- А я, может, хочу тебя поблагодарить за все, что ты сделал для меня! - с вызовом кинула она. - Все мужчины, вместе взятые, кого я знаю, не сделали для меня того, что ты один! Ну, пожалуйста, поцелуй меня… И обними… Ох, мамочка родная-а-а… Ох, силища-а-а… И как с тобой женщины могут… - Но это уже был не вопрос, а констатация.
- Погоди минутку, я хоть дверь закрою, свет погашу…
- Только скорее, - уже нетерпеливо простонала она.
Да, тут уж тянуть и опаздывать… Она предусмотрительно подвинулась, и Филя с ходу попал в ее объятия…
- Только ничего не бойся, - задыхаясь, стонала она, дрожа, как в ознобе, - я безумно хочу тебя…
Окно стало светлеть, ибо коротки летние ночи, как их ни растягивай мысленно.
- Ты устала, - сказал он наконец.
Она со всхлипом вздохнула:
- Я знаю только одно, больше такого у меня никогда и ни с кем не будет… Это ужасно… - Кажется, это было ее любимое слово. - Ужасно не в том смысле, что очень плохо, а, наоборот, в том, что не будет больше так хорошо.
- Не бойся, хорошая моя, - прошептал он ей, - будет, и гораздо лучше, поверь мне.
- Когда? - без всякой надежды протянула она.
- Наверное, тогда, когда ты будешь твердо знать, что человек, даривший тебе наслаждение, безумно в тебя влюблен, и в объятьях он держит свою госпожу, свою единственную и самую прекрасную.
А она всхлипнула, шмыгнула носом, ну совсем как маленькая, которой обещают, обещают, но она уже и не верит, боится, что снова обманут. Помолчав, попросила:
- Давай никому не скажем?
- И никогда, - ответил он, целуя ее. И подумал: "Вот уж поистине щекотливая ситуация…" Интересно, от кого недавно слышал? Да уж не сам ли и произнес?..
4
Александр Борисович появился без нескольких минут девять. Прошел с заднего двора, не заглядывая в холл, прямо в кабинет. Но, войдя, увидел девушку, спавшую в буквальном смысле мертвецки, и белые волосы, разбросанные по подушке, сливались с цветом наволочки. Ничего себе картинка. Филипп, который уже не спал, был одет, не успел предупредить, но Турецкий сам на цыпочках покинул кабинет, увидел Агеева и ухмыльнулся. О чем подумал, неизвестно, но ухмылка была лукавая.
- Ну, все в порядке? - спросил уже спокойным голосом.
- Да, легла поздно, вернее, рано. Закусили маленько, я рюмочку принял. С Максом она поговорила насчет сайта знакомств. Потом мы с ней еще трепались. Но уже можно будить.
- Славке не звонили?
- Да нет, она устала.
- Ну ладно, пусть поспит, - махнул рукой Турецкий и сел в кресло, кивая Филе напротив. - Не делаешь ошибки?
- В смысле? - Филя взглянул в глаза Турецкому и твердо ответил: - Нет…
- Тогда, может, по кофейку?
- С удовольствием. - От перемены темы Филипп почувствовал себя как-то спокойнее. Но установившееся было душевное равновесие оборвал тонкий крик:
- Фи-и-иля!
- Ого! - словно бы сделал стойку Турецкий. - Не знаешь, уж не тебя?
- А кого же? Знакомый голос, до боли знакомая интонация. Сейчас подниму…
- Ну-ну, - будто подначил Александр Борисович.
Филя вошел в кабинет и увидел сидящую на диване со спущенными на пол голыми ногами Наташу, которая обеими руками взлохмачивала пышные свои кудри.
- Я все проспала? А почему не разбудил?
- Потому что пожалел, ты сладко сопела. А теперь одевайся и иди в туалет, приводи себя в порядок. Начальник уже тут, кофе хочешь?
- Очень хочу!
- Ну и умница.
- Фи-иль, - совсем тихо сказала она и, показав глазами на дверь, затрясла головой, как бы спрашивая: никто не знает?
И он точно так же, молча, ответил ей. А она, сделав хитрющие глаза, вытянутыми губами показала, что целует его.
Он отправился на кухню заваривать кофе, Наташа, стуча каблучками, ушла в санузел, к зеркалу и умывальнику.
Потом Филя принес большую турку - по утрам надо пить кофе настоящий, а потом уже можно и растворимый. Все знали в "Глории".
Когда он стал наливать в чашки, пришла и Наташа. Да, это Филя уже словно бы привык к ее внешнему виду, а у Александра Борисовича лицо даже вытянулось от удивления. Так и напрашивалось слово: "Однако!"
- Здравствуйте, - сказала она, - я - Наташа. - И она сделала что-то вроде книксена, но при ее "форме" это могло быть и рискованным.
А с лица Турецкого так и не сходило выражение изумления. Он даже поднялся из кресла и отвесил легкий девушке поклон.
- Очень приятно, знаете ли… А я - Александр Борисович. И если у вас уже запросто, по именам, то можно Саша. Только не при моей жене, она не поймет. Как спалось? - с хитрой подковыркой спросил он.
- Прекрасно, - ответила девушка и метнула короткий вопросительный взгляд в сторону Фили. - Я вам очень благодарна за ту заботу, которую… в общем, спасибо огромное, а то прямо ужас какой-то…
- А что же ужасного? - с проснувшимся интересом немедленно спросил Турецкий и тоже вопросительно уставился на Филю. Но тот спокойно отвернулся к окну и ответил через плечо:
- Преследуют, Сан Борисыч. Ну, будем пить кофе? Наташа?
- Да, с удовольствием.
Он поставил перед ней чашку. Достал из стеклянной горки коробку шоколадных конфет, вазочку с печеньем. Открыл, подал. Турецкий протянул свою, уже пустую чашку:
- Плесни, если осталось.
- Я еще сварю, если хотите, - ответил, наливая.
- Не возражаю, - ответил Турецкий, с интересом разглядывая Наташу. - Вот вы, оказывается, какая красивая!
Девушка засмущалась, сосредоточенно глядя в чашку. Филя не стал дожидаться продолжения разговора и, выпив одним махом свой кофе, ушел на кухню - заваривать вторую турку. А когда вернулся, увидел оживленную Наташу, рассказывающую Турецкому о своей работе медицинской сестры. А он кивал и повторял:
- Ну, самое главное, чтоб нравилось. А где - это не самый важный вопрос, верно? - Она с готовностью кивнула, и он сказал: - Сейчас у Славки сколько там? - он посмотрел на свои наручные часы и покачал головой. - Ого, уже на вечер перевалило. Ну что ж, давайте потревожим старика? - он поднял свою чашку, посмотрел на Филю и спросил: - А у нас лимона нет?
Филя налил еще Наташе, потом себе и на вопрос Турецкого пожал плечами, поднося к губам свою чашку.
- Может, и есть. Кажется, видел. Порезать?
- Себе, - серьезно ответил Турецкий и отвернулся к окну.
Филя едва не поперхнулся. Наташа удивленно посмотрела на него. Почти давясь от смеха, он сказал:
- Слышала такой анекдот? Дама возвращается домой и видит хмурого мужа. Кричит ему: "Вот ты сидишь тут и не знаешь, что меня только что трое хулиганов изнасиловали в подъезде!" А он смотрит на жену и говорит: "Съешь лимон". Естественно, вопрос: "Зачем?!" "А чтоб улыбаться перестала!"
Наташа несколько секунд молчала, а потом захохотала, да так заливисто, с такой радостью, что мужчины, взглянув на нее, сами зашлись в смехе.
- Ой, - вытирая платочком глаза, простонала Наташа, - просто ужас какой-то!
- Все в порядке, Наташа, - успокоившись, сказал Турецкий, - не бойтесь, никто вас больше не обидит. А Филипп Кузьмич, он у нас настоящий боец. Высшей пробы, уж я-то знаю… Ну ладно, посмеялись, давайте к делу. Филь, тащи сюда спутник. Или лучше пошли в кабинет.
И, пока Турецкий набирал номер Грязнова, Филипп убрал постельное белье, сложил в пакет и, взяв лист бумаги со стола, крупно написал: "Наташа" и сунул в пакет. Показал ей и сказал:
- Вот, если что, у тебя есть своя постель, имей в виду.
- Славка! - закричал Турецкий. - Как хорошо, что ты дома. Звоним из "конторы". Рядом Филя тебе кланяется. И девушка Наташа. Тебе что-нибудь удалось?.. Хорошо, - сказал он и кивнул девушке, - сейчас перейдем на громкую связь. Это чтобы не играть в испорченный телефон. - Крикнул в трубку: - Вячеслав, переключаюсь на громкую. Помни о девушке… Ну да поневоле приходится за язычком следить. Ну, давай, - он подмигнул Наташе и включил микрофон.
- Здравствуйте, мои дорогие, - услышали они хрипловатый, но бодрый голос Вячеслава Ивановича. - Как живы-здоровы? О ваших новостях лучше напишите, чтоб деньги зря не тратить. Саня, а я все жду тебя. Ты же вроде с Нинкой прилететь хотел, так в чем дело? У нас тут скоро лето кончится! А красотища, ребятки, такая, что я про все свои дела забываю, любуюсь! Фантастика, Саня! Приезжай, ведь подохну, либо хунхузы шлепнут, больше никогда не увидишь!
- Типун тебе! - сказал в микрофон Турецкий. - Вот с одним делом расквитаемся, и обязательно прилечу. Нинка уже исстоналась вся, хочу, говорит, у дяди Славы на тигров посмотреть, не может она без тигров, видишь ли… А что по нашему общему делу?
- Ты про Николаева?
- Да, вот, можно сказать, почти уже невеста его у нас.
- Она слышит?
- Ответьте, Наташа, - Турецкий показал на микрофон. Девушка подошла к столу, чуть наклонилась и произнесла: - Я слушаю вас… Вячеслав Иванович. - Она вопросительно взглянула на Турецкого, и тот ей кивнул.
А когда она снова наклонилась к микрофону, Александр Борисович молча откинулся в кресле, быстрым, оценивающим взглядом скользнул по ее фигуре, поджал губы в восхищении и показал Филе большой палец. Филя, состроив несчастное выражение на лице, прерывисто вздохнул, показывая глазами, мол, хватит, повеселились и будет.
- Я вас слушаю, Вячеслав Иванович.
- Ну, вот что, дочка, я тебе хочу сказать. Парень у тебя - золото высшей пробы. В управлении - на лучшем счету. Стихи сочиняет, их тут даже по местному радио поют. Летает как бог. Встретился я с его начальством, потом и с ним. Рассказал про твою просьбу к нему. Прямо засветился весь парень от радости. Но, самое главное, о чем я еще не сказал, он же рыжий! - Грязнов воскликнул с такой силой, что стекла зазвенели.
- А-а-а… при чем здесь? - не поняла девушка.
- Как это - при чем? Это же и есть самое важное! Рыжие, запомни, они самые умные, самые верные и самые достойные! Я и сам - рыжий… это… был когда-то, так что знаю, можешь мне верить. Да и Саня не даст соврать, у него спроси, подтвердит. Подтвердишь, Саня?
- Обязательно!
- Ну вот, видишь, дочка? А мне, кстати, тут все зверье верит. Бурундуки в дом забегают за кедровыми шишками, представляешь? Словом, вот тебе мое слово: если хочешь быть всю оставшуюся жизнь счастливой, бросай свои московские дела и прилетай сюда. И встретим, и обогреем, и жить есть где. У меня в городе пустая двухкомнатная квартира. В хорошем районе! А я там и не бываю… И с работой, скажу тебе, элементарно! Врачи, медсестры нам позарез нужны. Хочешь учиться - в институт с ходу определим. Думай, но быстро. Такие парни, как Сережка, на дороге не валяются, а девушки у нас… ох, Санечка, где мои семнадцать лет?! Будешь телиться, уведут из-под носа, это я тебе точно говорю! Ребятки, проследите, чтоб девушка свою судьбу не упустила! Помогите ей там… Сань, я как этого Сережку-то увидел, думал, сердце остановится. Понимаешь меня?
- Очень хорошо понимаю, старина. Мы тут… были у него, и от тебя, как ты просил…
- Спасибо… Ну, будет деньги зря переводить. Я жду вас. Чего передать-то, Наташа?
- Я думаю, Вячеслав Иванович, надо сказать парню, чтоб он готовился встречать свою красавицу-невесту, и вряд ли, я думаю, ему стоит сюда прилетать, - сказал Филя. - А мы ей, конечно же, поможем. И еще скажи ему, что та контора, ну, интернет-кафе, закрылось на ремонт. А другой возможности близко нет. Короче, она подробно напишет письмо. И вообще, я думаю, что в связи с определенной оперативной обстановкой, а мы как раз этим делом занимаемся, им лучше некоторое время в сайт знакомств не лазать. Хозяин этого сайта у нас в оперативной разработке, и мы собираемся ему предъявить серьезный счет, не уверен, что отвертится. Но это для общих сведений, широко разглашать не стоит.
- Понял вас… Ты не обижайся, Наташа… Мужики, я хочу у вас спросить, вы ж там рядом, хорошая девушка?
- Просто отличная, - ответил за Филю Турецкий.
- Ну и слава богу, я вам верю. Пока, хлопчики! Позванивайте иногда…
Пошли громкие гудки отбоя. Наташа вернулась в свое кресло, с некоторой робостью взглянула на мужчин, те смотрели на нее с улыбками - добрыми, мягкими, как смотрят на любимых детей своих. И она глубоко вздохнула, словно сбрасывая со своих плеч тяжеленный груз, который тащила, даже и не зная куда, не говоря уж зачем…
В кабинет, тяжело ступая, вошел неповоротливый Макс.
- Здорово, бродяга, - приветствовал его Турецкий. - Что новенького?
Макс, вскидывая бороду, как бы указал на девушку, будто хотел спросить: при ней можно?
- Вы ж разговаривали, - подсказал Филя, но Макс как-то странно пожал плечами, словно хотел сказать, что говорить - это одно, а вот разглашать ли то, о чем он узнал, стоит подумать. Немногословно.
- Филь, как считаешь? Это нужно? В плане безопасности, а?
- А давай спросим у Наташи, чего мы гадаем? - и, не дожидаясь ответа от Александра Борисовича, сказал: - Наташ, тут такая, понимаешь, штука… Я тебе уже говорил, что в связи с некоторыми обстоятельствами, мы занимаемся делом, которое непосредственно связано с твоей лучшей подругой, то есть с Юлией.
- А что с ней случилось? - забеспокоилась девушка.
- Пока ничего, - ответил Филя, и она вздохнула с облегчением.
Но тут заговорил Макс:
- Он правильно сказал насчет "пока".
- А у тебя что-то есть? - спросил Турецкий, Макс кивнул. - Ну так, может, не стоит сейчас? - спросил Турецкий, и Макс снова усиленно закивал. - Так, - продолжил Александр Борисович, - у нас к Наташе, кроме звонка, еще вопросы есть? - он посмотрел на Филю.
- Конкретно еще нет, но они могут возникнуть в любую минуту, потому что те оглоеды явно не намерены успокаиваться. - Филя кивнул в сторону окна.
- Твои предложения?
- Их нужно спровоцировать, чтобы ускорить процесс созревания груш. А уж околачивать их нас с Колей учить не надо.
- Понятно, - усмехнулся Турецкий, - о способе я и не спрашиваю. Тогда подождем, Николай собирался к одиннадцати подгрести, у него дела личного плана. Филя, я бы на твоем месте уже давно накормил девушку вкусным завтраком. По глазам же видно, что ребенок голодный. Как тебе не стыдно?
Наташа засмеялась, так хорошо, тепло это прозвучало, а Филя вскочил и вытянулся по стойке "смирно":
- Слушаюсь, товарищ генерал!
- Ну, то-то, - проворчал Турецкий, - а то совсем службу забыл. Давайте завтракайте, а мы с Максом удалимся на совещание.
И они вышли из кабинета. Филя подошел к Наташе, ласково глядя на нее, и подал руку, словно бы помогая встать из удобного кресла, которое, он знал, очень расслабляет. Но девушка продолжала сидеть и лишь махнула ему ладошкой, чтобы он нагнулся.
- Что случилось?
- Как ты думаешь, он догадался?
- Да нипочем в жизни! С чего ты взяла?
- А про лимон? Зачем так сказал?
- А-а-а… это он часто шутит. Но ты ему понравилась, точно говорю. И Грязнову, кажется, тоже. А рядом с тобой и поневоле будешь улыбаться.
- Я такая глупая?
- Наоборот, такая умница, а когда красивая девушка еще и умница - гаси свет! И потом Сан Борисыч - благородный человек, даже если чего-то и заподозрит, никогда этого в присутствии посторонних не покажет.
- А почему ты его зовешь Александр Борисович, а он тебя - Филей?
- Вообще-то, между нами, он генерал, а я по званию всего лишь капитан спецназа. Знаешь разницу?
- То есть как? - ахнула девушка. - И в мундире ходит?
- Когда официально представительствует. Самый натуральный генерал. Называется государственный советник юстиции. Был первым помощником генерального прокурора России, пока беда не случилась.
- Ой, Филь, а какая беда? - Глаза у Наташи стали синими-синими.
- Да было дело… - он уже жалел, что нечаянно проговорился. - Террористку одну брали, которая детей в детском доме превратила в заложников. Стояла вся обвязанная взрывчаткой. А там оказались наш бывший директор, совсем молодой парень, племянник Вячеслава Ивановича - Денис и Сан Борисыч Турецкий, такая вот у него фамилия, они детям от Генеральной прокуратуры и Министерства внутренних дел подарки привезли. Как раз год назад случилось, слышала, наверное. По телевизору показывали… Короче, пока Денис отвлекал внимание террористки всякими разговорами, Сан Борисыч ухитрился к ней подкрасться, ухватил ее так, чтобы она не могла контакты соединить, взорвать взрывчатку, и выбросился вместе с ней в окно со второго этажа. Спас больше ста пятидесяти детишек.
- Какой ужас! А я ничего не знала. Слышала, что-то было, а сама и не вдумывалась. И что, Филь?
- Денис выпрыгнул из окна за ними и, пока та не пришла в себя после удара о землю, стал оттаскивать Сан Борисыча в сторону. Но тут и прогремел взрыв, напарник террористки привел взрыватель в действие по радио. И весь заряд получил Денис. А Сан Борисыча ранило и тяжело контузило. Долго в коме лежал, ты же понимаешь, что это такое. И врачи не давали никакой гарантии. А он встал.
- Ой, ужас! А я так с ним… вольно…
- Это как раз хорошо, он простой мужик, понимающий. Так что, как видишь, поднялся он на ноги только полгода назад, но с Генеральной прокуратурой пришлось временно завязать. Врачи не разрешают. Он же раньше только с особо опасными преступлениями работал. С убийцами. Вот такие дела, девушка. Кстати, ты теперь понимаешь смысл того, что говорил другой генерал - Грязнов?
- Я смотрю, у вас тут прямо одни генералы!
- Хватает, - ухмыльнулся Филя. - Ну вот и когда он твоего Сережку увидел, Дениса вспомнил. Похожи, наверное. Денис тоже рыжим был. Так что, хочу я сказать, тебя ждет счастливая судьба, если ты сама не напортачишь как-нибудь. Поэтому делай сейчас то, что мы тебе будем подсказывать, поняла? Ну а мы остановим тех мужиков, надоели, - это Филя сказал жестко, и Наташа с удивлением посмотрела на него. Но, видно, вспомнила свои приключения и успокоилась.
- Я буду вас обязательно слушаться. Но у меня же работа, это только сегодня отдыхаю, а завтра? Что, так и будешь ездить следом?
- Зачем же? Придется только отвозить и привозить. А вот как мы это сделаем, ты узнаешь чуть позже, когда явится Коля Щербак, мой напарник. Ну пошли, буду кормить бедную, несчастную девочку, прав Сан Борисыч, в голодную голову страхи лезут… Ну а насчет всяких щекотливых ситуаций - понимаешь, о чем я? - ты поменьше себе голову ломай, ничего не было, понятно? Не было - и все. Сон был сладкий. И забудь о нем.
- Очень жаль, - тихо сказала она и осторожно вытянула губы трубочкой, словно даря ему поцелуй.
Он лукаво подмигнул ей и сказал:
- Маме не забудь позвонить, сказать, где ты. Придумай, где-нибудь в Подмосковье, кто-то ведь живет из твоих знакомых? По Горьковской линии или по Рязанской.
- Я знаю кто, - обрадовалась она.
- Очень хорошо, не забудь потом и мне сказать. Это ж ведь я тебя возил… Омлет с ветчиной будешь?
- И грибочек!
- Молодец, наш человек!..