Встречу с Крестом я назначил у входа на стадион "Спартак". В самом начале разговора мне показалось, что на другом конце мобильной связи - полный идиот. Он шесть раз повторил "ну", прежде чем я услышал его настоящий голос. Но, когда он заговорил, я понял, что этот малый вовсе не такой дурак, каким кажется.
Это будет моя первая встреча с Крестовским. Я знаю, что у него под крылом большая половина всех автозаправок города, он владелец четырех кафе и даже является президентом юношеской команды по футболу - сборной города. Он одел и обул всех игроков и тренеров, нанял бригаду строителей, и те в короткие сроки отремонтировали весь стадион, включая трибуны, раздевалки и газон. На деньги Креста проводились сборы команды в Анталии, на его же деньги организовывались турниры. Вот такой спортивный малый. Как дополнение, можно заметить, что к сегодняшнему дню Николай Крестовский подозревается в двух заказных убийствах на территории области, а его бандиты, те, что не задействованы в подготовке сборной к участию в международном турнире, потрошат частные компании и занимаются совершением преступлений различных категорий тяжести. Весь чистый доход поступает в казну организованной преступной группировки того, к кому я сейчас ехал на встречу.
У входа меня ждали. Это я понял сразу по двум джипам, стоящим на стоянке. Рядом с пустым стадионом они смотрелись как дачные домики в степи. То есть всем своим видом говорили: смотрите, мы приехали на стрелку!
Ваня уверенно завел "Лексус" на площадку и поставил его напротив блестящих джипов. Теперь картина выглядела иначе. Со стороны это больше походило на разборку крутых братков. Мне, собственно, было все равно, как это выглядело. Главное, чтобы мы с Крестом нашли если уж не общий язык, то хотя бы временное взаимопонимание.
Мы сошлись, как Пересвет с Челубеем посреди своих войск. Крест долго ощупывал меня взглядом, словно пытался понять, в чем обман. Где кроется хитрость мента поганого?
- Еще раз - здравствуй, - молвил я, держа руки в карманах.
После недолгой паузы Крест предложил:
- Отойдем? Ветер сильный, а у меня гайморит хронический.
- Голову надо беречь, - согласился я, и мы двинулись к стадиону.
Каждый закурил свои сигареты, прикуривая от своей зажигалки.
- В чем тема-то? - Крест словно пытался прожечь меня своим взглядом.
- Насколько тебя заинтересует информация о том, что тебя кинули?
- А на сколько кинули?
- Ну, тысяч этак на сто, - прикинул я навскидку стоимость "Порша".
- Рублей?
- Не смеши.
- Заинтересует, - сказал Крест. - Сильно заинтересует.
Я молча вынул из кармана две ксерокопии. "PORSCHE" настоящий и "PORSCHE" липовый. Ворованный, угнанный, находящийся в розыске за международной полицией и находящийся во владении Креста. Отдав бумаги в руки ничего не понимающего авторитета, я развернулся и пошел к "Лексусу". Тому, чтобы понять смысл неожиданно полученных бумаг, хватило ровно столько времени, сколько мне хватило дойти до машины и открыть дверцу.
- Эй! - услышал я.
Крест приближался ко мне быстрым шагом.
- Что ты хочешь за это? - пар из его рта валил как из ноздрей загнанного рысака. Это была не одышка. Это было возбуждение и злоба. Я попал в точку. - Только не утверждай, что просто доброе дело хотел сделать. Порядочный мусор еще не родился.
- Ничего не хочу, - улыбнулся я. - Меня устроит все, что случится дальше.
- Так не бывает, - возразил, тяжело дыша, Крест. - Вам, мусорам, обязательно что-то нужно взамен. Либо бабки, либо информация. Сколько ты хочешь?
- Нисколько, - продолжал улыбаться я.
- Так чего же ты хочешь?! - от непонимания Крест взбеленился. Он готов был заплатить любые деньги за такую помощь, и его бесила моя улыбка.
Чего я хочу? То, чего я хочу, произойдет уже через два часа.
- Крест, если я когда-нибудь попаду в дерьмо по самые уши, ты протянешь руку, не боясь испачкаться? Не бойся, если я тебя попрошу о помощи, то попрошу не как мент, - добавил я, глядя на его замешательство. - Как мент я тебя ни о чем и никогда не попрошу только потому, что мне стремно будет это делать.
Пару секунд Крестовский глядел на меня, не зная, как отреагировать на такие слова, потом наконец выдавил улыбку:
- Интересный ты малый, мент Загорский.
Я не стал глядеть на то, как он идет к джипам. Я сел в машину, и мы стали отъезжать.
- У меня дикое разочарование, - заявил Ваня, выезжая на автомагистраль. - Такие рожи я вижу каждый день.
Я рассмеялся.
ГЛАВА 22
И в этот момент под курткой Верховцева раздалась телефонная трель.
Даже с заднего сиденья я услышал вопль следователя Вязьмина из трубки:
- Мать-перемать! Дай трубу Загорскому, у него телефон отключен!
Не глядя, Верховцев протянул мне телефон:
- Сергей, тебя просит Вязьмин. Кажется, у него понос.
Через минуту я ошарашенно смотрел в окно. Вот это новость!..
Спецназ Управления исполнения наказаний взял в осаду дом, в котором схоронился беглый Жилко! Он упрямо стреляет в спецов из обреза и о том, чтобы сдаться властям, даже не помышляет.
- На Южную, быстро! - рявкнул я.
Выстрелы мы услышали задолго до подъезда к улице Южной. Бабахали раскаты одной тональности. Судя по ней, огонь велся из охотничьего ружья. Ими Жилко скорее давал понять, что жив и борется за свободу, нежели из желания кого-то подстрелить.
Заметив приближающийся к месту перестрелки дредноут с тремя мужиками внутри, один из "пятнистых" выскочил на дорогу с "калашниковым" наперевес. Мы с Верховцевым одновременно выбросили в окна руки, вооруженные удостоверениями, и это дало нам возможность подъехать к эпицентру событий живыми.
Спецназом руководил капитан одного со мной возраста. Для разговора он снял с головы маску, чем сразу вызвал к себе расположение. Есть дуболомы, которые считают возможным разговаривать с этим чулком на голове, из-под которого видны лишь их дико вращающиеся глаза. Этот же проявил тактичность.
- У него патронов к обрезу - как у егеря в сезон охоты! - пояснил капитан. - Я уже двадцать три выстрела насчитал. У парня с собой была сумка, так что неизвестно, сколько там боеприпасов.
- Не стрелять, - попросил я капитана. - Что бы ни произошло - не стрелять!
Теперь, при такой неожиданной удаче, мне не хватало потерять еще и Жилко.
Приблизившись к забору, я посмотрел в щель. Стриженая голова то и дело показывалась в проеме. Но показывалась ровно настолько, чтобы невозможно было прицелиться. Он появлялся в окне то в одном углу, то в другом.
Очередной выстрел расшиб в щепки доску рядом с моей головой.
- Ушел бы ты оттуда, мужик! - посоветовал один из участников "Маски-шоу". - Оставь нам это дело, а то потом что твоим маме с папой говорить?
- Капитан, убери своих людей, - вполголоса приказал я, ударом ноги распахивая калитку.
Выстрел…
На мою шапочку посыпались сухие щепки.
- Степа! - крикнул я в проем.
- Че, козел? - раздалось из дома.
- Ты что же это вытворяешь, а? Ты Ольгу хочешь вдовой оставить? Или просто жить без нее ближайшие двадцать лет?!
Пауза. Кажется, я загнал спицу в сердце Жилко.
- Ты о чем?
- О том, что если ты сейчас кого-нибудь поцарапаешь, то намотаешь себе лет пятнадцать! А с учетом твоего срока и побега ты выйдешь лет в пятьдесят! Как ты думаешь, Ольга тебя будет ждать?
Молчание. Кашель.
- Ты кто такой? - по голосу мне показалось, что Жилко не совсем здоров.
- Капитан Загорский, - я сделал шаг в проем калитки. Передо мной был неухоженный двор, какие часто встречаются в деревне у нерадивых хозяев. - Степа, посмотри в окно. Никто в тебя стрелять не станет. Даю слово офицера. Только не замочи меня по запарке…
В окне показалась голова с короткой порослью волос. Следом появились два спаренных ствола.
- Спокойно, Степа, спокойно… Смотри - я отдаю оружие!
Я развернулся и бросил пистолет в проем калитки, на улицу. Верховцев, словно фокусник, тут же схватил его. Рука появилась и исчезла так быстро, что я даже не успел поймать взглядом движение.
- Теперь мы можем поговорить?
Судя по действиям Жилко, он даже не имел представления, где сейчас находится Коренева. Если бы они расстались недавно, то он не позволил бы мне приблизиться и начать разговор. Когда я упомянул об Ольге, он растерялся. Вряд ли он поверил бы в то, что она со мной. Он просто хотел узнать о ней хоть что-то. Да, это чувства…
- Скидывай одежду, - он не верил в то, что у меня больше нет оружия.
Когда я остался в брюках и майке, он позволил подойти к оконному проему. В двадцати сантиметрах от моей груди подрагивали стволы обреза, и я чувствовал запах пота нездорового тела беглеца. Последний раз он мылся, наверное, еще в зоне. Разговор через окно не входил в мои планы. Если говорить откровенно, то у меня вообще не было никакого плана.
- Степа, на улице минус двадцать с северо-западным ветром, а я в майке, - заметил я. - Запусти меня в дом, там и поговорим. Или ты боишься безоружного мента? Только не советую орать в окно, что у тебя заложник. Как только ты закончишь фразу, сразу подмотаешь себе призовых лет пять. У тебя и без того уже срок как у Ганнибала Лектора.
И Степан Жилко совершил ошибку. Он позволил мне подняться на крыльцо и войти в дом. Около пятнадцати секунд я находился вне его контроля, и не воспользоваться таким моментом было бы непростительной роскошью. Я обшаривал взглядом каждый сантиметр сенок в поисках предмета, который мог бы использовать в качестве оружия. Но при всем бардаке, который был во дворе и в доме, я, как назло, не встретил ни шила, ни ножа, ни стамески. Словно насмехаясь надо мной, в углу, свернувшись калачиком, дремала кошка.
Когда я вошел в комнату, Жилко уже не наставлял на меня обрез. Психологический фактор предыдущего момента, порождающий ошибку. Мгновение назад он видел меня без оружия. Как оно могло появиться у меня за мгновение? Он лишь сделал шаг назад, совершая вторую ошибку. Он потерял контроль над противником, заглядывая за мою спину в поисках опасности.
Опасность таилась не за моей спиной, а во мне.
Он стал беспомощен в тот момент, когда ему в лицо полетела зашипевшая, выпустившая когти трехцветная кошка. Степан от неожиданности громко икнул и, запутавшись в собственных ногах, повалился на пол. Выстрел дуплетом в потолок заставил обвалиться пласт штукатурки. В воздухе повисла такая пелена из сухой известки, что я испугался. Под такую дымовую завесу Степа мог лихо исчезнуть из дома.
Выстрела мне бояться уже не следовало, поэтому я, не глядя, повалился на предполагаемое место возлежания моего визави. Кошка, понятно, дала деру. После случившегося она уже вряд ли вернется в этот дом. Зато был Жилко, который, поняв, что проиграл, стал выть и кусаться. Он сопротивлялся как-то по-животному. Не пытался нанести мне удар, применить мужскую силу или просто побороть. Он царапал мне лицо, кусал за ногу…
Это был шок. Неожиданный исход, означающий крах всех надежд. Когда мне удалось оседлать его и завернуть за спину руки, в окна и двери стал вламываться спецназ Управления исполнения наказаний.
- Вот что, капитан, - строго заявил я, натягивая свитер. - Этот парень едет со мной. Он подозреваемый по ряду преступлений. Брал его я. Вы были статистами. Поэтому вы получите его сразу, как я потеряю к нему интерес. Можешь доложить начальству, что задержал его. Обещаю, что вечером передам Жилко вашему конвою.
Мои слова были произнесены с четкостью отбитой телеграммы. Ничего лишнего. Столкнувшись с такой уверенностью, капитан сначала засомневался, а потом, глядя, как Верховцев заталкивает Степу в "Лексус", махнул рукой…
Ваня свинтил с бутылки крышку и пропитал водкой два куска ваты.
- Интересно, - он протирал царапины на моем лице и хитро кривился, - у него вся рожа расцарапана, у тебя тоже… Как-то интересно вы дрались.
- Он, сука, кота в меня кинул, - угрюмо сообщил Степа, сидевший в углу. Он был пристегнут наручниками к батарее и прижимал свободной рукой к щеке свой тампон. Парень еще не восстановился после шока и прижимал вату так сильно, что из-под его руки по лицу текли ручьи водки. - Так бы хер он меня взял, без кота.
- Кого кинул?! - расхохотался Верховцев.
Разговор предстоял серьезный, поэтому я по устоявшейся оперской привычке выгнал всех из кабинета, оставшись с Жилко один на один.
Я дал ему отмолчаться столько, сколько потребуется. Пауза длилась промежуток времени, равный одной выкуренной мною сигарете. Он попросил закурить и глухо произнес:
- Сколько мне сидеть?
Я пожал плечами.
- Считай сам. Семь у тебя было. От года до трех получишь за побег. До двух лет за ношение оружия. До пятерки за перестрелку. Что-то сложится, что-то поглотится одно другим. Я не судья, но, боюсь, свой срок ты удвоил. Как минимум.
По его лицу я понял, что такое отрешение. Даже от самого себя. Душа человека, превратившаяся в пустырь за каких-то жалких полчаса. Еще недавно этот человек верил в будущее и людей, с ним связанных. Сейчас Жилко было на все наплевать.
- Это случилось после нашего второго "дела". Мы заработали в тот день почти шестьдесят тысяч долларов…
ГЛАВА 23
САМОЛЕТ
Я слушала Сергея, привалившись затылком к спинке кресла. Чертовски неудобные сиденья.
Жилко устами Сергея рассказывал, как после ресторана, захмелевшие, они разъезжались по домам. Верочка с Шарагиным, заказав номер в гостинице "Альбатрос", взяли такси и уехали.
Веселое, после спиртного, настроение усугубляло ощущение приятно забитых карманов. Денег было столько, что Жилко с Ольгой, позабыв о завтрашнем дне, смеялись и радовались, как сумасшедшие. Степан, вдыхая аромат духов подруги, стал терять голову еще в такси. До дома было пять минут езды, однако они велели водителю ехать через весь город. Брошенная на сиденье сотня баксов позволяла таксисту катать молодую пару всю ночь…
Уже в спальне, изнемогая от усталости, они закурили, и Жилко откупорил бутылку виски. Сил любить не было. Спать не хотелось. Хотелось лежать, пить крепкий, тяжелый на вкус напиток, курить и говорить.
- Сколько у нас денег? - прижимаясь к желанному, произнесла Ольга.
- Очень много… - он лежал с закрытыми глазами и с удовольствием ощущал, как спиртное, растекаясь внутри, сладким эфиром заполняет мозг.
- Много денег не бывает, Степа. Жизнь длинная.
- Провернем еще десяток дел и уедем из города, - пообещал Жилко. - Или из этой страны. Хочешь в Америку?
- В Америку? - Коренева поднялась над подушкой. - С жалкими тридцатью тоннами баксов, что лежат в твоем кармане?! Снимем квартиру в Бруклине и станем работать? Я официанткой, а ты таксистом? Копить на "гробовые" и плодить нищету?
Она резко встала с постели, закурила очередную сигарету и, обнаженная, встала у окна.
- Ты хочешь что-то предложить? - Жилко оторвал от подушки голову и с удовольствием разглядывал фигуру подруги.
Коренева выбросила только что прикуренную сигарету в форточку и присела рядом с парнем.
- Много денег можно заработать только один раз, милый.
Ей всего минуты хватило на то, чтобы рассказать о корейце по имени Ли Чен Тен.
- У него в доме бабок и ценностей хватит на всю нашу счастливую жизнь!
- Ты перепила, Олька?! Это же Тен!!!
Она подарила ему одну из своих очаровательных улыбок:
- Он все равно тебя ищет, Степушка…
С Жилко мгновенно смыло хмель, и он сел на постели.
- Что ты сказала?..
Оля поведала возлюбленному, что последняя жертва разбоя, чьи деньги в данное время были справедливо разделены между подельниками, принадлежали человеку Тена. Ольга знала это еще тогда, когда отдавала Жилко и Шарагину данные. Видя, в каком замешательстве находится парень, Коренева подсела поближе и зашептала:
- Степа, я знаю, что Тен перегоняет из-за кордона ворованные тачки. Я знаю, кто ему в этом помогает. Если мы достанем списки этих машин, можно будет вытрясти из узкоглазого кучу денег и исчезнуть. Это только в романах о бандитах за такие дела из-под земли находят и головы срезают! Мы уедем так, что нашего исчезновения никто и не заметит! А уж о том, чтобы нас найти, и речи быть не может! Нужно решаться, Степушка!..
ГЛАВА 24
Жилко докуривал сигарету.
- В оконцовке я сказал ей, что не нужно так широко шагать. Есть реальная возможность порвать штаны. А через месяц я "угрелся". До сих думал, что это ошибка. Теперь понимаю, что нет. А тогда, едва до меня долетели слухи о том, что Ольга спуталась с Теном, я решился. Когда ведет идея, вертухаи, собаки и запретка не преграда. У меня было одно желание - завалить Тена. Мне казалось… - Жилко усмехнулся и снова потянулся к пачке сигарет. - Мне казалось, что он в чем-то принудил Ольгу. Она такая беззащитная… Так мне казалось. Значит, моя ходка - это часть плана Ольги, начальник?
- Не берусь пока судить. Для этого мне нужно поговорить с ней. А чтобы поговорить, нужно установить место, где она находится. Где она, Степан?
Тот резонно пояснил мне, что если бы он знал о ее местонахождении, то не отсвечивал бы на улицах и не играл бы в войнушку со спецназом. Сидел бы в квартире, пока готовились бы его документы, да отъедался.
Ну что же. Это справедливо.
- Почему же так со мной получилось?.. - Жилко снова наклонил голову.
- Но кто же Тена-то убил?
- К сожалению, не я, - был ответ.
И я ему верил.
Известие о смерти Шарагина и задержании Верочки из агентства недвижимости Жилко воспринял спокойно. Они его интересовали лишь на определенном этапе в качестве подельников. Кореневу он не видел с того самого момента, как сбежал из колонии. Сейчас ему предстояло возвращение в зону и новые судебные процессы. Речь идет о двух разбойных нападениях. А Верочка мне еще твердила: "Не понимаю, о чем вы говорите".
Вот об этом я и говорю. Две судьбы, перечеркнутые одним движением пера. Всему на этом свете есть начало, всему есть и конец. Сколько их еще, не понимающих этой простой истины?
Верховцев, уходивший из кабинета за водой для чайника, вернулся в крайней степени возбуждения.
- Серега, на авторынке стрельба! Конфликт Израиля с Палестинской автономией рядом не стоял! Торопов трубит сбор!
Начались последствия передачи Кресту документов на купленный им "PORSCHE".
Такого развития событий я, собственно, и ожидал. Это был второй пункт моего "долбаного" плана. В голове, как Бородинская панорама, встала картина побоища, учиненного Мамаем и Крестом чеченскому авторитету Малику.
Весь штат отдела метался по кабинетам в поисках своих бронежилетов. В дежурке шел энергичный процесс выдачи-получения оружия. Я знаю, что это броуновское движение займет еще минут пятнадцать. Только через четверть часа сотрудники смогут выдвинуться к месту происшествия. Прибудут они уже тогда, когда все будет закончено.