После разговора с мэром Турецкий попросил Светлану Перову подготовить перечень вопросов, связанных с захватом зеленодольского металлургического завода новыми владельцами во главе с Балясниковым. Это в первую очередь нужно будет выяснить завтра у Владимирцева.
Евгений Афанасьевич приехал в управление утром, из чего Турецкий сделал вывод, что никаких дел у него в Москве не было. Просто не терпелось выяснить, что инкриминируется начальнику УВД и прокурору. Он с этого и начал:
- Александр Борисович, почему до сих пор мне как главе города не сообщили о мотивах ареста Гордиенко и Селихова?
Следователь внимательно посмотрел на него - интересно, этот человек дурака валяет или действительно полагает, что следствие не в курсе всех их шалостей? Не придя к определенному выводу, Турецкий после паузы отчеканил:
- Евгений Афанасьевич, давайте сразу примем к сведению, что вопросы буду задавать я. Вы же будете отвечать, желательно искренне и чистосердечно. Не будем специально создавать себе трудности, чтобы потом героически преодолевать их. Ваша позиция в отношении сотрудничества со следствием будет обязательно учтена.
Хотя следователь подчеркнул, кто здесь будет задавать вопросы, Евгений Афанасьевич не выдержал и спросил:
- Вы хотели вызвать меня в качестве свидетеля?
- Мы хотели вызвать вас в качестве подозреваемого.
- Меня подозревают?! - несказанно удивился мэр. - В чем?!
- Вы прямо как маленький ребенок, - рассердился Турецкий. - Сказано же вам - вопросы буду задавать я и следователь Перова. - Он кивнул на сидевшую рядом Светлану. - Она же будет вести протокол. Потерпите. Все узнаете со временем. Чтобы сделать нашу встречу максимально продуктивной, мы постарались локализовать задачу и сделали упор на события вокруг перемены собственников металлургического завода. Начнем с момента его захвата. В тот день вам позвонил генеральный директор Дулепин и пожаловался на то, что в силовом захвате участвует частное охранное предприятие. Как вы на это реагировали?
- Вы знаете, это было очень давно. С трудом припоминаю детали того дня. Кажется, когда Дулепин позвонил, у меня проходило важное совещание. По-моему, я посоветовал ему обратиться в милицию.
- Точнее, по утверждению сотрудников завода, вы порекомендовали ему позвонить начальнику УВД Гордиенко. Вам известно, что его сын является одним из новых владельцев?
- Известно. Но Альберт Васильевич принадлежит к тем людям, которые ставят общественное выше личного. Если человек не прав, он поступит с ним строго по закону, пусть это даже родной сын.
Услышав подобную филиппику из уст мэра, следователи были немало удивлены - сам Альберт Васильевич за время задержания слова доброго не сказал про Владимирцева.
- Вы-то как раз относились к младшему Гордиенко с отеческой теплотой. Когда тот потом выступил в роли "белого рыцаря" и предложил Дулепину продать всю заводскую недвижимость за три миллиона, даже чуть меньше, вы активно поддерживали его. Чем это вызвано?
- Я считал, это хорошая цена.
Александр Борисович посмотрел на Перову. Та сказала:
- По самым скромным оценкам, их недвижимость стоит пятнадцать миллионов.
- Все зависит от того, кто считает, - сказал Владимирцев.
- Положим. Далее - Дулепин послал вам факс: письмо, в котором было сказано, что оформление права собственности было осуществлено Ананьевским народным судом на основе сфальсифицированных документов. Что вы ему ответили?
- Точно не помню.
- На заводе утверждают, что вы вообще ничего не ответили - ни на факс, ни на звонки по этому поводу.
- По телефону я сказал Евгению Трофимовичу, что попытаюсь во всем разобраться.
- Когда вы разобрались?
- Дело длительное. Затем последовали трагические события, я так и не успел разобраться во всем до конца.
- Тем не менее вы пообещали Дулепину, что приостановите действие договора о купле-продаже.
- Что да, то да, - согласно кивнул мэр.
- Теперь по датам, - продолжил Турецкий. - Факс был отправлен утром тринадцатого сентября, на следующий день, четырнадцатого, вы пообещали директору приостановить действие договора. А пятнадцатого сентября лично позвонили в налоговую инспекцию и попросили внести в государственный реестр изменения - о назначении Балясникова гендиректором. Причем они сделали это в течение двух дней, хотя обычно регистрация занимает три недели. Как понимать такой неожиданный реприманд?
На Владимирцева было жалко смотреть.
- Я считал, нужно временно выполнять букву закона, - лопотал он, - а после решения арбитражного суда вернуться к прежнему положению вещей.
- Этот иск о признании незаконности сделки и самоуправстве был подан в конце сентября. Однако арбитражный суд его до сих пор не удосужился рассмотреть. Почему это произошло?
- Мне трудно сказать. Я далек от этой сферы.
- Зато прокурор близок. Следствие установило, что рассмотрение дела было парализовано под его давлением. А сам Виктор Николаевич утверждает, что поступал так по вашему личному указанию.
- Впрямую я этого не говорил.
- А намеками?
- Не знаю. Видимо, он превратно истолковал какие-то мои слова.
Допрос продолжался в таком духе, когда Александру Борисовичу позвонил Грязнов и попросил его зайти к нему. Оставшись с молодой следовательницей, Владимирцев надеялся вздохнуть полегче. Не тут-то было - Светлана буквально загоняла его своими вопросами: почему он разрешил дать младшему Гордиенко всю информацию по металлургическому заводу; почему юристы новых владельцев получили доступ к учредительным документам и сведениям об акционерах; почему он давал Ладошкину чистые бланки со своими подписями… Мэр напоминал боксера, который бегает по рингу и не знает, куда спрятаться от нападающего соперника.
Когда Турецкий вернулся в кабинет, Светлана сразу догадалась по его радостно-возбужденному виду, что у того есть важные новости. Едва заметным кивком и выразительным взглядом он подтвердил: мол, потом расскажу.
- Евгений Афанасьевич, вы знаете, где сейчас находится младший Гордиенко? - неожиданно спросил Турецкий.
Замешкавшись, мэр ответил отрицательно.
- Когда вы с ним последний раз разговаривали?
- Вчера. Анатолий звонил мне, только я не знаю откуда.
- Мы тоже этого не знаем. Скрывается ваш любимчик. Однако он же звонил, наверное, не просто так, не погодой в Зеленодольске интересовался. Видимо, по важному делу. Рисковал человек, его же могли запеленговать.
- Просил обеспечить его отцу хорошего адвоката.
- А телефон свой оставил? Как с ним связаться?
- Нет, не сказал.
Сидя в задумчивости, Александр Борисович пригладил шевелюру, почесал затылок, потом спросил напрягшегося в ожидании мэра:
- Вам часто приходилось отдыхать в Акуловке?
- Не очень, но приходилось. Там расположено наше дачное хозяйство. Иногда хочется отойти от повседневной суеты.
- Я понимаю вас как никто другой. Надеюсь, не в одиночестве скучали?
- Что вы имеете в виду?
- Не то, о чем вы подумали. Хотя, надеюсь, вы не настолько наивны, чтобы считать, будто скрытой камерой снимались только селиховские забавы. Вас тоже не оставили без внимания. Однако сейчас речь о другом. Мы интересуемся, грубо говоря, вашими собутыльниками. Кто составлял костяк вашей компании?
Душа Владимирцева клокотала от негодования: "Ах негодяи! Сняли меня все-таки, приготовили компромат. Ну так черта лысого буду я вас выгораживать! Сам пропаду, но и вам будет худо".
- В основном я ездил в Акуловку, когда меня приглашал Альберт Васильевич. То есть при мне он там был всегда. Очень часто отдыхали Анатолий и Ладошкин, они жили подолгу.
- Кроме Акуловки, у вас были куда-нибудь массовые поездки за пределы города?
- Пару раз ездили в Ярославль, там у Альберта Васильевича есть дом.
- Да, так вот насчет Ярославля, - оживился Турецкий. - Вы знаете адрес этого дома?
- Откуда? Приезжали затемно, гуляли на участке, даже за ограду не выходили.
- То есть дорогу туда показать не можете?
- Нет, не знаю.
- Ладно, Евгений Афанасьевич. Сегодня вы наговорили нам будь здоров. Есть над чем покумекать. Прочитайте протокол, исправьте, если что не так, подпишите. Заодно дайте подписочку о невыезде из Зеленодольска. Чтобы никаких поездок за границу или, не дай бог, в Ярославль.
- Хоть в Москву-то можно?
- Без нашего приглашения - нельзя.
Когда Владимирцев ушел, Александр Борисович собрал всех следователей, работавших по поливановскому делу. Не было только Яковлева, который сейчас находился на задании.
- Жаль, Володи нет, - улыбнулся Турецкий. - Понял бы, что кроме него на белом свете существуют и другие везунчики. Задрал нос, понимаешь ли, а тут нам всем повезло. - Он посерьезнел. - Вот этот человек по фамилии Охапкин, который заключил с заводом договор на установку сигнализации и прописан в том самом Ананьевске, где нарсуд утвердил нового директора, одновременно с нами заинтересовал по другому поводу ярославскую милицию. Там имеется дом, записанный на имя Охапкина. По оперативной информации, именно в нем находится мастерская по изготовлению фальшивых денег, а как показывают наблюдения, сейчас туда приехали, с большой долей вероятности, Гордиенко, Ладошкин и Балясников. За домом ведется постоянное наблюдение. Мы сейчас туда едем.
Глава 12 Мститель выходит на тропу
Чудеса на белом свете порой случаются. Анатолий Гордиенко сразу почувствовал, что расположил к себе старшего лейтенанта из ДПС. Он вообще умел обаять людей. Но ведь этого мало - нужно было, чтобы гаишникам удалось наткнуться на машину. И такое произошло! В одном из дворов им случайно попался на глаза синий "фольксваген" с нужным номером. Хозяйку разыскивать не стали, решив, что поскольку письменных заявлений от пострадавшего нет, пусть сам выяснит с ней отношения. Ему позвонили, сообщили адрес, на этом сочли свою миссию выполненной.
Вечером Вероника и Кувшинов ужинали на кухне, когда в квартире раздался звонок. Алексей Яковлевич на цыпочках приблизился к порогу и посмотрел в дверной глазок. Как всегда, ничего невозможно понять: искаженная человеческая фигурка, даже не разобрать, мужчина это или женщина.
Звонок повторился.
- Кто там? - спросил Кувшинов.
- Это ваша, что ли, машина на углу стоит? - послышался грубый мужской голос.
Алексей Яковлевич, не снимая цепочку, приоткрыл дверь и увидел небритого парня в куртке, сапогах и кроличьей шапке с опущенными ушами.
- Ваша, что ли, машина, спрашиваю?
- Ну… наша. А в чем дело?
- "В чем", "в чем"! - передразнил парень. - Кто же так ставит, блин! Сегодня к нам контейнер приезжал и развернуться не мог. Вы бы переставили ее хоть на полметра левей.
- Хорошо, переставим.
- Прямо сейчас переставьте, а то он может завтра рано приехать.
Тут уже прислушавшаяся к разговору Вероника не выдержала, подошла и, сняв цепочку, открыла дверь нараспашку.
- Что ты тут раскомандовался! - обрушилась она на парня.
- "Фольксваген" ваш, говорю, отодвинуть нужно. Чтобы контейнер не задел.
- Нечего здесь делать этому контейнеру! - возмущенно сказала Вероника. - Если приспичило, пусть подъезжает с другой стороны. Ему лень постоять две секунды возле светофора, так он через двор едет, устраивает здесь Бродвей. Ничего страшного, проедет по улице.
- Так когда же вы передвинете? - растерянно спросил парень.
- Когда захотим!
И Вероника захлопнула дверь перед его носом.
Они продолжили ужин, и не остывшая от ругани Вероника продолжала возмущаться, доказывая свою правоту:
- Этим большегрузам вообще по правилам нельзя въезжать во дворы. А тут он выбрал какой-то странный маршрут. По улице туда подъехать явно удобней.
- Мне кажется, этот контейнер - сплошная выдумка. Они напали на твой след.
- Так. - Горелкина со стуком положила вилку на стол. - Ты прав. Что же нам делать?
- Я думаю, нужно переехать ко мне. Прямо сейчас. Мы по инерции остались здесь, а гораздо логичнее жить у меня. Ведь если они нас выследили, тут оставаться опасно.
- А выйти сейчас, когда они, возможно, притаились рядом, не опасно?
Подумав, Алексей Яковлевич решил посоветоваться с Мамаевым. Благо тот не расстается со своим мобильником. Николай Николаевич согласился с тем, что им нужно переехать на другую квартиру.
- А вдруг они устроили засаду? Мы выйдем, они нас и схватят.
- Тоже возможно, - сказал журналист. - Тогда оставайтесь, а я чуть позже к вам подъеду.
Кувшинов спросил:
- Где я тебя застал?
- Ты станешь смеяться - в кино. Впервые за два года пошли. Зойке приспичило посмотреть какого-то Брэда Питта. Фильм - "Троя", по "Илиаде". В принципе мы можем и не досматривать до конца, а сразу дернуть к вам. Примерно часок остался.
- Досматривайте. Мы пока вещи будем собирать.
Собрав нужные вещи, Вероника и Алексей оделись и теперь стояли у окна, глядя за тем, что происходит во дворе. Вскоре возле подъезда остановилась милицейская машина с мигалкой.
- Плохой бы я был криминальный репортер, если бы меня не уважали в милиции, - пробасил Мамаев, вваливаясь в квартиру. Зоя тоже поднялась вместе с ним. - Сижу в кино, смотрю эту Троянскую войну и думаю: "Мне бы ваши заботы". После фильма звякнул милиционерам, объяснил: так, мол, и так. Они проводят. Но, похоже, засады внизу нет.
- Интересно, как они обнаружили нашу квартиру.
- Это проще простого - соседей поспрашивали. Вы же однажды прогревали "фольксваген" - вот они и заметили.
- Нам на милицейской машине ехать или на своей? - спросила Вероника.
Николай Николаевич начал размышлять вслух о плюсах и минусах обоих способов транспортировки. Оставленный во дворе "фольксваген" мог усыпить бдительность преследователей. В то же время Мамаев располагал достоверной информацией о том, что это осиное гнездо со дня на день будет обезврежено.
- А мне дискомфортно, когда под руками нет машины, - сказала Вероника. - Мы с Лешей поедем на моей.
Услышав это нежное "мы с Лешей", Мамаев совершенно растаял от радости за старого холостяка, и проблема была решена. Внизу милиционеры помогли Веронике выбраться из снежного плена - вытолкали машину из сугроба, и все уехали. "Хорошо, если Лешка забудет прошлое этой женщины и у них все сладится, - подумал Мамаев и признался себе: - Я бы не смог забыть. Но у него другой характер".
…Тем же вечером Гордиенко спросил у охранника Федора:
- Как ты думаешь, они догадались, что это проверка?
- Кто знает? Я делал все, как вы велели.
- Спрашивали, откуда ты узнал их квартиру?
- Нет.
- Значит, не догадались.
На этот раз, приехав в Ярославль, чуяли - пахнет жареным, свой "ауди" поставили на перекрестке, возле супермаркета. Магазин работал круглые сутки, машины сновали туда-сюда, сотрудники оставляли здесь свои автомобили на ночь. Значит, их машина не очень бросалась в глаза. И то для страховки иногда переставляли в другое место, потом возвращались сюда же. Въезжать же на участок опасно. Если застукают, потом, чего доброго, вообще не выедешь. Выйти же незаметно у них всегда была возможность - из дома был сделан подземный лаз. Вырыли его не очень удобно, идти нужно скрючившись, ближе к концу чуть ли не ползти, но зато заканчивался ход буквально на помойке. Когда корабль терпит крушение, уже не станешь беспокоиться о сохранности парусов, а будешь рубить снасти направо и налево.
Сейчас в доме на Тюльпановой царило мрачное настроение. Особенно всех донимало нытье Балясникова, который проклинал ту минуту, когда решил приехать в Россию. Сидел бы в Люксембурге и забот не знал. Ростислав резонно напоминал ему, что об этом и говорили - не надо тебе сейчас здесь появляться. Если побоялся опоздать к дележке пирога - тогда терпи.
Оксана тоже вела себя не лучшим образом. Уже все сладилось с Вольфгангом, тот из-за нее дал Веронике от ворот поворот, и вдруг она взялась за старое и воспылала чувствами к Анатолию. Начала вспоминать о том, как им хорошо было в Северограде, говорить, что они, наверное, созданы друг для друга. Анатолий зверел от таких разговоров. Они находятся в розыске, а эта кретинка разводит тут телячьи нежности! Хорошо еще, Вольфганг спокойно относится к ее закидонам. Видать, ему эта бестия тоже изрядно надоела, рад избавиться.
Когда начало смеркаться, Гордиенко, Ладошкин и Балясников, не зажигая света, сидели в комнате второго этажа. Потягивали коньяк, закусывая бельгийскими конфетами в форме ракушек. Разговаривать было не о чем. Уже все обсудили, оставалось только ждать, когда Вольфганг сделает им заграничные паспорта, чтобы побыстрее умотать отсюда.
Неожиданно Григорию показалось, что он заметил передвижение каких-то людей. Все стали напряженно вглядываться в ту сторону. Забор у соседнего дома был невысокий, а за ним простирался сосновый лес. Анатолий и Ростислав подтвердили - да, там кто-то есть. Какие-то фигуры, словно привидения, время от времени перебегали от одного дерева к другому, прячась за стволами.
- Ну Вероника! - прошипел Гордиенко. - Это ее работа. Навела ментов. Сейчас сверну ей шею.
- Да брось ты, - пытался урезонить его Ростислав. - Что ты обращаешь внимание на эту паскуду! Там же может оказаться полно свидетелей. Вчера с ней был какой-то мужик.
Однако Анатолий уже вошел в раж - ноздри раздулись, жилы на лбу набухли. Ладошкин знал, что в таком состоянии его друг совершенно неуправляем. Можно говорить что угодно, приводить самые убедительные доводы - все равно сделает по-своему. Так чудит, например, со своим кортиком. Начиная с отца, кто ему только не говорил: избавься ты от этой улики, держать его при себе - полный идиотизм. Нет, уперся как баран, и хоть кол на голове теши - это мой талисман, он приносит мне удачу.
- Толя, ты вернешься сюда? - осторожно спросил Балясников. Он тоже почувствовал, что сейчас Гордиенко лучше не перечить.
- Куда же я денусь без документов, - сказал Анатолий и затопал по лестнице. Внизу чуть не сбил с ног вышедшего из туалета Вольфганга. Прошипел: - Каюк твоей Горелкиной. Вырву этой гниде язык. Сейчас от нее мокрое место останется.
Тот оторопело проводил его взглядом.
Красавица Вероника не сделала Вольфгангу ничего плохого. Это он обидел ее, связавшись с Оксанкой. Сейчас, после Оксанкиных закидонов, он уже жалел, что расстался с Горелкиной.
Обычно, когда Вольфганг поднимался из подвала, охранники поглядывали за ним. Однако сейчас им было не до того. Все убедились, что дом окружен, и в панике советовались, как наилучшим образом выкрутиться из этой ситуации. Воспользовавшись общим замешательством, Вольфганг подошел к висевшему на стене телефону и быстро набрал номер. Когда Гордиенко спрашивал, он не стал говорить, что знает новый номер Вероники. На самом деле знал, просто не хотел подставлять ее под удар.
- Вероника, тебе нужно спрятаться, - не здороваясь, торопливо проговорил он. - Иначе быть беде - за тобой поехали…
В это время кто-то сильно ударил его по голове.