Зная уже о пунктуальности бывшего заместителя министра, Турецкий не удивился бы, если выстрел прозвучал без четверти восемь утра или же вечером, когда можно заранее проследить время выхода Каманина к подъезду министерства на Смоленской площади. Но днем! Посреди бела дня! В ситуации, судя по всему, совершенно непривычной для этого чиновника?..
Вывод напрашивался один, точнее, два. Первый: охрана прозевала "хвост", и тот успел подняться и занять выгодную для себя позицию. Странно, что он рисковал: ведь на лестничной площадке могли oказаться и посторонние. Киллер-профи никогда рисковать до такой степени не станет. Или у него был напарник на постоянной связи. Или в конечном счете напарник "пас", а киллер выжидал, возможно дaже находясь в одной из квартир. А чем черт не шутит! Кто проверял? Позвонили, постучали, никто не ответил. А ведь придется вскрывать. Ох, мороки-то! Ну, пусть этим пока и займется оперативно-следственная бригада. А то они вроде все дела поделали, а теперь маются от безделья.
И Турецкий, недолго размышляя, дал дежурному следователю и оперативникам задание выяснить, кто проживает, опросить соседей, найти руководителей жилконторы, участкового и войти в помещение. Постановление на обыск будет подготовлено, с ним без проблем. Ведь расследуется тяжкое преступление!
А второй вывод указывал на то, что заказчик имел абсолютно точную информацию, где и в какое время окажется тот, кого необходимо убрать. И в этом случае киллер все знал заранее и смог приготовиться.
Резюме: зачем приехал домой Каманин? Кто знал об этом?
Вот эти два вопроса он и будет вынужден жестко поставить перед теперь уже вдовой…
Елена Сергеевна лежала все в той же беспомощной позе на широком диване в той самой гостиной, где совсем недавно сидели они со Славкой и разыгрывали дурачков перед заместителем министра, который, в свою очередь, изображал перед ними умирающего лебедя. Да, совсем недавно, будто вчера, а вон оно как уже обернулось!..
- Елена Сергеевна, уважаемая, - мягко и проникновенно, как только умел, начал Турецкий, - понимая ваше состояние, я не буду мучить вас ненужными вопросами. Задам максимум два-три, но от ваших ответов на них зависит, сумеем ли мы по горячим следам раскрыть убийство.
- Я вас слушаю, - слабо ответила вдова. - Господи! - Она едва не вскочила, но опала на подушки, схватив голову обеими руками. - Я же совсем забыла! Надо срочно позвонить дочери, чтобы она немедленно Светку забрала из школы! Как я могла?.. Дайте трубку!
Пока она набирала номер, пока говорила дочери о внучке и всячески уходила от того, что случилось, Турецкий наблюдал за ней - не в лоб, искоса, конечно, и видел, что мадам может действительно спасти только бурная деятельность. Ей не следует расслабляться.
Наконец она бросила трубку и, упав на подушки, устало закатила глаза.
- Так я продолжу? - вкрадчиво сказал Турецкий.
- Да-да, куда ж теперь денешься…
- Зачем приезжал домой Егор Андреевич? Он часто так дeлaл посреди рабочего дня?
Ответ поразил его своей неожиданной простотой.
- А мы в посольство Индии должны были ехать… На прием по поводу визита их премьера в Москву. К шестнадцати часам…
- Вот оно в чем дело, - протянул Турецкий. - И в министерстве все, естественно, об этом знали? Ну, что он едет на прием?
- Ну а как же вы думаете! Вот он и приехал - переодеться. Мне тоже надо было… Приглашение, как обычно, с супругами…
"Да, Турецкий! Отказала тебе наблюдательность!.." А ведь мог бы и пораньше сообразить, что посреди дня дамы в платьях подобного рода - явно от каких-нибудь Карденов или Риччи - в обмороках на диванах не валяются. Почему же не спросил у следователя, в чем был одет убитый? Вот тебе и разгадка первого вопроса.
Чего, кажется, проще? На работу, поди, в смокингах, или что там у них, у дипломатов, положено по протоколу, не ходят. И в шкафах на службе тоже не держат - на крайний случай…
Сам Александр Борисович, если что и держал у себя на службе, то повседневную прокурорскую форму с погонами, которую совсем не любил носить. Разве что именно в крайних случаях, когда требовалось явно пустить пыль в глаза. А вот что касается смокингов… То, во-первых, никогда их не имел, а во-вторых, не видел в них и надобности.
Получалось, что и высокопоставленный дипломат тоже вынужден ездить переодеваться домой.
И знали об этом те, кто были близки к нему по службе. Скажем, та же секретарша. Или?..
- Еще, если позволите, Елена Сергеевна…. А что, об этом приеме у индийцев было известно заранее? Или все, как у нас в России, в последний момент?
- Ну что вы? - Она даже поморщилась от такой глупости. - Это же дипломатия… У нас все заранее расписано.
- Понятно. А что, разве нельзя держать на работе необходимый для таких приемов парадный костюм… Ну, то есть выходной… - совсем запутался Турецкий, не ведавший, впрочем, о дипломатическом этикете. - Я не знаю, честно говоря, что на их уровне положено.
- Но ведь это же чистый абсурд! Вы, я вижу, совершенно не представляете себе, чем у нас занимаются и каковы правила! Если написано с супругой, то, значит, я должна ехать в машине вместе с ним. Это ж не в ресторан какой-нибудь!
Возмущение тупостью следователя быстро возвращало ее к нормальному состоянию. И - заметил Турецкий - она уже дважды повторила "у нас" и, выходит, отождествляла свое общественное положение с работой мужа. Мы - дипломаты…
- Извините мое слабое знание предмета, мне не так и часто приходится общаться с людьми, подобными вам, Елена Сергеевна, поэтому не судите строго. А что, там, в министерстве, обычно знают, вот такой-то отправился домой, чтобы переодеться для государственного приема и взять с собой супругу?
- Понимаете ли, - как нерадивому, стала объяснять Елена Сергеевна и даже села, опустив ноги на пол, - каждый день, например, у Егора Андреевича планируется… - она всхлипнула. - Да, простите… Словом, все спланировано с учетом такого рода мероприятий. И каждый руководитель управления или отдела заранее знает, когда и куда он едет, где и с кем должен присутствовать.
- Ну а вот к индийцам кто должен был ехать?
- Это тоже протокол. Сам министр, заместитель, курирующий то или иное направление, бывают начальники отделов, тут от регионов зависит и от многих иных факторов. А в данном случае? - Она немного задумалась. - Сегодня ожидался наш премьер. Значит, и министр. Каманин, как куратор направления. Заведующий отделом, наш посол, который прилетел вместе с их премьером… дипломаты… Ну и гости посольства, как обычно.
- А, скажем, Багиров, он как?
- Не уверена, вряд ли, он же определяет Ближний Восток.
- Благодарю вас. И последнее. Вы не чувствовали в последнее время, что у вашего супруга назревали неприятности? Я не имею в виду тот взрыв. О нем, само собой, мы не рассуждаем.
- Нет. Да Егор Андреевич и не… любил распространяться по поводу своих служебных дел.
- Он ни с кем резко не разговаривал, например, по телефону?
- Не-ет… - неуверенно сказала Елена Сергеевна. - В последнее время что-то не припомню. Правда, был у него один не очень, как мне показалось, приятный разговор, и вот именно с Багировым, о котором вы только что упомянули. Тогда чуть до крика не дошло. Что для Егора Андреевича совершенно нехарактерно. Отнюдь!
- О чем шла у них шла речь, вы, конечно, не слышали?
- Да как вы могли даже предположить?!
- Ради бога извините, я не хотел вас обидеть. Но вы сами сказали, что разговор был громкий.
- Но не настолько, чтобы я позволила себе прислушаться! У нас такое не принято!
Не характерно! Не принято! Это - у них-то… А ты, Турецкий, теперь ищи…
- А после того разговора… кстати, когда он был? Этот Багиров у вас больше не появлялся?
- Так, давайте по порядку. Разговор состоялся, кажется, через два дня после взрыва. Я еще, помню, удивилась, чего это Маратик не позвонил, даже не поинтересовался здоровьем патрона? Обычно такой приветливый… обязательный… А после? Нет, не появлялся. Так они ж на своей Смоленке по сто раз на дню наверняка встречаются.
- А охранники у вас откуда?
- Не знаю. Егор Андреевич сказал, что некоторое время нам придется поездить с ними.
- Все, больше у меня вопросов к вам нет. Разрешите откланяться. Постарайтесь пережить ваше горе, глубоко вам сочувствую. А я обещаю вам, что преступников мы найдем…
Она приподняла голову, глаза ее яростно сверкнули, но… также быстро потухли, и она прошептала:
- Дай бог…
Покидая этот дом, Александр Борисович не мог отделаться от ощущения, что во время несколько сумбурного разговора, даже и не допроса, Каманиной он что-то упустил, словно мелькнуло нечто важное, какая-то мысль, но он не успел ухватить ее за хвост и - отмахнулся. А теперь думал, что жаль, надо было, как говорят, остановиться и оглядеться.
Так о чем же, о чем?.. С чем конкретно она была связана? Каков повод?
Он даже остановился на лестничной площадке. И вопреки обычаю - курить исключительно в комфортной обстановке, в обществе, к примеру Вячеслава Ивановича, либо в собственном кабинете именно потому, что указаниями Генпрокурора и его административными овчарками курение в служебных кабинетах категорически не приветствовалось, закурил. Но надо же хоть в чем-то отстаивать свое право на индивидуальность!
Утерянная мысль была, конечно, важной, и Турецкий совсем не собирался от нее отказываться, вспомнить бы только…
Точно! Его не столько поразило, сколько немного смутило поведение новоиспеченной вдовы. Конечно, реакция на смерть мужа, особенно если в него стреляют в твоем присутствии, не бывает предсказуемой. Однако есть же и некие стереотипы поведения, основанные на особенностях темперамента - холерика там, сангвиника. Елена же Сергеевна вела себя непонятно. Ее переходы от вспышек ярости к полнейшей апатии как бы не имели под собой объяснения. Раз - так, два - этак! И при этом она словно старалась все время контролировать себя, ну как актриса, которая, умирая на сцене, обязательно должна красиво разложить вокруг складки своего платья. Нет, халат свой роскошный, в котором Турецкий увидел ее впервые, она так и не надела, а лежала, страдая, в роскошном платье для приемов, с длинным разрезом выше середины бедра, которое так и норовило невзначай блеснуть своей шелковой фактурой. Смутить, понимаешь, изысканным совершенством формы…
А сколько ж ей лет-то? Вопрос хоть и неожиданный, но очень своевременный. В Афганистане она была с мужем. Выглядит довольно молодо, ну, не совсем уж так, но дамочка, можно сказать, еще в соку. Ему пятьдесят шесть исполнилось. Она - моложе. Дочь, внучка, которую нужно встречать, значит, школа еще начальная. Туда-сюда, лет где-то около пятидесяти, возможно, чуть-чуть за… Ну что ж, страсти могли и не утихнуть, а она тщательно следит за собой, как, вероятно, и положено светской супруге заместителя министра иностранных дел. А чем же еще заниматься, когда больше и делать нечего? Сохранением формы.
А может быть, она знает причину? Или догадывается? Однако молчит, твердо зная, чем ей грозит эта догадка? Но если прикинуть мысленно все ее "знания", то они, скорее всего, должны касаться исключительно министерских ситуаций. Вряд ли имеются еще какие-то посторонние вещи, которые могли бы ее интересовать. А вот протокол, этикет. Кто идет за кем, кто кому ручку жмет, а кто ее целует - это большая дипломатическая наука. Где уж нам уж…
В общем, час от часу не легче. И недаром же широко бытует выражение: ищите женщину! А сколько подобных ситуаций уже прошло перед глазами Турецкого! Какие только кренделя не выписывала слабая половина человечества, чтобы доказать в конечном счете, что на самом деле эту слабую половину представляют исключительно мужики. Наблюдение, между прочим, достойное отдельного расследования…
Этот "ПАЗ" был, как все в России небольшие рейсовые автобусы в провинции, не шибко приметный, не новый, в меру запыленный, но с кокетливыми занавесочками на окнах. А вот за этими занавесками расположилось в боевом тяжелом облачении отделение бойцов подмосковного Регионального управления по борьбе с организованной преступностью.
Здоровенные накачанные парни в "брониках", в шлемах с забралами, с короткими десантными автоматами, они лишь ждали команды, чтобы дружно, разом, задавить любое сопротивление.
Вячеслав Иванович, честно говоря, не был сильно уверен, что парням придется действовать в экстремальной обстановке. Тут гораздо важнее был их внешний вид, даже само присутствие, которое исключало это самое возможное сопротивление. Но всяко бывает, кто-то ж, случается, пальнет сдуру, а потом беды не оберешься.
"ПАЗ" въехал в деревенскую улицу, свернул за угол одного из домов и остановился. При этом из него никто не вышел. А зачем, когда есть прямая связь?
Полковник Кондратьев ехал вместе с Грязновым в его милицейском "форде" с мигалками, которые на подъезде к Пушкино были выключены. Не было нужды привлекать внимание, сколько их - бело-синих заграничных красавцев - носится по Москве и Подмосковью. А когда сирена не надрывается и мигалки в глаза не лезут, значит, вроде и опасаться нечего: может, это водила какого-нибудь начальника по своей надобности рванул!
Возле дома, где находились ребята из "Глории", было пустынно, лишь джип на другой стороне улицы. А народу вообще не видно, возможно, кто-то еще на работе, а прочее население просто не показывает носа на улицу, зная, что от таких вот джипов добра не жди, поди, уже научены.
Грязнов с Кондратьевым вошли в дом и увидели вполне симпатичную картину: две трети личного состава "Глории" во главе с начальником расположились за столом и попивали чаек. А у стены, как манекены, сидели в полусогнутом положении трое "быков", и вид у них был хуже некуда. Вероятно, сотрудники "Глории" с ними соответствующую беседу уже провели. А после этого, никуда не денешься, перспектива совершенно ясная - даже для полного идиота.
- А где?.. - спросил Грязнов, здороваясь.
- Возле их хозяина, - негромко ответил Денис. - Осваивают техническую сторону вопроса.
- Ага, - кивнул Грязнов-старший. - Связь есть?
- Лучше оттуда, - Денис показал на улицу.
Вячеслав Иванович снова кивнул, и они вышли на улицу вместе с Кондратьевым.
- Доктор-то нужен? - спросил Владимир Михайлович у Дениса.
- Посмотреть бы раненого.
- Сейчас скажу, - и Кондратьев включил связь с автобусом.
А Вячеслав Иванович соединился с Кротовым:
- Как у вас там?
- Нашего Филиппа вполне можно включать в команду олимпийской сборной по стрельбе из арбалета. Положил стрелку точно в мишень, слышимость хорошая. Хозяин на месте. Так что вы можете начинать операцию.
- Отлично. Больше мы вас не отвлекаем. - И Вячеслав Иванович тут же набрал номер Климчука.
А пятнадцать минут спустя уже все руководство ЦРУБОПа было в курсе того, что МУР и областной РУБОП проводят операцию по задержанию вора в законе, рецидивиста Назарова Бориса Матвеевича, одного из ореховских паханов по кличке Боров, третий год находящегося в федеральном розыске.
Полковник Селезнев, заместитель генерала Караваева по оперативной работе, очень удивился. Он, который обязан в первую голову именно этим заниматься, почему-то не в курсе дела, зато операцию, неизвестно из каких соображений, поручили областникам! Но в принципе какая теперь разница. Его, по сути, заинтересовал лишь один вопрос: когда начали-то? Ну и соответственно, почему уверены в успехе?
Естественно, не стал врать коллеге полковник Климчук.
- Отправились? Да вот недавно. В МУРе появилась информация о Назарове, ну и не стали рассуждать, в чьей епархии. Он же в Пушкино проживает, значит, область. Хотя группировка считается московской.
Пояснил он Селезневу и почему сам оказался в курсе. Генерал на совещании приказал ему срочно подскочить в МУР, к генералу Грязнову, и проконсультировать его по этому Борову. Селезнев покивал и yшел к себе, словно бы расстроенный, что не ему было дано поручение.
А буквально через пять минут он покинул здание и отправился в сторону метро, к ближайшему телефону-автомату. При этом он несколько раз оглядывался, проверялся, не следят ли за ним.
Не следили. Но действия контролировали. И отметили скрытой видеосъемкой, как он взволнованно набирал телефонный номер, а затем, резко жестикулируя, что-то вдалбливал своему неизвестному пока собеседнику.
Потом он сердито бросил трубку на рычаг, вытер рукавом вспотевший лоб, отошел от стеклянного гнезда с аппаратом и двинулся в сторону табачного киоска. Ну понятно, за сигаретами выходил, стало быть. Курить он срочно захотел, а свои кончились. Вон он вытащил из кармана пачку, зачем-то посмотрел внутрь, а потом скомкал и швырнул в урну.
Эту скомканную пачку чуть позже достанет из урны незаметный человек, похожий на уборщика мусора, аккуратно расправит и с удивлением обнаружит в ней с десяток безжалостно сломанных сигарет. И положит находку в целлофановый пакетик…
Филипп сидел в "опеле" на заднем сиденье с наушниками, как у плеера, на голове и задумчиво смотрел за окно машины.
Кротов находился за рулем, но и из его уха торчала маленькая отводная улитка, Филя наблюдал слева, а Алексей Петрович - справа от себя.
Шагах в тридцати впереди высился трехметровый кирпичный забор с колючей проволокой поверху. Эта ограда уходила в лес, откромсав от зеленого массива по меньшей мере целый гектар. Ну, оно и понятно: чего хозяевам-то стесняться! Им простор подавай. Опять же, по убеждению местных властей, подкрепленному нехилыми гонорарами за особое старание, чем больше того же леса находится внутри ограждения, тем для него же и лучше - присмотр, охрана, забота…
Прибыв сюда и устроив "опель" в низкорослом сосняке, несколько в стороне от мощной ограды, Кротов с Агеевым разошлись вдоль нее налево и направо. А когда встретились на этом же месте, уже имели довольно четкое представление о входах-выходах, подъездных дорожках, соседях, а главное, об основных строениях на обширном лесном участке, спускающемся к самой воде Учинского водохранилища. Действительно, выбрано, можно сказать, поистине райское местечко. И ну надо же, чтобы его хозяином был матерый уголовник, которого почему-то активно разыскивают правоохранительные органы, да все никак не могут сыскать. А он, оказывается, даже и не особо скрывается, проживает в собственном особняке, никого не боится и плюет на любые законы, кроме собственных.
Будучи натурой в некотором роде артистичной, Филя принял внешний вид бомжеватого оболтуса и приперся к самым воротам. Лбы-oxранники, не нуждавшиеся, надо понимать, в оружии, во всяком случае, ни автоматов, ни пистолетов у них не было видно, поглядели на него без опаски и привычно грубо посоветовали отваливать. На что Филя отреагировал со свойственной всякому нищему наглостью:
- А вы мне тут и на хрен не нужны! Я к самому! К хозяину, к Борису Матвеичу!
- Ага, как же, с утра ожидает он тебя… - презрительно хмыкнул охранник. - Вали отсюда, пока цел!
- Вот наймусь к нему, всех вас поувольняю к едреной фене! - продолжал куражиться Филя, вызывая хамский смех лбов, стороживших сплошные железные ворота.