Через несколько секунд темноволосый уже был возле столика.
- Добрый вечер, милые барышни! - поприветствовал он девушек по-немецки.
- Бернд, познакомься, это моя подруга Таня, про которую я тебе рассказывала.
Бернд Шлегель поклонился Тане.
- Между прочим, Таня - студентка престижной московской академии! - сказала Элла.
- О! Приятно иметь дело с умной женщиной. - Шлегель поцеловал Тане руку.
- А мне, - сказала Таня, - приятно иметь дело с таким галантным джентльменом!
- Что вы, Танечка, я не джентльмен - я простой бюргер.
Девушки засмеялись. Шлегель уселся за столик и махнул рукой официанту. Затем посмотрел на девушек и сказал:
- Надеюсь, никто не возражает против шампанского?
- Лично я больше люблю водку, - заявила Элла. - Но так и быть, буду пить вашу детскую шипучку.
- А вы, Татьяна? - повернулся Шлегель к Тане.
- Я просто обожаю шампусик!
- Вот и славно. Шампанского, - сказал он по-немецки подошедшему официанту. - И еще пару ваших фирменных салатиков, порцию черной икры и какие-нибудь конфеты. Шоколадные, естественно.
Официант кивнул и записал заказ.
- Ну-с, - снова перешел на русский Бернд, когда официант ушел, - какие планы на сегодняшний вечер?
- Я обещала Тане, что ты покажешь ей Берлин, - сказала Элла.
- Вот как?
- А что, ты против?
- Что ты, Эллочка! Когда это я был против свидания с красивой девушкой?
- Не думаю, что это будет свидание, - с кокетливой улыбкой сказала Татьяна. - Скорее, дружеская экскурсия.
- Как скажете, красавица. Для вас я готов целый год работать экскурсоводом за бесплатно!
Через пять минут веселой, ничего не значащей болтовни на столике появилось шампанское в серебряном ведерке, салаты, икра и вазочка с шоколадными конфетами. Конфеты были в виде маленьких сердечек. Шлегель тут же достал одну, приложил к груди и изобразил пылкое сердцебиение. Девушки рассмеялись.
- А вы романтик, Бернд, - весело сказала Татьяна.
- Только в компании красивых девушек, - ответил на это немец. - Кстати, вы можете называть меня не Бернд, а просто Боря. До эмиграции я был именно Борей.
- Боря, - повторила Татьяна. - А что, мне нравится! Но тогда и вы не называйте меня Татьяной. Ненавижу этот официоз.
- Как же вас называть?
- Таня. Просто Таня.
- О’кей! Просто Таня! Знаете что? А давайте выпьем на брудершафт, а? По нашему с вами старинному русскому обычаю!
- Давайте!
Бернд достал бутылку из ведерка.
2
Спустя два дня, Бернд и Таня лежали в постели в одном из лучших отелей города и весело болтали. На полу перед кроватью стояла початая бутылка французского вина и два бокала. Бернд курил, опершись спиной на подушку, а Таня лежала на боку и ласково гладила ладонью его мускулистую грудь, поросшую густыми черными волосами.
Немец был не только высок, но и великолепно сложен. Настоящий Тарзан! Правда, волосат, как кавказец, но Тане это даже нравилось. В этом было что-то дикое и необузданное, словно она лежала в постели с могучим неандертальцем.
- Знаешь, Боря, даже не верится, что мы с тобой познакомились всего два дня назад, - задумчиво проговорила Татьяна.
Шлегель посмотрел на нее и улыбнулся:
- Да уж. Мне тоже кажется, что мы знакомы годы. До тех пор, пока мы не укладываемся в постель.
- Правда?
- Да. С тобой каждый раз как в первый.
Таня усмехнулась:
- Ты груб. Но мне это нравится. А что, я и правда так хороша в постели?
- Ты лучшая из всех женщин, которые у меня были, - заверил ее Бернд.
- О! Ты еще не знаешь всех моих талантов! Ты когда-нибудь слышал про "крыло бабочки"?
Шлегель покачал головой:
- Нет. А что это такое?
- Сейчас покажу. Только убери сигарету, а то еще проглотишь в экстазе.
Шлегель посмотрел на сигарету, потом перевел взгляд на Татьяну и сказал с сильным сомнением в голосе:
- Знаешь, детка, я не уверен, что у меня получится. Это будет уже третий раз за вечер.
Таня приподнялась на локте, провела губами по его смуглой шее и хрипло прошептала ему на ухо:
- Дурачок. Туши сигарету и ни о чем не беспокойся. Доверься мне.
Вдохнув черными ноздрями аромат Таниных духов, Бернд больше не задавал вопросов. Он погасил сигарету, и Таня нырнула под одеяло.
- Ох! - вырвалось из груди Бернда мгновение спустя, и он блаженно прикрыл глаза.
Через несколько минут Шлегель закинул руки за голову и устало вздохнул. Таня выбралась из-под одеяла, налила себе вина в бокал и залпом выпила. Оба были потные и краснолицые, как после сауны. Татьяна тяжело дышала как после часовой пробежки.
- Ты волшебная женщина, - сказал, поглядывая на нее, Бернд. - Я никогда не чувствовал себя таким крутым мужиком. Нет, правда - ты будишь во мне зверя!
Шлегель наклонился и поцеловал Таню в мочку уха, затем зарычал, изображая возбужденного хищника. Татьяна смешливо поежилась и повела обнаженным плечиком. Она была великолепна: красивая, сильная самка, способная свести с ума любого мужчину - вот как она выглядела сейчас, несмотря на растрепавшиеся волосы и смазанную губную помаду.
- У тебя есть в Москве парень? - спросил Бернд, не сводя с нее восхищенных глаз.
Таня помолчала, словно обдумывала его вопрос, потом прищурила голубые глаза и спросила:
- А ты как думаешь?
- Я думаю, что есть, - убежденно сказал Шлегель. - И я готов разорвать его на части.
Зрачки Татьяны по-кошачьи сузились.
- А ты опасный человек, Борис, - тихо и как-то странно проговорила она.
- Еще бы! - согласился Шлегель. - Ты даже не догадываешься, насколько я опасен.
Он вновь наклонился к Татьяне, привлек ее к себе и страстно поцеловал в губы. Таня слегка отстранилась.
- Я слышала, ты часто летаешь в Москву, - рассеянно сказала она.
- Нечасто. Но летаю.
- У тебя там работа?
Шлегель подумал пару секунд и ответил:
- Что-то вроде этого.
Татьяна свесилась с кровати и наполнила вином оба бокала. Протянула один Шлегелю. Они чокнулись и отпили по глотку.
- И еще я слышала, что ты знаком с какими-то московскими бандитами, - вновь заговорила Татьяна.
Бернд усмехнулся, но и на этот раз не стал возражать.
- И что сам любишь заниматься… всякими рискованными делами, - продолжила Татьяна, загадочно поглядывая на Бернда из-под полуопущенных ресниц.
- Смотря что называть "рискованными делами", - резонно заметил Шлегель. - Но в общем, ты права. В Москве у меня есть небольшой бизнес.
- Небольшой? А я слышала, что он приносит тебе хорошие деньги. По крайней мере, здесь, в Берлине, тебе не приходится работать.
Лицо Шлегеля потемнело.
- Это тебе Элка рассказала? - сухо осведомился он.
Таня кивнула:
- Да.
По губам немца пробежала нехорошая усмешка.
- У нашей пухлой Черепашки слишком длинный язык, - процедил он сквозь зубы. - Если кому-то захочется его подрезать, я не удивлюсь.
Татьяна прижалась щекой к плечу Бернда и с покорной нежностью посмотрела ему в глаза.
- Брось, Боря. Элла твой друг, и она любит тебя. Она за тебя пойдет в огонь и в воду. Она и со мной познакомила тебя только потому, что ей надоело видеть тебя холостяком.
- Правда?
- Да. Она считает, что ты холостой, потому что не можешь найти себе в Германии хорошую девушку.
- Гм… - Суровые морщины на лице Шлегеля разгладились. - В чем-то она права. Подожди… Выходит, ты хочешь меня на себе женить?
Таня фыркнула:
- Не надейся. У меня и в мыслях этого не было. Я не собираюсь выходить замуж в ближайшие лет пять, так что можешь успокоиться. Хотя… я бы не возражала, чтобы ты заходил ко мне в гости, когда прилетаешь в Москву.
- Я тоже не прочь.
- Значит, договорились?
- Договорились.
Они вновь поцеловались.
- Знаешь, мне в Москве очень не хватает такого вот крепкого плеча, - снова заговорила Татьяна. - Жизнь скотская, а иногда так хочется почувствовать себя слабой и беззащитной.
- Теперь у тебя появится такая возможность, - заверил ее Бернд. - Ты когда улетаешь?
- Завтра.
Немец задумчиво почесал шею. Потом посмотрел на Татьяну и сказал:
- Я смогу быть в Москве через неделю. Приеду на несколько дней. - Шлегель озорно подмигнул девушке и весело спросил: - Не успеешь меня забыть, а?
- Такого, как ты, забыть невозможно. Вот только…
По чистому лбу Татьяны пробежали маленькие морщинки. Она озабоченно нахмурилась.
- Что такое? - насторожился Бернд.
- Ты был прав, когда сказал, что у меня в Москве есть парень, - тихо ответила Таня. - Вернее, даже не парень, а… мужчина. Мы встречаемся уже год.
- Вот как. - Немец тупо посмотрел на свою руку. И сказал, словно обращался к руке, а не к девушке: - И ты его любишь?
- Я? - Глаза Татьяны вспыхнули. Она злобно усмехнулась. - Я его ненавижу. Так сильно, что могла бы убить!
- Тогда почему ты его не бросишь? - нахмурившись, спросил Шлегель.
Татьяна тяжело вздохнула:
- Это невозможно. Он меня просто так не отпустит.
- Не отпустит? - Бернд скривил рот. - Что за чушь! Он что, твой хозяин? Он на тебе клеймо поставил, что ли?
Татьяна откинула со лба прядь волос и сказала очень серьезно:
- Не в клейме дело, Борис.
- А в чем?
Таня снова вздохнула, на этот раз еще тяжелее, чем прежде.
- В деньгах, - выдохнула она. - Он меня опутал по рукам и ногам. Я должна ему за все. За квартиру, за машину. За все! Иногда мне кажется, что я должна ему даже за то, что дышу одним с ним воздухом.
Некоторое время Бернд обдумывал ее слова.
- Кажется, я начинаю понимать, - сказал он наконец пристальным, изучающим взглядом всматриваясь в лицо девушки. - Он подарил тебе квартиру, не так ли?
- Да, - кивнула Таня.
- И ты не хочешь ее лишиться, правильно?
Татьяна покачала головой:
- Не хочу.
- Желание понятное. И что же ты намерена предпринять?
Лицо девушки стало страдальческим.
- Даже не знаю, - тихо проговорила она. - У меня голова идет кругом от всего этого. - Помолчав, она подняла глаза и посмотрела на немца. - Борис, а ты… ты бы мог мне помочь?
Шлегель закурил. Выпустил ртом ровное, белое кольцо дыма и задумчиво проткнул его сигаретой.
- Сдается мне, что этот твой… мужчина положил тебе на счет в банке хорошенькую сумму, - спокойно сказал он. - Я прав?
Татьяна опустила голову:
- Откуда ты знаешь?
- Я знаю богатых мужчин, - сказал немец. - Когда они сходят с ума от страсти, они не считают денег. А от такой, как ты, можно сойти с ума.
- Спасибо за комплимент. - Таня говорила тихим, хрипловатым, страдальческим голосом. - Так что же мне делать, Борис? Что мне делать?
Шлегель стряхнул пепел и сказал:
- Это зависит от того, чего ты хочешь.
- Я хочу убрать его с дороги, - со злостью в голосе проговорила Таня. - Вычеркнуть из своей жизни раз и навсегда.
- То есть… ликвидировать. Правильно я понял?
Девушка закусила губу.
- Правильно я понял? - повторил вопрос Шлегель.
Она кивнула:
- Да. Правильно.
Бернд неторопливо затянулся сигаретой, так же неторопливо выпустил дым.
- Что ж, твою проблему можно решить. Но это будет дорого стоить.
- Я согласна заплатить. Сколько нужно?
Шлегель скосил на нее глаза и спросил:
- А кто твой ухажер?
- Он… - Татьяна запнулась. - Он крупный московский чиновник.
- В таком случае это тебе обойдется… - Бернд сделал паузу и резко докончил фразу: - В пятьдесят кусков.
- Долларов? - хриплым голосом уточнила Татьяна.
- Ну не тугриков же. У тебя есть такие деньги?
Видно было, что Татьяну слегка ошарашила объявленная сумма.
- А подешевле никак нельзя? - спросила она.
Шлегель усмехнулся и кивнул:
- Можно. Можно вообще убрать его за бутылку водки. Охотники найдутся. Но в таком случае наслаждаться свободой ты будешь в тюремной камере.
- Типун тебе на язык! - недовольно поморщилась Татьяна. - Что ты каркаешь!
- Извини, - пожал волосатыми плечами немец. - Знаешь что, детка… налей-ка вина. Возможно, глоток бургундского поможет тебе решиться.
Однако, повнимательнее взглянув в глаза девушки, немец понял, что она давно уже на все решилась. Татьяна наполнила бокалы вином. Они молча выпили.
- А теперь скажи мне настоящую причину, - сказал Бернд. - Из-за чего ты готова расстаться с пятьюдесятью кусками? Что он тебе сделал?
Таня молча сжала в руке бокал.
- Он собрался тебя бросить, не так ли? - прямо спросил Шлегель.
Лицо девушки побледнело.
- Эта сволочь пудрила мне мозги два года, - с невыразимой ненавистью проговорила она. - А теперь он решил жениться на дочери одного генерала из Министерства обороны.
- И потребовал, чтобы ты ему вернула все "подарки"?
- Да.
- Что именно он собирается от тебя получить? Только говори честно, как на духу. Я ведь легко могу проверить.
Губы Татьяны дрогнули.
- Однокомнатная квартира на Дмитровском шоссе… - тихо сказала она.
- Дальше! - потребовал немец.
- Машина… небольшой "мерседес"-кабриолет…
- Еще!
- И сто тысяч долларов.
- Это все?
Таня кивнула:
- Все. Мелочи типа золотых побрякушек его не интересуют. - Она вдруг крепко сжала кулак и потрясла им перед собой: - Сволочь! Скупердяй! Где это видано, чтобы мужик забирал у любимой женщины подарки?!
- Да, поступок некрасивый, - согласился Шлегель. - У тебя есть его фотография? - спросил Бернд.
- Да. Сейчас.
Татьяна поставила опустевший бокал на пол, соскользнула с кровати и, как была нагишом, направилась в гостиную за сумочкой. Бернд проводил ее взглядом и невольно облизнулся. С этой странной женщиной он и впрямь чувствовал себя хищным животным или каким-нибудь неандертальцем, не имеющим ни принципов, ни мозгов, а одну только дикую, животную страсть. Такое с Берндом было не впервые. Он часто увлекался, однако давно уже не делал глупостей из-за мимолетной влюбленности. Что делать, любовь приходит и уходит, а деловые отношения остаются. С чисто немецкой расчетливостью и педантизмом Шлегель предпочитал любви бизнес. И слава господу, до сих пор ему не приходилось об этом жалеть.
Однако девочка была хороша. Дьявольски хороша! А то, что в душе она стерва, так в глазах Бернда это не недостаток, а достоинство. Он не любил тихонь. Он их просто не понимал.
Через пару минут Таня вернулась.
- Вот. - Она протянула Бернду фотографию.
Немец взял снимок, но, прежде чем посмотреть на него, окинул жадным взглядом ладную, голую фигурку Татьяны. Она и не думала стесняться. Стояла перед ним, положив руки на бедра и слегка отставив ногу в сторону - как девушки-модели на показе мод. Только "одеяние" ее было гораздо привлекательнее, чем все эти сверкающие тряпки на тощих телах манекенщиц.
- У тебя кожа как будто светится, - сказал вдруг Бернд.
Татьяна посмотрела на свою крепкую грудь, на смуглый животик. Улыбнулась и сказала:
- Ты находишь? Мне тоже так кажется. Но тебе пора взглянуть на фотографию.
Немец с явной неохотой оторвал взгляд от голого тела подруги и уставился на снимок, который держал в руке.
- Где это вы? - спросил он. И сам же себе ответил: - А, понимаю. Венеция.
- Мы были там прошлым летом, - сказала Таня. Она посмотрела на снимок, и глаза ее заблестели мягким блеском.
- Понравилось кататься в гондолах? - с ревнивой ноткой в голосе поинтересовался Шлегель.
Татьяна рассеянно улыбнулась.
- Да, это приятно. Мне вообще нравится Венеция.
- Когда-нибудь мы съездим туда вместе, - пообещал Бернд.
- Я в этом уверена.
Немец снова уставился на фотографию.
- И что ты в нем нашла, кроме денег? - пробормотал он себе под нос.
- Кроме денег, ничего, - ответила девушка. - Хотя в постели он тоже неплох.
Бернд презрительно дернул уголком рта:
- Он ведь старый. За полтинник давно перевалило.
- Не старый, а опытный. И хватит это обсуждать! Я не для того показывала тебе фотку. Лучше скажи, ты точно знаешь людей, которые могут решить мою проблему?
- Сто процентов.
- В таком случае передай им, что я готова заплатить. Но не все сразу. Двадцать тысяч авансом. Остальные после… после того как все будет кончено.
- Хорошо, детка. Считай, что заказ принят. А теперь иди ко мне! По-моему, я смогу и в четвертый раз!
Бернд небрежно отшвырнул фотографию на тумбочку, схватил Татьяну за руку и привлек к себе.
3
В Москву Боря Шлегель (будем звать его так, на русский манер) прибыл, как и обещал, через три дня. Но Татьяне он сразу звонить не стал. У Бори Шлегеля была привычка - никогда не заниматься делами в первый вечер после прилета. Сначала нужно расслабиться, посидеть с друзьями, выпить коньячку или чего бог пошлет. Благо друзей у Бори в Москве было полно. У одного из них он и решил остановиться в этот свой приезд.
Это был Серега по кличке Славный. Славный жил один в трехкомнатной квартире, да не где-нибудь, а в престижном доме на Тверской. Квартира досталась ему по наследству от отца, знаменитого советского поэта-песенника. В советские времена жизнь у Сережи Славного была не жизнь, а малина. Отец, рано потерявший любимую жену, обожал Сергея, как можно обожать только единственного сына, похожего как две капли воды на почившую супругу.
С раннего детства воспитанием Сергея занимались няньки и гувернантки. Впрочем, ни одна из них долго не задерживалась в квартире знаменитого поэта-песенника. Причины были разные: одних выгоняли за воровство, других, тех, что помоложе да посимпатичнее, за неприступность, но чаще - за навязчивость. Переспав пару раз с хозяином дома, они воображали о себе черт знает что и норовили остаться в его постели навеки. Однако отец Сергея этого терпеть не мог и пресекал их фантазии на корню.
С детства Сергей привык к частой смене женщин в их доме, а также к тому, что смазливые домработницы (обычно поэт-песенник набирал их из лимитчиц или желающих подработать студенток) выходили по утрам из спальни отца в одном дезабилье и с размазанной по лицу губной помадой. Отец, будучи по природе романтиком, называл это "отдохнуть в компании нимфы".
Годам к тринадцати Сергей и сам стал подумывать о таком отдыхе. Особенно когда сталкивался по утрам в коридоре с полураздетыми, заспанными "нимфами" и видел голое плечо с тонкой линией бретельки или приоткрывшуюся ненароком грудь.
Замечая такой живой интерес со стороны юноши, ушлые "нимфы" моментально включались в игру. И вскоре Сергею стало казаться, что бретельки падают с их плеч отнюдь не случайно.