Поняла. Помолчала и спросила:
- А Валентина Денисовна?
- Так она ж и предложила. Тем более что никого чужих, все свои, а нападение не предвидится, хотя… Но это уж как камень ляжет.
- Ну, встречай, - задумчиво сказала Лина.
Они встретились. В полутьме салона ее глаза поблескивали странно. Заманчиво. Но Турецкий старательно сдерживал себя и говорил только о делах.
- Я сегодня выступление нашего мэра по городскому телевидению слышала. Он с этаким пафосом, - Лина улыбнулась, - говорил, что авария никому даром не пройдет. Словно угрожал неизвестным лицам.
- С чего бы это? - деланно удивился Турецкий.
- А вот не знаю… А еще сказал, что у нас сейчас работает московская бригада следователей, на счету которой сотни сложнейших раскрытых дел, а наше дело для них, мол, как семечки. Самоуверенно так заявил. Впрочем, я и не удивилась. Я же знаю, что работают, - она прижалась к Александру.
- Особенно сейчас, - усмехнулся Турецкий. И, помолчав, добавил: - А я тебе не говорил, что он нам здорово помог, нет?
- Это как? - она слегка отстранилась.
- Самым натуральным образом. По сути, назвал имя главного виновника. Ни больше ни меньше. Вот так, дорогая. Поэтому у него есть все основания. Не испугался.
- Вон как… Я начинаю его всерьез уважать… А у него были причины?
- Для испуга? А как же. Я ж рассказывал тебе сегодня.
- Да ну тебя!.. - и Лина засмеялась, решив, что все это Сашины розыгрыши, приколы.
Пока доктор и пациентка, удалившись в дом, занимались своими лечебными делами, Александр вместе с Сергеем нажарили на летней кухне мяса и залили его остатками кетчупа. А потом отправились не под яблоню, а на веранду, где поставили стол на четверых - свои же, и принялись ужинать.
Саша с помощью Сергея, который добавлял смешные подробности, рассказал, уже не второпях, о происшествии прошлой ночью, как-никак оба участники, и за столом снова стоял сплошной хохот. Только что не сквозь слезы. Хотя даже драматические моменты они ловко обыгрывали, особенно когда Хонин прыгнул с ножом на спину Сереже, но получил стволами под дых и потом долго икал, не понимая, что произошло.
Может, и смешно, но за всеми этими шутками Лина увидела наконец действительную картину происшедшего, и ей стало страшно. Ведь убивать же пришли! А эти смеются… Ничего мужики не боятся, неужели еще остались настоящие?..
Где-то уже к одиннадцати, когда тетка стала чаще моргать, Сергей велел ей отправляться спать, и она послушно удалилась в дом. А Сергей сказал:
- Мы вот посоветовались с супругой моей будущей и решили, что вам, ребятки, - передразнил он, повторив любимое слово Турецкого, - наиболее целесообразно будет устроиться вот здесь, на веранде. И тихо, и воздух свежий, и Сашок спит чутко, я по прошлой ночи понял. И вообще, интуиция, стало быть, у него, имеется, а это штука не частая. Поэтому иди, забирай матрасы, белье, одеяла, да и на покой. Все сказал. Спокойной, стало быть… тьфу! - Спите спокойно…
Лина смотрела на Александра влюбленными глазами.
- И как это тебе удалось?
- Что именно?
- А вот это все, - она обвела глазами вокруг себя.
- Сам не знаю. Наверное, и тетка поняла, что в жизни не все так просто получается. Есть нюансы. Надо что-то пережить, передумать… Она ж ведь, я знаю, тоже всю жизнь в дядю Леву была влюблена, хотя тот был чуть ли не вдвое старше ее, совсем еще девчонки. А теперь вот Сережа… Но я, прежде чем… так сказать, нам с тобой познакомиться поближе, хотел бы еще одно маленькое дельце провернуть.
- Интересно? - удивилась Лина, которая уже разделась и лежала, закутавшись в одеяло.
- Мне сегодня пришла эта мысль в голову. Чего я все на себя тяну? Есть же помощники! Пусть тоже потрудятся. За доброе слово, а не за деньги. Вот я сейчас сделаю один звоночек в Москву, и ты все сразу поймешь.
Лина посмотрела на него с некоторой опаской, но и с нетерпением.
Турецкий отыскал в меню номер Макса и сделал вызов.
- Здорово, старина. Ты уж увидел, что это я. Послушай, бродяга, то, чем вы с Милой занимаетесь, это государево дело. За это, надеюсь, Меркулов отстегнет вам на пропитание. В смысле - на кофе с чипсами. А вот то, о чем я хочу тебя попросить, смогут однажды оценить только два-три благодарных человека. Но хороших. И на большее можешь не рассчитывать. Как тебе условия?
Ночь была. Тихо. Даже суда в порту не ревели, отдыхали. И Лина прекрасно слышала этот диалог.
- Ну, чо… - прошамкал Макс, чем-то похрустывая. - Я так понимаю, это тебе лично, ага?
- Логично, Штирлиц. А задачка проста, как… как что? - спросил у Лины, - и сам же ответил: - Как жареный сухарик с запахом бекона.
Макс загоготал, что уже само по себе было явлением необычным, во всяком случае для него, великого молчальника.
- Борисыч, неужто там у вас моей закуской пахнет?
- У меня слух острый, бродяга. Так слушай. У меня есть телефонный номер. Запиши на всякий случай: два, тридцать два, семь, шесть, пять, четыре. Чей он и откуда - загадка. В каком городе и кто конкретно номером владеет - тоже загадка. Для всех, без исключения. Но не для тебя. Я правильно мыслю, бродяга?
- Я усек. Опять рутина, - пробурчал Макс.
- Почему, это творческая работа!
- Какая творческая, Борисыч? Мне даже этим вашим паучком скучно заниматься. Так уж пусть, раз хорошенькая девушка просит. Она хорошенькая?
- Хорошенькая. И умненькая. Там Антон уже петли вьет.
- А я выше ревности, - парировал Макс.
Посмеялись, и Макс спросил:
- Хочешь знать, какие арифметические действия? Излагаю. Запускаю вопрос в базы данных губернских городов, где имеются семизначные номера, чтоб выдали один-единственный. По каждой базе.
- Это здорово противозаконно?
- А кто тебе сказал, что так вообще можно делать? Я не слышал. Какие организации предпочтительнее?
- Связанные с интеллектуальными проблемами. С обилием информации. Если даже бомжи признали мужика за полковника, это тебе о чем-нибудь говорит?
- Примерно. Милиция, значит, подходит, а золотари, скорее всего, нет.
- Это точно, на золотаря он не потянет, "соображалки" маловато. Кстати, чтоб развлечься, хочешь старый анекдот?
- Борисыч, сочту! - радостно загудел Макс.
- Дело прошлое. Работает бригада упомянутых золотарей. Главный, то есть мастер, стоит внизу, в яме, а подмастерье - наверху. Мастер черпает дерьмо ведром и бросает это ведро вверх. Подмастерье ловит и выливает в бочку. Таков процесс. Но иногда подмастерье промахивается, и тогда ведро летит вниз и, чаще всего, надевается мастеру на голову. Ну, ты понимаешь, трудовой процесс прерывается. Мастер стирает с лица… это… рабочий материал и кричит: "Сукин сын! Никогда мастером не станешь! Так и сдохнешь в подмастерьях!"
Минуты полторы в трубке что-то гудело и грохотало.
- А ты мыслишь в правильном направлении, - сказал, и сам отсмеявшись, Турецкий, который и смеялся-то по той причине, что никогда не видел, чтобы так истерично хохотала женщина. - Макс, моя просьба тебя здорово отвлечет от того, чем ты сейчас занят?
- Это что, от разговора с тобой, Борисыч? Нет, не отвлечет. Это ж обычная рыбалка… Я когда-то любил. В детстве. Вроде как на живца… А остальное пусть тебя не волнует. Когда будить?
- Что, так быстро? А я думал…
- Думай о хорошем… - сказал Макс и отключился.
Лина продолжала беззвучно рыдать, вытирая слезы уголком простыни.
- Слушай, они у тебя все такие гении?
- Понимаешь, какая штука получается? - с грустью сказал Александр. - Они-то молодцы. Талантливые ребята. Но дело в том… точнее, беда наша в том, что ловят-то они как раз гения. Да и ловят на полудохлую рыбешку…
- Ты знаешь, - зашептала она ему на ухо, - я больше всего боялась, что прошлая наша с тобой встреча была последней…
И так горячо ему стало от этих слов! Прямо хоть плачь…
Глава девятая ЛОВЛЯ НА ЖИВЦА
Мила допила чай, отставила в сторону пустую чашку и сказала:
- Число, я могу забрать у тебя свою керосинку?
- Шпионка, ты можешь все! - и он торжественно протянул ей ключ на брелке - большой прозрачной капле, внутри которой находился маленький скорпион, обычный южнобережный сувенир. - Ты знаешь где. А ключ оставь на полочке.
- Я знаю где, - улыбнулась Мила. - Не забудь о моей просьбе и, если что, сразу выходи на меня…
Число кивнул и, как показалось Антону, укоризненно покачал-таки головой.
Они попрощались и вышли. Скунс по-прежнему ловко отделывался от наседавших на него любителей Интернета. Он лишь кивнул выходящим и снова закричал:
- Господа пиплы, отвалите от несчастного Скунса, все равно ничего не добьетесь!
- Быстро прикрой меня, - шепнула Антону Мила и спряталась за его спиной, став почти незаметной.
И он, медленно развернувшись и раскинув в стороны локти, пошел вниз по ступенькам, раздвигая своей крупной фигурой толпу и без конца извиняясь. Мила же, как-то съежившись, шла, прижавшись к нему, под прикрытием его широкой спины. Потом обернулась, выглянула, быстро сказала:
- Давай скорей в машину…
- Что случилось? - спросил Антон, забираясь в автомобиль и открывая для Милы правую дверцу.
- Она пришла, - коротко ответила Мила, вытаскивая из сумки свой ноутбук и открывая его. - Сейчас ее пустят, и она сядет за комп… Докторша Си… Ну, посмотрим, какая ты докторша…
Это у нее прозвучало примерно так же, как у знаменитого таможенника Верещагина, встретившего куском тола с горящим фитилем не менее знаменитого товарища Сухова. И Плетнев только головой покачал, усмехнувшись: ох уж эти девичьи проблемы…
- Чего ты собираешься делать? - спросил он.
- Сейчас увидишь… - не отрываясь от экрана, ответила она, шустро бегая пальцами по клавишам. - Так, объясняю. Сейчас я тебе продемонстрирую работу системы взлома паролей… Алиса должна войти в свою почту… Число уже сообщил мне, что она сидит за машиной… А теперь она откроет письмо от неизвестного человека с вложением… Это файл, имитирующий страницу ее почты, где она увидит надпись: "ошибка сервера". Извините, мол, вам надо ввести еще раз логин и пароль… Ну вот, послушная девочка, молодец… - Пальцы Милы снова "забегали". - Она вводит, а система запоминает. Все!..
- Что, теперь ты можешь входить в ее почту?
- Легко. Я знаю пароль и логин, а она - ламер, и не проконнектится, следовательно, и пароль свой не поменяет, ясно? - Мила посмотрела на Плетнева.
- Более чем… - он в полном недоумении пожал плечами. - Хотя я тоже, кажется, еще не проконнектился, так? Правильно сказал?
- Правильно, - улыбнулась Мила. - А наша "докторша", вероятно, не поняла, что ее зафиксировали. И сейчас она начнет плакать.
- Почему?
- Потому что Число наконец "разглядит" ее и, выполняя данное мне обещание, с позором выгонит из "Снасти". В первый раз - дня на три, а потом может и вообще перекрыть доступ.
- Сурово. А как объяснит?
- Чтоб не хамила посетителям.
- А разве она тебе хамила?
- А мотоцикл? С запиской?
- Ну, если так, то да…
- И телефон ее под контролем. Макс обещал… Ему верить можно?
- А как же! - с жаром воскликнул Антон.
- А он какой? Как выглядит?
- Для чего тебе? - Антон нахмурился, и Мила улыбнулась.
- Не ревнуй, просто хочу знать, как человек выглядит? И совпадает ли мое ощущение, связанное с его голосом?
- Как… Толстый. Ленивый. Молчун. Все время чего-то жрет и при этом чавкает. Пьет кофе ведрами. Но любит и угощать. Из своей конуры, у него там дюжина компов, может неделями не выходить. Что еще?
- А больше ничего и не надо! - Мила смеялась. - Наш человек! Он не подведет. Таким я его себе и представила. Ладно, сиди и молчи. А я начинаю работать. Так… где наш текст?.. Поехали, как сказал Гагарин… Дай-ка сигаретку.
- Я ж не курю, - Антон сокрушенно развел руками. - Постой, а я и тебя не видел, чтоб…
- Я тоже стараюсь в отпуске не курить. Но захотелось почему-то… - последнее она произнесла уже приглушенным голосом, словно не хотела, чтобы ее кто-то подслушал.
- Я принесу, - живо откликнулся Антон. Но, передумав, заглянул в бардачок и воскликнул: - Так и знал! Саша ведь тоже покуривает. Как я вспомнил?
Мила закурила, потом приспустила стекло и сказала Антону:
- Иди погуляй чуть-чуть, мне надо сосредоточиться.
И он послушно вышел.
Потом, минут через пятнадцать, Мила махнула рукой из открытого окна, мол, заходи. И он снова сел за руль.
- Ну что? Отдохнула?
- На, читай…
Мила развернула в его сторону экран монитора, и Антон прочел сообщение:
"Алиска, девочка моя! Я лечу к тебе. Не волнуйся за меня и даже не морочься, это совсем не опасно. Эти идиоты в погонах никогда никого не находят. Только шумят, чтоб им больше денег платили. А я вылетаю к тебе первым же рейсом. Постараюсь быть завтра в Анапе в районе трех, ты не встречай, так будет быстрее и лучше. А за себя не бойся, мы все, что нужно, сделаем немедленно. И доктора найдем. Маму не расстраивай. Целую моего Лисенка".
- Очень мило, - пробурчал Антон. - Значит, до трех надо его уже встречать… хорошо, будем готовы… А что это он пишет, чтоб она за себя не боялась? Про что?
- Ну, ты же хотел, чтоб его сто пудов зацепило? Вот я и написала, чтоб он все бросил и сюда примчался.
- А почему? Он поверит?
- Так уже поверил, сам читал.
- А доктор, это что, беременность?
- Нет, это было бы глупо. Я ж не знаю, как у них обстояло с этим делом? Может, все строго. Тогда - полный облом, он бы точно не поверил и соскочил. Я про другое… Типа, ой-ой, у меня кровотечение, мне больно-страшно, маме сказать боюсь. В городскую клинику - тоже боюсь, а частные закрыты из-за энергокризиса…
- Да-а… ты молодец. Я бы до такого никогда не додумался…
- Ладно тебе… Взял бы медицинский справочник, открыл бы на "внематочной беременности", вот тебе и все симптомы - на выбор.
- Ну а ему-то откуда известны такие симптомы?
- Да ты что? Сегодня многие мальчики это знают. И что от этого баба может загнуться. И про всякие нехорошие последствия известно, если вовремя меры не принять. Он ведь жениться на ней хочет… Ну ладно, дело сделано, мне надо ехать.
- Давай я тебя отвезу?
- А мотоцикл на крышу привяжем? Нет уж, я как-нибудь сама. Да и мне родителей огорчать тоже не хочется. А завтра встретимся, ладно?
- Мне так не хочется тебя отпускать…
- Не бойся, здесь я - дома. Только завтра, когда станете его арестовывать, обязательно проследите самым внимательным образом, чтобы он из кармана, или из сумки своей, ничего не выбросил. Он свою программу самоуничтожения вирусов определенно с собой таскает. Это ж ценность-то какая!
- Спасибо, не забуду. Это ж единственная наша улика!
- Ну, до завтра! - И Мила, подхватив сумку с ноутбуком, помахала ему пальчиками и побежала через дорогу к служебному входу в "Снасть", где в маленьком гараже стоял ее мотоцикл и была сложена на багажнике кожаная форма со шлемом.
Антон подождал, когда из ворот выскочил с громким треском мотоцикл с сидящим верхом на нем черным всадником, и тихо поехал в свою гостиницу. Саша сказал, что на сегодня ему машина не нужна. Но это понятно, что он имел в виду. А для себя машину Антон в прокате не взял, - и деньги пожалел, да и нужды особой не было, Липняковский никогда в транспорте не отказывал. К тому же и с номером гостиничным надо было еще разобраться. Тот же Витольд, узнав о нападении, пообещал разобраться с гостиницей, куда вламываются бандиты, а никто об этом и не знает. Да и горничных надо успокоить. Перед администраторшей извиниться за свой крик… Бутылочку шампанского, что ли, с ними распить?..
Завтра - ответственный день, понимал он, и надо выспаться. А то сегодня нервишки пришлось кое-где и узлом стягивать, чтоб не сорваться. Опять же и Васька - новая проблема, хотя понятно, откуда она взялась. Но теперь придется ее решать кардинально. И от этих мыслей стало не по себе. Грустно.
Вот так уходят из твоей жизни хорошие люди, которым всю душу готов отдать… И остаются нужные, а не любимые. И эти понятия, к сожалению, редко совпадают…
Когда утром Плетнев приехал на Гвардейскую, вышедший на автомобильный сигнал Сергей посмотрел на него удивленно и сказал, что Саша уже давно уехал в прокуратуру. Антон пожал плечами и уехал. В самом деле, надо было позвонить… Но как-то не пришло в голову.
Ему другое не пришло. Ведь Сергей вчера стал невольным свидетелем совершенно запредельной сцены с Васькиными претензиями, а затем и отъезда Ирины Турецкой. И хотя между Сашей и Антоном формально никакой ссоры не произошло, все поняли абсурдность ситуации и не стали разыгрывать ее дальше, тем не менее отношение Сергея к гостю не могло остаться без изменения, что вполне естественно. И уж при этих условиях Плетневу совершенно незачем было знать, с кем провел ночь Саша. И тем более представлять себе, как блестели во время короткого завтрака глаза обоих. Могут же быть, в конце концов, семейные тайны…
Нет, Ирину Сергей не осуждал, хотя… Тоже ведь не бывает дыма без огня. И Антон тут лицо не случайное. Отсюда и определенная холодность. Мало ли, что коллеги? Всяко бывает…
На опоздание Антона не обратили внимания. Саша, понял он, видимо, уже был в курсе ночных переговоров. Он и подтвердил это. Только что звонила Мила и сообщила о вчерашних результатах. Антон при этом ревниво подумал, зачем же ей было торопиться-то? Времени вполне достаточно, мог бы и он сам доложить, все же не случайный человек. Но так как реакция Турецкого, а особенно Липняковского, была самой деловой, Плетнев сообразил, что ревность здесь попросту неуместна. Какая разница, кто сказал?.. Вопрос сейчас состоит в другом: кто будет брать?
Ну, по идее, это следовало бы сделать самому Саше, он все-таки старший, его и вклад довольно весомый, что ни говори. Но когда Плетнев задал этот вопрос, Турецкий недоуменно пожал плечами.
- А чего тут думать? Должен брать совершенно незнакомый ему человек. Нейтральный, посторонний. Нам с Витольдом Кузьмичом, при всем желании, там просто нечего делать. За версту видно, что он крупный начальник, - и они оба рассмеялись. - А мне здоровье не позволяет. Лучше всего тебе, ты - человек опытный, знаешь, как это делается, в смысле, с какого бока подойти, умеешь видеть, не глядя в глаза, да и ребяток переодеть надо - в штатское. И, кстати, не забудь о предупреждении Милы - по поводу вируса. Но это - в общем плане, а частности, я думаю, решите уже на месте. Ни номера рейса, ни точного времени мы не знаем, даже откуда он летит, неизвестно, поэтому выезжаете в Анапу немедленно. Фотографии раздать всем участникам группы захвата, пусть вызубрят за сотню-то километров. И последнее, Витольд Кузьмич, прикажите сухих пайков не брать. Когда задержим, всем участникам лично по рюмке налью. Уже здесь. Если нет вопросов - вперед. Да, и самое последнее: оружие не применять. Категорически. Так что все должны оставить его здесь.
- А почему ты насчет оружия так строго, - чуть позже тихо поинтересовался Плетнев.
- А потому, что, дай вам волю, вы нам всех пассажиров перестреляете. А потом будете рассуждать о целесообразности…
- Слушай, Саш, я не совсем понимаю. Ты все время о других говоришь так, будто сам в деле не участвуешь. Почему?