- Что за черт? - сказал он, почесав затылок. - По-твоему, в этой местности могут находиться одновременно два джипа-"рейнджровера"? Или это мой? А если мой, то что он тут делал?
- Войдем, - предложил дядя. - И всех, кого найдем, допросим с пристрастием. Вам что, гражданин? - строго спросил он у рычащей шавки.
Зашли - калитка оказалась распахнута, замок сбит. Покричали хозяев. Никто не отозвался. На участке стояла подозрительная тишина, даже собака, поворчав, заползла под крыльцо. Грязновы поежились.
- Не случилось ли чего? - сказал Вячеслав Иванович, обходя дом кругом. - Есть тут кто живой? - Он прильнул к темному окну, закрывшись тыльной стороной ладони и пытаясь что-нибудь рассмотреть внутри.
- Может, они на огороде? - предположил Денис. - Где у них тут огород? За домом? Не спят же деревенские жители в разгар страды!
Послышался шум машины, и вскоре перед домом затормозила "Нива", из нее вылезли пыльные и потные мужчина лет сорока, держащий под мышкой видеокамеру, и довольно привлекательная женщина ровесница, в простом ситцевом платье.
- Вот и хозяева, - облегченно вздохнул Грязнов-старший, - как видишь, живы-здоровы и машина у них своя, хоть, конечно, и не такая шикарная. Иди теперь с ними объясняться, что мы на участке делаем.
- Добрый день! - поздоровался Денис, выглядывая из-за забора. - Это ваше владение? Мы зашли, смотрим - а хозяев дома нет…
- Здравствуйте… - слегка удивился мужчина, оглядывая их неодобрительно. - Вы по какому поводу?
- Денис, - протянул руку Денис.
- Василий, - представился хозяин и добавил для солидности: - Ковригин. А это жена моя, Елена. - А вы, собственно?
- Мы, собственно, из лесу вышли, - продолжал Грязнов-младший. - На рыбалке мы были. Машину у нас украли.
- Как же так - машину украли? - удивилась женщина. - Сроду у нас тут не воровали… Так разве мальчишки…
- Поздравляем с почином, - ухмыльнулся Денис.
- Как вас угораздило? - спросил недоверчивый хозяин, рассматривая незнакомцев.
- Да мы ее в лесу оставили, - весело признался Денис. - Ветками закидали…
- А от нас чего хотите? - мрачно спросил хозяин, но, сообразив, что это звучит как-то невежливо, поспешно добавил: - Хорошая машина-то?
- Хорошая.
- Ну, это вы зря. Кто ж на хорошей машине по таким дорогам ездит? Баловство одно, - произнес приговор хозяин, копаясь на заднем сиденье.
- Получил? - шепотом спросил Грязнов-старший у Дениса.
- Где были-то? На островках? - спросил хозяин дома, выныривая из машины. - Там хорошо… Клев удачный?
- Весьма. Как никогда в жизни, - отрапортовал Денис, которому не нравился тон разговора.
- Ну, тогда все в порядке. Особенно жалеть вам не приходится, считай, заплатили за удовольствие, - пожал плечами хозяин. - А все-таки глупо так вещи бросать, я вот, например, хоть и оставляю дом без присмотра, так у меня запоры разные хитрые… Извините, сейчас я вещи разберу и к вам выйду…
Ковригин вытащил наконец с заднего сиденья большой сверток и поволок его в дом. Жена последовала за ним.
- Домострой какой-то, - хмыкнул Денис, провожая их взглядом.
- Почему дверь открыта? - забеспокоился вдруг хозяин, встав на крыльце. - Лена, я же ее запирал, ты помнишь?
- Ого! - заинтересовался Денис, повернувшись к дому. - Кажется, что-то все же случилось…
Вячеслав Иванович смотрел на племянника с интересом. Денис преобразился, став моментально похожим на рыжего сеттера, сделавшего стойку.
Ковригин с женой зашли в дом. Раздался женский крик.
- Вася! Да что же это!
- Спокойно, Лена, спокойно. Все в порядке… - послышался гулкий голос хозяина, после чего, сочтя жену успокоенной, он не стесняясь стал выражать собственные эмоции, проявляя поразительное знание особенностей местного языка.
- Мы не ошиблись, - сказал Денис, прислушиваясь к доносившейся из дома ругани, как к музыке. - Пройдем! Осмотрим место происшествия.
Грязновы переглянулись и, не дожидаясь приглашения, вошли в дом, не забыв, впрочем, вежливо обтереть ботинки на крыльце.
Дом был добротный, с большими квадратными комнатами, обставленный с чисто деревенским шиком - палас на полу во всех комнатах, потолки с пластмассовой лепниной - для тепла и красоты, русская печь внутри дома на кухне, входы в комнаты перекрыты занавесочками. Однако с первого взгляда было заметно, что в доме не все в порядке: захрустело стекло под ногами из разбитого сквозняком окна, разбросаны были подушки дивана, распахнуты дверцы шкафов, на модной тумбочке у стола, предназначенной по всем признакам для телевизора, не было ничего.
Женщина где-то плакала.
Грязновы оказались, по всей видимости, в гостиной. Обведя пальцем контур пыли на комоде, Денис Грязнов сообщил:
- Все унесли, в том числе музыкальный центр. Прихватили самое дорогое - в прямом и переносном смысле… Теперь до самой Москвы мы будем идти по следам разрушений, - пошутил он. - В лесах поселился какой-то маньяк, одержимый клептоманией.
- Ничего себе клептомания, - усмехнулся дядя. - Джип в кармане не унесешь…
- Соловей-разбойник, - предположил Денис. - Остался от былинных времен… Как считаешь, принимаем за версию? Хозяева! - крикнул он. - Теперь мы с вами коллеги по несчастью.
Мимо, заглянув в дверь, мрачно прошагал хозяин, хлопнула дверь - видимо, вышел на улицу. Чтобы не оставаться одним в доме с плачущей женщиной, Грязновы последовали за ним.
Ковригин вышел на крыльцо, по дороге вытрясая из пачки "беломорину". Продул, облокотившись на перила, закурил. Денис выглянул следом, не упустив съязвить:
- А вы, хозяин, за какое удовольствие заплатили?
Лицо Ковригина начало наливаться кровью. Чтобы предотвратить ссору, Денис быстро продолжил:
- Кстати, разрешите представиться - я директор частного детективного агентства, а это вот - начальник МУРа, Вячеслав Иванович Грязнов. Генерал. Имейте это в виду… Можем помочь.
- Ну да, - сказал Ковригин, - результативность работы наших оперативников возросла до небывалых высот. Они появляются на месте происшествия раньше, чем жертвы…
- Да покажи ты ему документы, чего человеку голову морочить? - возмутился Грязнов-старший и сам первый полез за удостоверением. Показал.
- Ни фига себе! - изумился Ковригин. - Чего в жизни не бывает!
Вытащил свою "корочку" и Денис. Ковригин покосился на него, но ничего не сказал. Помолчал, подумал.
- Кассеты у меня там были. Видео. Жалко, - сообщил он, выдержав паузу, во время которой, видимо, обдумывал, стоит ли довериться непрошеным гостям. - Все остальное пускай бы забирали… Грешно о вещах жалеть…
- Какая потеря! - воскликнул бессердечный Денис.
- Что на кассетах? - осведомился более прозорливый Вячеслав Иванович.
- Архив… Видеозаписи, - горестно произнес Василий. - Сын у нас был, - перешел он на доверительный шепот, озираясь на дом - не идет ли жена. - Умер… Взрослый, в сущности, был парень. На флот пошел… Говорили мы ему: лучше уж в институт да по хозяйственной части… Да так оно и бывает - лучшие все ребята уходят…
- Соболезную, - сказал Грязнов-старший. Младший тактично помолчал.
- Ну а я давно этим делом, съемкой-то, увлекаюсь… Вроде хобби. Камеру даже в "Сам себе режиссер" выиграл, - горделиво приосанился хозяин. - И в деревню меня зовут подработать - крестины там, свадьба… Похороны… Денег, конечно, мало, откуда у народа деньги, зато и уважение, и отношение хорошее. Если чего - помогут, подкинут… Нам ведь, фермерам, трудно приходится. Зависть людская. Сами ничего делать не хотят, а другим не дают. Нечего, мол, богатеть у нас под боком… Но тут нам повезло. Соседи вроде хорошие… Да и вообще, молодежи-то почти и нет. Старики одни… Им-то что с нами сражаться. Слава богу, вот хоть камеру с собой брали - это мы поле ездили снимать наше, рожь у нас и подсолнухи по бокам…
- Так вы говорили… - осторожно направил разговор Вячеслав Иванович.
- Да… так у меня съемки сына там были. Как он маленький был, как рос… Память. Память украли у меня. Кому они нужны-то, старые кассеты? - ударил он в сердцах по перилам ладонью. - Что на них записывать?!
- Так, значит, по вашему мнению, это не местные? - продолжал выяснять Грязнов-старший. - Ваша жена говорила - у вас не воруют…
- Да ведь некому! Нет, но в центре-то стали подворовывать в последнее время, да… А так скотину еще угоняют, давно я жалобы пишу и в город, и в область по всем инстанциям… А потом моих же коров на мясокомбинат, а деньги себе…
- Откуда же заезжие люди могли знать, что у вас есть чем поживиться? Дом ваш на отшибе стоит, это специально только знать надо и к нему сворачивать…
- Так ведь меня весь район знает! - сообщил, воодушевившись, Ковригин. - Один я тут фермер! Да еще какой фермер-то! Загляденье. Вот я вам хозяйство свое покажу, вы мне сами скажете, видели такую красоту? И огород у меня, и парники, землю специально хорошую на машинах возил, глину местную покрывал… И лошадей держим, и овец, и кур, и свиней откармливаем. Коровы у нас замечательные, породистые да с приплодом каждый год. А содержатся - вот вы увидите - в чистоте. Не то что у местных… У меня животное в говне валяться не будет. Мы им соломки режем, чистим загоны каждый день… Пастух у меня отдельный, он их по репьям-то не гоняет… Шерсти овечьей полный сарай настригаем. Вот как.
- Вы все говорите - местные, местные… А сами-то вы откуда?
- Дак я ж городской! Во втором поколении, правда… бабка-то у меня деревенская была. А сам я инженер, да! Вам, кстати, коллега. Я по военному ведомству проходил… Ну, что вспоминать… А потом, как идти стало некуда, я и вспомнил, как в детстве коров доил и босиком бегал. Дай, думаю, на подножный корм перейду… Ну, домик присмотрел и начал… Женился. Я все своими руками умею! Жене там где работу облегчить, воду подвести, подъемничек соорудить… Вот оно где пригодилось, образование-то. Пойдемте-ка, я вам огород хоть покажу. Я там систему оросительную приспособил, с канальцами…
Словоохотливый хозяин повел гостей по огороду, время от времени срывая то тут, то там плод или овощ и гостеприимно угощая новых знакомых, предварительно обтерев дар о рукав своей рубашки. Судя по устройству сада-огорода, Ковригин и впрямь был народный умелец, инженерный гений. Причем из передовых: ветряк себе на участке поставил, для экологической чистоты. В дом гости вернулись с полными руками и пазухами разнообразной зелени.
- А вы честно из МУРа? - удивлялся Ковригин, пока его успокоившаяся жена ставила чай. - Может, кваску? А что вы тут-то делаете? Особое задание?
- Рыбачили мы, правда, - усмехнулся Вячеслав Иванович. - Отдыхали… Могут ведь и работники МУРа иметь свои человеческие слабости.
- Да ну?! А у меня, знаете, бредень есть, а все пойти недосуг. И плоскодонка…
Тут разговор свернул в приятную для обеих сторон рыболовецкую сторону. Жена, вздыхая, слушала, сложив руки под передником. Наконец решилась прервать излияния рыбоохотников.
- Вась, а Вась, в милицию ведь надо ехать, - сказала она робко.
- Не к спеху, - отмахнулся муж. - Толку-то с твоей милиции чуть! Лентяи все да ворюги.
- Вась, ты что, товарищи же из милиции сидят! - смутилась Елена.
- Ой, извините! Присутствующих не имею в виду!
- Отдельные недостатки имеются, - веско сказал Грязнов-старший. - На местах… Ну а в целом - чего вы хотите при таких зарплатах. Но что касается данного конкретного случая… Это в моей власти - вам помочь. Сейчас и съездим вместе, мы вашей машиной воспользуемся заодно, о пропаже джипа заявим, вы о своих бедах расскажете, а я потом местное начальство припугну, чтоб расследование скорее шло… Уж будьте уверены, стараться будут, носом землю рыть. Только я бы на вашем месте не слишком обольщался - такие кражи очень трудно раскрываются.
- Так подбросите нас в райцентр? - спросил Денис.
- Не вопрос, - покивал Ковригин. - Прямо вместе и поедем, правда. А то знаете… Одна голова лучше…
Погрузившись в "Ниву", поехали в райцентр. Машина скакала по кочкам и колдобинам, оставшимся от прежних дождей колеям, сейчас высохшим, как камень. В салоне воняло дешевым табаком, бензином. Денис, ухватившись за ручку на дверце, подскакивал на заднем вытертом сиденье, головой все время попадая в потолок и про себя проклиная плохие дороги и свой неумеренный рост. Вячеслав Иванович, как более уважаемый человек, посаженный впереди, чувствовал себя, видимо, прекрасно и степенно вел с Ковригиным полусветский разговор. Однако Денис знал, что за такой скучающей манерой дядя прятал интерес и внимание, откладывая все слова собеседника в копилку памяти; уж сколько раз случалось, что услышанное ненароком Грязнов-старший не забывал несколько лет, а потом предъявлял в нужный момент, причем обернув себе на пользу. Денис Грязнов пока так не умел, хотя в своей области считался не самым худшим. В этом и был основной и единственный повод для стычек с дядей - Грязнов-старший любил доказывать Денису, что тот, по сути, совсем еще щенок, хоть и способный и удачливый. Хвалить он его почти и не хвалил, но всегда сурово разбирал оплошности. В последнее время таковые случались все реже, но дядя позиции своей не менял. Денис же ерепенился, сам прекрасно зная, что стоит он многого и еще больше у него впереди. Возможно, это была просто игра двух взрослых и отчасти одиноких мужчин в отца и сына - детей у Вячеслава Ивановича не было. Впрочем, виделись они вообще нечасто, так как львиную долю жизни у обоих занимала работа, причем работа эта была им в удовольствие.
- Так чем вам так милиция не угодила? - спросил между прочим нового знакомого Вячеслав Иванович. - Почему вот у нас народ так милиции не доверяет?
- А как же иначе? Мне, например, местные власти только палки в колеса вставляют, и милиция с ними заодно. Добро бы они меня же и охраняли за мои деньги. Пробовал я договориться - какое там! Ни в какую. Не до того им, видите ли. Уж я знаю, какими они там делами в районе ворочают… У нас тут не столица. У нас, извините, вся милиция живет на доход с продажи наркотиков. Не на чем им больше заработать. Ребята торгуют, а милиция прикрывает…
- То есть вы хотите сказать… - нахмурился Вячеслав Иванович.
- Чтоб они подавились этими деньгами, - неожиданно резюмировал Ковригин. - Верите ли, и так все самому приходится, сам доглядываю, где кто обмануть может, хитрю, интриги строю, запугиваю… А они мне говорят: место занимаешь. Предлагали у меня на участке коноплю сеять. Не сами, конечно, не по повестке, так, ребят своих подсылали… Угрожали, говорили, обагрит, дескать, твой чернозем кровушкой. Хрен им с маслом, а не конопля! Не на того напали. Ну, вот теперь и злобствуют. Корову у меня лучшую после этого убили. Выжить меня хотят! Ну а я не уйду. Я тут жил и жить буду, их всех еще переживу. И детей еще нарожаю, и они на моей земле закончат, что я начал! - вошел в раж Ковригин.
Помолчали. Выехали на бугор, стали осторожно спускаться - внизу в деревьях завиднелись первые дома центра, и блеснуло солнце на маковке непременной церкви.
- Эх, - тоскливо сказал Ковригин, озирая горизонт, - кабы вся эта земля моя была… Я бы не то что этот центр, я, пожалуй, и пол-Москвы бы прокормил. - А здесь что? Мерзость запустения. Трактора на полях ржавеют. Техники нет. Денег в деревне нет. Живем натуральным хозяйством… Площади пропадают незасеянные, непаханые. Сеют на них дрянь какую-нибудь кормовую… Убирать-то кому? Коровник раньше был - развалился. Ветер гуляет, стекла повынесли, рамы, двери… Баню строить хотели - начали даже, - да кирпич разворовали в процессе… Мост через речку деревянный снесли, бетонный строить стали - так год по сваям перескакивали, а машинам и вовсе не проехать… Иной раз такое зло берет! И ведь сами же во всем виноваты…
- Вот что, - сказал Вячеслав Иванович, вздохнув. - Вы ко мне, как будете в Москве, заходите, поподробнее расскажете… Что у вас тут с коноплей происходит. Очень это неприятно слышать, хотя, конечно, кое о чем мы в Москве тоже догадываемся… Главное, чтобы у вас примеры были настоящие, факты, а не догадки или слухи. И пожалуйста - хоть всю местную администрацию посадим.
- Век буду Бога молить! - обрадовался Ковригин. - А вы ко мне приезжайте, - сказал он, - накормлю, напою, порыбачим… Баньку истоплю. Пожалуйста!
Николай Петрович Ширяев, заместитель начальника районного отдела милиции, низенький, полный и лысоватый человек, с лицом, покрытым мелкими бисеринками пота, сидел у себя в плохо проветриваемом кабинете и глушил горячий чай с лимончиком, знатно помогающий от жары. Когда день переваливал за половину, можно было приступать к принятию ежевечернего "Жигулевского". Страсть к пиву была у Николая Петровича семейственная. Отец его пиво пил бочками, брат тоже непутевый… Знать, от какого-нибудь польского или немецкого предка досталось.
Весь районный отдел милиции по летнему времени щеголял в синих рубашках с коротким рукавом.
В обшарпанном помещении несло застоявшейся кислятиной. По коридору бродила беременная кошка. Делать было, как всегда, нечего, но Николай Петрович предпочитал протирать штаны на работе, чем выслушивать дома жалобы супруги и ее родителей.
Дверь открылась, и к Ширяеву заглянул Ваня Жаворонков, славящийся на всю округу необыкновенно оттопыренными ушами.
- Петрович! - сказал он. - К тебе люди из Москвы!
Николай Петрович удивился и вытер лысину несвежим платком.
Отодвинув Ваню, в кабинет вошел крупный лысеющий человек с важными повадками, а за ним еще какой-то моложавый рыжий хлюст и с ними почему-то местный подкулачник Ковригин, угрюмо смотревший на Николая Петровича исподлобья, - их разделяла давнишняя неприязнь.
- Вячеслав Иванович Грязнов, - внушительно представился старший из гостей. - Начальник Московского уголовного розыска. А это Денис Андреевич, мой племянник, юрист.
- Э-э, очень приятно, - протянул ошарашенный Ширяев, вылезая из-за стола. Прибывшие были, правда, в изрядно помятой и запачканной грязью одежде, но держались солидно - сразу было видно, что большие шишки. - К нам какими судьбами? Садитесь, пожалуйста, - спохватился он, указывая на разнокалиберные и шаткие стулья.
- Благодарствуйте, - важно произнес Грязнов, усаживаясь. Николай Петрович мельком взглянул на Ковригина, соображая, не в нем ли причина визита, много ли он успел наябедничать столичному начальству, и удивляясь только: неужели начальник МУРа сам будет заниматься такими ничтожными делами, как разбор жалоб какого-то частного предпринимателя?
- Вот наши документы, - продолжал гость, выкладывая на стол удостоверение. Молодой последовал его примеру.
- Что вы, что вы! - замахал руками Николай Петрович. - Вы меня обижаете, неужели я своих так не вижу? Добро пожаловать.
Однако документы взял и внимательно их осмотрел.
Неприятный хлюст-племянник в углу фыркнул и пробормотал что-то насчет того, кого считать своими, а кого нет, причем явно с тем намеком, что гусь свинье не товарищ. Но Николай Петрович решил погодить обижаться, сперва надо было поглядеть, с чем начальство пожаловало и не грозит ли это ему какой неприятностью.