Дмитрий Сергеевич усмехнулся, скользнув взглядом по майорским погонам Щеткина:
- А!.. Ну и как, много накопал?
В его голосе слышалась нескрываемая ирония. Но Петра Ильича это ничуть не смутило.
- Пока маловато. Можно сказать, сплошные воображения… умозрительные… Мне бы результаты экспертизы вашей и на вещдоки взглянуть.
- Ну, Петя, ты даешь. - Колокатов вздохнул и посмотрел на Шеткина с сожалением. - Ты меня ставишь в неловкое положение: знаешь же, что не имею права…
- У меня, Митя, допуск есть, Меркулов дал… Вот! - Он протянул Дмитрию Сергеевичу бумагу и посмотрел на него вопросительно.
- Вот как? - Колокатов пожал плечами. - Ну коли так - на здоровье… Заключение я тебе могу просто пересказать, пока что есть только по девчонке этой, террористке… На обрывках ее куртки обнаружены микрочастицы взрывного вещества: очень качественный военный пластит… Что касается биохимической экспертизы - следы мощного психостимулятора растительного происхождения в крови. Наши спецы считают, что принимала она его систематически, вместе с жидкостью…
- Наркоманка? - поинтересовался майор. Колокатов пожал плечами:
- Может, да, а может, ее кто-то таковой сделал… Почитаешь, у меня среди свидетельских показаний есть показания двух девчонок детдомовских, говорят, что вела она себя странно. Они с ней успели поболтать еще до взрыва…
- Ладно, почитаю, - кивнул Щеткин. - И экспертное заключение тоже прочту сам…
- Для этого тебе придется отловить моего коллегу Поремского, - поморщился Колокатов. - Все бумаги у него… Впрочем, он на месте, кажется.
- А что значит "психостимулятор растительного происхождения", не помнишь?
- Точно не помню, - сухо произнес Дмитрий Сергеевич, которого навязчивость бывшего однокурсника начала раздражать. - Кажется, что-то из арабского мира… Вроде бы где-то то ли в Йемене, то ли в Иордании он за наркотик не считается, обычное успокоительное, там его все жуют…
- Как это - жуют?..
- Легко! - Колокатов сердито поглядел на дотошного майора. - Растение это такое, а жуют они его там, особенно мужики, перед своими стрелками… Говорят, оно страх смерти заглушает!..
- А-а-а… - Щеткин удовлетворенно кивнул. - Знаю, слышал! Растение "ката" называется, а то я вначале насчет стрелок не понял. Ты имеешь в виду перед боем?
- Ну да… Они ж дикари, разборки между племенами и все такое. Слушай, Сэр Генри, ты действительно насчет этого лучше свяжись с Володькой Поремским! И вещдоки, коли у тебя допуск, гляди на здоровье, а то у меня со временем…
И, развернувшись к сейфу, в замке которого торчал ключ, Колокатов извлек наружу картонную коробку, а в руках Щеткина неведомо откуда моментально появилась лупа. Дмитрий Сергеевич усмехнулся и с трудом сдержал зевок.
Петра Ильича явное пренебрежение бывшего однокашника никак не задело: он уже успел сосредоточиться на содержимом коробки. И даже зацепиться взглядом за не совсем обычный предмет, лежавший в ней поверх остальных вещдоков.
- Слушай, Мить, а это что?
Щеткин аккуратно вытянул наружу заинтересовавшую его вещицу: маленькую фигурку из черного камня на длинном шнуре.
- Что за жуткая рожа?
Фигурка представляла собой нечто вроде языческого божка с действительно отвратительной физиономией.
- Это? - Колокатов равнодушно взглянул на нее. - А черт его знает! Сашку в госпиталь доставляли на вертолете, уже в воздухе обнаружили данный сувенир, говорят, за его куртку зацепился.
- Вряд ли это принадлежит ему… - с сомнением покачал головой майор. - Как думаешь?
- Честно говоря, никак, кому она принадлежит, по-моему, без разницы.
Он уже вполне откровенно зевнул и потянулся к телефону. Щеткин молча пронаблюдал за тем, как тот набирает номер, слушает гудки, наконец выражение лица Дмитрия Сергеевича резко переменилось.
- Привет, зайка… - Кол окатов расплылся в сладкой улыбке. - Как насчет сегодняшнего вечера?
"Зайка" что-то ответила, судя по тому, что ее собеседник начал убеждать даму относительно своих планов, разговор обещал затянуться. Петр Ильич едва заметно покачал головой и тихо опустил странный сувенир в карман… Все его успешные расследования, как полагал он сам, строились на повышенном внимании даже к самым мелким и вроде бы незначительным деталям. От своих принципов майор не собирался отступать и сейчас, сейчас особенно. И твердо решил выяснить непосредственно у самого Турецкого, кому принадлежит фигурка: Александру Борисовичу, погибшему Денису или девушке-смертнице.
Еще раз поглядев на продолжавшего упевать свою "зайку" Колокатова и убедившись, что тот не заметил его вопиющего поступка, Щеткин аккуратно закрыл коробку и пододвинул ее под нос Дмитрию Сергеевичу.
Тот поморщился, прикрыл трубку рукой и вопросительно уставился на назойливого майора.
- Погоди, дорогая… Что еще, Петр?
- Ничего, я пошел! - сообщил тот и действительно направился прочь из кабинета, решив, что с Поремским он познакомится в следующий раз. С его точки зрения, сейчас куда важнее было добраться до Сашки Турецкого, раз уж он так кстати пришел в себя…
Петр Ильич, разумеется, не забыл о том, что возле его друга дежурит, как он успел услышать, когда переговаривающиеся между собой подчиненные Меркулова покидали его кабинет, супруга Александра Борисовича. Он знал, что зовут ее Ирина Генриховна, а вот познакомиться лично как-то не довелось… Кто-то из подчиненных, проходя мимо Щеткина по коридору, бросил фразу насчет того, что "Иринка никого к Турецкому в ближайшее время за версту не подпустит"… Что ж, как говорил когда-то герой одного детского фильма для взрослых, весьма в свое время любимого майором, "нормальные герои всегда идут в обход"!..
Он понимал, что на данный момент "обводить" придется не только Сашину жену: сам когда-то, лет семь назад, лежал в том же госпитале и даже в том же отделении, с ранением, полученным при задержании парочки головорезов…
Именно поэтому Петр Ильич, добравшись до места, и не подумал идти к проходной. А понаблюдав несколько минут, куда именно двигаются граждане с битком набитыми сумками и пакетами, пришедшие сюда, как и он, в неурочный обеденный час, двинулся следом. Народная тропа, как и ожидалось, привела Щеткина к небольшой, но вполне подходящей дыре в заборе, и спустя три минуты он уже как ни в чем не бывало шагал к нужному ему корпусу травматологического отделения. Правда, не к центральному входу, а к черному, через который вывозились и кухонные отходы…
Дождавшись, когда очередная мусорка отъедет, Петр Ильич подошел к санитару, задержавшемуся снаружи с сигареткой.
- Слушай, мужик… - В данной ситуации никакого смущения Щеткин не испытывал. - Хочешь полтинник заработать?
Санитар - крупный детина в бывшем белом, а ныне испещренном подозрительными пятнами халате - поглядел на майора с сомнением:
- Ну?.. А че надо-то?..
- Халат одолжи минут на десять?..
Детина нахмурился, докурил сигарету, отшвырнул в сторону и молча протянул пятерню. После того как пятидесятирублевка перекочевала в его лапу, он так же молча начал стягивать свой халат.
Процесс переодевания прошел без лишних слов, и вскоре майор уже бодро шагал по коридору нужного третьего этажа, пытаясь сообразить, как вычислить нужную ему палату: он знал, что из реанимации Турецкого уже перевели. В конечном счете, поняв, что ничего другого не остается, Петр Ильич начал аккуратненько заглядывать во все двери, попадавшиеся по пути… Ему повезло на четвертой из них: заглянув в небольшую щелку, он увидел картину, способную растрогать даже каменного идола. Но главное - услышал пусть и слабый, но зато знакомый голос драгоценного друга Саньки…
Конечно, это был он, Саша Турецкий, правда весь перебинтованный и опутанный какими-то проводами, а худенькую, пышноволосую блондинку, с которой тот разговаривал, майор видел пока что только со спины.
- Иришка… - Даже отсюда, из-за дверей, Щеткин почувствовал, с каким трудом дается раненому каждое слово. - Прости меня, девочка, прости, я во всем виноват…
- Тебе нельзя много разговаривать, Шурик… - отозвалась жена.
- Ерунда… Иришка, я всегда буду с тобой… Если, конечно, ты этого захочешь…
- Помолчи, Шурик, тебе нельзя…
- Но ты должна знать… Я никогда не смогу быть другим… Даже если придется лежать мешком всю оставшуюся жизнь…
- Если ты скажешь еще хоть слово!.. - Голос Ирины Генриховны слегка зазвенел.
- Скажу… Ирка, как только я поправлюсь, знаешь, что мы сделаем в первую очередь? Поедем на море… Придем на пляж и будем гальку в воду бросать… Мы же с тобой так давно не были на море…
- Шурик… - Ирина вздрогнула, ее спина сделалась прямой и натянутой, словно струна. - Ты… Значит, ты все слышал?.. То, что я говорила, когда ты… И все-все слышал?
- Я всегда тебя слышу… И теперь мне жутко хочется оказаться на море, на пляже…
В палате на некоторое время воцарилась тишина. И снова ее нарушил сам Турецкий:
- Меркулов приходил?..
- Приходил. А я его прогнала, - твердо произнесла Ирина.
- Почему?
- Потому что!
Именно этот момент, когда трепетный разговор между супругами начал напоминать Петру Ильичу выяснение отношений, он и выбрал, чтобы вначале для приличия постучаться в палату и сразу вслед за этим объявиться на пороге. Женщина вздрогнула и обернулась: у нее оказалось удивительно красивое, правильное, но очень бледное и осунувшееся лицо с огромными голубыми глазами.
В настоящий момент в очах женщины было изумление, готовое вот-вот перерасти в возмущение.
- Здравствуйте, я не помешал? - невинно поинтересовался майор. Первым, как ни странно, среагировал Александр Борисович.
- У меня начались глюки, - убежденно произнес он. - Вижу Сэра Генри, которого здесь нет и быть не может…
- Как вы сюда попали?! - Ирина Генриховна вскочила со стула и грозно уставилась на майора. Глянув на моментально разъярившуюся жену друга, Щеткин наконец смутился:
- Я?..
- Вы-вы!..
- Я… Там никого не было… Здравствуй, Саша… Я ненадолго, только узнать, как ты…
- Как?.. Рассказ "Шерлок Холмс при смерти" помнишь?.. Иришка, знакомься: это Сэр Генри, я тебе о нем рассказывал… В общем, Петя Щеткин… А это моя жена Ирина…
- Очень приятно! - Майор покраснел.
- А мне - нет! Что вам, черт побери, всем от него нужно?! Теперь-то что?!
- Ира… не надо… - Александр Борисович слегка шевельнулся и тут же невольно сморщился от боли. - Прошу тебя… Я должен найти того, кто все это с нами сделал, а сам я вряд ли справлюсь…
Он снова поморщился, а Ирина Генриховна, плотно сжав губы, круто развернулась и выскочила из палаты… Но сразу же вернулась и, просунув голову в дверь, сурово поглядела на Щеткина:
- У вас пять минут! Я схожу к доктору и тут же вернусь, и тогда…
- Я понял! - умоляюще пролепетал Щеткин. - Я правда ненадолго!
Спустя секунду мужчины остались вдвоем и некоторое время просто смотрели друг на друга. Первым, вспомнив о предупреждении строгой супруги Турецкого, спохватился Петр Ильич:
- Саня, твоим делом от МУРа я занимаюсь…
- Нашли что-то, хоть какие-то зацепки? - тихо поинтересовался тот.
- Нет пока…
- А-а-а… Слушай, ты куришь?
- Нет, у меня ведь легкие слабые после ранения…
- Вот черт! - почти простонал Александр Борисович. - Давай так: я тебе что знаю расскажу… Значит, первое: девочка эта была под гипнозом, точнее, зомбированная… Бомбу привела бы в действие в любом случае.
- Почему так думаешь?
- Сама сказала…
- Значит, история с братом точно блеф, - покачал головой майор. - А цель террористов непонятна. Ни политических, ни каких-то иных требований… дурдом!
- Тупик… - отозвался Александр Борисович и на мгновение прикрыл глаза.
- Что с тобой? - испугался Петр Ильич.
- Нет-нет, ничего, просто голова почти не варит…
- Я, пожалуй, пойду. - Щеткин поднялся со стула, на краешек которого присел после ухода Ирины Генриховны, и только тут спохватился. - Слушай, чуть не забыл… Твое? - Он извлек из кармана каменного черного божка. - Нашли, между прочим, на тебе… То есть на твоей куртке…
- Гадкий какой… - поморщился Турецкий. - Зачем мне такая пугалка?.. Нет, не мое, конечно… Похож на какую-то восточную ритуальную фигурку… - Александр Борисович слабо улыбнулся. - Может, это он меня и спас, что-то вроде талисмана, а?..
- Может…
- В таком случае оставь его мне, Петь, вдруг еще раз поможет?.. Кстати, ты его как добыл?
- Вообще-то, честно говоря, спер у Колокатова, - признался Сэр Генри. - Из вещдоков… Хотел вернуть как можно быстрее!
- Нет уж, оставь! Обойдется Колокатов… А что, Костя Меркулов его в следственную бригаду ввел?
- Кажется… Нуда, ввел, но главный не он, кажется, а этот… Как его…
- Померанцев?
- Не-а, иначе как-то…
- Поремский?
- Точно, он. Митька у него вроде помощника… Так я пойду, Сань…
- Держи меня в курсе, Сэр Генри… лады?
- В курсе чего? - Вопрос произнесла объявившаяся вновь в палате Ирина Генриховна.
- Ириша…
- Ладно-ладно, молчу! Ты, Шурик, и впрямь неисправим.
Она вздохнула и неожиданно улыбнулась майору:
- А почему вы Сэр Генри все-таки?
- Это все Саня, - смутился Щеткин. - Мы в колхозе были, на картошке, там один пес, здоровый, как собака Баскервилей, меня невзлюбил… А ваш муж однажды от него меня спас… Как вмажет ему по морде томом Конан Дойла. Словом, с тех пор я и стал Сэром Генри…
И, окончательно смешавшись от Ирининого смеха, прозвучавшего едва ли не впервые за последние недели, выскочил из палаты, со всех ног бросившись в сторону черной лестницы: молчаливый санитар, истинный владелец халата, наверняка успел его заждаться и, возможно, мысленно проститься со своей собственностью.
5
В тот момент когда Сэр Генри, он же майор Щеткин, благополучно покидал строго охраняемый госпиталь через общедоступную дыру в заборе, возле проходной затормозила великолепная белоснежная иномарка - "Лендровер" последней модели. Из нее, покинув водительское кресло и на ходу нажав пульт сигнализации, выбрался среднего роста брюнет в элегантном светлом костюме с букетом пунцовых роз.
Войдя в помещение проходной и небрежно сунув в нос возникшему на его пути охраннику свои корочки, после чего тот беззвучно и довольно поспешно отошел в сторонку, Алексей Петрович Кротов уверенно зашагал к центральному входу корпуса, в котором находился Турецкий.
Прибыл он сюда, собственно говоря, с той же целью, что и майор, после первого совещания по делу погибшего Дениса в "Глории". Ради справедливости следует сказать, что Алексей Петрович непременно навестил бы его и безо всякой на то причины, но позднее, дождавшись, когда Александр Борисович почувствует себя хоть немного лучше, а прогнозы докторов станут более определенными. Однако в сегодняшних обстоятельствах, когда дорог был буквально каждый день и час, откладывать визит он не мог.
Слухи о том, что Ирина Генриховна выгоняет подряд всех посетителей, хоть как-то связанных с органами, Кротова не пугали, разве что вызывали улыбку: человека, способного выгнать его откуда бы ни было, Алексей Петрович как-то не представлял… И был, как выяснилось, прав.
Возможно, свою роль сыграло и то обстоятельство, что Турецкий в свое время не раз и не два делился с женой собственными предположениями о подлинном месте службы Кротова. Возможно, еще и то, что тот был другом погибшего Дениса. Однако, так или иначе, очень часто на людей, сталкивающихся с Кротовым, сама его натура, манера держаться и проницательный взгляд темно-синих с прищуром глаз действовали почти гипнотически.
Ирина Генриховна, к немалому удовольствию ее мужа, совсем не способного сейчас противостоять решительности супруги, исключением не стала. Врученный ей Алексеем Петровичем дорогущий букет свое дело тоже сделал: вспыхнув от смущения, Ирина скомканно поблагодарила посетителя и, пробормотав что-то насчет вазы, которую следует найти, исчезла из палаты. Что самое удивительное - беззвучно!
- Ты, Алексей, просто волшебник… - прошептал Турецкий, которому после визита майора стало гораздо труднее говорить вслух.
- Ерунда… Должен извиниться перед тобой, Саша, не следовало бы тебя сейчас беспокоить, но… Во-первых, дело не терпит отлагательств, работать нужно, пока следы не остыли окончательно… Во-вторых, к тебе на днях собирается Слава Грязнов… Думаю, тебе нужно быть готовым к тому, в каком он сейчас состоянии. Он уже дважды пытался к тебе прорваться, пока ты валялся тут без сознания…
- Представить не могу, каково ему… - Лицо Александра Борисовича исказила гримаса боли: не физической - душевной…
- Кое-что я тебе намереваюсь рассказать в этой связи, - спокойно кивнул Кротов. - Ну и пара вопросов к тебе тоже есть… При любой возможности обходись, если тебе так легче, кивком "да - нет", вряд ли тебе сейчас можно много разговаривать.
- Не беспокойся об этом, - тихо попросил Турецкий. - Давай говори… Я так и не осознал пока, что Дениски больше нет, а уж Слава…
- Слава осознал, - коротко возразил Алексей Петрович. - И все расследование по делу поручил целиком и полностью "Глории". Возглавит ее временно Сева Голованов, я на подхвате… А там видно будет.
- Понимаю… Ну и Генпрокуратура, и само МВД… Думаю, Славку к следствию не допустили…
- Ты, Саня, меня не понял, - покачал головой Кротов. - На этот раз с органами "Глория" сотрудничать не станет. Ребята дали слово, что все расследуют сами, без… без посторонней помощи.
Александр Борисович некоторое время молча смотрел Кротову в глаза, затем облизнул пересохшие губы:
- Понял… Меркулов в курсе?..
- Если пока и не в курсе, введут в ближайшее время. Ты правильно понял: если бы они среагировали вовремя, поверили звонку, Дениска сейчас был бы жив, а ты здоров. И давай больше об этом не будем. Ты в состоянии отвечать на мои вопросы?
- Надеюсь, в случае успешного расследования, они не собираются устраивать самосуд?
- А я на что? - Кротов слегка улыбнулся.
- Действительно… - прошептал Турецкий. - Давай спрашивай…
Дальнейший разговор занял у них ровно пятнадцать минут, к концу которых Алексей Петрович знал об истории взрыва ровно столько же, сколько и Турецкий.
- Ну что ж… Не буду тебя больше мучить, - улыбнулся он. И, бросив взгляд на тумбочку Александра Борисовича, покачал головой: - Среди твоих посетителей, как я посмотрю, водятся люди со странной фантазией.
- Если ты про подвеску с божком, так это, между прочим, почти вещдок, его Петька Щеткин, мой бывший однокашник, в Генпрокуратуре слямзил… Он от МУРа в следствии участвует.
- Серьезно? - Кротов покосился на божка неодобрительно. - А тебе-то он зачем? Главное - почему это вещдок? По-моему, обыкновенный самодельный уродец.
- Не скажи! Его после взрыва на мне нашли, говорят, к куртке прицепился… Вот я и решил: что-то вроде талисмана, все-таки жив-то я и вправду чудом остался… - Турецкий помолчал и задумчиво добавил: - И вообще, что-то мне этот урод напоминает, а что - не могу вспомнить… Башка пока что ни хрена не варит…