- Думаю, у всех возникло подозрение, что оба убийства совершены одним и тем же лицом. Работа предстоит основательная - зацепок фактически нет. Никаких улик на месте преступления не обнаружено, но теперь мы можем предполагать, что у убийцы сорок седьмой размер обуви. Что подтверждает предварительную версию о том, что он высокого роста. Если лампочку вывинтил он, то его рост не менее ста девяноста сантиметров. Что мы еще знаем о нем? Действует он в Центральном районе. Привлекают его внимание молодые девушки. Обе блондинки, но в остальном их физические данные не совпадают. Алехина выше Красновой на пять сантиметров, Краснова плотнее Алехиной. Может быть, и цвет волос не играет особой роли для насильника, просто совпадение. Но обе возвращались поздно вечером в одиночестве. Кстати, надо узнать у родителей Красновой, откуда шла их дочь. Возможно, волосы на ее пальто принадлежат тому, от кого она возвращалась. Или убийце. Считаю необходимым провести беседы с гражданами и предупредить их об опасности. Своих сил у нас маловато - нужно привлечь сотрудников районной милиции. Тебе, Женя, необходимо отправить изъятые микрочастицы на исследование в МВД, пусть проверят их на однородность с тем, что у них имеется в коллекции микрообъектов. Я займусь изучением результатов судебно-медицинских экспертиз, которые проводились по аналогичным делам.
- Я тогда пойду к родителям Красновой, - вызвался Валера.
- Иди, но постарайся не слишком их травмировать. Поговоришь, дай знать - может, успеешь сегодня встретиться с ее мужчиной. Если родители знают о нем.
Валера с Женей вышли, а Гоголев оставил Салтыкова решать другие вопросы.
- Виктор Петрович, я думаю, нам надо подключить Володю Корчинского, мы ему поручим вести вспомогательные справочные картотеки. Он в этом деле просто незаменим, а у нас всегда будет под рукой база данных, если понадобятся сведения на кого-нибудь.
- А он сейчас свободен?
- Схожу узнаю, я его днем видел в коридоре, шел не торопясь. А когда он при деле, несется как оглашенный.
Салтыков ушел, а Виктор Петрович еще долго сидел в раздумье, изучая свои записи и делая новые пометки. Наконец он сел за компьютер и стал изучать документы.
Валера сидел на старом стуле в небольшой комнате, удивляясь ее спартанской обстановке. Обои висели клочьями, а в тех немногих местах, где они сохранили свое первоначальное расположение, были изрисованы цветными фломастерами. Правда, не без таланта. Наверное, кто-то из братьев Красновых упражнялся в живописи, украшая таким образом убогий интерьер квартиры. Посреди комнаты стоял письменный стол, столешница которого была затянута зеленым сукном. "Это ж надо, - удивился Валера, - еще сохранился!" Такие столы он видел только в кино. Над стареньким диваном висела вагонная полка, что привело Валеру еще в большее изумление. Когда он пригляделся повнимательнее, это оказалась дверь, с нее свисал край одеяла. Видимо, таким образом семья Красновых решала проблему спальных мест. "Остроумно!" - одобрил их решение Валера, вспомнив, что в семье четверо детей. Теперь уже трое - с грустью уточнил он про себя. В комнату по очереди заглядывали мальчишки, лохматые шалопаи, похожи друг на друга как близнецы, хотя и разного возраста. Один из них осмелел и спросил, подойдя к Валере и уставясь на него круглыми серыми глазами:
- Вы милиционер?
- Я - следователь, - важно ответил Валера и взъерошил мальчишке волосы.
- Найдите того дядьку, я его ножиком порежу! - В голосе мальчика прозвучала такая недетская угроза, что Валера внутренне вздрогнул.
- Я его обязательно найду, и мы его посадим в тюрьму.
- Он тогда живой останется, а я не хочу. Он нашу Катюшу задушил. Как мы теперь без Катюши будем? - Лицо мальчика исказила гримаса боли и он, всхлипнув, выбежал вон. В соседней комнате слышались возня и тихий мужской голос, который утешал ребенка. Никто не появлялся, и Валера чувствовал себя очень неуютно. Он не знал, что делать. Казалось, о нем забыли. Наконец на пороге появился бородатый мужчина в старенькой дырявой футболке и представился:
- Юрий, Катин отчим.
Валера с сомнением оглядел его неприглядную фигуру и попросил:
- А нельзя ли Катину маму позвать?
- Как вы не понимаете, - вдруг горячо зашептал Юрий, - она не может говорить! Она молчит. Даже не плачет. Лучше бы она плакала, кричала…
- Я все понимаю, но нам нужна ваша помощь, - мягко перебил его Валера. - Поймите, нам нужно найти убийцу. А для начала необходимо знать, откуда она вчера возвращалась. Мы знаем абсолютно точно, что Катя была на свидании. У нее есть мужчина, и мне нужно поговорить с ним. Может, он что-то подскажет…
- Катя мне ничего не говорила о друге. Мила тоже не знает, она бы не стала скрывать от меня. Катя действительно часто приходила поздно, у них репетиции в оркестре по вечерам, вот она и задерживалась. Кузя! - негромко позвал он кого-то из мальчиков.
В комнату зашел парнишка и нерешительно остановился у стола.
- Тебе Катюша ничего не говорила о своем друге?
- Говорила. Она сказала, что есть один замечательный человек, которого она очень любит. Почти как нас. И она его скоро приведет к нам в гости, познакомить. Но я его и так видел. Он однажды пришел за ней - стоял на улице, ждал ее. Он такой высокий, в шапке. Стоял и смотрел на наши окна. А увидел меня - помахал рукой. Катя тогда наряжалась, а он все на часы смотрел. А потом они ушли, она сказала - в кино.
- А ты не знаешь, как его зовут?
- Знаю, Саша. Он с ней в оркестре играет, на виолончели. Она сказала, что он жутко талантливый.
- Спасибо тебе, Кузя, огромное. Ты очень помог следствию. - Валера пожал его теплую ладошку и добавил: - Вы маме помогайте, ей без вашей помощи никак…
Мальчик серьезно кивнул и вернулся в комнату, откуда слышались тихие голоса братьев. Один уговаривал:
- Мамочка, ну открой глазки. Посмотри на нас. Открой глазки…
У Валеры сжалось сердце, и он вышел, закрыв за собой дверь. Он испытывал острую жалость к семье Красновых и поклялся себе во что бы то ни стало найти убийцу.
Звуки музыки из концертного зала доносились в фойе. Валера стоял у афиши и читал программу. Второе отделение уже началось, и он понял из программы, что играли Бранденбургский концерт Баха. Он сел на банкетку и достал телефон. Нужно было позвонить Гоголеву и предупредить, что с музыкантами он сможет поговорить не раньше чем через час. Голос Гоголева был очень озабоченный, но несколько наставлений он все-таки дал. Билетерша, стоявшая у двери, подошла к Валере и предложила:
- Если вы хотите, я вас могу впустить в ложу для гостей. Там есть места.
Валера поблагодарил и пошел за ней. Когда он сел в кресло, оказалось, что сцена была совсем близко. В музыке он разбирался плохо, но имена известных музыкантов ему были знакомы. Оказывается, и Бранденбургский концерт он слышал не раз, во всяком случае, некоторые мелодии он узнавал. "Наверное, слышал по радио или телевизору", - решил он и стал рассматривать музыкантов, пытаясь вычислить, кто из них Саша. Виолончелистов было человек шесть, он выбрал среди них высокого худощавого парня, цвет волос которого показался ему более-менее похожим на те две волосинки, которые обнаружили на пальто Красновой. Лицо у него было вдохновенное, и он играл, откинув голову назад. Валера засмотрелся на его руку, держащую смычок, и удивился, как изящно она двигалась. Музыка убаюкивала, глаза стали слипаться. Все-таки день был тяжелый, столько событий, со столькими людьми довелось сегодня "разговаривать"… - оправдывал он себя, совсем засыпая. Вдруг музыка умолкла и зал взорвался аплодисментами. Валера вздрогнул и взглянул на сцену.
Музыканты уже стояли, скрипачи постукивали смычками по струнам, как будто тоже аплодировали. "Странно они аплодируют", - подумал он и решил, что пора ловить Сашу.
Начали выходить музыканты, и Крупнин внимательно вглядывался в их лица. Наконец появился предполагаемый Саша, и Валера двинулся к нему.
- Простите, вы Саша?
- Да, - улыбнулся тот приветливо, - а что?
- Могу я с вами поговорить? Только хотелось бы отойти в сторонку, а то здесь очень шумно.
Из-за кулис вышел дирижер и громко спросил:
- Ребята, где Краснова? Кто-нибудь знает? Все-таки это безобразие, могла бы предупредить, мы бы заменили третью скрипку.
С разных сторон послышались голоса, утверждающие, что Краснову никто не видел со вчерашнего дня. Лицо Саши сразу стало расстроенным. Он пригласил Крупнина выйти в фойе.
- Я вас слушаю, - произнес он красивым баритоном, поглядывая по сторонам, как будто кого-то разыскивая.
- Вы дружите с Красновой? - Валера чувствовал себя гонцом, который приносит плохую весть.
Саша с недоумением взглянул на Валеру:
- Да, а в чем, собственно, дело?
- Cначала я представлюсь, я следователь, Крупнин…
- Что-то случилось? - На лице Саши отразилась тревога.
- Еще один вопрос, а потом я отвечу на ваш. Вчера вы с ней вечером встречались?
- Да, после репетиции мы были с ней у меня. Что случилось?
- Ее вчера убили в подъезде. Видимо, она возвращалась от вас.
- Как убили?! - Саша невольно вскрикнул, и на него оглянулись проходившие мимо скрипачки.
Валера рассказывал, а Саша, не отводя взгляда, в котором было и недоверие, и отчаяние, и горе, сцепил на груди руки и повторял:
- Я же не хотел отпускать ее одну. Я же не хотел. - Саша замолчал, опустив голову, но вновь потом заговорил: - Вы, наверное, хотите спросить еще что-то…
- Я бы хотел задать вам некоторые интимные вопросы. У вас вчера был с ней половой контакт?
Cаша поморщился:
- На этот вопрос обязательно надо отвечать?
- Да. Это очень поможет следствию.
- Был. Мы же взрослые люди… Но я не верю, не верю! Она была такая замечательная девочка, такая, знаете, бесхитростная, открытая… А ее семья знает? - вдруг вспомнил он. - У нее же братья младшие, она очень о них заботилась…
- Саша, я вас попрошу - придите завтра к нам в ГУВД, нужно составить протокол и сделать небольшую экспертизу.
- Конечно, я приду, - заверил Саша. - Ну, не могу я поверить! - Он в отчаянии сел на банкетку и обхватил голову руками. Когда Валера уходил, к Саше подошли музыканты, и он стал им что-то говорить. Лицо у него было совсем потерянное…
В середине следующего дня опера обсуждали то немногое, что им удалось добыть к этому часу.
- Вчера я встречался с Александром Музалевым, другом Красновой. У них действительно было свидание накануне вечером. Он говорит, после этого дал ей денег на такси, это было около десяти часов вечера. Видел в окно, как она садилась в машину. Сегодня я вызывал его, оформлял протокол допроса. Провели заодно экспертизу. Его волосы идентичны тем, что обнаружены на пальто Красновой. Генотипоскопическая экспертиза подтвердила также, что следы спермы, обнаруженные у Красновой, принадлежат Музалеву. Данные о следах спермы убийцы помещены в банк данных картотеки.
- Кстати, - перебил его Гоголев и обратился к Мартынову: - Когда проводилась экспертиза спермы Карагодина, сопоставляли ее со следами спермы, обнаруженными у Алехиной?
- Экспертизу спермы Карагодина мы не проводили. - Мартынов виновато смотрел на Гоголева.
- Как?! Почему? - Гоголев гневно уставился на Мартынова. - Женя, ты опытный медэксперт, это же элементарно!
- Да мы все были так уверены, что убийца Карагодин… Тем более что он сам признался… Главный акцент был направлен на его волосы в бескозырке… Их морфология была идентична его волосам. Я решил, что это стопроцентная улика, обрадовался и об экспертизе спермы как-то забыл.
Гоголев взорвался:
- Ну это черт знает что такое! Вот уж не ожидал от тебя такой промашки!
- Мы все виноваты, - решил вступиться за товарища Салтыков. - Ведь никто из нас не вспомнил об этой экспертизе. Когда прояснилась картина с его волосами, все сразу успокоились. Тем более что он уже наутро после задержания признал свою вину. То есть оговорил себя. И на выезде на место преступления вел себя уверенно. Никто ведь не усомнился…
Гоголев попыхтел и замолчал. Ведь и его вина была в этой промашке, не проконтролировал…
- Кстати, не поздно исправить ошибку. Образец спермы остался, сравним с теми двумя, которые обнаружены у Красновой. Кстати, Карагодина вчера уже отпустили. Звонил Сигалов из горпрокуратуры. Говорит, Карагодин очень удивился. Он уже успел свыкнуться с мыслью, что долго теперь будет смотреть на небо в клеточку. Но особо и не горевал, когда его выпроводили. Будет что друзьям рассказать. Он же себя героем дня ощущал. А тут и посидел, и вышел с наименьшими потерями… Продолжай, Валера. Что еще узнал?
- Потом я занимался автопарками. - Валера опять сел на любимого конька и начал подробно описывать свои действия. - И нашел водителя! - хвастливо закончил он свой рассказ. - Только толку от этого чуть. Водитель девушку вспомнил, я ему фотографию показал. Но он ничего особенного не заметил, когда она вышла из машины и пошла к подъезду. Говорит, только увидел, как она подняла голову и взглянула на окна. Он посмотрел на часы, сколько осталось кататься до конца смены. Было десять часов… И внешне он нам ничем не интересен. Рост около ста семидесяти сантиметров. Брюхо толстое, как только баранку крутит… Руль прямо в пузо упирается, - опять начал вдаваться в подробности Валера. Но Гоголев перебил его:
- Это уже несущественно. Сейчас нам нужно получить результаты экспертизы спермы Карагодина. Дальше будем действовать по обстоятельствам. Дуй, Мартынов, к экспертам, и чтоб заключение было у меня на столе как можно скорее.
Результаты экспертизы подтвердили, что Карагодин не причастен к убийству. Зато выяснилось новое обстоятельство - Алехина и Краснова были изнасилованы и задушены одним и тем же лицом. Идентичность следов спермы, обнаруженной у обеих жертв, подтвердила экспертиза.
- Что ж, - заключил Гоголев, закончив ознакомление с результатами экспертизы, - передаю оба дела прокурору города, пускай выносит постановление о соединении уголовных дел в одно производство. - Опера переглянулись. Решение Гоголева означало одно - их худшие подозрения подтвердились. В городе появился серийный убийца - сексуальный маньяк.
Глава четвертая И снова консерватория
Ночью снились женские голоса. Они звонко смеялись, дразнили, увлекали своей беспечностью, суля наслаждение… Он пытался разглядеть - кто же его заманивает, но голоса доносились отовсюду, перекликаясь и насмешничая, а сами обладательницы не показывались, прячась за плотной завесой черного тумана.
- Дай руку! - попросил он кого-то - Я же не вижу, куда идти!
- Сам иди, сам иди, - дразнил голос, но никто не показывался.
"Не пойду! - думал он, тщетно вглядываясь в черноту тумана. - Там край, там пропасть…"
Но голоса звали так волнующе, что сладкая истома охватила его, и он ринулся вперед, не видя ничего, наугад, туда, где в темноте множество женских нежных рук стали его ласкать, невидимые губы покрывали его тело поцелуями - о-о-о, как хорошо, как сладко… еще… еще…
Он проснулся мгновенно. Сердце бешено колотилось, во рту пересохло. Напряженное тело вытянулось на диване. Он закрыл глаза и стал вспоминать свои ощущения, пытаясь силой воли вернуть их, - сладкая боль не возвращалась. Опять открыл глаза - глубокое разочарование перешло в полное опустошение. Полежал еще какое-то время с закрытыми глазами, надеясь на что-то. Прозвенел будильник. Начинался новый рабочий день.
Днем его мозг неожиданно зафиксировал слово "сегодня". Ему показалось, что его произнес кто-то рядом, даже хотелось оглянуться. Но тут же понял, что слово нахально проникло в его мозг, чтобы остаться и не оставлять его в покое, как это уже было с ним однажды. Тогда оно пришло крадучись, осторожно, ему даже удавалось некоторое время с ним бороться, отгоняя и делая вид, что оно забылось. Но потом слово осмелело и, когда он с ним свыкся, раскомандовалось.
А он уже и не сопротивлялся, когда слово разрослось в ликующее ожидание. "Сегодня!" - повторял он про себя, выступая из темноты вслед за девушкой со скрипкой в руках. И желание, разрывающее его нутро, наконец принесло ему долгожданное наслаждение. Его тело билось в конвульсиях, судорога сводила руки, и они сомкнулись на нежной шее девушки. Какая у нее прекрасная безззащитная шейка… И как прекрасны ее глаза, если смотреть в них близко-близко и знать, что он последний, кого она видела. Она не могла его не любить в это восхитительное мгновение, ведь он так ее любит, и он последний у нее…
Он сидел в темноте у окна. Мерцающие звезды притягивали его взор. Звуки скрипичного концерта Баха навеивали легкую грусть. Сегодня старый Новый год. Сочетание слов лишено логики, но звучит так забавно. Неожиданно в мозгу запульсировало: "Сегодня".
Он включил свет и посмотрел на часы. Пора. Находясь под впечатлением чарующей музыки, он решил не противиться внезапно возникшей фантазии и вышел на улицу.
Дверь консерватории распахнулась, и стайка девушек высыпала на улицу. Они остановились, оживленно переговариваясь, кто-то весело напомнил:
- Девочки, еще салаты готовить, мальчики обещали шампанское принести. Пошли уже…
- Как я люблю январь - одни праздники! - подхватил еще один голос. - Два раза Новый год встречать - круто!
- Почему два? А третий? Мы еще и китайский Новый год отпразднуем. Пригласим китайцев с рынка, они нам риса наварят… - расхохоталась какая-то развеселая девушка.
- Зачем с рынка? Своих консерваторских пригласим. Их человек пять наберется. Я с одной знакома, Сяо Дин зовут… Клевая девчонка, меня китайскими семечками угощала. Ей мама прислала. Ну и семечки, скажу я вам! Едва зубы не сломала, такие твердые.
А она их обожает, говорит - тоскует без них!
- Вот-вот, пускай со своими семечками приходит, а остальные с рисом, - опять покатилась от смеха хохотушка. - У них еще есть такие мясные колбаски, откусишь - тоже с трудом, твердые такие, да к тому же совсем сладкие. Гадость такая! Меня Лю Ган с третьего курса угощал. И мясо сушеное тоже давал, твердое - ужас. Жевать соскучишься…
- У китайцев зубы, наверное, потому и плохие, что все с трудом откусывается…
- А как же рис? Они ведь рис в основном едят.
- А у тех, кто ест рис, зубы хорошие. У Вана зубы классные. А Лю Гану я бы все вырвала, а вместо них челюсть бы засандалила. В магазине приколов продается, я видела. Зубки белые-белые, красивые-красивые, большие-большие, прямо сахарные, и размерчик как у сахара-рафинада. - Последовал очередной взрыв хохота.
- Ну ладно, пятерых консерваторских пригласим, остальных с рынка доберем! - Девочки дружно рассмеялись шутке подруги. От них отделилась хрупкая фигурка в длинном пальто и направилась прочь.
- Инга! - крикнул вслед веселый девичий голос. - А ты разве не в общагу?
- Нет, я к друзьям, попрощаться. Послезавтра ведь уезжаю в Ригу, - прозвучал в ответ приятный голос с милым акцентом. - Но я ненадолго, не больше чем на час…