша пошла по направлению к Макарову и Пауле.
- Это она, - шепнула Паула на ухо Алексею. Но он и так видел, что это наконец ОНА, девушка, запечатлённая на фотографиях, которые он привёз из Москвы. Незнакомка, близкая к убитому в поезде Красавчику-Иваненко, о которой почти ничего, кроме того, что она хорошая, приличная девушка, снискавшая безусловное уважение и даже какое-то трепетное поклонение его босса, не мог сказать говоривший с Макаровым в номере гостиницы Марат Медвецкий. Девушка-загадка… - Это мой сюрприз, - тихо добавила Паула.
- Значит, вот в чем причина такого настойчивого желания узнать, что я собираюсь делать сегодня вечером, после того как мы расстанемся? - спросил Макаров Паулу после того, как он и обе девушки спустились с искусственной набережной вниз, на пустынный в это время, белый в сумерках песок пляжа и неторопливо двинулись втроём вдоль берега.
- Да, - и не пытаясь уйти от ответа, спокойно ответила Паула. - Просто после того, как мы с тобой вчера расстались, я долго думала, для чего ты мог меня водить в эту фотомастерскую. Сопоставляла с тем, о чем ты спрашивал меня прежде, и в результате поняла, что ты специально ПОКАЗАЛ мне этого Алика, фотографа Ты хотел посмотреть, какой будет моя реакция, и, может быть, если получится, услышать от меня ещё что-то новое об Андрее.
Макаров даже расхохотался от неожиданной логики Паулы, да так, что девушка в очках, сосредоточенно идущая от него по правую руку и до сих пор не произнёсшая, кроме необходимых при знакомстве фраз, ни одного слова, повернулась и удивлённо посмотрела на него.
- Моя проницательность сильно преувеличена, - смеясь, сказал Алексей, обращаясь одновременно и к Пауле, и к девушке по имени Таня. - Я и в самом деле предполагал, что этот пляжный фотограф причастен как-то… нет, даже так говорить нельзя, конечно, - не причастен, а кое-что, может быть, знает о гибели того парня из Москвы: там у них было какое-то тёмное дело с этим ожерельем "Кенингсринг", в котором я предлагал тебе сфотографироваться. Каюсь, мне и правда надо было встретиться с фотографом и договориться о съёмке, но это не значит, что я обязательно повёл бы тебя к нему сегодня вечером - даже скорее всего не повёл бы. То, что я с ним договаривался, вовсе не обязательно объясняется тем, что я хотел заказать фото. Просто надо было найти повод, чтобы увидеться с ним и задать, не вызывая подозрения, несколько вопросов… А уж о том, что ты имеешь какое-то специфическое отношение к фотографу, - Макаров развёл руками, - извини, но до мистера Шерлока Холмса мне пока очень далеко… Но, может быть, наш разговор и все эти дела… - он искоса бросил выразительный взгляд на шедшую слева от него девушку в тёмных очках, - не всем здесь интересны?
- Значит, я ошиблась, извини, - пропустила мимо ушей его последние слова Паула. - Но все же мои умозаключения все-таки должны принести тебе определённую пользу. Ведь после всех моих раздумий я решила, что должна в конце концов помочь тебе в твоей работе, разыскала и уговорила прийти сюда Таню. Это извиняет меня?..
- Конечно, да я на тебя нисколько не в обиде… Я вообще редко на кого-нибудь обижаюсь и никогда не придираюсь к словам, - с энтузиазмом ответил Макаров. - А Таня, - он посмотрел на продолжавшую молча идти рядом с ним вдоль кромки воды незнакомую девушку, - вообще для меня до сих пор самая большая загадка во всей этой истории с гибелью…
- Паши Гостенина? - неожиданно спросила, взглянув на него, незнакомка.
- Да-да, - подтвердил Алексей.
- А ещё, наверное, вы не встречались с Сергеем, потому что он уехал…
Макаров ответил не сразу, поскольку он не сразу понял, что девушка имеет в виду Красавчика - слишком велика была разница между нею и Иваненко в возрасте, чтобы легко воспринималось из её уст упоминание одного лишь имени.
- Да, - сказал Алексей после небольшой паузы, - я с ним повидаться не успел, а вы, кстати, знаете, кем он был? - спросил он и запоздало понял, что зря, пожалуй, упомянул о Красавчике в прошедшем времени.
Но девушка, казалось, не заметила этого. Её ответ прозвучал на пустынном морском берегу, как внезапный удар грома.
- Знаю, - сказала Таня уверенным и твёрдым голосом. - Он - мой отец. - Потом помолчала немного, словно давая Макарову осознать услышанное, и так же негромко спросила: - А почему вы сказали "был"?
Встретив спокойный взгляд её едва различимых в сумерках сквозь стекла очков-хамелеонов глаз, Макаров понял, что пытаться уйти от прямого ответа не стоит.
- Он погиб, его убили в поезде, - ответил он, в душе досадуя на себя за допущенную непростительную оплошность. - Но что значит…
- Я чувствовала, что это случится, - сказала, не дав ему договорить, Таня прежним спокойным и негромким голосом. - Когда я узнала, что Павел утонул, я сразу же подумала об этом…
- Но, простите, - сказал Макаров, - разве у этого человека, у Иваненко, была…- и снова не успел договорить.
- Он был моим отцом, - уверенно и твёрдо повторила девушка, - это абсолютно верный и подтверждённый факт. И неважно, мне абсолютно не важно знать, чем именно он занимался в своей жизни, - жестом остановила она снова попытавшегося что-то спросить Макарова. - В первый раз я увидела его три года назад, а потом видела каждый год, когда он приезжал сюда отдохнуть. Он когда-то в молодости любил мою мать, а она - его, потом расстались, уехал; долго не знал, что я родилась, потом от кого-то случайно узнал, да все не получалось приехать, - девушка остановилась и посмотрела на Макарова, словно ожидая, что он скажет что-нибудь или спросит, но тот промолчал. Тогда она отвернулась, перевела взгляд на море и снова не спеша двинулась вперёд. - Мне не известно, в каком качестве вы его знаете, кем он вообще был - мне он говорил, что занимается бизнесом, постоянно в командировках. Для меня этого достаточно, я ничего больше не хочу выяснять, - она опять, словно ожидая возражений, искоса взглянула на Макарова, но он снова промолчал. - Вот и хорошо, что вы не пытаетесь мне "открыть глаза", - сказала Таня удовлетворённо и, как показалось Алексею, с долей симпатии к нему. - Я догадываюсь, что у отца, возможно, не все в жизни сложилось гладко и хорошо, но это судьба. Я же его знала таким, каким он приезжал сюда, хорошим и добрым. Может быть, это звучит не слишком красиво, но в чем-то Сергей (он сам меня просил себя так называть, понимая, что мне непросто будет назвать его отцом, увидев впервые за столько лет) мне показался даже лучше мамы - он был очень ласков со мною. Вообще со всеми, кто здесь его окружал, поэтому и случайным знакомым, и женщинам очень нравился. Ему просто невозможно было отказать в чем-либо ("Пожалуй, так", - подумал Макаров, который, услышав последние слова девушки, сразу же припомнил хозяина "Золотого краба")… И в общем, если у него что-то там, в неизвестной мне его жизни, не так сложилось, то виновата в этом только моя мама и её тяжёлый характер. Хотя она у меня и прекрасный врач, уважаемый и очень положительный человек - уже двадцать лет скоро зав. отделением в "Рыбаке"… Ну, ладно, - неожиданно оборвала Таня сама себя, - пожалуй, отец не нуждается в моей защите, да я же и пришла вам рассказать о другом, о гибели Паши. Так? - посмотрела она на Алексея.
- Да, именно это меня интересует больше всего, - подтвердил Макаров.
- Ну вот, - как бы доказывая прежние свои утверждения, сказала девушка, - и к нему отец очень тепло и хорошо относился, говорил, что Паша очень напоминает внешне и характером его самого в молодости.
- Они, кажется, в карты играли? - осторожно уточнил Макаров.
- Да, и отец почти всегда ему уступал или выигрывал немного, ну, может, чтобы возвратить своё. Хотя я видела: играл он лучше и мог бы Пашу запросто обыграть до нитки. А Павел не любил и не умел проигрывать, хамил… Мне он не нравился.
- Да, я знаю, мне Марат говорил.
- А Марат, наоборот, - чудесный парень. Отец нанимал его вроде как охранника на то время, пока жил здесь…
- Извини, - перебил девушку Макаров, - но ты прямо ангелов мне рисуешь. Неужели все они, и твой отец, и Марат, и Павел, и…
- Да нет же, - агрессивно вмешалась в разговор Паула, - она же тебе сказала: студент этот, что из Москвы приезжал и в прошлом году на пляже с её отцом познакомился, ну, Гостенин, ей совсем не нравился, да, Таня?
- Да, - кивнула, подтверждая её слова, девушка в тёмных очках, - в общем, отец был интересным человеком, богатым, щедрым и неутомимым на затеи, и, думаю, этот Паша Гостенин сам к нему привязался.
- Но не ради же встречи с твоим замечательным отцом он в этом году сюда прикатил? - задал Макаров девушке вопрос, ответ на который в разной трактовке слышал уже не от одного человека.
Но у Тани он затруднений не вызвал.
- Нет, конечно, - пожала плечами она, - приехал он из-за "юбки". Он вообще на женщин был падкий, этот Паша А в прошлом году у него здесь целый роман закрутился с одной женщиной. Она его лет на пятнадцать старше, тоже в "Янтарном заливе" отдыхала. Женщина красивая, очень, но помучила его… Ну, представляете, что таким людям, как он, от женщин на курорте надо. А она ему на уступки не шла, если уступила, так, может, в самом конце уже раз или, максимум, два. Он только разгорячился и, конечно, недовольный уехал, неудовлетворённый - не успела она ему ещё надоесть.
- Её звали Элиной? - спросил Макаров.
- Да, - ответила Таня, - кажется. А потом у них получилась неувязка с какими-то дорогими бусами (Макаров перехватил говорящий взгляд Паулы). У Паши не хватало денег, чтоб ей эти бусы перед отъездом купить, - отец договорился, что кто-то их им продаст или достанет. Хотя он и обещал, но прокутил все, протратил. У него ж расходы были выше возможностей: как в кабак идёт, так чтобы все самое дорогое ему тащили, чтоб официанты бегали, девочки вокруг и прочее.
- Понятно, но что дальше произошло у них с этим ожерельем? - напомнил Алексей.
- Кажется, отец добавил ей, этой Элине, часть своих денег, как бы от имени Паши, что, дескать, он передал. А основную сумму она из своих выплатила.
- Это отец тебе рассказывал?
- Да нет, слышала обрывки их разговоров, ссор, точнее…
- Ссор?
- Да, после этого случая отношения у них пошли наперекосяк: Паша, как выпьет много, начинает кричать, что отец, такой-сякой, Элину у него перекупил, что он предатель и прочее. Кричал, что в следующем году сам ей более дорогое ожерелье купит, из белого янтаря, он его в Калининграде, в музее, видел, и тогда уж точно Элину у отца обратно выкупит. Так и говорил, хотя он ведь и не перекупал её, Павел все выдумал с дурных глаз…
- Ясно. Так, значит, Павел для этого нынешним летом сюда приезжал?
- Конечно. Об Элине своей мечтал. Только на этот раз сорвалось у него: не приехала красотка.
- А с отцом твоим когда они снова встретились?
- Да почти сразу. Паша сам его разыскал, знал уже, что отец из-за меня каждый год летом сюда приезжает.
- А разве они в прошлом году не рассорились окончательно?
- Да, в том году они вроде рассорились, но в этом Павел сам пришёл и прощения попросил.
- А когда же у них снова произошёл разлад? - торопя события, рискнул спросить Макаров о том, о чем Таня пока не сказала
- Когда Элина Паше телеграмму прислала, что не приедет. До этого он ждал, надеялся, они же в прошлом году договорились встретиться, - ответила девушка
- Ах, вон оно что, телеграмму?.. - задумчиво произнёс Макаров. Почему-то ему показалось, что этот факт может оказаться ключевым для понимания всей ситуации с гибелью Гостенина. - И когда же эта телеграмма пришла?
- Кажется, одиннадцатого или двенадцатого, я точно не помню… хотя, помню, - внезапно поправилась девушка, - это же было утром, накануне отъезда отца…
- Значит, двенадцатого? - уточнил Макаров.
- Да… Но Паша ничего не говорил об этом весь тот день, я точно помню: все время с ними была. Отец в те дни, когда я не работала, буквально не отпускал меня от себя, и тот день я тоже с утра и до вечера провела с ним. С Павлом мы встретились в обед, договаривались, что отец после того, как выпишется из гостиницы (последнюю ночь он должен был ночевать в городе у сестры Марата), даст "отвальную" в связи с отъездом. В ресторан мы собирались вечером, а днём зашли к Паше. Он уже был каким-то хмурым и расстроенным. Началась же ссора, когда отец сказал, что приобрёл точно такую же штучку, как та, что в прошлом году он купил Элине.
- Такое же ожерелье, в точности? - переспросил Алексей.
- Я то не видела, а это, и правда, очень красивое, отец мне показывал, - не задумавшись ни на секунду, ответила девушка. - И дорогое - янтарь в золоте, старинной работы.
- И что же случилось дальше?
- Они сразу поссорились, разругались страшно, Павел сказал, что кое-что понял об этом ожерелье и об отце. Отец пробовал ему что-то объяснять, но тут подоспел Марат, и они не стали больше об этом говорить и вроде даже помирились на время. Но потом, в ресторане, когда выпили и когда мы с Маратом оставили их вдвоём - пошли танцевать, снова завели эту тему. Когда я вернулась к столу - Марат пошёл за сигаретами в бар, - Павел уже даже не счёл нужным сдерживать себя в моем присутствии, а продолжал кричать на отца, оскорблять его. Обычно они оба старались обсуждать свои отношения с женщинами без меня, отец пытался оберегать меня от этого, но здесь он ничего не мог поделать - Паша просто как с цепи сорвался, говорил про отца разные ужасные вещи. Якобы отец смошенничал в прошлом году, и у Элины купленную с его помощью вещь на границе с Литвой отобрали таможенники, как краденую; что он купил женщину, а потом подставил и её, и Павла, потому что деньги передавал от его имени… Потом сказал, наоборот, что Элина не поверила, что это были его деньги, и будто отлично понимала, что это делает Серж, чтобы… ну, в общем, переспать с ней тайком от него, Паши. И она ему, мол, прислала теперь телеграмму со словами, что не жалеет об этом, что после афёры, которую по отношению к ней провернули, она довольна, что обманула и Пашу, и отца и что больше видеть их обоих не хочет. Ну, и так далее - как видите, противоречивый, пьяный бред, - темпераментно подытожила девушка. Макаров, хотя и не совсем был согласен с ней, так как знал Красавчика несколько с иной стороны, кивнул, демонстрируя своё согласие с её выводом.
- Обычное дело: когда у тебя уводят женщину - это крайне неприятно, - сказал он. - Но что же произошло между ними дальше?
- Не знаю, - покачала головой девушка, - это было так ужасно, так противно слышать… вся эта склока из-за какой-то курортной бабы, какая б она ни была. В общем, я страшно расстроилась и ушла из ресторана. Чтобы немного проветриться, отдохнуть от всех, забыть все услышанные в этот вечер грязные слова. Решила прогуляться по берегу, посидеть где-нибудь в тишине. Пришла сюда… - она указала на скамейку, совсем незаметную в темноте, стоявшую под металлической эстакадой искусственной набережной. Тут Макаров понял наконец, что прогулка по пляжу, в самом начале, ещё при знакомстве, предложенная девушками, была ими оговорена заранее. - К счастью, никого здесь в тот вечер не оказалось, - продолжала Таня, - а то иногда тут влюблённые парочки сидят, уголок-то укромный. Я просидела довольно долго, сколько, точно не скажу. Успокоилась, решила, как та Элина, забыть этот неприятный эпизод, выбросить из головы; собралась уже уходить и вдруг вижу: мужчина какой-то спустился на пляж с набережной. Присмотрелась внимательнее и узнала Пашу. Он пьяный сильно был, еле на ногах держался, и под руку его вёл, поддерживал - иначе, думаю, он упал бы, - другой мужчина, высокий, сильный такой, с широкими плечами и, похоже, совершенно трезвый. Паша, в своём репертуаре, кричал, что, мол, выведет его на чистую воду, их обоих, вместе с Сержем и каким-то фотографом. А тот, высокий, только молча кивал, будто соглашаясь, и просил: "Погоди-погоди, сейчас здесь, на пляже, спокойно все обсудим. Не кипятись". Я, говорит, согласен, на любые твои условия. Ну а Гостенин в ответ - плевал, мол, я на твои условия, ещё увидишь, узнаешь меня и что-то опять про обман. А потом ещё раз добавил, что с Сержем тоже разберётся, мол, предупредил его… - сказала Таня и вдруг замолчала, вглядываясь в тёмную даль над спокойным ночным морем.
- И что же случилось дальше? - осторожно спросил догадавшийся уже в принципе обо всем Макаров.
- Убил он Гостенина… - сказала Таня. - Я его узнала, мы с ней уже выясняли, - она посмотрела на Паулу. - Я вообще-то не знала до сих пор его фамилии, но много раз здесь видела, знала, что он из местных… Это был он, тот, о ком вы с Паулой говорили вначале. Его зовут Андреем. Он сказал Гостенину, что, мол, ему, Павлу, надо бы освежиться, умыться, а потом уже они спокойно поговорят. Не могу сказать, хотел он его убивать или нет, но когда он все-таки подвёл Пашу к воде, - тот не хотел, отказывался, но сопротивляться не мог: сильно пьяный был, еле на ногах держался, - когда он подвёл-таки Павла к воде, тот вдруг не удержался на ногах и упал…
- А может, он его специально подтолкнул?
- Не знаю… не хочу врать, я не очень хорошо отсюда видела. Заметила только, что Павел вывернулся у него из рук и упал в воду, с самого края. Стал барахтаться, пытаясь встать. А этот парень, её знакомый, - она кивнула на Паулу, - вдруг быстро так оглянулся, словно хотел посмотреть, нет ли кого поблизости, а потом наклонился и окунул Пашину голову в воду так, словно и правда хотел привести его в чувство. Но после того, как он проделал это в третий раз, то больше уже вытащить голову из воды ему не дал, просто прижал к песку… Так и утопил его на мелком месте, в метре от берега.
- Бедная, как ты только все это выдержала? - нарушила тишину после небольшой паузы молчавшая до этого Паула.
- Сама не знаю, страшно шевельнуться было, пока он не ушёл…
- А труп? - спросил Макаров.
- Здесь же он его, возле берега, и бросил.