- Вы, кажется, хотели что-то рассказать о своей ошибке, - промурлыкал между тем Мохнаткин, дождавшись, когда за начальником охраны закроется дверь.
- О да!.. Ошибка заключается в том, что я по молодости и неопытности избрала после консерватории оперную сцену, отживающий жанр! А тут еще, представьте себе, нашего руководителя, вообще главного, вот-вот арестуют! Представляете? За убийство его же собственной любовницы, между нами говоря, жуткой гниды!.. Все считают - туда ей и дорога!.. В общем, когда все сошлось одно к одному, я поняла: пора!
- Вы хотите поменять свое, так сказать, амплуа? - Мохнаткин, настроение которого резко пошло вверх, улыбнулся, как он полагал сам, весьма обольстительно. Очевидно, Ирэн тоже так сочла, поскольку немедленно закинула ногу на ногу, оказавшись теперь уж и вовсе без юбки, и продемонстрировала в ответ собственную улыбку, по сравнению с которой о знаменитой голливудской можно было смело забыть.
- А как вы думаете, для чего я к вам пришла? Мне сказали, что, кроме вас, никто на свете помочь мне не сможет!
- Кто сказал? - быстро спросил Мохнаткин, в котором автоматически сработала привычная осторожность.
- В Гнесинке, на эстрадном отделении! Такая… - Ирэн неопределенно повела руками в воздухе, - ну такая толстая, волосы седые…
- Должно быть, Галина Геннадиевна! - обрадовался Мохнаткин, поскольку не слишком внятное описание девушки если и можно было к кому-то приложить, то исключительно к его старой приятельнице, изредка поставлявшей Николаю Генриховичу кадры для его продюсеров.
- Наверное… Я ее один раз видела, но она так любезно согласилась меня прослушать…
- Что ж, рекомендация неплохая, но…
- О, я понимаю! - перебила его Ирэн. - Вы сами, лично должны выяснить, что я из себя представляю! Я - готова!.. Умоляю вас, послушайте меня, и вы сами поймете, что моя стезя - эстрада, а не эта идиотская опера!..
Блондинки всегда были слабостью Николая Генриховича Мохнаткина. А сейчас словно сама судьба послала ему эту Ирэн: вечером предстояло звонить Шатунову, а докладывать, судя по тому, что он услышал от Васильева, нечего. По крайней мере, из девицы, даже если она им категорически не подойдет с ее оперной постановкой голоса, которую не переделаешь, можно будет вытянуть хоть какие-то сведения… А вдруг она права и этого козла Строганова действительно вот-вот арестуют?!
- Ну что ж… - Николай Генрихович поднялся, и лишь в этот момент его взгляд упал на вторую девицу, робко сидевшую на стуле возле дальней стены кабинета…
- О, я совсем забыла! - просияла Ирэн. - Знакомьтесь, это моя подружка Галочка, она у меня что-то вроде талисмана - с самого детства! Если куда-нибудь ее с собой возьму, обязательно все пройдет удачно! Представляете? Я ее и на экзамены на все брала, и на премьеры, и…
- Вы тоже работаете в "Доме оперы"? - прищурился Мохнаткин.
- Ну что вы! - ответила за робко поднявшую на него глаза девушку Ирэн. - Галя - бухгалтер-плановик, она в Сбербанке трудится, коммунальных бабусек обсчитывает! - И певица весело рассмеялась голосом, похожим на серебристый звон колокольчика.
- Ну что ж, давайте и впрямь вас послушаем, - улыбнулся Мохнаткин.
- Ура! - откровенно обрадовалась будущая звезда эстрады. - Нет-нет, Галка, ты сиди и жди меня тут, знаешь же, что при тебе я петь не могу!.. Спасибо вам огромное! - Это уже относилось к Мохнаткину. - Вы не представляете… Я так боялась, что вы меня сразу прогоните, мне говорили, что вы - очень грозный…
Мохнаткин и ахнуть не успел, как, увлекаемый темпераментной посетительницей, очутился в собственной приемной, не успев предложить "Галке" подождать их с Ирэн в обществе секретарши. "Черт с ней, - мысленно махнул он рукой. - Квашня какая-то, именно такие подруги и бывают у подобных очаровашек… Ай да баба!.."
Секретарша же, приоткрыв рот, с изумлением поглядела на возникшую перед ней мизансцену да так и просидела с открытым ртом, пока вульгарная с ее точки зрения девица, повисшая на ее шефе, не скрылась вместе с ним в коридоре, ведущем в сторону малого зала фирмы.
Господин Мохнаткин был бы немало удивлен, если бы, вместо того чтобы, предвкушая приятное продолжение знакомства со свалившейся ему на голову красоткой, недвусмысленно прижимать податливую девушку к боку, заглянул в этот момент в свой кабинет. "Квашня", как Николай Генрихович определил для себя подружку певицы, преобразилась в свою прямую противоположность ровно в ту секунду, как умница Радова, повисшая на Мохнаткине, захлопнула за ними дверь его кабинета, отчего ее чириканье сделалось приглушенным, но не менее насыщенным. Все это время Гале совсем не трудно было изображать из себя робкую, затюканную подружку-плановичку, поскольку, пока Ирина разыгрывала из себя сексуально озабоченную идиотку, Романова… молилась…
…Брошенный посреди стола мобильный телефон хозяина кабинета она углядела прямо с порога. И все оставшееся время молила Бога, чтобы Мохнаткин, противный мужик со злыми глазенками, под напором очарования артистки о нем не вспомнил в последний момент. Ведь о таком везении не только она, но и Турецкий не мечтал! Вся надежда была на обычный кабинетный аппарат продюсера. А если сильно повезет и обожающий, как они выяснили, блондинок старый кобель пригласит Радову к себе домой или на дачу, то и на домашний… Нет, о возможности "зарядить" мобильник продюсера не мечтал никто!
Галочка понимала, что на самом деле времени, независимо от того, когда вернутся Ирэн и Мохнаткин, у нее - всего-ничего: в любой момент в кабинет могла заглянуть секретарша и вообще кто угодно… Поэтому, молниеносно метнувшись к столу и схватив телефон, она тут же, в один прыжок, вернулась к своему стулу и все дальнейшее проделала, спрятав руки с телефоном и крошечной капсулой - "жучком" последней модели, которым поделились с ними ребята из отдела по борьбе с наркотиками, - в складки юбки, то есть вслепую… Спасибо Сан Борисычу, заставившему вчера Галю потренироваться на его глазах, да еще и вслепую. К тому же с мобильником все оказалось даже проще: Романова всего один раз оглядела его оказавшееся просторным нутро, прежде чем вновь прикрыться специально с данной целью выбранной юбкой… Жаль, что ее не видит Денис Грязнов - вот кто бы оценил результат по достоинству!
Задвинув наконец на место заднюю панель навороченного мобильника, Романова перевела дух и прислушалась к происходящему за стенами кабинета. Там было тихо. Зато именно в момент, когда девушка встала, чтобы положить телефон на место, аппарат внезапно взорвался столь пронзительной трелью, что Галочка едва не подпрыгнула, мало того, почти сразу вслед за этим ей почудился в приемной звук отодвигаемого стула… Бдительная секретарша!
На размышления у Романовой была какая-то доля секунды! И, недолго думая, она пулей рванула в сторону двери, где едва не сбила с ног поджарую девицу, исполнявшую секретарские обязанности. Девица ахнула, схватившись за косяк, а Галя ойкнула:
- Простите меня, пожалуйста! - От смущения у нее очень правдоподобно дрогнули губы. - Вот, звонит… Я хотела вам отнести…
И она с самым покаянным видом протянула девице мобильник.
- Кто вас просил его брать?! - рявкнула секретарша. - И вообще, ждите свою подружку, или кто она вам там, в приемной… Расселась тут!..
- Простите… - Романова покраснела до ушей, как решила секретарь, от смущения, на самом деле от волнения.
- Ладно, - слегка смягчилась девица. А Галочка облегченно перевела дыхание. - Садись вон туда, там и жди!..
Спустя два часа из металлических ворот фирмы "Струна" вышли две категорически непохожие друг на друга девушки. Проследовав к ближайшему от фирмы проспекту, одна из них - яркая блондинка вызывающего вида - подняла руку, вознамерившись остановить машину. Тормознули сразу три, но девушки выбрали такси, подъехавшее последним, и проворно нырнули в душную глубину его салона - к большому разочарованию двоих оставшихся с носом водителей.
Такси плавно отъехало от места, где его изловили, свернуло за ближайший угол и остановилось.
- Ну?! - Померанцев, сидевший за рулем "такси", развернулся к своим пассажиркам, расположившимся на заднем сиденье. Глаза его горели нетерпением. - Получилось?..
- Ты не поверишь, Валера, ты не поверишь!
- Да говори ты, что? Во что не поверю?!
- Валера, я зарядила его личный мобильник!..
- Ну да?!
Ирина и Галя при этих словах торжествующе посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, обнялись.
- Тихо-тихо, девушки! - улыбнулся Померанцев. - Торжествовать пока рано… Вначале проверим, как эта штука работает, туда ли ты ее, радость моя, подсоединила… Модель-то новая, хрен ее знает!
- Знаешь, что, Померанцев… - начала было Галя, но Валерий уже извлек из бардачка изящный металлический приборчик, больше всего напоминавший плеер последней модели. Быстренько пощелкав какими-то кнопочками, он так же проворно засунул себе в уши один из наушников, тянущихся от прибора. Второй протянул девушкам - мол, делитесь как хотите.
Радова проявила благородство и уступила первенство Гале. Все равно пока что в наушниках царила глубокая тишина.
Ждать пришлось не меньше двадцати минут. Неожиданно выглянуло солнце и начало усиленно припекать крышу машины, отчего в салоне сделалось очень душно. Ирина уже собиралась предложить сыщикам выпустить ее на волю, когда в наушнике, доставшемся им на двоих, послышалась слабая, но различимая трель, и тут же вслед за ней голос - настолько громкий, что обе девушки вздрогнули.
- Мохнаткин, - прошептала Радова, словно тот мог ее услышать. Ей никто не ответил, и Романова, и Померанцев замерли, вслушиваясь в разговор.
- Привет, Ираклий, - буркнул Николай Генрихович. И, выслушав ответное "привет", продолжил: - Хорошие новости: твоего друга Строганова вот-вот арестуют.
- Откуда знаешь? - Голос у Шатунова оказался почти молодым и даже приятным.
- А вот откуда…
Дальнейший разговор занял не более пяти минут - вплоть до момента, когда "друзья" договорились встретиться на мохнаткинской даче.
- Только не сегодня, - замялся Николай Генрихович. - Давай завтра прямо с утра, а?
- Это он меня ждать будет, - шепнула Ирина, отчего все трое улыбнулись.
- Что, баба? - усмехнулся его собеседник. - Ладно… Буду у тебя в десять, доложишь подробнее…
В салоне "такси" воцарилась мгновенная тишина, нарушил которую Валерий.
- Классная машинка! - произнес с уважением Померанцев. - Я всегда говорил, что лучше, чем наши борцы с наркотой, у нас никто не живет! А вы, девчонки, молодцы, вполне достойны медали "За отвагу"!.. Поехали?
- А ты проверил, она нормально пишет? - поинтересовалась Галочка, которая почему-то терпеть не могла, когда ее хвалили в глаза, и поспешила сменить тему.
- Конечно, пишет! И радиус действия - почти на пол-Москвы… Ирочка, как же вы намерены теперь отмазываться от свидания с этим старым чирьем?
- У меня тетя - актриса, - улыбнулась девушка. - Я дала ему ее телефончик, а тетушку предупредила… Она ему скажет, что я внезапно попала в больницу с аппендицитом, и даже слезу при этом пустит!
- А еще говорят, - с наигранной грустью произнес Валерий, - что оперативной работе нужно учиться долго и упорно! И тут обманули: оказывается, достаточно родиться красавицей-певицей, и вот, пожалуйста!..
Все трое рассмеялись, при этом Галочка Романова - не вполне искренне, с удивлением отметив, что в глубине ее души, пока Валерий нахваливал Радову, шевельнулось что-то, очень похожее на ревность.
"Глупости какие! - подумала девушка и с нарочитой заинтересованностью отвернулась к окну. - Или… Или не глупости?.. Ну почему я не родилась блондинкой, почему?!"
Глава 17 Заказное убийство
Юрий Строганов, не веря собственным глазам, обвел взглядом стены студии и растеряно улыбнулся:
- Не может быть! - Он повернулся к довольно сопящему рядом с ним Михаилу Семеновичу Катаеву и развел руками. - По-моему, вы волшебник! Если так пойдет дело, через месяц…
- Ровно через две недели студия будет в рабочем состоянии! - перебил его Катаев. - Что касается дела, то оно пойдет именно так.
- Из этого следует, - мягко вмешался стоявший рядом со Строгановым Валерий Михайлович Струковский, - что вы, Юрий, смело можете уезжать в Германию… Когда у вас начало гастролей?
- Пятнадцатого июля.
- Ага! - Михаил Семенович проворно извлек на свет свой неизменный синий блокнот. - Пока то да се… Билеты будем заказывать на десятое… Все верно?
- Абсолютно.
Строганов еще раз оглядел помещение, готовое к установке аппаратуры, и неожиданно вновь ощутил в душе тоску, ставшую за последние месяцы его неизменной спутницей. Да, жизнь, похоже, начинает входить в нормальную колею. Но кто - кто вернет ему тех, кого никогда больше не окажется рядом? Кто заменит Марио, Марию и даже… даже так и оставшуюся для него загадкой, несмотря на прожитые вместе годы, Лу?..
Валерий Михайлович, казалось, каким-то мистическим образом уловил настроение Строганова. Потому что, взяв его под руку, мягко увлек к выходу - на улицу, встретившую их сегодня неожиданно ярким солнцем, быстросменившим затяжные холодные дожди.
- Знаете, Юрий, - заговорил он, когда оба уже достигли машины Строганова, - мне бы хотелось до вашего отъезда обсудить нашу будущую премьеру… Когда вы сможете уделить мне время?
- Когда удобно вам, - быстро ответил Строганов, у которого внезапно образовалось столько свободного времени благодаря Катаеву, что он с удовольствием поделился бы им с кем-нибудь - только бы не предаваться воспоминаниям…
- Значит, мы твердо решили попытаться поставить "Богему"? Или у вас есть варианты?
- Я люблю Пуччини, - покачал головой Юрий. - Люблю партию Рудольфа… Понимаю, придется вновь проводить кастинг, искать хорошее меццо вместо…
- Да, конечно, - поспешно перебил его Струковский. - Но если вы не станете возражать, то меццо нам понадобится не два, а одно.
- Я? Возражать? - Юрий удивленно взглянул на маэстро. - Вы хотите обойтись без меццо во втором составе?
- Вовсе нет… Просто Кира послала своего француза куда подальше и вчера не менее получаса рыдала на моей груди, избрав ее в качестве "жилетки", а меня самого - в качестве посредника…
- Хочет вернуться в театр? - Юрий грустно улыбнулся, а Струковский испытующие глянул на него и молча кивнул.
Строганов задумчиво распахнул перед композитором пассажирскую дверцу, обошел машину и, сев за руль, включил движок. И лишь после этого повернулся к Валерию Михайловичу:
- Знаете, людей действительно следует прощать за их слабости, ведь и Бог нам тоже многое прощает… Но и наказание за грехи - штука тоже вполне реальная… Вы верите в Бога, Валерий Михайлович?
- У меня нет однозначного ответа на этот вопрос… Но в детстве меня крестили… Для меня Бог, точнее, проявление Бога или неведомой Высшей Силы - в первую очередь музыка…
- Понимаю… А я вот в последнее время все больше убеждаюсь, что написанное в Евангелии правда, как говорят богословы, Истина. Истина с большой буквы.
- Я не слишком хорошо знаю Евангелие, - смущенно пробормотал Струковский.
- Жаль… Ладно, что тогда об этом говорить?.. А Кире передайте, что, если она хочет петь у нас, пусть готовится пока петь во втором составе… На вашей совести, Валерий Михайлович, поиск меццо в первый состав, я вам доверяю.
Несмотря на то что погода наконец улучшилась, настроение у Николая Генриховича Мохнаткина с утра было еще хуже, чем накануне. Виновата в этом была, конечно, девица по имени Ирэн, хотя вина ее оказалась простительной: певицу угораздило буквально через пару часов после знакомства угодить в больницу с приступом аппендицита… Тьфу! Правильно говорят: если уж не везет - так сразу во всем. А ему в последнее время, несмотря на то что с певичкой все прошло гладко, и впрямь не слишком-то везло.
Сопляк Май, вообразивший себя звездой эстрады, потребовал чуть ли не втрое увеличить его часть гонорара. Мальчишку придется проучить, хотя сейчас, после этой певички, такая затея совсем некстати. Мало того - один из его продюсеров позавчера жаловался на свою подопечную в точности по такому же поводу… Они что, сговорились?!
Но самым неприятным было все-таки не это. Как и предполагал изначально Мохнаткин, когда отговаривал Ираклия от его рискованной затеи, а затем - хотя бы немного повременить с ней, Куражу все это крайне не понравилось. И это еще мягко сказано - "не понравилось"! Дьявол его знает, откуда он узнал, чьих рук это дело, а только узнал. И пришел в бешенство от одной мысли о том, что он, Мохнаткин, может засветиться на этом трупе как нечего делать. Грозился даже убрать исполнителя… Надо будет, кстати, при случае намекнуть Васильеву, чем именно он теперь обязан Николаю Генриховичу, еле убедившему Куража не трогать его начальника охраны… Пусть знает, глядишь, станет еще преданнее.
Вот уж в чем, в чем, а в преданности Игоря Мохнаткин не сомневался. И именно с его помощью намеревался выскользнуть из пренеприятнейшего положения, в которое попал. В том, что попал он в него из-за своей собственной жадности, Николай Генрихович и сам себе не признался бы никогда в жизни. Впрочем, у него имелось весьма существенное оправдание: с "дурью" он около семи лет назад связался не по собственной воле, можно сказать, его вынудили. И еще неизвестно, как прореагировал бы на это обстоятельство Ираклий, если бы о нем знал… Слава богу, Шатунов и понятия не имел, чем еще занят его давний соратник и партнер по бизнесу.
Правда, в его незнании таились свои неудобства: например, взять историю с певичкой. Главный аргумент, почему именно не следовало ее затевать, Мохнаткин привести Шатунову не мог. Конечно, вряд ли бы тот на него наехал, но делиться доходами пришлось бы точно… Доходами, между прочим едва ли не вдвое превышающими их общий с Ираклием навар от продюсерства и дисков! А вот это в планы Николая Генриховича никак не входило.
Вторым неудобством являлось то, что маршруты, по которым певцы ездили на гастроли, утрясать на самом деле приходилось вовсе не с Шатуновым, как тот полагал, а с людьми Куража. Шатунова же оставалось лишь убеждать, что предлагаемый им, Мохнаткиным, тур - самый выгодный. И дабы доказать это партнеру, раза три за прошедшие годы приходилось и документы подделывать (Шатунов всегда их внимательнейшим образом просматривал за всеми гастролерами), и соответственно из собственного кармана баксы к доходам якобы от гастролей докладывать…
А чего стоила история с проклятым рэпером, застукавшим самого надежного из его продюсеров на том, что тот совмещает свою должность с должностью наркокурьера?! Убирал его, конечно, Игорь и сработал, как всегда, чисто. Но чудом следовало считать то, что Кураж про все это так и не дознался. Сколько, однако, нервов это ему, Мохнаткину, стоило! Вспоминать и то не хочется. Да и Ираклий тогда насторожился, кажется, так и не поверил, что рэпер, которого успели раскрутить, погиб случайно. Куда далеко ходить - Игоря он именно с тех пор так и зовет в их конфиденциальных разговорах: "Твой киллерюга"…