- Вы меня узнали?
- Это профессиональное, - рассмеялся невидимый Райцер в трубке. - Слух у меня, знаете ли, с детства неплохой.
- У меня есть хорошие новости.
- Вы нашли скрипку?
- Да, - просто ответил Турецкий. На другом конце линии наступило молчание.
- Вот это да… Ничего себе. Признаться, так быстро я даже не ожидал.
- А это у меня тоже, - хмыкнул Александр Борисович, - профессиональное.
- Потрясающе! Мне говорили, что вы ас своего дела, но чтобы так! Расскажите же, расскажите скорее.
Турецкий в общих чертах изложил Райцеру продолжение истории скрипки-путешественницы и мотивы господина Вишневского.
- Так что скоро вы получите свою боевую подругу обратно, надеюсь, что в целости и сохранности. По крайней мере, мы ее не обижали.
- Вы меня покорили, Александр Борисович! - прочувствованно сказал музыкант.
- Да ладно, у нас работа такая, - отшутился Турецкий.
- Послушайте, но зачем она была ему нужна? Вот это то, чего я не понимаю в упор.
- Вишневскому-то?
- Ну да!
- Это загадка. Тут какой-то очень сложный комплекс. Наследственность, преемственность и так далее. Фамильная реликвия. Не удивлюсь, если психологи скажут, что тут еще каким-то боком примешана гомосексуальность господина администратора.
- А это-то при чем? - поразился Райцер.
- Ну… Он не продолжил себя в потомках, так сказать, тупиковая ветвь. Следовательно, возникает некий комплекс вины - по отношению к предкам и к самому себе; а отсюда - более глубокая связь с предыдущим поколением. Память об отце…
Турецкий откровенно импровизировал. Ему было более или менее все равно, почему Ростислав Львович украл скрипку. Важно было лишь то, что он, Александр, ее нашел.
- По-моему, вы несколько усложняете.
- Может быть, - охотно согласился Александр Борисович. - Но так ли это теперь важно для нас?
- Безусловно нет! - радостно рассмеялся Райцер. - А ведь я теперь ваш должник.
- Да ладно, сочтемся, - в свою очередь улыбнулся Турецкий. - В другой раз приедете к нам в Россию - на концерт пригласите.
- Э-э, знаете, Александр Борисович… Не в обиду лично вам будь сказано, но, как гласит известная цитата… "Спасибо, лучше вы к нам!"
- Жаль. Очень жаль.
- Мне не хочется вас огорчать, но поездка в Россию оставила неприятные воспоминания.
- Я все же надеюсь, что это пройдет и вы снова приедете туда, где вас ждет ваш слушатель.
- А впрочем, - внезапно согласился Райцер, - может быть, и так. Время пройдет…
Не исключено, что ему просто не хотелось затевать сейчас долгий спор о Родине, эмиграции, корнях и так далее.
- Знаете, Саша, меня мучает один вопрос.
- Спрашивайте смело.
- А мой старинный друг Юра Владимирский… Неужели он действительно как-то причастен к этому делу?
Турецкий колебался лишь долю секунды. Райцер его колебания не заметил.
- Владимирский? Нет, да что вы! При чем же тут он?
- Ну, - замялся Райцер, - он так явно настаивал на том, чтоб я послушал его интерпретацию "Леоноры" № 3, словно специально выманивал меня из артистической.
- Да нет, - твердо сказал Александр Борисович. - Он тут совершенно ни при чем. Говорю вам это как следователь, ведущий дело. А то, что он вас так рьяно уговаривал, так, наверное, просто интересовался вашим мнением о своей работе. Вот и все. Совпадение.
Райцер глубоко вздохнул.
- А вот это действительно радостная новость. Еще неизвестно, что для меня важнее. Спасибо вам.
В это самое время полковник Шаров, начальник второго муровского отдела, давал последние инструкции незадачливому взрывнику Валерию Лобанову:
- Запомни, главное - спровоцировать заказчика на конкретные активные действия. Он не должен пассивно стоять и наблюдать, как вы с Еременко все сделаете. Идеальный вариант - чтобы он лично взял в руки пульт управления и сам нажимал на кнопку. Судя по тому, как он маниакально ненавидит свою "жертву", подвести его к этому будет нетрудно. В тот момент, когда покажется машина Орликова и заказчик перейдет к действиям, появится группа захвата и "возьмет" его с поличным. Ты все понял?
- Да вроде понял…
- Так "вроде" или понял? - настаивал Шаров.
- Понял. В комнату стремительно вошел генерал Грязнов:
- Сидите, сидите. Ну как? Инструктаж прошел успешно?
- Вполне, товарищ генерал.
- Операцией по захвату буду руководить лично я, - произнес Грязнов.
- А Александр Борисович тоже будет участвовать?
- Насколько я его знаю, он не усидит у себя в кабинете…
Между тем Александр Борисович сделал еще один телефонный звонок.
- Юрий Васильевич, здравствуйте, это Турецкий.
- А! Александр Борисович, добрый вечер! Чем могу быть полезен? У вас есть какие-то новости?
- Есть. Мы нашли скрипку.
- Нашли?! Боже мой, это потрясающе! Как вам это удалось?
Турецкий помедлил.
- Неважно. Главное, что удалось.
- Вы уже сообщили Геральду Викторовичу?
- Да, я только что ему звонил.
- Скажите, Александр Борисович…
- Слушаю вас.
- А вы, - Владимирский явно не знал, как это сказать, - ну вот то, что касается меня…
- Что вы имеете в виду? - холодно переспросил Турецкий.
- Вы ведь помните наш последний разговор?
- Наш последний разговор? Конечно, отлично помню. Вы рассказали мне всю подноготную господина Вишневского, и мы с вами тогда еще пришли к выводу, что он наиболее вероятный кандидат в подозреваемые. Попросту говоря, что скрипку украл именно он.
- Да-да, это конечно, - мямлил Владимирский.
- Вот, собственно, и все. Ростислав Львович Вишневский уже арестован. Так что поздравляю, ваш оркестр пока что остался без администратора.
- Но вот то, что касается бумаги…
- Какой бумаги? - быстро переспросил Турецкий.
- Ну вот то, что я вам рассказывал, - Владимирскому явно было страшно неудобно, - бумага, которую я подписал…
- Вы подписывали какую-то бумагу? - искренне изумился Александр Борисович.
- Ну вот то, что в юности…
- Не знаю, о чем вы толкуете, Юрий Васильевич, - очень твердо произнес Турецкий. - Я такого разговора не помню.
- Как же? - недоумевал музыкант.
- А никакого такого разговора просто и не было, - гнул свое Турецкий. - Мы говорили о том, что Вишневский воспользовался представившимся случаем и выкрал скрипку Страдивари. А случай этот заключался в том, что Геральд Райцер вышел из артистической, чтобы послушать оркестр под вашим управлением.
Владимирский молчал, затаив дыхание, и Александр Борисович продолжил:
- Ибо вы его об этом очень просили. Если я правильно понял, вам было очень важно узнать его мнение. Короче, это ваши цеховые дела. Творческие вопросы. Я все правильно излагаю?
- Да, абсолютно, - подтвердил музыкант сдавленным голосом.
- А больше ведь ничего и не было, верно? - спросил Турецкий очень медленно и очень внятно. - Или я что-то упустил?
Владимирский откашлялся. Турецкий явственно увидел внутренним взором, как он расправляет плечи.
- Да, Александр Борисович, - подтвердил тот уверенно и весело, - вы правильно все изложили и ничего не упустили.
- Ну вот и отлично, - ласково подытожил Турецкий.
- Александр Борисович, - позвал Владимирский.
- Да-да?
- Спасибо вам! Огромное вам спасибо.
- За что? - притворно удивился Турецкий, а его невидимый собеседник ответил очень и очень серьезно:
- За все. Спасибо вам за все!
- Ну что ж, друзья мои, - Турецкий положил трубку и закурил. - По-моему, мы славно поработали.
Сидевшие напротив него Меркулов и Грязнов как по команде дружно усмехнулись.
- Погоди, - сказал Слава, - еще нужно завтрашнее утро преодолеть.
- Преодолеем. Я тоже с вами пойду.
- В этом никто и не сомневался, - проворчал Костя Меркулов. - Рэмбо ты наш доморощенный.
- Но в любом случае мы раскрыли два дела.
- Три, - поправил Меркулов.
- Да, точно. Три. Торговля фальшивой живописью. Кража скрипки Страдивари. И покушение на убийство.
- Не мешает еще взять этого типа с поличным, - снова вступил в разговор Грязнов.
- Господин Лобанов проинструктирован?
- Да. Полковник Шаров этим занимался.
- Ну что ж, - Турецкий встал. - В таком случае есть предложение разойтись по домам и всем рано лечь спать. Завтра предстоит довольно трудный день.
Старенькая автомашина "Жигули" шестой модели медленно пробиралась по заснеженному проселку. Сидевший за рулем Тарас Еременко был сосредоточен и мрачен. Его пассажир, Валерий Лобанов, тоже хмуро смотрел на дорогу. Словно по контрасту с их настроением, зимний лес выглядел радостно и весело, чистый снег искрил, освещенный утренним солнцем.
- Все, - коротко бросил Еременко, - машину оставим здесь. Дальше застрянем.
- Далеко еще? - спросил его Лобанов.
- Километра два через лес. Ничего, дойдем, не развалимся.
Они вышли из машины и навьючили на себя огромные рюкзаки. Одеты оба были в камуфляжную форму и армейские ботинки.
- Пошли, - скомандовал Еременко и устремился через лес. Лобанов шел за ним, по колено проваливаясь в снег.
- А что заказчик? - поинтересовался Валерий. - Он же вроде тоже хотел участвовать.
- Будет ждать на месте, - не оборачиваясь, бросил на ходу Тарас. - Если ничего не перепутает, коз-зел.
- Чего ты его так?
- А что, разве нет? В натуре козел. Типичный фраерок, а строит из себя крутого мужика.
Лобанов не ответил. Спустя примерно полчаса друзья вышли к трассе, точнее, к тому объездному гравийному участку, ответвившемуся от закрытого по случаю ремонта престижного загородного шоссе, где было спланировано проведение операции.
- Ну вот, - произнес Еременко. - Осмотрись и скажи, где нам лучше ставить заряд.
Лобанов задумался, вспоминая инструкции, полученные от Шарова и Грязнова.
- Вон там, где дорога поворачивает. Во-первых, он из-за поворота ничего не видит. Во-вторых, когда он уже сможет видеть, то будет глядеть на дорогу, чтобы вписаться в поворот, а не улететь в кювет.
- Н-да? Ты забыл, что здесь объезд, все едут медленно, - возразил ему Еременко.
- Ну не настолько же медленно. А сверху мы снежком присыпем, будет выглядеть, как кучка мусора.
- А сами мы где будем?
Валера Лобанов стал вертеть головой, якобы в поисках подходящего укрытия.
- А что это там за будка? - Он указал рукой на покосившееся строение около дороги, чуть дальше поворота.
- А хрен его знает. Ты меня спрашиваешь? - огрызнулся Тарас. - Может, автобусная остановка?
- Да вроде автобус здесь не ходит. Впрочем, неважно.
Лобанов был очень горд тем, как он сумел изобразить "случайное" обнаружение укрытия. На самом деле будку эту, абсолютно ненужную на объездной щебеночной дороге, установили вчера по прямому указанию генерала Грязнова.
- Ну какая разница, блин. Укроемся там.
- Ага.
- Все, начали. - Еременко посмотрел на часы. - До появления объекта у нас примерно сорок минут. Заказчик будет здесь через полчаса. Работаем!
- Успеем, не волнуйся, земеля.
В какой-нибудь сотне метров от них в снегу залегли бойцы спецназа МВД. Одетые в белую камуфляжку, они полностью сливались с пейзажем. Предводительствовал лично сам генерал Грязнов, он же и руководил операцией по захвату. Слава, тоже впечатанный в снег, испытывал то самое знаменитое "смешанное" чувство. С одной стороны, участие в настоящем, живом деле бодрило, горячило кровь и наполняло жизнь смыслом гораздо сильнее, нежели монотонная руководяще-аналитическая работа в кабинете. С другой стороны, было холодно, непромокаемая ткань камуфляжки не пропускала влагу, но зато отлично пропускала мороз, ныли кости от неудобной позы, и вообще Вячеслав Иванович казался сам себе уже немного староватым для подобного "экшена". Впрочем, отступать было некуда. Он - руководитель операции. Слава покосился на лежавшего рядом с ним Турецкого (будучи главой данного расследования, тот тем не менее на данной операции присутствовал лишь на правах наблюдателя) и заметил, что Саня, по крайней мере с виду, свеж и юн и, судя по всему, чувствует себя в этой оперативной обстановке прекрасно.
- Ну что там у тебя? - крикнул Еременко Лобанову, согнувшемуся в три погибели над крупным свертком и яростно зачищавшему плоскогубцами какой-то провод.
- Сейчас, - пропыхтел тот, соединяя проводки. - Последние штрихи… Вот… Все…
Из-за поворота дороги показалась пешая фигура. Коренастый человек в дубленке стремительно приближался.
- А вот и заказчик.
- Здорово, Тарас. - Человек в дубленке пожал Еременко руку. Затем он и Лобанов также обменялись рукопожатием. - Все готово?
- Да, босс, - лихо ответил Тарас. Пришедший скинул дубленку.
- Камуфляжку для меня взял?
- А как же! - Еременко достал из рюкзака куртку и протянул ее заказчику, который сразу же в нее облачился.
- Автоматы?
- Вот. - Еременко достал из рюкзака два маленьких "узи" и "калашникова".
- Запомните: когда машина взорвется, стреляем на поражение. Пошли в укрытие.
Трое мужчин устремились к покосившейся будке. Внутри было тесно. Еременко снова полез в рюкзак и извлек маски с прорезями для глаз, надев которые трое заговорщиков сделались совершенно одинаковыми. Один из них посмотрел на часы.
- Еще минут пять, не больше, - сказал заказчик.
- Откуда вы так точно знаете? - спросил Тарас Еременко.
- Он, сука, очень пунктуален. Приготовились. Где пульт?
- Пульт у меня, - ответил Тарас.
- Дай мне.
- Вы хотите сами? Вообще-то…
- Нет, я хочу сам.
- Ну что же, дело ваше. Тогда нажимать надо вот сюда. Но строго по моей команде, когда машина поравняется с зарядом.
- Ладно, дашь мне сигнал. Потянулись томительные минуты ожидания.
Наконец из-за поворота показался автомобиль - серебристый "Вольво" Анатолия Орликова. Он сам сидел за рулем.
- Приготовились, - прошипел Еременко. - Три! Два! Один! Жми!
Заказчик нажал на кнопку, но взрыв не раздался.
- Что за хрень? - в бешенстве зарычал он. Еременко схватил за грудки Лобанова:
- Ты что там накрутил, механик долбаный?
Заказчик выскочил на дорогу и продолжал яростно жать на кнопку. Машина остановилась возле будки, словно ожидая чего-то. Ничего не соображая, заказчик схватил автомат и выбежал на дорогу, но серая фигура преградила ему путь и выбила из руки "калаш", а возникший неведомо откуда генерал Грязнов прокричал:
- На землю! Руки за голову!
- Сдал! - крикнул Еременко Лобанову, которого он, впрочем, не мог видеть, лежа на земле в неудобной позе. - Сдал, сволочь! Крыса! Сучара!..
- Молчать! - пророкотал Грязнов. На запястьях троих хрустко защелкнулись наручники, после чего сильные руки снова поставили их на ноги. Анатолий Орликов вышел из своей машины и стоял, полуоблокотясь на дверцу. Подошедший мужчина средних лет с лицом киногероя сдернул маску с заказчика и произнес:
- Ну здравствуйте, господин Лисицын, Олег Сергеевич. Меня зовут Александр Борисович Турецкий, помощник генерального прокурора. Вот и познакомились наконец-то. А генерала Грязнова вы уже знаете.
Орликов подошел ближе:
- Олег! Как же? Почему? Неужели ты так меня ненавидел, что хотел убить? Ведь мы же "кровные братья"! За что же ты меня так ненавидел?
- "Кровные братья"! - передразнил Лисицын, пытаясь вырваться, но чужие руки крепко держали его за локти. - "Кровные братья"! Ты всегда и во всем был лучше меня! Ты был умнее, ты был богаче! Ты был удачливее в делах! Тебя любили женщины! А я всегда плелся в хвосте!
- Я не могу поверить…
- Ты не можешь поверить! - шипел и плевался Лисицын, в которого словно вселился бес. - Конечно! Ты же не знаешь, как это было унизительно всегда чувствовать себя вторым сортом. Бежать за тобой, будто шелудивая собачонка за тем, кто ей дал кусок колбасы.
- Но ты ведь мог мне сказать!
- Сказать тебе! Ну как же! - продолжал бесноваться закованный в наручники "кровный брат". - Да я же по гроб жизни тебе обязан! Ты же меня вызволил из колонии. Ты меня вообще вытащил из говна, вернул к жизни, сделал своим заместителем. Что это я мог тебе сказать? Да ведь ты, блин, меня купил со всеми моими потрохами. Я же твоя собственность. И бабу ты у меня увел, чтоб показать мне, чего я стою! Что я - дерьмо, а ты - хозяин. И я решил тебя убить! Просто чтоб показать тебе…
- Но послушай, Олег…
- Да, конечно! Она тебе на хрен не была нужна, ты просто хотел лишний раз мне дать понять, что ты - господин, а я - говно. Из говна вышел и говном остался.
- Олег…
- А у меня, может, это была любовь всей моей жизни. - Лисицын обмяк и заплакал от жалости к самому себе.
- Анатолий Николаевич, - приблизился к нему Турецкий, - извините, но, по-моему, это бессмысленно. Олег Сергеевич Лисицын только что признался в совершении уголовно наказуемого деяния, а именно - покушения на убийство, статья сто пятая Уголовного кодекса Российской Федерации, предусмотренное наказание - от восьми до двадцати лет лишения свободы. Дальнейшее сейчас несущественно. Если захотите выяснить отношения с этим человеком…
Турецкий едва заметно кивнул Грязнову.
- Уведите, - рявкнул генерал, и спецназовцы уволокли Олега Лисицына и двоих его подельников в подъехавший к месту событий милицейский автобус.
- Если захотите выяснить с ним отношения, - продолжил Александр Борисович, - вы можете попросить с ним свидание. Лично от себя я искренне вам сочувствую, полагаю, что это большое потрясение для вас - узнать, что ваш ближайший друг и помощник покушался на вашу жизнь.
- Да уж, - пробормотал Орликов, - потрясение - это не то слово.
- И я как руководитель следственной бригады благодарю вас за оказанную нам помощь в раскрытии этого дела и в задержании преступников.
- Не за что, - криво ухмыльнулся бизнесмен.
- Однако должен сказать вам, что вы, в свою очередь, являетесь одним из главных подозреваемых по делу о преступном бизнесе с фальшивыми картинами, то есть речь идет о статье сто пятьдесят девятой УК РФ - мошеннические действия, от пяти до десяти лет лишения свободы с конфискацией имущества.
- Что-о?! - вытаращил глаза Орликов.
- Поэтому, - продолжил Турецкий, полностью игнорируя изумление бизнесмена, - вы сейчас проедете с нами и дадите подписку о невыезде. В случае, если следствие подтвердит подозрения против вас, вам, в свою очередь, грозит арест. И суд.
- Это какое-то недоразумение, Александр Борисович.
- Нет, никакого недоразумения нет, и я с удовольствием вам все объясню, - улыбнулся Александр Борисович, изо всех сил стараясь быть любезным. - Но мы же не будем беседовать в лесу, на морозе.
- Хорошо, - кивнул Орликов. - Тогда давайте сделаем так. Я зайду к вам сегодня вечером, или еще лучше - на днях. И мы обо всем подробно и спокойно поговорим.
- К сожалению, это невозможно, - улыбнулся Александр Борисович еще лучезарнее.