Да ничего. Он просто обнял Марину одной рукой и притянул к себе. Прижал к груди, поцеловал в висок и тихо сказал:
- Плюнь и разотри. И забудь. Ничего не было, и ты ничего не читала, ясно?
- То есть как?! - воскликнула она и резко отстранилась от него, глядя с возмущением, почти с ненавистью. Или так ему показалось. Но Климов вдруг почувствовал, что не владеет ситуацией. Более того, он даже способен потерять над собой контроль. И вот уже тогда они оба, так ни до чего и не договорившись, наделают непоправимых ошибок.
Сергей сделал вид, что еще раз пробежал письма глазами и задумался, как бы разыгрывая для себя различные варианты реагирования на эту мерзость.
Неожиданно явилась мысль: а зачем Морозов сохранил эти письма? Он что, поверил, что угроза могла осуществиться, и тогда эти "писюльки" стали бы у него фактами для обвинительного заключения? Значит, все-таки поверил? Или, хорошо зная автора "текста", просто плюнул на этот бред с высокого потолка и оставил в архиве, подчиняясь выработанной привычке? Кстати, в первом письме речь шла еще о каких-то письмах, надо будет внимательно все просмотреть…
- Ты думаешь, она могла осуществить свою угрозу? - спросил он. - Ты понимаешь, о ком я говорю?
- Прекрасно понимаю. Но я ни в чем не уверена. Оскорбленная женщина… Впрочем, тебе виднее, ты с ней разговаривал. А я только видела пару раз. Но на меня она не производила впечатления закоренелой злодейки…
- Послушай, Маришенька… - Климов оглянулся, Кузьмин все не возвращался, видно, Грязнов с Турецким задержали его с этими геями. - Во-первых, почему ты уверена, что это писала Зоя, а не кто-нибудь еще? А во-вторых, мы тут с тобой вдвоем. Я все понимаю, и твои чувства тем более. Надеюсь, и ты понимаешь, что я не верю ни одному слову?.. Но готов повторить: что случилось бы, если бы эти два письма пропали? Исчезли еще на почте? Не дошли по адресу? Ни-че-го! Их не было, можем же мы позволить себе так считать или нет? А доводить уголовное дело до логического завершения все равно ведь придется. Так я хотя бы буду теперь твердо знать, с кем имею дело! К тому же в гневе сказанные слова - не доказательства. Подумай…
- Он мне рассказывал о том, что поссорился со своей изрядно надоевшей ему "детской привязанностью". То есть с Зоей. Видимо, она рассчитывала на него, а он ее подставил, бросил. Отсюда и ярость. Только я-то при чем? А в общем, что я теряю, узнав о себе из частного письма этой оскорбленной мерзавки такое, что и в дурном сне не приснится? Собственную честь? Нет. Твое уважение и любовь? Надеюсь, тоже нет.
- Как тебе не стыдно!
- Будь реалистом. Может быть, уважение коллег, в случае если письмо будет предано следствием огласке? Вот тут, кстати, вполне возможно. Но полагаю, что вы все-таки - порядочные люди. Иначе разочарование было бы слишком тяжким для меня.
- О чем ты говоришь? Перестань немедленно!
- Сережа, тебе трудно понять, что может чувствовать женщина, когда ее так… когда ее ни за что ни про что прикладывают мордой об асфальт…
- Ни черта подобного! Если даже сто человек скажут мне, что я пьян, а я твердо знаю, что не пил, я эту сотню пошлю так далеко, что мало не покажется.
- Я согласна, но… Но ложь слишком прилипчива, как всякая подлость…
- Уважаемые, чего вы так кричите? - спросил вошедший Кузьмин. - На улице слышно. Сергей, тебя просит подойти Грязнов. По поводу родителей Морозова. Ты говорил, что знаешь, где их найти? А мы с вами, Марина, давайте заканчивать. Тут на полчаса работы, не больше, так что попробуем в темпе, а то слишком затянули. Наверху уже опечатывают квартиру.
- Мариша, я быстро - туда и обратно, - сказал Сергей, отдавая ей письма.
Марина резко отстранилась.
- Передай их Турецкому. Пусть читает. Без всяких моих комментариев.
- Ну смотри, - сердито выдохнул Климов и быстро вышел из подвала.
- Что у вас тут произошло? - спросил удивленный Кузьмин.
- Два чрезвычайно неприятных, оскорбительных для себя письма я обнаружила, - неохотно ответила Марина, складывая и связывая пачку с письмами. - Отмечайте, Витя: личная переписка в количестве… потом сами подсчитаете, а примерно сотни полторы-две экземпляров. Место на полке - девятое, вот пастой написано. Скрупулезный был товарищ… - недобро усмехнулась она. - Поехали дальше, а то действительно у меня бездарно пропадает целый рабочий день.
- Ну вы уж извините нас, Марина Эдуардовна, дело такое, без вас мы бы неделю возились…
- Добрый вы человек, Витя, спасибо, утешили. - Марина через силу улыбнулась и принялась снова за разборку.
- Вот и хорошо, это вам больше идет! - поощрительно подмигнул Марине Кузьмин.
- Что именно?
- Улыбаться…
3
Оперативная группа была уже во дворе. Эксперты-криминалисты, ехавшие на Петровку, 38, садились в свой микроавтобус. Грязнов разговаривал с майором милиции из Бабушкинского ОВД и довольно миловидной пожилой дамой - очередной представительницей ЖЭКа. Турецкий курил, сидя боком на пассажирском сиденье своего синего "Пежо".
Климов подошел, молча протянул ему два письма.
- Это что?
- Это вам надо обязательно прочитать.
- Ладно. - Турецкий выпустил струйку дыма изо рта и хотел сунуть письма в карман куртки, но Климов остановил его руку.
- Желательно сейчас, - мрачно сказал он.
- Хорошо. - Турецкий равнодушно пожал плечами. - У вас там еще долго?
- Думаю, за час с небольшим управимся.
- Витя сказал: максимум полчаса, а если постараться…
- Это ему кажется… Если второпях сделать, то потом вдвое больше времени придется потерять.
- Ну правильно, он же - опер. А ты чего хмуришься? Из-за этого, что ли? - Он тряхнул письмами.
- Прочитайте…
- Вот пристал! Ну хорошо, нет проблем.
- Как раз ничего хорошего, - пробурчал Климов, а Турецкий озадаченно посмотрел на него и обратился к письмам.
Александр Борисович профессионально пробежал глазами одно письмо, другое, еще раз вернулся к некоторым фразам. Спросил не глядя:
- Марина э-э… Эдуардовна видела?
- Она и потребовала, чтобы я их передал вам. Она их сама и обнаружила…
- Сережа, - помолчав, спросил Турецкий, - только честно, у тебя было желание ликвидировать их? - И вот тут уже Александр в упор уставился на Климова.
- Было. Хотел сжечь к чертовой матери.
- Предложил ей?
- Конечно.
- Молодец, парень. Значит, так… Иди туда, а Марину отпустите, пусть подойдет, и сами закругляйтесь на сегодня. Завтра доделаете что не успели. Вон из тебя уже колотушкой придется выбивать пыль. Женщину пожалели бы… Запирайте и возвращайтесь сюда. Витьке в МУР еще нужно, сейчас туда эксперты поедут, они и его захватят. Давай бегом. Ключи у себя оставьте, а я этой даме, - он указал взглядом на женщину, разговаривающую с Грязновым, - все объясню…
Климов вошел в кладовую:
- Братцы, последовала команда на сегодня заканчивать. А нам с тобой, Витя, завтра с утра - последний рывок. Вечерком созвонимся, скажешь, куда за тобой утром заехать, ладно? Возьми мою визиточку и черкни мне свои телефоны. Мариш, там тебя зачем-то Саша просит подойти. Они во дворе, у машин. И тебя, Витя, "газелька" может до МУРа подбросить, идите, я сам здесь все закрою…
Он нарочно не торопился. Вообще говоря, ему понравилась реакция Александра, потому и лукавить, изображая из себя упертого следака, не стал, а сказал правду. И теперь у них там, с Мариной, наверняка затеялся нужный разговор, а то она сильно расстроилась, нервничает, поэтому мешать им не стоило. Действительно, если тебя ни за что ни про что с дерьмом мешают, обвиняя бог весть в каких подлых делах, можно ведь и сорваться! И вынудить честного человека не дожидаться какого-то разбирательства, а попросту врезать оскорбительнице по морде и тем решить для себя вопрос с обвинениями. Вот же паскуда! А какой овечкой прикидывалась!.. Хотя нет, ненависть у нее так и сквозила, это заметил Климов, когда разговаривал с Зоей на кладбище. Стерва, иначе не скажешь!
Но почему Марина уверена, что написала эти письма именно Зоя, а не кто-нибудь другой? Или она поверила в то, что слежка за Морозовым действительно была установлена? И ее в самом деле видели, когда она приезжала к Леониду?.. Нет, тут какая-то ложь… Сергей не мог не верить Марине, что она и бывала-то всего пару раз, да и то в компании сослуживцев. А при чем здесь тогда многократные ночевки, поздние уходы? Кто врет?! Сергей поймал себя на том, что заговорил чуть ли не вслух. Вот уж чего не хватало! А еще подозревать Марину! И ведь он близок к этому… Нет, надо успокоиться, все обязательно прояснится, это Марина и сама теперь наверняка понимает…
Когда он вышел, во дворе стояли рядом уже только джип Грязнова, "Пежо" Турецкого и климовская "шестерка". Все трое сидели у Турецкого в машине - сам он за рулем, Марина рядом, на переднем сиденье, а Грязнов сзади - и разговаривали.
Климов подошел, остановился. Турецкий опустил стекло:
- Чего уставился, садись, - и кивнул назад. - У нас тут небольшое совещание. Итак, - начал он официальным тоном, когда Климов уселся рядом с Вячеславом, - ознакомившись с найденными письмами, которые ни уликами, ни вещдоками обозначить пока невозможно ввиду их крайней неубедительности и болезненной эмоциональности неизвестного нам автора текста, я, как руководитель следственно-оперативной бригады Генпрокуратуры и МВД Российской Федерации, посоветовавшись с членами бригады, генералом Грязновым и старшим следователем Московской городской прокуратуры Климовым - твоя точка зрения, Сергей, мне уже известна, - принимаю решение исключить эти материалы из следственного дела. Аргументирую. Ничего, кроме абсолютно ненужных дополнительных разбирательств, во время которых могут быть вылиты ведра грязи на ни в чем не повинного человека без всяких к тому доказательств и поводов, здесь быть не может. Более того, ненужные разбирательства по этим нелепым обвинениям только затянут время, что позволит возможным преступникам правильно сориентироваться и скрыть следы своего преступления. Короче говоря, как выражается наш дорогой генерал, кончаем, ребятки, заниматься всякой хреновиной. Я, будучи уже достаточно ориентирован в этом деле, завтра вместе с Галкой Романовой выезжаю в Нижний. Вячеслав начинает раскручивать геев, ты, Сергей, ему помогаешь, но сперва заканчиваешь с архивом и связываешь Славу с родителями Морозова. Они сами договорятся о дальнейших действиях по наследству. Кроме того, надо будет провести такую акцию. Это дело несколько щепетильное, но придется убеждать людей. Короче, Сережа, надо постараться снять отпечатки пальцев у максимального количества знакомых Леонида Морозова, которые могли бывать в его доме. Понятно, что работа безумно хлопотная, но, может быть, вы, Марина, подскажете ему? Ведь наверняка кто-то из знакомых устраивал кавардак в этой квартире. И ясно, что искали какой-то компромат. Вопрос: какой? - Турецкий оглядел всех по очереди. - Когда мы себе ответим на него, сдвинемся с места. Сережа, ты этим и займись в первую очередь. Не забудь и про факты скрытого наблюдения и прослушивания. Ведь кто-то же ставил "жучков"? Кто? Телефонный мастер? Сантехник? Пожарный? Кто-то же заходил в квартиру? Появятся мысли - к Славе. Или мне звоните, мой секретный "мобильник" включен постоянно. Номер тоже у Славы. А вы, если какая затыка по ходу дела, немедленно выходите на Костю, со ссылкой на меня. Хотя я думаю, что буду легко достижим. Задействованных ребяток из МУРа пока не трогайте, пусть добивают свои версии, хотя у меня складывается твердое убеждение, Марина, что те ужасы, которые вы живописали по поводу разработки Морозовым "ресторанной" темы, не совсем соответствуют действительности. А вот с драчунами-шоуменами там, возможно, что-то и всплывет. Как у нас с этим вопросом, Сергей?
- В сентябре прошлого года Бабушкинской межрайонной прокуратурой возбуждено уголовное дело по части второй и третьей, пункты "а", статьи сто одиннадцатой…
- Это, Марина, - объяснил Турецкий, - умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, совершенное организованной группой в отношении лица в связи с осуществлением им служебной деятельности. Результаты есть?
- Нет, похоже, глухой "висяк".
- Значит, держи под контролем, а Коле Герасимову я напомню. Да и Слава с него глаз не спустит. А ты, Сергей, если что, сам в драку лезть не смей, Слава поможет с оперативниками - это их прямое дело. К слову, не забудьте обеспечить охрану и Марине.
- Да что вы, в самом деле? - вспыхнула она. - Зачем?
- А затем, - Турецкий чуть улыбнулся и кинул беглый взгляд на Климова, - чтобы он работал с полной отдачей, а не беспокоился, не случилось ли, не дай бог, чего, пока он бегает? Впрочем, он вполне может и сам обеспечить эту охрану, если я что-нибудь понимаю в апельсинах, да, Славка?
- Само собой, - хмыкнул Грязнов.
- Дальше, - продолжил Александр, - когда потребуется санкция, ты, Сергей, знаешь, как это делается, а подпишет ее Костя Меркулов. Не жди ни секунды, иди прямо к нему! Секретаршу зовут Клавдией Сергеевной, если подаришь ей цветочек, просто так, без всякого повода, станешь любимцем на всю жизнь. Да, Вячеслав? - И они оба захохотали. - Костя будет полностью в курсе наших дел, это уж моя миссия. Простите, мне показалось, что у вас был вопрос, Марина? Или я перебил вашу мысль?
- Нет, Саша, я хотела, чтоб вы меня поняли. Когда я говорила о возможных преступниках из ресторанного бизнеса, то уже имела в виду сам факт убийства Леонида. Правда, Сережа ездил, беседовал с ними и особого криминала, как я вижу, тоже не нашел. То есть криминал, наверное, там есть, но к убийству, как я теперь понимаю, он отношение вряд ли имеет. Ну а педофилы? А губернские охотники? Разве все это выглядит так уж и безобидно, и неубедительно?
- А в эту угрозу вы не верите? - Турецкий тряхнул письмами. - Опять же, и обнаруженный на месте преступления женский след?
- Нет, не верю. Безумную, болезненную ярость - это вижу. И полагаю, что кто-то действительно вел наблюдение за Леонидом. И меня видел. Ну присочинил, естественно, чтобы придать вид правдоподобия. Я действительно бывала у Морозова, и не один раз, а несколько, но предпочитала приходить с коллегами. Но мне другое интересно: за что она его ненавидит и обвиняет? Что он заставил ее сделать? Может, аборт? Не приходила такая мысль вам в голову?
- Вот сейчас придет, - улыбнулся Турецкий. - Очень интересно, Марина. Но это уже мне самому придется отрабатывать. Там, на месте. А здесь наш генерал даст Сергею направляющие по основным версиям и тут же отправится на охоту, как мы договорились, да, Слав?
- С удовольствием! - Грязнов, кряхтя, потянулся. - Давно не держал в руках хорошего ружьишка… Ну все, Саня? Или еще руководящие указания последуют? Совести у тебя нет! Народ ведь не жрамши!
- Сейчас договоримся… Марина, и последнее - к вам. Прошу понять меня правильно. В связи с этими письмами у меня тоже, естественно, появились некоторые соображения по нашему делу. Я хочу их проверить. Не из-за них ли был совершен погром в квартире Морозова?
- Господи, неужели вы подумали?.. - Марина с испугом уставилась на него и сжала ладонями щеки.
- Вы что, с ума сошли? - жестко оборвал ее Турецкий. - При чем здесь вы? Как вам такое могло вообще в голову прийти? Марина, вы же умная женщина! Автор! Автор мне нужен! И для этого я, с вашего разрешения, и хочу оставить бумажки на некоторое время у себя. Это же, помимо всего прочего, образцы почерка! Но они нигде и никогда не будут фигурировать. И я сам их уничтожу, когда мы передадим дело в суд. Надеюсь, вы не будете возражать?
- А как бы я могла это сделать, по-вашему?
- Очень просто. Если вы скажете "нет", я их порву сейчас прямо на ваших глазах. Но мне бы очень не хотелось этого делать. Еще не вечер, понимаете? Не вечер!
- Саша, у меня нет возражений, хотя… вы должны и меня понять.
- Прекрасно понимаю, и именно поэтому позвольте мне высказать вам мою самую искреннюю благодарность за ваше решение. От всех нас. Далеко не каждая женщина поступила бы так же, смею вас уверить. И успокойтесь, пожалуйста. - Он обернулся к Сергею: - Понял, старик! Хотя и твоим решением я тоже доволен. Да, Славка?
- Молодец, нет слов. Да вы оба молодцы, ребятки, о чем мы говорим? Ну решай, Саня, время уходит!
- А что решать, если я уже в твоих глазах вижу готовое предложение?
- Ну так поделись хотя бы со мной моим предложением!
- Я так вижу, что ты просто сгораешь от желания пригласить нас всех в "Узбекистан", к Рустаму Алиевичу. Или я ошибаюсь?
- Нет, вы только посмотрите, какой прозорливый! Вы знаете, Марина, он и в университете, где мы с ним учились когда-то, ухитрялся угадывать номера экзаменационных билетов. Вероятно, оттого, что всегда здорово играл в карты, похуже, правда, меня, но… терпимо для профессионала.
- Ну врет!
- Не спорь со старшими. И как игрок он привык с "рубашками" дело иметь. Шулер, одним словом. Не садитесь с ним, начисто обыграет.
- Много слов, Вячеслав, - недовольно заметил Турецкий. - Хотя сказано отчасти и справедливо. А вы - как, Марина? Сережа? Не возражаете? Генерал любит угощать. Тем более что я если уже не завтра, то послезавтра точно уеду. Все будет зависеть от готовности одного срочного материала генерального. Сдам - и сразу. Галку мне только обеспечь.
- Значит, так, Саня, что обещал, то обеспечу, но раз речь зашла об обеде, я категорически запрещаю, начиная с этой минуты, любые деловые разговоры. Чтобы не страдал аппетит.
- А вы сами-то удержитесь? - смеясь, спросила Марина. Ее лицо порозовело, стало нормальным. Похоже, она окончательно успокоилась.
- А мы штраф установим. Вякнул про службу - пей стакан коньяка, и без закуски. Посмотрим, как кто-то потом за руль сядет.
- Бедный Сережа! - печально сказала Марина. - Сидеть в хорошем ресторане и не выпить ни рюмочки? Ужас!
- Напротив, - возразил Грязнов, - может пить сколько хочет, но чтобы потом… да, Саня?
- А-а, ну конечно, пусть предварительно поклянется, что даму не потеряет.
- Нет, спасибо, я за рулем не пью, это вас, может, ГАИ знает, а я с ними дел не имею. Я - простой… - Сергей поднял обе руки.
- Не бойся, сам и не поведешь, найдем тебе водителя, который доставит вас в самом лучшем виде, - небрежно отмахнулся Грязнов. - Так, всем слушать мою команду: раз, два, три! Служба, гори! Синим огнем. Я еду впереди, вы - за мной. Не отставать. Покажу, где там можно парковаться…
Несмотря на изысканное приглашение Турецкого, Марина предпочла сесть в "шестерку" Климова, объяснив Саше:
- Извините, мне там привычнее. И не хотелось бы отказываться от своих новых привычек.
А уже в машине сказала Сергею: