Он прекрасно все понимал, это отчетливо видел Климов. И представляться не потребовалось. Едва Сергей Никитович вошел в небольшой кабинет Рутыча, на двери которого была золотистая табличка: "Заместитель генерального директора", как Рутыч поднялся, вышел из-за стола и без всякой тени угодничества, твердым голосом произнес:
- А мы знакомы. Вы изволили мне в физиономию ткнуть своим удостоверением. На кладбище, помните?
- Вы так посмотрели, что я просто счел необходимым представиться. Извините, если вы восприняли мой жест, как "ткнул". Не имел охоты. И был я там не по собственной воле… Ну ладно, оставим это. У прокуратуры к вам несколько вопросов. Я специально не стал вас вызывать повесткой, чтобы не поднимать ненужного шума, который может отразиться на вашей деятельности. Вы разрешите?
- Да-да, конечно, садитесь, пожалуйста.
Без почтения, без улыбки и без страха.
- Мои коллеги в настоящее время находятся в Нижнем Новгороде, может быть, вам уже известно об этом… - Климов сделал паузу, чтобы дать возможность Рутычу ответить: да или нет.
- Да, я в курсе. Разговаривал по телефону. Я ж ведь отлично знал Леню. Мы были ближайшими друзьями…
- Это нам известно. Вот меня и попросили побеседовать с вами и выяснить ваше отношение к происшедшим печальным событиям. Может быть, у вас есть предположение, кто мог так ненавидеть Морозова, чтобы убить его? Вы знали его характер. Были ближе - в Москве все-таки. К вам в те трагические дни приезжала, видимо, как к ближайшему другу, невеста Леонида. Это все известно. Она уже сообщила следствию. Но чтобы наш разговор имел хоть какое-то юридическое значение, вы понимаете, сами - юрист, я буду заполнять протокол допроса свидетеля, а вы потом посмотрите. Нет возражений?
- Делайте как положено. Но только вряд ли я скажу вам что-то новое. Живя почти рядом, мы с ним стали отчего-то очень далеки. Разные интересы, отсутствие времени. Так, созванивались, не больше. Правда, нередко, но по общим событиям - праздникам, приветы от родных и знакомых - обычное дело…
И на все дальнейшие вопросы отвечал скупо, ссылаясь на свою занятость и отсутствие прямых контактов с Морозовым. А слухами и сплетнями, которых вокруг его друга детства ходило бесчисленное множество, он пользоваться не привык.
Климов ничего особенного и не ожидал. Найдя повод, он, уже не для протокола, попросил Рутыча объяснить популярно, чем занимается фирма, в которой тот работает? Чем, собственно, занимается агентство?
Ответ был лаконичным:
- Гармонизацией отношений в семьях, когда у ее членов появляется необходимость несколько изменить свою личную жизнь.
"Тупой" Климов не понял. Стал задавать наводящие вопросы. Рутыч, не теряя присутствия духа, терпеливо пояснял. Рассказал даже об одном поистине анекдотическом случае, который произошел в агентстве еще в первые месяцы его существования, когда и самим работникам не совсем ясны были собственные задачи. Но судьба как бы сама подсказала решение.
Однажды, где-то полтора или уже два года назад, некий гражданин Ярыгин Владимир Федорович возвращался довольно поздно уже с работы домой. Увидел "голосующую" у обочины женщину и решил остановиться, потому что у нее был очень уж измученный вид. Ну жалко стало. Все автомобилисты проезжали мимо, а уже накрапывал дождь. Но толчком для совершения благодеяния послужило то обстоятельство, что эта молодая женщина была явно беременна.
Короче, остановился Ярыгин, открыл дверцу, увидел, как по щекам женщины текут слезы - не то благодарности, не то от боли. Ехать ей было недалеко и, главное, Ярыгину почти по пути, с небольшим отклонением от своего маршрута. Но на середине пути у нее, бедной, начались схватки. Что было делать? Искать ближайший роддом. Но у нее не оказалось при себе медицинского полиса. Словом, довез Ярыгин женщину, уговорил принять ее на том условии, что он дозвонится до ее мужа, и тот немедленно привезет полис. В суете и суматохе Ярыгин сперва звонил мужу этой женщины, долго ему объяснял, куда надо ехать, и, естественно, меньше всего думал в этот момент о собственной семье. А когда решил позвонить, у его сотового телефона кончился заряд батарейки.
Оказалось, что он успел с этой женщиной примчаться вовремя. У той начались роды. Ну пока ждали - теперь-то уже, как говорится, терять все равно нечего, - муж этой роженицы предложил выпить: не каждый же день в такую ситуацию влипнешь. А уже ночь на дворе. Словом, не стал Ярыгин дожидаться разрешения родов и уехал домой, обменявшись с будущим папашей, прекрасным, между прочим, человеком, адресами и телефонами.
Ну, приехал он домой, запах изо рта, какой-то совершенно фантастический, похожий на чудовищную ложь рассказ о случайной роженице. Кто поверит?! Жена - на кухню за сковородкой, чтобы вышибить из мужика правду, и только правду, а в дверь - звонок. Открыла, а на пороге незнакомый молодой человек с букетом в одной руке и шампанским в другой. Родила жена, да не просто мальчишку, а истинного богатыря! И вот примчался с благодарностью. Ну где в наше время еще найдешь настоящее благородство и отзывчивость?!
В этой истории - ни капли выдумки.
Так зачем это агентство? А чтобы помогать людям выпутываться из дурацких историй, в которые они - и мужчины, и женщины - нередко попадают, сами того поначалу не подозревая.
- Но этак ведь, - заметил "недоверчивый" следователь, - можно, создавая, понимаешь, алиби, и в криминал поневоле влезть?
- А вот для этого мы и существуем, - торжественно объявил Рутыч, - чтобы не переступать никогда грань. Будет вам определенно небезынтересно, если вы поговорите с нашим гендиректором. Обаятельнейшая женщина - Алина Александровна Аринина. Не желаете?
- Я с удовольствием, если это возможно…
- Попытаюсь помочь, если она не занята и не собирается отъехать, - учтиво заметил Рутыч.
Он позвонил секретарше - чрезвычайно, между прочим, приятной женщине где-то лет сорока пяти, брюнетке с аккуратной прической, напоминающей блестящий шлем, и обаятельной улыбкой совсем юной девушки. Климов уже обратил на нее внимание. И где, интересно, берут они, эти фантазеры, такие кадры?..
- Ирина Владимировна, как там у нас Алина Александровна?.. - Рутыч выслушал ответ, поблагодарил и положил трубку. - Увы, она только что выехала по очередному делу. Придется, если не возражаете, перенести ваш визит к ней. Как видите, мы открыты для любых проверок.
Рутыч изобразил улыбку, но она у него получилась какая-то искусственная. А потом, есть лица не очень, может, и симпатичные сами по себе, но которые улыбка красит. А улыбка Рутыча делала его лицо еще угрюмее, что ли. Любопытно, как же Зоя, с ее вкусом, броской внешностью и, вероятно, серьезными претензиями к жизни, терпит рядом с собой такого мужчину? Вот уж загадка…
- Да, в следующий раз, с вашего позволения, - ответил Климов, поднимаясь. - Ну и последний вопрос к вам, я думаю, что он не будет вам в тягость. Вы не могли бы подсказать мне, как связаться с вашей подругой детства Лилией Игоревной Бондаревской? - Климов просто излучал доброжелательность.
Но Рутыч с непроницаемым теперь лицом лишь пожал плечами.
- Честное слово, не знаю, чем вам помочь. Я утерял с ней связь. С некоторых пор. По личным соображениям. Надеюсь, не надо объяснять, почему люди иногда расстаются?
- Разумеется. Расставание всегда одному из двоих приносит боль, а другому - облегчение, не так ли?
- Верное наблюдение, - заметил Рутыч, с непонятным любопытством глядя в глаза Климову. - Когда-то, вы наверняка в курсе, мы очень дружили… Детские клятвы, знаете ли, обещания вечной любви, ну а потом началась суровая жизнь, которая клятвам не верит… Если хотите, поищите в МИДе, где-нибудь в Управлении делами, наверное, найдут. Она хорошая переводчица. Есть еще вопросы?
- Нет, благодарю. Но я вам, с вашего разрешения, позвоню.
- Да, пожалуйста, я передам Алине Александровне о вашем желании встретиться.
Расстались, сделав вид, что довольны друг другом.
Рассказ Рутыча прозвучал бы убедительно, если бы не возник обозначенный им же самим вопрос о грани. Той самой, через которую они якобы не переступают. А узнать все это можно лишь одним путем: получить санкцию и вскрыть их архивы, заложенные в компьютерах. Они тут, вероятно, в каждом кабинете стоят, а кабинетов этих, только по одному коридору, Климов насчитал не меньше десятка. И в конце его шли ответвления направо и налево. Видимо, хорошо зарабатывают здесь, если могут позволить себе снимать такое помещение практически в самом центре Москвы.
И решать этот вопрос мог только один человек - Александр Борисович Турецкий. Потому что ни Климову, ни даже самому генералу Грязнову, скорее всего, никто вот так, с ходу, не позволит произвести обыск и изъятие документов, содержащих "коммерческую тайну", а на самом деле элементарный компромат на лиц, рискнувших обратиться за странной помощью в это не менее странное агентство "Гармония". Пока никаких фактов их противоправной деятельности нет, а допросы сотрудников ничего не дадут следствию. Все будут молчать, объясняя свое молчание той самой коммерческой тайной, по поводу которой они еще при поступлении на работу должны были, вероятно, дать подписку о неразглашении. И разрушить этот порочный круг, этот криминальный бизнес, а он явно преступный в самой своей основе, ибо зиждется на обмане, на подмене фактов, на подтасовке, не говоря о более серьезных нарушениях закона, лихим наскоком не удастся. Чем больше думал об этом Сергей Никитович, тем больше понимал, что где-то здесь, фигурально выражаясь, и могла быть зарыта та собака, которую они искали в качестве необходимой улики…
Когда Климов кончил докладывать Грязнову о первых своих наблюдениях и первоначальных выводах, позвонил Игорь Петухов, дежуривший у дома на Лесной улице, и доложил Вячеславу Ивановичу, что пошла запись. Рутыч вернулся наконец домой и стал звонить в Нижний Новгород.
- Пленку доставь сразу же, как только тебя сменит Гуляев, - приказал Грязнов. - Ну вот и начались серьезные подвижки. Интересно, чем ты его так взволновал?
- Как раз волнения-то я у него и не увидел, - возразил Климов.
- А вот и посмотрим, как прошла твоя миссия… А что за секретарша такая у них, что у тебя глазки светятся? Ириной Владимировной зовут, говоришь? Ну-ка расскажи мне о ней подробнее. У тебя взгляд вроде бы точный. Как она внешне? Как разговаривает? Ну все, что заметил… Да не смущайся ты, я ничего Марине не скажу, - подколол Грязнов и засмеялся.
Климов стал вспоминать глаза женщины, ее улыбку - не казенно-учтивую, а живую, естественную. Ее чуть курносый профиль. Пухлые, чуть приоткрытые, как у известных актрис, губы. Потом заговорил о ее фигуре…
- Э-э, да ты - поэт! - ухмыльнулся Грязнов. - Послушай, а когда она спрашивает, голову вот так, чуть набок, не наклоняет?
- Ага! Я как раз отметил, что это у нее не кокетство, а какое-то очень естественное движение. Добавляет обаяния. А что?
- Чего "что"? - посерьезнел Грязнов. - Портрет лица, как выражался один мой знакомый, очень схож… Ладно, разберемся. Телефончик случайно не записал?
- Есть, как же… - Климов достал визитку Рутыча, где на обратной стороне был записан номер приемной агентства "Гармония".
- Ну-ка, ну-ка! - заинтересованно сказал Грязнов. - Если они еще работают…
Он набрал номер, подождал, услышал отзыв и спросил:
- Извините, это говорит Ирина Владимировна?
- Да, - услышал он ответ. - Но должна вас огорчить, никого из руководства сейчас на месте нет. Но если вы пожелаете оставить номер вашего телефона, я попытаюсь найти гендиректора или ее зама, и вам перезвонят. Я записываю…
Грязнов держал трубку не вплотную к уху, а чуть на отлете, и Климов слышал, что говорил певучий и мягкий голос секретарши.
- Сделайте одолжение, Ирина Владимировна. Вам звонит некто Вячеслав Иванович…
И Грязнов замолчал, ожидая реакции, а сам ухмылялся во все лицо. И она последовала:
- Рада слышать твой голос. Забыл ты меня. А как поживает наш друг?
- Жив и здоров, слава богу. Илонка, ты мне очень нужна - для совета. Это просто невероятная удача. Как нам сделать?
- Если номер не изменился, я, пожалуй, позвоню часиков в одиннадцать. Или ты уже спишь в это время?
- Я буду ждать, спасибо… - Грязнов положил трубку, посмотрел внимательно на Климова, помолчал, поглаживая свою лысину, и спросил: - Говоришь, красивая?
- Я просто удивился!..
- Видел бы ты ее помоложе… Ах, где мои годы?.. Ничего, я думаю, что теперь-то уж точно мы решим проблему с "Гармонией". Вот уж Саня будет смеяться!..
- Почему? Чего в этом смешного?
- Было дело… - Грязнов задумался, вспоминая. - Жизнь она ему спасла. В прямом смысле. Чего ж теперь не вспомнить, не посмеяться? Но и мы с Костей и племянником моим, Дениской, тоже хорошо постарались, большую рыбу тогда взяли. Зубастую… Когда ж это было-то? Да уж, поди, пяток лет назад… Как время летит!..* Ну а на сегодня ты свободен. Лети к своей Марине и не отпускай ее далеко от себя. Женщине, Сережа, вообще нельзя давать много воли, если ты ее любишь.
- Почему? - не понял Климов, и усы его смешно встопорщились.
- А потому что воля вольная для женщины - это не ее сила, а твоя слабость.
- Вы что, мусульманин?
- С чего ты взял? Я просто так думаю. И могу привести сотни, если не тысячи примеров… Ладно, езжай. Я позже переговорю с Нижним, а с утра мы сделаем ход конем…
4
"Они сами были виноваты, - скажет позже Грязнов. - Сидели б тихо, как мыши, мы бы тоже полегоньку занимались сбором улик. И как бы еще дело повернулось, неизвестно. Так нет же, обострения захотели…"
Очередную запись разговора Рутыча с Зоей по сотовой связи Игорь Петухов, которого сменил Женя Гуляев, привез Вячеславу Ивановичу около десяти вечера. В половине одиннадцатого Грязнов позвонил Сане в Нижний. Тот ответил, что тоже прослушал разговор и предложил начать операцию одновременно, с двух концов. Но только надо обязательно созвониться с Костей, чтоб потом не вышло накладки с информацией руководства Генпрокуратуры. Ну то есть соблюсти определенный пиетет, как это положено.
В одиннадцать Вячеславу позвонила Илона, она же - Ирина Владимировна Мерзлякова, которую и Грязнов, и Турецкий знали как Соколовскую. Но что не сделает, куда не повернет вдруг судьба тайного агента, даже если это - прекрасная женщина!.. И спустя полчаса Вячеслав Иванович спустился в подъезд и вышел на улицу, чтобы встретить подъехавшую на такси Илону, а заодно проверить, нет ли за ней "хвоста". Недаром же говорится, что береженого Бог бережет.
Ночная улица была пустынна. Грязнов встретил подъезжающую машину, помог Илоне выбраться из салона и спросил, сколько надо дать водителю?
- За пятьсот договорилась, - небрежно бросила она.
Грязнов обошел машину и протянул в открытое окно пятьсот рублей. Водитель взял, кивнул и уехал. Грязнов вернулся на тротуар, подхватил женщину под руку и повел во двор. Все молча. И только когда они вошли в квартиру и вспыхнул свет в прихожей, Вячеслав взял ее за плечи и развернул лицом к себе. Посмотрел и так, и этак, она тоже разглядывала его, чуть склонив голову к правому плечу - очень характерно для нее, - наконец одновременно засмеялись.
- А ты практически не изменилась, душа моя, - заметил Вячеслав.
- Ах, Слава, если б ты знал, сколько воды утекло… К сожалению, не могу сказать того же о тебе, дорогой мой. Все по-прежнему? Женщины в доме нет?
- Да теперь уж поздно…
- Странные вы ребятки, раньше - рано, теперь - поздно. Тогда целуй уж. Чего ждешь? По глазам же вижу! - радостно засмеялась она.
- Погоди, это ты кого имеешь в виду - во множественном-то числе? - ревниво спросил Грязнов, помогая ей снять верхнюю одежду и одновременно обнимая ее.
- Это я - вообще, - вздохнула Илона и принялась снимать теплые сапожки. - Тапки дашь?
- И халат, - кивнул Грязнов.
- Ну, Слава, - засмеялась она, - как был хулиганом, так им и остался. И очень это хорошо! - Она взяла его за щеки и чмокнула в нос. - Хочешь халат? Давай халат. Только я пойду в ванную, переоденусь…
Они сидели за столом на кухне по-домашнему, почти как муж и жена. А ведь когда-то могли… Да что-то не сложилось. Собственно, что именно не сложилось, очень даже понятно: работа развела в разные стороны…
Однажды это как раз и случилось, где-то около пяти лет назад, когда Илона по просьбе Славки действительно спасла Сашу Турецкого от рокового шага - тот едва не пустил себе пулю в висок. Ну так сложились обстоятельства, большая беда крылом, что называется, взмахнула и чуть не задела "важняка". И то была не игра, не рулетка, он и пустил бы, если бы пуля оказалась в патроне. Но ее там не было, потому что Илона ухитрилась ловко подменить у него пистолет, и, когда Саша нажал на курок, боек только сухо щелкнул. Они с тех пор не виделись. А у Илоны, как чуть позже понял Грязнов, словно что-то тоже треснуло внутри. Не сломалась она, нет, но… что-то в ней изменилось. Короче, он сам предложил ей поставить крест на прошлом, так как знал, какая жестокая, вынужденная каторга - эта проклятая агентурная работа. Пожалел, потому что очень она ему нравилась. Красивая, умная женщина, надо же когда-то ей и о себе подумать, судьбу устроить?.. Словом, отпустил птицу на волю, сам ни на что уже не рассчитывая… И вот снова увидел, потому что угадал ее в рассказе Климова.
Грязнов поймал себя на том, что суетится, ухаживая за дамой, облаченной в его махровый халат, словно за самым близким и желанным человеком. А она с улыбкой продолжала рассматривать его.
- Слава, - остановила она наконец его суетню, - сядь, отдохни и объясни мне, что тебе нужно? Чего сегодня у нас делал твой бравый, усатый сыщик? Смотрел он, во всяком случае, на меня, как на сдобную булочку, вот как эта. - Она подцепила вилкой кусочек и поднесла ко рту, закусывая очередной глоток вина.
Грязнов захохотал.
- Учти, и это при том, что он по уши влюблен в одну вполне симпатичную дамочку! Ты представляешь, какой жуткой силищей владеешь?
- Ах, Славушка… да если б я в самом деле владела, разве я сидела бы здесь и сейчас в твоем купальном халате? Оставим это. Ты хочешь, как я поняла, что-то знать про "Гармонию"? А цель?
- Скажу всю правду. Подозреваем, что ваш Рутыч принимал участие в подготовке убийства одного известного телевизионного журналиста. Его фамилия - Морозов. Убит двумя выстрелами из "макарова" за полтора часа до нынешнего Нового года. На пустой улице, неподалеку, кстати, отсюда, в собственном автомобиле. Его остановили и произвели два выстрела. Рутыч - одна из версий, к которой и я, и Саня склоняемся все больше. Ты можешь рассказать что-нибудь? И чтоб тебе эта информация абсолютно ничем не грозила?
- Я всего два месяца там. С Алиной - это наш гендиректор - познакомилась совершенно случайно в одном салоне… да ты помнишь наверняка, на Старом Арбате, у Софьи Романовны?
- А-а, ну конечно…
- Разговорились, пока мастер бегала к телефону. И я получила лестное приглашение. Платит прилично, особо не нагружает, но и в собственные архивы не допускает. А я и не лезу. Мне теперь - незачем.
- Архивы, значит, есть?