Вернувшись домой, Лазаревская поужинала без особого аппетита, после чего позвонила Наталье. Мужчина, видимо отец, грубовато ответил, что та еще не пришла с работы и когда будет - неизвестно. По тону, с каким это было произнесено, Кристина догадалась, что девушка далеко не всегда ночует дома.
Лишний раз нарываться на грубость не хотелось, поэтому Кристина позвонила ровно через час, хотя ее так и подмывало сделать это раньше. Терпеливость юристки была вознаграждена - Наталья оказалась дома. Разговаривала она очень вяло и большой сообразительностью не отличалась, все переспрашивала по пять раз. Выяснилось, что встретиться с Натальей у нее дома по каким-то причинам было неудобно, она предложила сама зайти к Лазаревской, но не сегодня, поскольку только что пришла и с ног валится от усталости. Обещала позвонить завтра вечером. Однако Кристина, понимая, что через минуту та забудет о своем обещании, а через две - потеряет телефон, который наверняка записала на каком-нибудь клочке бумаги, вернувшись на следующий день с работы, позвонила сама.
- Хорошо, - проблеяла Наталья. - Сейчас я поужинаю и зайду к вам.
Видимо, ужин состоял из такого количества блюд, что Наталья явилась на ночь глядя. Это была миловидная, крупная, пышущая здоровьем девушка. Глядя на ее простодушную улыбку, трудно было сердиться за медлительность и природную тупость. Кристина даже не стала ее просить, чтобы та не рассказывала об их беседе Земцовой. Все равно расскажет.
- Наташа, я сотрудник прокуратуры и обращаюсь к вам как к одной из близких подруг Татьяны Земцовой. Ей ничего не грозит, она ни в чем не виновата. Просто она знакома с некоторыми фигурантами одного уголовного дела, и нам следует установить факты об их взаимоотношениях.
- Так вы спросите про это у самой Таньки, - резонно подсказала Данченко, чем поставила Кристину в затруднительное положение.
- Сложность заключается в том, что самой Татьяне неловко отвечать на подобный вопрос. Он относится к интимной сфере. Мало кому приятно знакомить посторонних с такой сферой жизни, даже если это требуется для помощи в раскрытии уголовного дела. Я же интересуюсь не из праздного любопытства. Если говорить конкретно, нам нужно узнать про ее отношения с Селиховым.
- А кто это?
- Городской прокурор.
- Я про такого не знаю, - твердо сказала Наталья.
- Возможно, он известен вам как Виктор Николаевич, а то и просто - Виктор.
- Не, о таком не слышала. Виталька у нее был, только его фамилия Матвеев.
Диалог начинал напоминать разговор с чеховским злоумышленником, поэтому Лазаревская решила подойти с другого конца.
- В принципе Татьяна откровенничала с вами? Рассказывала подробно о своих знакомых мужчинах?
- Когда как.
- У нее есть какой-нибудь постоянный спутник?
- Сейчас-то она в Москве живет. Мы редко видимся.
- Ну а раньше? Когда жила здесь, вы знали ее приятелей?
- Она долго ходила с Борькой Тихомировым, - слегка оживилась Наталья. - Мы с подружками думали, поженятся. А потом они вдрызг разругались.
- Причина?
- Я не знаю. Танька что-то темнила.
- Вы говорите, она долго встречалась с этим Тихомировым. А как долго? Сколько времени длился их роман?
- Я не знаю. Долго она с ним гуляла.
- Ну все же: год, два? Вспомните, при каких обстоятельствах они познакомились, когда расстались.
Судя по мхатовской паузе, Наталья задумалась. На лице ее мыслительный процесс никак не отразился. Наконец она сказала:
- На пляже познакомились. Мы с Танькой ездили на Пахомовское водохранилище. Там и встретились. Борька с братом был, они случайно рядом с нами лежали. Слово за слово, и познакомились. А когда расстались… Этого я точно не заметила. Но год-то они гуляли.
- Этот Борис по-прежнему живет в Зеленодольске?
- Вижу иногда. На той неделе встречались.
- Вы его телефон знаете?
- Не, а на кой он мне сдался? Это у Татьяны узнать можно, - подсказала святая простота.
- Не хотелось бы спрашивать у нее, - сдержанно улыбнулась Лазаревская. - Однако если вы правильно назвали имя и фамилию, то разыщем.
- Я знаю, где он работает, - на Румянцевской площади есть туристическое бюро, не помню, как называется. Рядом с рестораном "Фата-моргана".
На следующий вечер Кристина легко нашла указанное Натальей турбюро, оно называлось "Караван". Видимо, девушке хорошо знаком находящийся по соседству ресторан, если она без ошибки произнесла итальянскую идиому.
Лазаревская нажала кнопку переговорного устройства. "Вы к кому?" - послышался девичий голосок. Ответила: "К Тихомирову". Раздался еле слышный щелчок. Открыв дверь, Кристина очутилась в зале, разделенном невысокими перегородками на отсеки. Ей показали Тихомирова - высокий парень в костюме и при галстуке разговаривал по телефону.
- Садитесь, - прервав свою беседу с посетителем, предложила Лазаревской одна из сотрудниц. - Это надолго. Посмотрите пока наши каталоги.
Из контекста можно было понять, что менеджер уговаривает собеседника поехать совсем не в ту страну и не в те сроки, как хотелось бы тому. Поэтому словесный поединок затягивался. Все же окончательный перевес оказался на стороне Тихомирова, и он, довольный, еще не остывший от борьбы, обратился к ожидавшей его Кристине:
- Вы, наверное, по поводу Эмиратов?
Узнав, что посетительница не принесет пользу туристическому бизнесу, Борис сразу потерял к ней интерес. Просьба рассказать о Земцовой вообще доконала его.
- Эта дуреха все-таки во что-то вляпалась? - уныло спросил он.
- Вы говорите так, будто предупреждали ее о какой-то опасности.
- А чего предупреждать! Сама должна соображать. Большая уже.
Слова приходилось тянуть из него клещами. Постепенно составилась не особо оригинальная картина: встречались, жить не могли друг без друга. И вдруг через какое-то время Борис заметил, что Татьяна под всякими благовидными предлогами стала куда-то пропадать.
- Я не то чтобы безумно ревнивый, но меня это насторожило. Звоню как-то, дома ее нет, говорит, поехала якобы проведать какую-то московскую подругу, о которой раньше и не упоминала. Потом вдруг якобы записалась на курсы повышения квалификации. Мне это, конечно, не нравилось. Я подозревал, что она мне изменяла. Только ничего доказать не мог. И вдруг случайно узнал от знакомых, что она зачастила в Дракуловку. Причем не конкретно к кому-нибудь, а именно в развлекательный гадюшник - туда, где у них бассейн, сауна.
Дракуловкой жители прозвали элитный поселок Акуловку, где имела участки вся местная знать. Когда-то он начинался как дачная база партийной верхушки, а после перестройки к ним присоединились новые властители города. Местечко пользовалось дурной репутацией даже у той части зеленодольцев, которые не отличались ханжеским воспитанием.
- Я что-то в этом роде и подозревал, - продолжал Борис. - В последнее время она стала чаще покупать обновки, причем дорогие, фирменные вещи. Я спрашивал ее, откуда она деньги берет, но ответов никогда не получал. То говорила, что накопила, то на работе якобы дали премию. А мне Дракуловка покоя не давала. Тогда я решил познакомиться с кем-нибудь из тамошних обитателей, чтобы установить истину. И в конце концов меня вывели на человека, который следил за техническим оснащением этой сауны. Там же много техники - бассейн, бар, камеры слежения. Он по образованию инженер, и должность его там так и называется. Короче говоря, показал я ему Танькину фотографию, сами понимаете, она у меня всегда при себе была. Посмотрел инженер и, гляжу, страшно расстроился. "Боря, - говорит, - не хотелось бы мне вмешиваться в судьбы людей". Я спрашиваю: "А ломать чужие судьбы вам хочется? Если я после женитьбы узнаю что-нибудь скверное, а дело зайдет слишком далеко, и я сотворю что-нибудь непоправимое". Он подумал: "Тогда остановись и не корежь свою судьбу. Эта женщина шлюха первостатейная, каких мало. Сюда других не привозят, и она одна из самых активных. Такие фортеля выделывает! Я ведь насмотрелся, мне иногда приходится и съемки делать для компроматов".
Кристина больше не расспрашивала Тихомирова. Основное придется выяснить у инженера.
- Не хочу вас пугать, Борис, - предупредила Лазаревская, - но если паче чаяния кто-нибудь поинтересуется содержанием нашего разговора, скажите, что я спрашивала, почему Земцова перешла на другую работу.
- Да я знать не знаю, почему она перешла!
- Поэтому я и покинула вас несолоно хлебавши, - улыбнулась Кристина.
Глава 6 Срочная командировка
Слова Артюхина о том, что его заставляли убивать, насторожили следователей. У помешанных тоже существует своя логика, она основана на реальных фактах. Ведь не утверждал же Вячеслав, будто летал на другие планеты или играл в шахматы с кенгуру. Он вспоминал о совершенных им убийствах.
Александр Борисович распорядился попросить у артюхинской вдовы фотографии мужа - для опознания. Нашлось четыре приемлемых снимка - сделанных сравнительно недавно, с резким изображением. По ним можно узнать человека. Ведь какие-то собровцы фигурировали в показаниях некоторых свидетелей. Нужно уточнять, кто именно. Возможно, и Артюхин где-то засветился. Володе Яковлеву для этого опять пришлось смотаться в Красную Горбатку.
Путешествие получилось утомительным, поскольку сначала ему пришлось завернуть в Зеленодольск, и сделать это пораньше, до ухода Андрея на работу. Тот предупредил по телефону, что на территории фабрики его застать сложно: он то в одном помещении, то в другом, а могут вообще послать с машиной за какими-нибудь деталями. Поэтому проще всего им встретиться дома, где он будет до без двадцати девять.
Владимир оставил Крашенинникову две артюхинские фотографии. Просил узнать через его знакомых, этот ли собровец покупал метамфетамин. Андрей сказал, что к вечеру постарается выяснить.
Теперь Яковлеву предстоял монотонный путь во Владимирскую область. Досадно - дел там на одну минуту, а добираться четыре часа, потом столько же обратно. Правда, сейчас про обратную дорогу думать рано. Главное - вообще не прокатиться впустую. Вдруг Клавдия Ивановна заболела, или уехала за товаром, или взяла какие-нибудь отгулы. Но везунчик - он везунчик и есть, яковлевская планида сыграла свою роль: поездка оказалась ненапрасной - продавщица магазина "Садовод" Клавдия Ивановна уверенно сказала, что на снимках тот самый мужчина, который расспрашивал ее про Треногова.
Теперь не оставалось сомнений в том, кто убил директора "Прибормонтажа". Разумеется, далекий от всякой производственной деятельности Артюхин был только исполнителем, о заказчиках пока можно лишь догадываться. На квартире и в гараже Вячеслава уже были произведены тщательные обыски, но никакого оружия не обнаружили. Если его не выбросили в какое-нибудь болото, смертоносный ствол по-прежнему гуляет на свободе. Не исключено, что у тех же собровцев.
Весь день Яковлев регулярно перезванивался с Турецким, они разговаривали чуть ли не каждые полчаса. Помимо всего прочего, Александр Борисович интересовался дорогой: сколько машин на трассе, часто ли попадаются населенные пункты, бензоколонки. Что там по сторонам: леса, поля. Уже когда дело было сделано и Владимир собирался покидать Красную Горбатку, Турецкий сказал:
- Володя, вот передо мной сейчас лежит уже тщательно просмотренный автомобильный атлас. А поскольку ты по пути мне все живописал, можно считать, туда я ехал вместе с тобой. И сейчас я тебя не то что прошу, приказываю - возвращайся по Нижегородскому шоссе, через Владимир.
Яковлев понял, что шеф опасается засады. Конечно, муромская дорога пустовата, здесь вполне могут устроить ловушку. Но ведь и нижегородская не может служить панацеей от всех бед: при таком потоке машин, как там, подстроить аварию проще пареной репы. Крюк же ему придется делать изрядный, да и по времени он много теряет. А главное, говорят, там плохая дорога.
Все же Володя решил не обманывать шефа по мелочам. Уж раз Александр Борисович схватился за атлас, то высчитает все с точностью до минуты. Позвонит и спросит: "Где ты?" Значит, придется врать, изворачиваться. Нет уж, бог с ними, с этими лишними километрами и светофорами. Поеду, как велел Турецкий.
До дома Владимир добрался без приключений, если не считать двух запредельных пробок: возле Ногинска и на подступах к Москве. Ни ту ни другую он не миновал бы, даже если бы возвращался по муромской дороге.
Поздно вечером ему позвонил Андрей Крашенинников. Как и было договорено, зашифрованной фразой он сказал: "Фасад дома облицован совсем другой плиткой". То есть покупал злополучный наркотик не Артюхин. "Но и с этой плиткой мастера сталкивались", - неожиданно добавил Андрей. А вот уже пошла отсебятина, мы так не договаривались. Наверное, этого человека узнали в связи с каким-то другим событием.
- Спасибо. Держи все у себя. Сейчас нашим почти каждый день приходится бывать в Зеленодольске. Завтра я или кто-нибудь еще заберет.
После гибели старшины по списку в зеленодольском СОБРе осталось тринадцать бойцов. Теперь нужно проверить, кто из них находился в фаворе у начальства, составлял основную ударную силу отряда.
Подразделение специального отдела быстрого реагирования появилось в структуре зеленодольской милиции сравнительно недавно, восемь месяцев назад. В МВД происходил процесс административной реорганизации, затронувшей всю Россию. Раньше СОБРы входили в структуру УБОП, а теперь их переводили в службу криминальной милиции. Местами дислокации таких отрядов должны по-прежнему оставаться областные и краевые центры. Однако шумный скандал, разгоревшийся вокруг расформирования череповецкого СОБРа, то есть по статусу такого же районного центра, как и Зеленодольск, надоумил Гордиенко организовать подобную структуру и у себя. Начал плакаться в жилетку: у нас крупный промышленный центр, а где деньги, там, знаете ли, и оружие, и работа для нашего брата. Здесь регулярно возникает много боевых задач, нам требуется иметь элиту милиции.
Когда сосредоточенный, готовый к неприятным разговорам с милиционерами Курбатов приехал в Зеленодольск, он был ошарашен известием: оказывается, местный СОБР находится на спецзадании - накануне отправлен в командировку в Чечню.
Встревоженный Александр Михайлович сразу позвонил Турецкому.
- Зря съездил, - констатировал тот. - Возвращайся, Саша, в Москву и заскочи в областное УВД. Нужно выяснить подоплеку подобной скоропалительности. Вряд ли это случайность, уж больно нежелательно сейчас присутствие собровцев в Зеленодольске.
Курбатов хотел уехать, не откладывая дела в долгий ящик. Он помнил о Володиной просьбе забрать у Крашенинникова снимки и узнать какие-то сведения про погибшего Артюхина. Тут одна закавыка: сегодня пятница. Если он надолго задержится, может не застать нужных людей в областном УВД. А ждать до понедельника рискованно, в Чечне за это время может произойти много нежелательных событий. Так что придется Яковлеву потерпеть.
С таким решением Александр Михайлович пришел на станцию, где суровая реальность заставила его перекроить планы - в расписании электричек было дневное "окно", до ближайшей предстояло ждать больше часа. За это время он сходит на швейную фабрику, которая находится недалеко. С Крашенинниковым была договоренность, что тот будет сообщать о своих перемещениях охранникам в проходную. Поэтому при появлении следователя Андрея быстро вызвали.
Взяв фотографии, Александр Михайлович сказал:
- Вы своим намеком про знакомство с плиткой очень озадачили Яковлева. Он ждет не дождется вашей информации. Да и остальные тоже.
Крашенинников засмеялся:
- Видимо, я перегнул палку. Нужно было рассказать все по телефону. Получилось так, что к нам заходил сосед Борис Борисович, мужик из нашего подъезда. Он случайно увидел эти фотографии и говорит: "Я этого парня знаю". Я начал ругать себя за то, что оставил их на виду. Сейчас, думаю, прицепится, откуда они у меня. А он ничего этого не спросил. Просто рассказал случай, который произошел, когда Борис Борисович работал в тире, в парке. Однажды в тир пришел этот парень с девушкой и начал стрелять. Обычно за некоторые трудные мишени попавший стрелок получает приз. Парень как начал палить - все в цель, без единого промаха. Перед девушкой рисовался. Борис Борисович в полуобморочном состоянии начал причитать, что они разорены и хозяину придется закрыть тир. Но парень успокоил его, сказав: "Оставьте ваши подарки на месте. Ведь тир - это заведение для любителей. А я профессионал".
Вернувшись в Москву, Курбатов быстро разыскал в областном УВД подписавшего вчерашний приказ о командировке зеленодольских собровцев.
- Это сделано по инициативе Гордиенко. Мы посчитали, что такой шаг достоин похвалы, - сказал пожилой полковник и обескураженно развел руками: - Я и сам удивлен. Бывало, говорил Альберту Васильевичу: посылаем твоих ребят в Чечню. Пришла министерская разнарядка, выполнять нужно. Кем я ее буду закрывать? Только заикнешься, у него каждый раз находилось миллион отговорок: один ушел наверх, трое собираются увольняться, один боец лежит в стационаре. У кого-то двое грудных детей, у заочника на носу сессия, пропущенная уже не раз, у двоих плохое состояние здоровья, еще у одного серьезные личные проблемы… Получалось, посылать некого. Мы вообще подумывали, чтобы их расформировать. А тут вдруг - в едином строю, душевный порыв, ребята рвутся туда, где жарко.
- Некоторые из них являются фигурантами уголовного дела, - объяснил тайну неожиданного стремления к опасности Курбатов. - Одни как свидетели, другие как подозреваемые. Вот их и послали под пули. Еще неизвестно, кто их уберет.
- Положение у них хуже губернаторского.
- Уверен, сегодня же вам придет запрос из Генеральной прокуратуры. Нужно будет срочно связаться с полком, в котором они оказались, и сразу без объяснения причин перевести их в максимально безопасное место. Естественно, чтобы Гордиенко не знал об их расположении.
Вернувшись в главк, взмыленный Курбатов сочинил текст запроса, после чего вместе с Турецким пошел к заместителю генерального Меркулову.
Выслушав их, Константин Дмитриевич покачал головой:
- Ребята ходят по острию ножа. Узнайте телефоны, я тоже позвоню в полк. Зеленодольцев нужно беречь как зеницу ока. Чтобы никакого риска для них. Там ведь не станут отделять правых от виноватых. И еще - вы говорили, что Артюхин тот злополучный наркотик, который оказался у Поливанова, не покупал.
- Сказали, не он. У него была другая работа - он отменный снайпер.
- Нужно по этому же каналу быстро проверить остальных. Дайте Крашенинникову фотографии собровцев.
- Где же их взять? В личных делах, сами понимаете, снимки какого качества. Родители сына не узнают.
- Тоже мне бином Ньютона, - отмахнулся Меркулов. - Сейчас цифровые фотоаппараты в мобильные телефоны вмонтированы и чуть ли не в зажигалки. Пусть снимут на месте. И все это по компьютеру нам передадут. Неужели вы думаете, наши военные в Чечне настолько убого оснащены, как об этом пишут оппозиционные газетенки? Все у них есть, получится не хуже, чем на Петровке.