- А еще это значит, что сейчас правая рука генпрокурора А. Б. Турецкий бросит на произвол судьбы свою даму и помчится выяснять, что там происходит.
- Ни в коем случае! Первый помощник генпрокурора сегодня отдыхает. Имеет право, в конце концов?!
- Так что, дама может надеяться на некоторое внимание?
- Не только на внимание, но и на настойчивое ухаживание. А посему… посему… Как насчет ужина где-нибудь в симпатичном месте?
- Уж не соблазняете ли вы меня, господин государственный советник юстиции?
- Безусловно!
- Ну что ж, перед таким напором трудно устоять…
- Так куда?
- Ой, Шурик, да куда хочешь, решай сам.
Подобные празднично-сюрпризные вечера случались в их семейной жизни столь редко, что Ирине действительно ничего определенного не приходило в голову. А посему наилучшее - полностью довериться выбору мужа.
Турецкий на мгновение прикрыл глаза, потер переносицу и решительно повернул ключ в замке зажигания.
"Гигант, Герка, поистине гигант! После такого удара суметь так собраться, настроиться и выдать на чужом инструменте нечто совершенно невероятное!" Уж кто-кто, а Юрий Владимирский, сам десятки раз игравший этот популярнейший концерт, многократно аккомпанировавший его различным солистам, как никто мог по достоинству оценить свежесть, оригинальность и истинную глубину исполнения Райцера.
Отгремели безумные овации, авансцена похожа была на витрину роскошного цветочного магазина, демонстрирующего коллекционные корзины и букеты. Настало время окунуться в не слишком радостные послеконцертные следственные будни.
Оперативная группа, прибывшая вскоре после начала второго отделения, уже проделала значительную работу. Тщательнейшим образом был исследован замок в артистической Райцера, на котором не обнаружилось ни малейшего намека на следы взлома. Совершенно очевидно, что открывали его обычным, нормальным ключом, а следовательно, в организации похищения был задействован кто-то из своих, имеющих доступ к щиту, на котором располагались ключи. Были дотошно опрошены сотрудники охраны, сидевшие на служебном входе. Безрезультатно. Два молодых парня начали работать совсем недавно, далеко не всех артистов огромного коллектива знали еще в лицо, а любая репетиция или концерт всегда сопряжены с многочисленными перемещениями участников: кто-то входит, кто-то выходит, вновь возвращается - и так до бесконечности, большинство с футлярами, чехлами от музыкальных инструментов, портфелями и даже чемоданами. За всеми не углядишь. Одному из охранников, правда, как-то бросился в глаза вышедший вскоре после начала антракта человек в шикарном кожаном пальто с поднятым воротником и очень красивой норковой шапке. Но ничего предосудительного в его поведении не было, а если что и могло показаться странным, так это несоответствие очень качественной и дорогой одежды слишком уж зачуханному и ободранному скрипичному футляру. Но опять-таки никаким криминалом тут не пахло, и охранник не счел необходимым поинтересоваться личностью кожаного господина.
Райцера и Владимирского, уставших и даже измочаленных прошедшим тяжелым концертом, отпустили довольно быстро. Все, что они могли сообщить на данный момент следствию, было уже запротоколировано, а поиск каких-то возможных нюансов и тайных пружин происшедшего вряд ли мог разрешиться сиюминутно.
- Знаешь что, Герка, нечего нам сегодня сидеть как двум сычам - каждый в своем углу. Поехали ко мне.
- Ну я не знаю… Беспокоить твою жену…
- Жена вот уже две недели пьет водичку в Карловых Варах. Я, собственно, изначально предполагал, что ты будешь жить у меня. Но в Министерстве культуры встали на дыбы: "Как вы не понимаете, Юрий Васильевич, столь важный и значительный визит… Придавать ему оттенок частной поездки совершенно недопустимо!" Ну я и "проникся" государственными интересами. А уж сейчас… Да пошли они все к черту!
Посиделки не получились ни веселыми, ни многословными. Не то было настроение.
- Ну для концерта в Петербурге ты, естественно, возьмешь мою скрипку.
- После случившегося даже и не знаю: возможно ли так рисковать?
- Это не твоя забота. Я завтра переверну все министерство - и будь спокоен: они сумеют обеспечить надежную охрану.
- Одного не понимаю, Юра: зачем? Зачем красть скрипку, которую никогда никому нельзя будет показать, кроме разве что таких же приятелей-ворюг, а уж тем более использовать ее по прямому назначению. Впрочем, возможно, будущий хозяин моего Страдивари умеет играть что-нибудь типа: "Жили у бабуси два веселых гуся". Погиб инструмент.
- Гера, не надо так пессимистично. Поверь, наши следователи умеют достойно работать, когда захотят. А в этом случае, безусловно, захотят, хотя бы из духа конкуренции. Ведь сейчас твоя страховая компания начнет поднимать на ноги весь мир, вашу полицию, Интерпол… И сегодня, по-моему, приезжали достаточно толковые ребята.
Но ведь это были первые, кого выхватили на это ЧП. А завтра мы подключим к делу лучшие силы. Вот что, я с утра же первым делом - в Генпрокуратуру. Пусть сразу же по горячим следам подключают лучших из лучших.
- Тебя там уже ждут.
- Ну, знаешь ли, все-таки как-никак, но я народный артист России. От меня нельзя так просто отмахнуться.
- Ладно, Юра. Давай спать.
- И то правда.
Возможно, железные нервы Райцера и тут сыграли свою благотворную роль, но Юрий Васильевич спал плохо, нервно и как-то дергано. И самым противным было то, что в смутных и бессюжетных сновидениях несколько раз мелькнула гнусная ухмылка его собственного главного администратора.
МЕРКУЛОВ И ДРУГИЕ
Заместитель генерального прокурора России Константин Дмитриевич Меркулов проводил глазами тяжелую дверь, закрывшуюся за последним посетителем, облегченно потянулся и развалился в своем удобном мягком кресле. Достал из пачки сигарету, задумчиво повертел ее в руках и положил на стол: хватит уже курить, сколько можно. И так никакого здоровья не осталось.
День у Меркулова выдался беспокойный. Дело в том, что его шеф, генеральный прокурор Владимир Михайлович Кудрявцев, накануне вечером лег в больницу - так, ничего особенного, обычное дежурное обследование, как-никак возраст уже не мальчишеский, и, следовательно, все мыслимые и немыслимые дела в полном объеме свалились на его заместителя.
Сегодня на прием к генеральному было записано одиннадцать человек - от министра до сотрудника лесхоза. Меркулов обстоятельно поговорил с каждым из них, но более всего его взволновала беседа с двенадцатым посетителем, попросившим принять его вне очереди. Этим внеочередным был прославленный российский музыкант Юрий Васильевич Владимирский, скрипач и дирижер, художественный руководитель Государственного академического симфонического оркестра "Москва". Меркулов не знал Владимирского лично, но неоднократно бывал на его концертах. "Первая скрипка России". Правда, в последнее время играет нечасто, больше времени уделяет дирижированию и композиторству. Звезда. Знаменитость. Практически каждый его концерт - без преувеличения - сразу входит в историю отечественного музыкального исполнительства.
И вот Юрий Владимирский, собственной персоной, появился в кабинете Меркулова, сразу заполнив собой все его пространство. Притом кабинет у Константина Дмитриевича совсем даже и не маленький, но было что-то такое роскошно-избыточное в этом посетителе, его великолепной шубе, его эффектной манере держаться, даже в трагической интонации его разговора.
- Катастрофа! Господин генеральный прокурор, это катастрофа!
- Заместитель, - мягко поправил Меркулов.
- Как, простите? - встрепенулся визитер.
- Я - заместитель генерального прокурора, - уточнил Константин Дмитриевич.
- Ах, да. Извините.
- Так что же произошло?
- Это катастрофа для всей российской… да что там! Для мировой культуры! И невероятный позор для нашей страны!
- Так что же все-таки случилось?
- Ее украли! Это позор и катастрофа! Украли!
- Кого украли? - Константин Дмитриевич начинал едва заметно скучать.
- Скрипку! Страдивари!
- А подробнее? - жестко спросил Меркулов, внутренне превращаясь в стальную пружину.
И тогда Владимирский рассказал.
Вчера в Большом зале Московской консерватории состоялся долгожданный концерт всемирно известного виртуоза Геральда Райцера. После многих лет изгнания знаменитый скрипач вернулся на родину.
Ну кто такой Райцер, объяснять Меркулову не было нужды. И раньше слышал он эту запоминающуюся фамилию, да и к тому же вот совсем недавно… да нет, позвольте! Именно вчера он говорил о нем со своим другом и помощником Сашей Турецким, а в какой связи? Кажется, тот чуть ли не на концерт его собирался, или что-то в этом роде. Пробило его на культуру, понимаете ли!
Так вот, оказывается, зарубежная знаменитость - Райцер - и отечественная, то есть Владимирский, учились в одном классе в детской музыкальной школе, а затем и в консерватории. Потом Райцер уехал в Израиль, сделал сумасшедшую карьеру, обосновался в Лондоне. Живет ярко и красиво, концертирует по всему миру. Неоднократно был назван в прессе "первой скрипкой мира". Единственная страна, куда пока не приводила Райцера его разветвленная концертная деятельность, - это Россия. Почему - установить не удавалось: то ли какая-то застарелая обида, то ли иная причина. И именно Владимирский и был главным инициатором того, чтоб уговорить-таки Геральда Райцера после долгих лет молчания дать два концерта на Родине, в Москве и в Санкт-Петербурге.
Первый, московский, концерт прославленного музыканта входил в серию благотворительных концертов под названием "Подари мне жизнь". (Редкий случай, когда не приходится сомневаться в чистоте намерений авторов благотворительной акции, так же как не приходится сомневаться и в высочайшем исполнительском мастерстве великого Райцера. Собранные деньги полностью пойдут на излечение детей, больных раком.)
И вот в антракте концерта произошел немыслимый, вопиющий случай. Неслыханный скандал. Прямо из артистической комнаты (притом из запертой комнаты), откуда маэстро Райцер отлучился буквально на несколько минут, похитили его скрипку работы Страдивари, инструмент стоимостью в несколько миллионов долларов.
- Это скандал и позор! Что о нас будут думать в мире? Первый, вы поймите, первый концерт Райцера на Родине после стольких лет - и вот такое!
"А если бы это произошло на втором его концерте, - подумал скептический Меркулов, - разве кому-то было бы легче?" Но вслух он этого, конечно, не произнес.
- Юрий Васильевич, - проговорил он очень прочувствованно. - Я абсолютно с вами согласен, это действительно, как вы правильно сказали, вопиющий случай. Это бьет по престижу нашей культуры и вообще нашей страны. Я обещаю вам, что возьму дело под свой личный контроль и подключу к нему лучших из лучших.
И вот теперь заместитель генпрокурора сидел в пустом кабинете и задумчиво глядел на незажженную сигарету. "Ладно, хватит сидеть, - подумал он решительно. - Надо звонить Турецкому".
- Александр Борисыч? Привет. Когда сможешь ко мне зайти? Да, есть две новости по твоему профилю. Да так себе. Тебе не понравятся. Я сожалею… Да, я у себя. Пять минут? Хорошо. Жду.
… - Итак, друг мой, - начал Константин Дмитриевич, когда на диванчике напротив него в привычно-вальяжной позе разместился его старинный кореш Саша Турецкий. - Вот что мы имеем. Первое. Вчера в два часа ночи с минутами совершен теракт, в результате которого погиб префект Центрального округа Выхин. Взорван "Мерседес", принадлежащий бизнесмену Орликову.
- Да, я слышал, - вяло проговорил Турецкий. - Но какое отношение это имеет ко мне?
- Это имеет прямое отношение к теме арт-криминала, которой ты занимаешься уже… уже…
- Уже давно, - подсказал Александр. - Но, прости, как это связано?
- В багажнике взорванного "Мерседеса" обнаружена картина кисти Азовского, принадлежавшая префекту Выхину. Картина не пострадала.
- Так-так, я уже не жду ничего хорошего и догадываюсь, куда ты клонишь.
- Абсолютно верно! Эта картина - фальшивка. Виртуозно сделанная, но - фальшивка.
Турецкий что-то невразумительно просипел, после чего оба правоведа какое-то время сосредоточенно молчали.
- Теперь второе дело. Вчера в Большом зале консерватории дал концерт скрипач Райцер.
- Знаю, я же сам там был, на его концерте.
- Да, я забыл, что ты у нас культурный.
- Да не, я сам-то из простых. - Турецкий шутовски шмыгнул носом. - Это все жена.
- Хороший был концерт?
- Мне понравился. Я, правда, не спец, но Ирка говорит - гениально. А что?
- А вот что… - Меркулов решительно взял со стола сигарету, уже полчаса приковывавшую его внимание и, нахмурясь, закурил. - В перерыве концерта из артистической Райцера украли его скрипку. Скрипку Страдивари.
- Что-о-о?! - Турецкий вскочил.
- Артист продолжил концерт, одолжив инструмент у одного из музыкантов оркестра. Публике ничего не объявили, центральная прокуратура начала следствие.
- Ё-перный балет!!
- Вот именно, Саша, вот именно!
- Подробности?
- Узнаешь у следователя, который вел это дело до сих пор.
- Что значит "вел до сих пор"? Меркулов затянулся и выпустил дым через ноздри.
- Это значит, Сашок, что ты принимаешь оба дела. Взрыв "Мерседеса" и кражу скрипки.
Турецкий кисло кивнул.
- Чует мое сердце, - продолжал Константин Дмитриевич, - что все это связано одной цепью, пока невидимой для нас.
- Да, выглядит так, будто что-то и вправду здесь нечисто.
- Итак, за дело. Приступай. Возьми всех, кого считаешь нужным. Подключи Грязнова, из твоих ребят там кого-нибудь посообразительнее, ну, в общем, что я тебе объясняю - сам большой. Задействуй всю нашу традиционную команду.
- Понял, товарищ начальник.
- Со скрипкой Райцера - сам понимаешь, дело противное. Мировая знаменитость, первый приезд на родину…
- Да уж, что и говорить, ласково его у нас встретили. Как думаешь, Костя, это специально именно под него подкапывались? Может, какой-то завистник из числа бывших соучеников похитил у гения инструмент…
- Да, фантазия у тебя хорошо работает. Действуй в таком же духе.
- …и распилил его ножовкой в сортире. Где-то я читал нечто подобное.
- Ладно, Саня, хорош резвиться.
- Или им просто была нужна сама скрипка? Типа "Страдивари"?
- Вот это ты мне и установишь. Для начала неплохо бы понять, кто такие эти самые "они"?
- Вечная загадка. Иногда я напоминаю сам себе какого-то не то кроссвордиста, не то разгадчика ребусов.
- А главное - ребусы все никак не кончаются, Саша, - подытожил Меркулов, приподнимаясь. - Пойдем-ка, пожалуй. У меня денек был - о-го-го какой веселый.
- Иди, Костя. А я к себе - посижу еще. Ребусы поразгадываю.
На следующее утро Турецкий проснулся поздно. Солнце уже стояло высоко и ярко освещало его спальню. Он выглянул в окно: обильный снег, выпавший за последние два дня, искрился и переливался в утренних лучах. "Мороз и солнце - день чудесный", - просипел он сквозь зубы.
Метель, два дня без перерыва трепавшая Москву, наконец утихла. Поэтому Александр Борисович не стал вызывать ни такси, ни машину из прокуратуры, а поехал на работу на своем любимом синем "Пежо-406".
Первый визит в тот день он нанес изысканному денди, надежде отечественного бизнеса Анатолию Николаевичу Орликову. Бизнесмен принял гостя из Генпрокуратуры в спортзале своей роскошной виллы, расположенной в престижном пригороде столицы.
Видимо, перед приходом Турецкого хозяин "приручал" тяжелейшую штангу. Оторвавшись от спортивного снаряда, он сделал приветливое лицо и всем своим существом как бы "развернулся" навстречу пришельцу. Александр Борисович присел на соседний тренажер и постарался придать беседе, насколько это было возможно при данных обстоятельствах, непринужденный, приятельский характер.
- Анатолий Николаевич, вы давно знали покойного Выхина?
- Несколько месяцев.
- Вас связывали общие интересы? Орликов быстро взглянул на Турецкого пронзительным взглядом:
- Ну что ж, от вас, похоже, бесполезно что-либо скрывать. Коля был классным парнем, настоящим русским мужиком в лучшем смысле… но помимо чисто дружеского был у меня к нему и деловой интерес.
- Может быть, расскажете поподробнее? - Турецкий поднатужился, попытавшись соединить локтями две детали конструкции тренажера, предназначенного развивать мышцы рук, и это ему удалось.
- Ну вы же понимаете, что в деловом мире не бывает просто друзей. Покойный Коля планировал снести рынок, а на его месте построить большой транспортный узел - с торговым центром, автостоянкой и заправочной станцией. А я - помимо основной своей деятельности - владею сетью АЗС…
- Понятно. А ваш партнер?
- Вы имеете в виду Олега? Ну Олежек не просто партнер. Он - друг детства. "Кровный брат". Олег долгое время был моим заместителем в нашей компании, после того как мы решили расширить рамки нашей деятельности, возглавил собственное дело. В настоящее время он лично владеет огромной сетью деликатесных продуктовых супермаркетов.
- Таким образом, он тоже был заинтересован дружить с Выхиным, - понимающе кивнул Турецкий. - А кто мог его "заказать"? У него были враги?
- Вас ведь не интересуют мои домыслы, - бизнесмен внимательно посмотрел на юриста, - а интересует вас то, что я знаю, верно? Так вот: я не знаю ничего.
- Почему же, - Турецкий вторично напряг мускулы, побеждая тугой тренажер, - домыслы тоже могут быть полезны. Меня интересует все. Кого вы подозреваете?
- Да я на самом-то деле никого конкретно не подозреваю. Просто мне кажется очевидным, что так же, как мы с Олегом Лисицыным были заинтересованы в выхинском проекте, так же другие были не заинтересованы. Более того, для кого-то снос рынка мог быть гибельным, что теоретически могло подвигнуть этих людей…
- Вы говорите о конкретных людях? Вы их знаете?
- Нет, не знаю. Я только предполагаю - математически, - что у каждого проекта есть не только интересанты, но и противники.
- Я понял вас, Анатолий Николаевич. А теперь расскажите о картине.
- О картине?
- Да. - Турецкий встал с тренажера. - О картине Азовского, которую вы с Лисицыным подарили покойному Николаю Выхину.
Орликов в третий раз на протяжении беседы посмотрел на Турецкого умным, цепким, испытующим взглядом.
- Ну, во-первых, - наконец улыбнулся он, - речь идет, конечно, о копии.
- Копии? - радостно рассмеялся Турецкий. "Черт тебя возьми! - подумал он про себя. - Ты умен, в этом тебе не отказать. Не захотел идти в ловушку, так заботливо мною приготовленную".
- Точнее даже, - любезным тоном продолжал Орликов, - это не копия, а стилизация.
- Я понимаю. А чья это вообще была идея?
- Идея была моя, потому что мы как-то с Колей… простите, с Николаем Ефремовичем - покойным - разговорились, и оказалось, что мы оба любим русскую живопись девятнадцатого века.
- И вы решили подарить ему именно копию, - подчеркнул Турецкий, - ой, то есть, простите, стилизацию.
- Ну специально такой задачи не стояло, - еще более любезно, чем раньше, продолжал бизнесмен.