- Погоди, Крупнин, не мельтеши. Если бескозырку потерял не матрос и не курсант мореходки, будем искать иным способом. Задействуем свою агентуру, среди них есть такие кадры - землю носом будут рыть, а хозяина бескозырки найдут. У них у каждого рыльце в пушку, знают, что привлечь их - нам раз плюнуть… Сейчас отправимся в местную командировку по злачным местам, - усмехнулся Салтыков, глядя на удивленное лицо Валеры.
- Жаль, таксист ничего нового не сказал… - Валера на мгновение задумался и вдруг выдал:
- А ты его хорошо рассмотрел, Юра? Ну, там рост, вес, размер головы, руки…
- Рост у него средний, вес на много не потянет, килограммов семьдесят пять на глазок, руки, правда, большие, но тоже не ахти - одной он бы не справился. И голова нам его никак не подходит, к сожалению. У него волосы с проседью, и бескозырку он не носил. Я у него между делом спросил, в каких войсках служил в молодости. Говорит, в танковых. И размерчик головы у него тоже не выдающийся, не больше пятьдесят шестого.
- Хилый-то какой, - разочарованно протянул Валера.
- А иначе не взяли бы в танковые войска, туда солидных не берут, танк ведь не резиновый! - Юра расплылся в насмешливой улыбке.
- Составляй, Салтыков, список проходимцев, пора приниматься за дело! А я пока картотекой займусь. Может, там нас подсказка какая ждет… - Гоголев включил компьютер.
Час спустя Крупнин и Салтыков в старых потрепанных куртках и бесформенных вязаных шапочках спускались по грязным ступенькам в подвал давно не ремонтированного дома.
- Юр, а ты уверен, что там кто-то есть? - Валера говорил шепотом, боясь спугнуть предполагаемых постояльцев подземного убежища. - Указ ведь был - запирать все подвалы и чердаки…
- Указ был, но и бомжи хотят жить. А куда им податься в такие холода? Вот и пускаются на всякие хитрости. Смотри - на двери засов с замком. Издали посмотришь - все в порядке, замок висит. А вплотную подойдешь - засов аккуратненько распилен ножовкой. Мы сейчас эту дверь откроем и тихонечко войдем…
Валера включил фонарик, и они стали осторожно продвигаться по узкому коридору. В толстых трубах вдоль стены что-то тихо гудело, там была какая-то своя жизнь. За поворотом в конце коридора тускло горел свет.
- Подъем, господа рецидивисты! - гаркнул Салтыков, неожиданно появившись перед глазами пребывающих в полудремотном состоянии бомжей.
Те оторопело вытаращились, один из них вскочил и заметался. Но бежать было некуда - глухая стена за ним перекрывала путь к отступлению.
- Мы не рецидивисты, - прохрипел простуженным голосом бородатый, в грязной засаленной куртке бомж. - Мы тут просто кантуемся. Погреемся и уйдем…
- И куда же вы уйдете, мужики? Вас где-то ждут? - Салтыков заговорил ласково, отеческим тоном, что еще больше насторожило бездомных. Четыре пары глаз недоверчиво следили за каждым его движением. - А имущество свое тоже с собой прихватите? - Салтыков указал на драные матрасы и электроплитку с черной кривобокой кастрюлей. - Мы не звери, мужики. Живите, варите свой чифирь… Вон сколько бутылок накопили, - уважительно добавил он и повернул голову к Крупнину. - Прямо санитары города… Макулатуру тоже собираете?
- Вчера сдали, гуляем теперь… - прогундосил молодой, с синей побитой мордой мужик. Следы засохшей крови под расквашенным носом свидетельствовали о знатном празднике.
- И где ж тебя так приласкали? - участливо поинтересовался Салтыков.
- А это ему от Вальки-хулиганки досталось! - заржал косоглазый мужичонка, остервенело скребясь в колтуне на голове.
Валера на всякий случай отступил на шаг назад. Его подташнивало от вони, которую распространяли давно не мытые тела бомжей, а яркая фантазия рисовала ему устрашающую картину: толпы вшей дружными рядами направляются в его сторону.
Валера затосковал.
- Дело к вам есть! - сурово произнес Салтыков. - Вы остаетесь здесь, никто вас не тронет. А нам нужна информация - кто в ближайшей округе пантовался в бескозырке, а теперь ходит без нее. У вас связи широкие - поспрошайте своих дружбанов. Только информация нужна срочно. Отрывайте свои задницы - и вперед.
- Начальник, ты нам на хлеб дай, - попросил до сих пор молчавший невероятно худой мужик. Его узкое лицо, обтянутое желтой кожей, дергалось от нервного тика. Из глаз непрерывно текли слезы, и он их вытирал рукавом свалявшейся шубы.
Салтыков с жалостью взглянул на него и протянул десятку. Тот жадно схватил ее и мгновенно сунул в карман.
- Придем завтра, - пообещал Салтыков и потянул за рукав слегка обалдевшего Валеру, который с трудом сдерживал тошноту.
- Ты чего? - спросил у него Юра, едва они вышли на свежий воздух и Валера стал жадно дышать, словно минуту назад умирал от кислородного голодания. - Ты что, бомжей не видал?
- Видал, конечно, - отдышавшись, оправдывался Валера. - Но никогда не стоял так близко. - Он почесал за ухом и в ужасе уставился на Салтыкова: - Вши! Я вшей подцепил! - Его передернуло от отвращения.
- Да брось, - снисходительно посмотрел на него Юра. - Ты ж стоял в пяти шагах. Подумаешь, какие нежности - ты что, принц? При королевском дворе воспитывался? Это, Валера, суровая правда жизни.
Я эту компанию давно знаю. Бородатый - он у них за старшего. Был когда-то спортивным тренером в детской спортивной школе, волейболист. Женился на девчонке моложе его лет на двадцать, она ему детей нарожала. А жили они в комнате в коммуналке. Девчонка с ним лет пять пожила, надоела ей коммуналка, она мужа пилить начала. А что он может заработать в районной спортивной школе? На новое жилье его зарплаты никак не хватило бы. Так он придумал - самовольно занял одну из квартир нового дома, а когда его стали оттуда вытуривать, отбивался паяльной лампой и обжег участкового милиционера и техника-смотрителя. Его засудили, а пока он год сидел, жена другого нашла. Когда он возвратился, в дверях новый замок, жена его не пускает, говорит: "Будешь ломиться - опять сядешь. Я эту комнату приватизировала. Ты здесь уже никаким боком…" Пока он искал правду, они с новым мужиком комнату продали, купили квартиру и съехали…
- А худой бомж кто? Он ведь больной…
- У него своя трагедия. Его жену бандит зарезал. В Свердловске дело было. Милиция бандита не нашла, а он нашел и убил. Кстати, не скрывался, так что его-то милиция сразу вычислила. Показательный суд устроили и на семь лет за решетку отправили. Вышел, а его дом снесли - новую улицу проложили. О нем все забыли, пока срок мотал. Вот он и бродяжничает. Он мужик рукастый - и сторожил, и что-то строил по мелочам: то беседку, то сараюшку… Сердобольные хозяйки подкармливали… Но болеть начал, долго не протянет. Знаешь, сколько таких? Конечно, жалко их. А что с ними делать? Отбросы общества, деклассированные элементы… Люди, потерявшие ориентиры в жизни. Ну ладно, пошли, я тебе еще одно местечко покажу.
Гоголев сидел в своем кабинете, поджидая Крупнина и Салтыкова. Полчаса назад Салтыков позвонил ему с мобильного телефона. Голос у него был взволнованный, звуки уличного шума врывались в эфир и мешали разговору.
- Мы уже едем, скоро будем, есть новости! - скороговоркой выпалил Юра и отключил телефон.
Прошло минут сорок, наконец дверь распахнулась и ввалились возбужденные опера. Видок у них был тот еще - на затрапезных куртках пятна от побелки, у Валеры с шапки, надвинутой низко на глаза, свисала паутина. Лица у обоих красные, потные, но зато глаза радостно блестели. Гоголев, не терпящий непорядка, осадил их:
- Сначала приведите себя в порядок, умойтесь, потом доложите.
- Сейчас, сейчас, - торопливо бросил Валера, и они умчались переодеваться.
Зашли уже умытые, причесанные, уселись на стулья, предложенные Гоголевым.
- Мы тут агентуру подключили, Виктор Петрович. Она нам здорово помогла. В общем, есть ориентировка. Нашли мы хозяина бескозырки! - не удержавшись, хвастливым тоном добавил Салтыков.
- Ну-ка, ну-ка! - Гоголев повернулся всем своим массивным корпусом к Юре. - Что вы там нарыли?
- У нас есть сведения о человеке, который носил бескозырку. Тридцать первого декабря в первой половине дня его видели еще в ней. А второго января он своему корешу жаловался, что потерял ее. Подтвердить это могут по крайней мере два свидетеля.
- Юра, - укоризненно заметил Гоголев, - ну ты прямо как Валера! Не тяни резину, выкладывай уже все сразу!
- Некто Карагодин Игорь, старшина в отставке, проживает по адресу: Транспортный переулок, дом 11, квартира 45. Родился в 1959 году. Служил в Балтийском флоте. Вышел в отставку. Работал на гражданке охранником в районной поликлинике Центрального района, потом уволился. Работал ночным сторожем на мебельной фабрике, тоже уволился. Устороился консьержем в жилом доме на проспекте Бакунина, после увольнения - дежурным в музучилище, опять охранником где-то… В общем, нигде больше трех месяцев не задерживался. Последнее время нигде не работает. Постепенно деградирует - друзья у него такие же. Мы вышли по наводке на его приятеля Виктора Белякова, дворника в ЖЭКе. Прижали маленько, в милиции на него несколько жалоб от его мамаши и бывшей жены. Пригрозили сроком - сразу раскололся. Узнали кое-что интересное о Карагодине. Он, оказывается, большой любитель женщин. Беляков с ним ходил на охоту. Как говорится, группа поддержки. Так Карагодин клеился ко всем подряд, в том числе и к совсем юным девочкам, лет по шестнадцать-семнадцать. Ну, кто с ним соглашался провести время, сами догадываетесь. Хоть морячок-то наш старался пыль в глаза пустить - в морской форме всегда на охоту выходил. По два часа чистился, брился. Одним словом - готовился к свиданиям очень тщательно. Накануне Нового года они с Виктором тоже шатались по городу, но тут Карагодина постигла неудача. С горя они напились вусмерть, подрались с кем-то в баре и разошлись по домам. А на следующее утро, тридцать первого декабря, Виктор отправился прямо с утра к сестре в гости - мы проверяли, он там точно был. Вечером пришел ночевать к своему корешу Александру Симакову, он в бойлерной работает. Ну тот и сказал ему, что его разыскивал Карагодин. Как всегда - весь при параде. Поскольку Виктор уже был хорош, в ЖЭКе с сантехниками приложились, он никуда больше не пошел. Новый год встречали с Александром. Первого января весь день отсыпались. Карагодин к ним не заходил. А второго января пришел какой-то пришибленный. Морда исцарапана, на башке шишка. И в зимней шапке. Он ее сроду не носил. Говорит, бескозырку потерял в новогоднюю ночь. За какой-то красоткой пытался приударить, а она мало того, что спортсменкой оказалась - избила его, так еще по башке чем-то тяжелым треснула. И когда он очнулся, ее и след простыл, и бескозырку его сперла. Он говорит, плохо помнит, как домой возвращался, поскольку сильно выпивший был. Да еще голова очень болела. Первого января весь день спал. К вечеру проснулся с головной болью, да еще бескозырку не нашел - толком ничего не вспомнил и от огорчения опять уснул. И только второго января решил навестить дружка, пожаловаться…
- Виктор Петрович! - Валера все это время сидел как на иголках и только дожидался паузы, чтобы вставить свои соображения. - Чую сердцем, это он! Я же говорил - моряк срочной службы в грязной бескозырке не ходит. Этот Карагодин - одинокий мужик, за ним нет никакого женского пригляда. Но раз он такой любитель женского пола, да к тому же бескозырка пропала в новогоднюю ночь… Ну не может быть такого совпадения! Брать его надо! Мы спросили у Виктора, как выглядит Карагодин. Он его и описал: рост сто восемьдесят, волосы темно-русые, жидкие… Проведем комплексную медико-криминалистическую экспертизу и прищучим гада! - Глаза Валеры светились вдохновением, и всем своим видом он показывал, что немедленно готов арестовать убийцу.
Гоголев некоторое время молчал, обдумывая полученную информацию. Потом решительно придвинул к себе лист бумаги:
- Что ж, у нас есть все основания просить санкцию прокурора на обыск в квартире Карагодина.
В десять часов утра опера стояли под дверью квартиры № 45 и ждали, когда хозяин соизволит открыть дверь. В том, что он был дома, сомнений не возникало, в глубине квартиры слышались какие-то звуки - что-то гремело, иногда с грохотом падало. Потом мужской голос с кем-то заговорил. Может быть, и с самим собой, потому что ответных реплик не слышалось. Валера нажал кнопку звонка еще раз и не спешил убрать с нее палец. Наконец шаги послышались уже у самой двери и злой мужской голос спросил:
- Чего надо?
- Откройте, милиция, - придав голосу побольше твердости, требовательно произнес Валера.
- Вот еще, разбежался! Какая такая милиция? Может, вы жулики, обманом хотите ко мне проникнуть! Хрена вам!
- Откройте, Карагодин, - подал свой голос Салтыков. - Некогда нам тут шутки шутить!
Услышав свою фамилию, Карагодин открыл дверь и нехотя посторонился, пропуская следователей в прихожую.
- Чего надо? - нелюбезно встретил он незваных гостей.
- Пока поговорить. А там видно будет, - спокойно ответил Салтыков и пошел в комнату. Карагодин, недовольно бурча, двинулся вслед за ним. Маленькую процессию завершали Крупнин и Гоголев.
- Что это вас так много? - поинтересовался Карагодин, независимо разваливаясь на диване. Дескать, мне бояться нечего, я человек честный.
- Несколько вопросов надо задать. - Салтыков не посчитал нужным объясняться с Карагодиным.
- Валяйте, - согласился Карагодин, придвигая ногой к себе черепаху. Она замерла, высунув из-под панциря голову и медленно поворачивая шеей из стороны в сторону, будто пыталась что-то разглядеть. Валера с детским изумлением взирал на нее. Он никогда еще не видел так близко черепаху. Увидев ее маленькие злобные глазки, он покачал головой и подумал: "Вот страхолюдина, и на фига держать такую? Небось, еще и кусается…"
- Вы Игорь Карагодин? - Уточнил Салтыков, открывая блокнот.
- Ну, да! - невозмутимо ответил Карагодин, почесывая проплешину на голове.
Валера уже забыл о черепахе, которая на мгновение отвлекла его внимание, и теперь сосредоточился на происходящем.
- Год рождения?
- 1959, город Петербург.
- С кем проживаете?
- Один…
- А с кем разговаривали?
- Когда?
- Когда мы звонили, а вы долго не открывали дверь. Мы слышали ваш голос.
- А, понял. Я гантели поднимал. Уронил одну. Она покатилась, а тут Поручик выполз. Я его и заругал, чтоб не шлялся под ногами. А то зашибу ненароком…
- Странное имя для черепахи, однако… - удивился Валера.
- Моя черепаха, как хочу, так и называю, - не слишком вежливо ответил Карагодин.
- Где вы были тридцать первого декабря с двадцати двух до двадцати четырех часов ночи?
Карагодин помрачнел и задумался.
- Я тогда выпимши был… Гулял по Питеру, искал себе компанию на Новый год. Ну, с девушкой хотел какой-нибудь познакомиться, чтоб не скучно было.
- И как, нашли?
- Нет, одиноких не было. Либо с подругами - а на кой мне две? Либо с мужиками.
- Так-таки и не было одиноких? - уточнил Гоголев, строго глядя на опухшую помятую рожу Карагодина.
- Не было, - замялся Карагодин. - я потом замерз и домой пошел.
- В каком районе вы гуляли?
- Cначала по Лиговскому проспекту, дошел до Площади Восстания, потом завернул на Невский, оттуда на Литейный…
- А в чем вы гуляли?
- Понятно в чем - как обычно. В шинели и бескозырке, - бесхитростно ответил Карагодин, не чувствуя подвоха.
- Вы можете нам показать свою одежду, в которой гуляли?
- Cмотрите, коли вам интересно.
Карагодин принес из прихожей шинель и бросил ее на кресло. Салтыков взял шинель в руки, стал ее внимательно рассматривать.
- Вы говорили, что были в бескозырке. А где она?
Карагодин угрюмо насупился и буркнул:
- Потерял я ее… Спьяну.
- Обстоятельства помните?
- Чего? - Карагодин непонимающе уставился на Гоголева.
- При каких обстоятельствах вы потеряли бескозырку?
- Не помню, я же пьяный был, поддал сильно, для сугреву.
- Вы сможете опознать свою бескозырку, если мы вам ее покажем?
- А что, вы ее нашли? - обрадовался Карагодин. - Я свою бескозырку завсегда узнаю.
- Тогда одевайтесь, проедем с нами.
Сидя на заднем сиденье между Гоголевым и Крупниным, Карагодин все не мог поверить:
- Это ж надо, нашли! А я все переживал. Она же мене дорога как память, я в ней на Балтфлоте сколько служил…
В кабинете Гоголева Карагодина усадили на стул, и Валера вручил ему бескозырку, которую вытащил из пластикового пакета.
- Точно моя, - радостно воскликнул Карагодин, повертев ее в руках. - Я ж говорил - сразу узнаю!
А чего это вы ее в пакете держите? Прямо как ценность какую…
- Вещественное доказательство всегда в пластик кладут, для сохранности, - невозмутимо пояснил Салтыков.
- Не понял! Что за вещественное доказательство? Вы мне толком объясните…
- Карагодин, может, хватит дурака валять? Уголовный розыск потерянными вещами не занимается. Вы лучше припомните, где оставили бескозырку. - Салтыков сурово смотрел на глупо улыбающегося Карагодина и не мог решить - то ли тот действительно не понимает, чего от него хотят, то ли притворяется.
- Да я же говорил уже, что не помню. Выпимши сильно был, а когда забрел в тот двор на Литейном, отлить приспичило, потом еще выпил - замерз очень.
- А дальше что было? Выпил, отлил, опять выпил… Это мы уже усвоили. Продолжайте, Карагодин, что вы делали дальше?
- Cпать захотел, домой пошел… - Лицо Карагодина покрылось испариной, и он рукавом вытер лоб.
- Так, Карагодин, вижу, вы не хотите говорить. Тогда я вам напомню, где вы потеряли бескозырку.
В лифте. Рядом с трупом девушки!
- Каким трупом?! Какой девушки? Гражданин следователь, я никакого трупа не видел! Ну привязалась ко мне какая-то девка, я пьяный был, ничего не помню… - Карагодин растерянно переводил взгляд с Салтыкова на Крупнина, потом на Гоголева.