- Сан Борисович, сейчас займусь. И, скорее всего, передам, потому что через два часа у меня очень ответственная встреча. В Совете Федерации, три раза переносили! Просто слов не хватает.
- Понял, в любом случае помоги ребятам. В долгу не останусь! Дело в том, что я сейчас в Нижнем Новгороде.
- Да как тебе не стыдно, Сан Борисыч! Сразу бы и сказал, я разве не понимаю?..
Так, это сделано, решил Турецкий. А для чего оно вдруг понадобилось? Наверное, опять чертова интуиция… У нее же именно с Рутычем… ничего не получилось! Вот почему! А при чем здесь Морозов? А кто его знает? Видно будет… Можно, например, подъехать прямо сейчас к Воробьевым и спросить про эту Лилию у Зои. Раз у нее нервы шалят, вопрос будет в самый раз, что называется, на засыпку… Если она в обморок не грохнется. У этих решительных баб, как правило, есть пунктики, на которых их легко свалить с ног. Нет, до откровенного садизма мы не дойдем…
И Турецкий перешел к последнему разговору Рутыча с Зоей, уже из поезда.
…"-Ты точно знаешь, что за вами не наблюдают?
- Вадим, мне осточертела твоя подозрительность! Двор пуст! Улица пустынна! Любой человек на снегу за версту виден, что тебе еще надо?
- Просто ты головой отвечаешь за любые ошибки, ничего иного сказать не могу.
- Ну, блин! Хорош любовничек! Хоть капля совести осталась?
- Короче, я решил. Я уже еду к вам. Я - в поезде. Утром незаметно приду, и мы поговорим. Мне тоже осточертели ваши истерики. И ваши господские замашки. Можешь это передать своей матери.
- Подожди, я хочу тебе объяснить…
- Поздно. Я уже в поезде. У тебя что-то со слухом? Закапай капли.
- Ну так же нельзя!
- Ага! Со мной, стало быть, можно, а с вами нельзя? Нет, вы у меня выслушаете все, что я думаю. И никуда вы теперь не денетесь. Ты - в первую очередь, дорогая моя девочка, ах, ах! Не умри в ожидании, как ты определила свое отношение, "любовничка"! Ты еще мне можешь понадобиться…
- Ты с ума сошел.
- Только после тебя.
- Мне не нравится твой тон.
- А мне наплевать. Будешь отныне говорить и делать то, что я прикажу. Хватит благодеяний. Вы еще не полностью расплатились.
- Ах так? Ну тогда я…
- Тогда ты будешь молча сопеть в тряпку!..
- Ты как меня вот сейчас назвал?
- Никак! Это у тебя в ушах все еще звучат те слова, которые тебе на прощание сказал твой Ленечка.
- Я тебя убью!
- Что, понравилось?.."
…На этом их любопытный диалог обрывался. И больше, видимо, Рутыч в Нижний не звонил, иначе доложили бы…
Вывод следовал однозначный, и это не была случайно брошенная фраза: "Понравилось…", стало быть, убивать, видимо, понравилось…
Но зачем же помчался этот парень к ней, если ненавидит ее? Или за что-то боится?
А у нее, несмотря на жалобы, с нервами порядок, она еще за себя постоит…
Турецкий отложил распечатку и погасил свет, может, удастся немного поспать, денек завтра… нет, уже сегодня, предстоит хлопотный.
2
Поремскому очень понравился в первую очередь голос. Мягким, бархатным тоном девушка, как назвал ее Турецкий, сперва спросила, кто ей звонит, а потом словно бы удивилась:
- Батюшки мои, неужели вы научились наконец работать? Удивительно. И с кем я разговариваю из этой вашей прокуратуры?
- Меня зовут Владимиром Александровичем, я старший следователь по особо важным делам. Нас еще в прессе "важняками" окрестили. Так вот, Лилия Игоревна, я хотел вас попросить…
- Ну тогда, если вы молоды и красивы, как мне заявил мой шеф, и вы меня зовите Володей, так мне привычней.
- А кто ваш шеф?
- У-у-у! И не спрашивайте. Человек огромной физической силы ума! Он приказал мне срочно отыскать вас, перевернув вверх тормашками все Министерство иностранных дел, что я и сделал, а потом велел передать вам в руки телефонную трубку и попросить поговорить с ним.
- А он что, этот ваш страшный шеф, так опасен? Нормально поговорить с ним, то есть с глазу на глаз, нельзя? Только на расстоянии? И кто он?
- Он - первый помощник генерального прокурора нашей огромной державы. Но дело в том, Лилечка, уж извините мою вольность, что он сейчас в Нижнем Новгороде, а не в Москве. И я всего лишь с удовольствием выполняю его дружескую просьбу.
- Но я не понимаю, с какой целью вы это затеяли?
- Лилечка, клянусь, я ничего не знаю, у меня свои преступники, а у Сан Борисыча - свои. И чьи хуже и опаснее, я не представляю. Но немедленно хочу вас видеть, а то у меня остается совсем мало времени. Надо бежать в Совет Федерации. Так мы могли бы, скажем, в течение часа?
- Подождите, Володя. А чем ваш шеф занимается в Нижнем? Это - раз. И два - он не опасен, как вы заметили, молодой и красивой девушке?
- Ну что вы, наоборот, я еще не знаю ни одной красивой девушки или женщины - не играет роли, - которая смогла бы устоять перед его чертовским обаянием, клянусь честью! Как, впрочем, и перед моим.
- Интересно. Очень интересно! Вы меня заинтриговали. Чего же вы теперь хотите? Отдать меня в руки вашего шефа, перед которым и я не устою? Нет, я серьезно, этот ваш звонок, он никак не связан с убийством Морозова?
- Лилечка, голубушка, наш разговор грозит перерасти в вечер вопросов и ответов, где один собеседник - глухой, а второй - слепой. Или что-то в этом духе. Если у вас есть машина, подъезжайте на Большую Дмитровку, к Генеральной прокуратуре, я вас у проходной встречу. Вы меня легко узнаете, я - высокий и красивый блондин. А если нет машины, то скажите куда, и я подскочу. Вы только поговорите по телефону, и я вас отпущу с миром. Если у меня вдруг не возникнут совершенно неожиданные мысли в отношении вас.
- А иначе поступить нельзя? Скажем, вы мне продиктуете его номер, и я сама позвоню, сославшись, разумеется, на вас? Ну а дальнейшее - это уж как получится, нет?
- Вы угадали, нет. Сан Борисыч обожает разговаривать долго и основательно. Он все-таки "важняк" экстра-класса, в отличие от нас, совсем молодых, ну тридцатилетних. И он вас запросто разорит.
- Тогда дайте ему мой телефон, пусть сам разоряется.
- Вот этого я и боялся. Точной женской логики. Конечно, он вам через пять минут перезвонит, если как раз в эти минуты лично не запаковал какого-нибудь очередного убивца… А я вас так, значит, и не увижу? Молодую, красивую, с медовым голосом, ласковым именем…
- Может, не судьба, Володя?.. - Голос у Лилии погрустнел. - Спасибо вам за добрые слова, вы меня немного развеселили. А речь-то пойдет, как я понимаю, о моем любимом человеке… вот так. Звоните своему Сан Борисычу, я отвечу, потому что я сижу сейчас дома.
- А это где? - немедленно осведомился Поремский.
- Володя, телефон вам известен.
- Конечно! Вычислить адрес - это же… Извините. Но вы меня не выгоните вдруг, если я… того?..
- Возможно, это будет зависеть от моего разговора с вашим шефом. Александр Борисович, верно?
- Не волнуйтесь, - теперь загрустил Поремский, - он немедленно предложит вам называть его Сашей.
- Ну, чему быть, того не миновать…
- Лилия Игоревна? Здравствуйте, Турецкий говорит. Александр Борисович. Мне Володька только что передал ваш разговор, и он мне ужасно понравился. Я тоже готов на "ты" и по именам. Вообще-то я его еще просил нашу беседу оформить протоколом, но, думаю, это мы всегда успеем. Первый вопрос: это ваше письмо без обратного адреса попало в Генпрокуратуру? Второй: с какой целью написано. Третий: что вам известно по этому поводу? Теперь готов внимательно слушать и не перебивать. Говорите сколько хотите, нас с вами не прервут. Итак, слушаю.
- Встречные вопросы. Что вы делаете в Нижнем? Кого подозреваете? Когда все это закончится?
- Согласен и на такой вариант. Только не становитесь строгой. Володька, оказывается, уже без ума от вашего, как он сказал, медового голоса. А я вот вслушиваюсь и пока не имею своей точки зрения. Но, возможно, у него лучше со слухом?
- Вполне. Я жду.
- К нам пришла странная анонимка…
- Моя.
- Я посовещался с коллегами, и вот я тут. Подозреваемые есть. Не один человек, я имею в виду, но не хотел бы раньше времени раскрывать имена. Надеюсь сделать это еще и с вашей помощью. Как все закончится, не знаю, я не Господь Бог. Вдруг преступник…
- Или преступница…
- Вот именно, или преступница, будучи в состоянии аффекта, что не исключено, пустит и мне пулю в лоб. И не со второго выстрела вмажет, а с первого. Есть же какой-то опыт, верно?
- Так чего ж вы теперь от меня хотите? Вы, оказывается, уже все знаете.
- Вы уверены?
- Саша… можно, да? Я все слышала. Я находилась в соседней комнате. Утром тридцать первого декабря… Извините… Да, - продолжила она после паузы, - праздник мы должны были встретить у меня. Вдвоем. А потом ехать в гости… Он хотел переодеться и поэтому помчался домой. А я… я так и не дождалась…
- Были угрозы?
- Совершенно конкретные. Но кто же поверил бы, что Зойка способна привести свои угрозы в исполнение? У нее с Леней уже фактически ничего не осталось, даже обещания превратились в абсурд. Но когда она ушла, его трясло, как в лихорадке, я его еле успокоила. Отпоила валерьянкой.
- У него в квартире был порядок?
- Как всегда, идеальный.
- И кто, по вашему мнению, мог там в тот же день, но ближе к вечеру, устроить невероятный бардак?
- Да? Я не знала…
- Одной женщине не под силу.
- Не знаю…
- Имя Вадима Рутыча вам знакомо?
- Естественно. Но в связи с чем?.. Боже!.. Она же выкрикивала не только проклятия в его адрес, перемешанные с угрозами убить, разорвать, растерзать его… она площадной бранью полоскала и мое имя. А я не могла понять, откуда ей может быть известно, что мы с Леней встречаемся?.. Ну конечно! Рутыч! Он же - шпион поганый! Сыщик! У них и контора такая - он еще хвастался… Я же помню… Любого, говорит, отмажем, хоть тебе "крутого" бизнесмена, хоть бандита!.. И хвастался своими связями и способностями… Какой кошмар, господи…
- Лилия Игоревна, эти ваши показания мне обязательно понадобятся. Если позволите, сделаем так. За вами пришлет машину генерал Грязнов, он зам начальника Департамента МВД, вы подъедете к нему и напишете ваши показания. Все то, что сейчас рассказали. Как можно подробнее, пожалуйста. Вас и отвезут обратно. А если надо повестку с вызовом, сами понимаете, вопросов нет, Слава, Вячеслав Иванович, мой большой друг. Он тоже работает по этому делу. Я вам очень благодарен.
- Рада, что могла помочь вам. Хотя, честно говоря, не верила, что найдут.
- Найти, милая моя, не сложно, сложнее доказать!.
- А можно вопрос напоследок?
- Сколько угодно, с радостью отвечу. Кстати, вот сейчас в вас что-то изменилось, и в лучшую сторону. Слушаю.
- Это правда, что перед вами ни одна женщина не устоит?
- Та-ак… - Пауза длилась долго. Потом Лиля услышала тяжкий вздох. - Да… Ну я лично вам обещаю, этому архаровцу достанется на орехи!
- Не надо, а? Он с таким восторгом живописал, что я чуть не поверила.
- И правильно сделали… "Чуть" значения не имеет. А вот мне ее жаль. Слушайте, а у Леонида каких-нибудь выбрыков не было? Так сказать, нетрадиционных? Если у вас нет желания отвечать, ради бога. Но мы же все версии отрабатываем, в том числе и гей-клубы, где он был замечен неоднократно. И, кстати, прямых ответов так ни от кого и не получили.
- Я отвечу: он был вполне нормальный мужчина. Характер сложный, не спорю, но это надо понимать…
- У меня своя точка зрения на этот счет. Но я ее никому не навязываю.
- Интересно.
- В самом деле? Я уверен, что любую стерву, ведьму можно с помощью любви - только настоящей, искренней - превратить в богиню добра. Но у нас, у мужчин, для этого никогда не хватает уверенности, а чаще всего почему-то желания. Вот и получаем то, что заслужили. Еще раз спасибо.
- Ишь хитрый какой! Спасибо! А вы сами, часом, не того? Не втюрились?
- Нет, Лиля, она - не мой тип. А вот моя супруга - точно мой тип, но я с ней всю жизнь ссорюсь почему-то. Или любить уже разучились? Живем на бегу, любим на бегу, помираем, к слову, тоже на бегу… И что я сказал не то? Почему вы молчите?
- А я, знаете ли, согласна с вами. И хочу добавить. Можно?
- А то!
- Хм, вы смешно сказали… Мы еще, Саша, даже и горюем, и скорбим на бегу, вот оно как получается… Может, подскажете, как остановиться?
- Вы мне определенно нравитесь, Лилия Игоревна. Примите дружеский совет: позвоните Володьке Поремскому. Уверен, вам станет гораздо легче.
- А что? - задорно спросила она. - Я могу сказать ему, что это - ваш совет?
- А то!.. - усмехнулся он.
3
Операции в Москве и Нижнем Новгороде начались практически одновременно.
Группа Грязнова, разбившись на две бригады, одной из которых руководил Вячеслав, а другой Климов, отправилась по объектам. Постановления на проведение обысков были подписаны тем же Меркуловым.
На Оленьем Валу в Сокольниках, как прекрасно знал Вячеслав Иванович, всегда находился стадион "Спартак". А многочисленные помещения под трибунами и в соседних со стадионом строениях уже с первых дней перестройки руководство этого закрытого акционерного общества мгновенно превратило в источник довольно приличного дохода. Помещения сдавали под офисы любому, у кого был пухлый бумажник. И кого там только не перебывало! Новоявленные нефтяные миллионеры комсомольского разлива, степенные представители бизнеса областного значения, определявшие в столице свои будущие интересы, непонятные организации, снимавшие площади под хранение своей продукции. Помещений было много, и контроль за ними фактически не осуществлялся, да если бы он и был, то небедные владельцы легко нашли бы общие точки соприкосновения с правоохранительными органами. Время шло, идеи не менялись, помещения получали новых хозяев, якобы имевших какое-то отношение к спорту и акционерной компании. Солидные бизнесмены устраивались более основательно, и уже не на окраине парка "Сокольники", а "калифы на час" - те просто исчезали, растворялись в общей массе других жуликов, спешивших урвать свой кусок от неохраняемых ценностей собственной же страны. Кто-то и остался, поскольку место было тихое, неприметное, а под сенью спартаковских знамен жилось легко, плати только деньги. "Гармония" здесь, судя по всему, прижилась. И помещение приличное, и охрану осуществляла не какая-нибудь частная лавочка, а солидное охранное предприятие, встретившее приезд бригады генерала Грязнова так, будто он сдуру заехал на телеге в чужой огород. И вид был соответствующий, неприступный, и "базар" через губу. Ребятки наверняка крепко надеялись на "крышу" местного ОВД.
Но с Вячеславом Ивановичем шутки были, как известно, плохи. Через полчаса силами прибывшего отделения ОМОНа "чоповцы" были уложены рядком, носами вниз, а генерал вступил-таки, как и обещал старшему охраны, в пределы "чужого огорода". И первые же найденные "овощи" его обрадовали.
Пока "старший", по приказу генерала, вызванивал собственного директора ЧОПа, Вячеслав Иванович не терял времени и принялся изучать чужие владения.
Разнообразный гардероб, солидная картотека с бланками самых различных документов - от элементарных командировочных удостоверений на бланках различных министерств и ведомств, по алфавиту, до незаполненных корочек служебных удостоверений, с наборами печатей местного и республиканского значения, - все находилось в строгом порядке. В специальном сейфе, вмурованном в стену и замаскированном под электрическое бра, хранилось оружие - четыре пистолета Макарова с хорошим запасом патронов. Там же были обнаружены печати и пачки бланков органов милиции и прокуратуры. Да, это уже уровень! Хорошо подготовлены были кадры "Гармонии" для организации алиби своим клиентам, ничего не скажешь.
Отдельный интерес представили для Грязнова две обнаруженные на вешалках милицейских формы - большого и среднего размера. Комбинезоны, куртки с офицерскими погонами, берцы, шапки, фуражки - словом, полное обмундирование на случай, разумеется, острой нужды, и необходимый антураж - полосатые и светящиеся жезлы, дорожные знаки - "кирпич", "объезд", "стоянка запрещена", рации и так далее, то есть те, которыми наиболее часто пользуется фальшивая "гаишная братия" для проверки документов и прочих незаконных операций. Кое-кому все это будет очень интересно.
И, наконец, была найдена самая важная улика. В одном из двух больших картонных ящиков от телевизоров "Самсунг" хранились процессор, лазерный монитор, сканер, факс, клавиатура - короче, все составляющие персонального компьютерного оборудования. А в другом - сваленные в кучу документы, записные книжки, коробки с дискетами - до упора, что называется.
Вячеславу не надо было объяснять, что это и откуда здесь появилось. Примерно на эту удачу он и рассчитывал. А чтобы убедиться в своей правоте, немедленно отыскал записанный на всякий случай телефон Марины Эдуардовны - рабочий и домашний - и три минуты спустя мог позволить себе некоторую вольность в разговоре с приятной женщиной.
- Мариночка, все мои мысли, как оказалось, исключительно о вас. Поскольку рядом со мной нет вашего босяка, я имею все основания заявить вам, что вы произвели на меня незабываемое впечатление и можете еще раз, без всяких угрызений совести, порадовать сердце… хм, пожилого генерала!
- Батюшки мои, какие у нас нынче церемонии! - засмеялась Марина. - И как скоро один моложавый генерал желает видеть свою искреннюю поклонницу?
- О-о-о! - застонал Грязнов. - Как это меняет дело! Мариночка, моя нужда заключается в том, что имеются все основания заявить об обнаружении похищенных архивов и компьютера господина Морозова. И чтобы не ломать себе голову, я хотел бы попросить вас подъехать сюда и посмотреть, то ли это. Мы практически неподалеку. Это Олений Вал, у парка "Сокольники". Если у вас нет ничего под рукой, я немедленно пришлю за вами машину. Как?
- Для вас, мой генерал, как выражается ваш друг Саня, у меня нет слова "нет".
- Все правильно, - авторитетно подтвердил Грязнов, - никогда не говори "никогда". Кое-кому это станет достойным уроком. Считайте, что машина уже вышла. Черный джип с мигалкой. По-моему, однажды мы уже ездили. Или я ошибаюсь. Но если ошибаюсь, то мне очень обидно. Зато тайну вашего посещения, если вы пожелаете, я могу и не разглашать.
- Напротив, этому "кое-кому" оно обязательно пойдет на пользу…
Грязнов распорядился, и один из оперативников побежал на улицу сказать водителю, куда и за кем ехать.
А тем временем начали описывать и составлять акты изъятия наиболее важных вещественных доказательств противозаконных действий агентства. Затем их запаковывали в пустые картонные ящики, которые, в сложенном виде, лежали в углу, и грузили их в два микроавтобуса для отправки на Петровку, 38. Оружие - отдельно, оно пойдет к экспертам-баллистикам, на предмет идентификации двух пуль, обнаруженных в корпусе машины Морозова и в его голове.