Дверь открыл заспанный лохматый детина. Петр представился, объяснил, что разыскивает Легостаева.
- Он ведь оставил вам ключ от своего почтового ящика?
- Ну да. Там каждый день рекламу пихают пачками, надо же выбрасывать.
- А сам он где живет?
- В Коленовске.
- Почему он туда уехал?
- Женился. Не знаю, расписались они или нет, но живет там. И на работу устроился.
- Он кем работает?
- Механиком в автосервисе.
- Здесь-то он появляется?
- Иногда бывает. Но редко. Чего ему здесь делать?!
- Адрес его или телефон вы знаете? Мало ли что? Трубу в квартире прорвет.
- Да, он мне на такой случай и ключи от квартиры тоже оставил. Телефон свой записал. - Володя с виноватым видом почесал затылок. - Да я его потерял. Вернее, дочка графин с водой опрокинула, бумажка размокла, ее и выбросили. Когда в следующий раз приедет, я у него спрошу.
- Когда будет следующий раз?
- Это науке не известно.
- У меня к вам просьба, Владимир, - сказал оперуполномоченный, доставая свою визитку. - Тут указаны все возможные телефоны. Когда Легостаев приедет, или вы нам позвоните, или он сам. Это очень важно. - И, не удержавшись, съехидничал: - Только держите эту бумажку подальше от графина.
Глава 19 МИМОЛЕТНЫЙ РАЗГОВОР
У Андрея Владиславовича Свентицкого близких родственников осталось мало. Он нередко вспоминал ушедших, исправно отмечал все годовщины. К сожалению, только застольем - их могилы далеко от Москвы, не может он в день поминовения прийти на погост, чтобы поклониться. Вслед за родителями покинули мир брат и сестра. Он был младший в семье, поздний ребенок, родившийся после войны. А Полина и Гриша - довоенные, они из другого поколения. Андрей Владиславович - гордость клана Свентицких: стал боевым генералом, переехал в Москву, его статьи часто печатались в газетах и журналах. Все остальные родичи так и остались в Белоруссии - в Витебске, в области. Племянники и их дети до сих пор там проживают. А это, считай, нынче другое государство, часто не поездишь. Тем более, у каждого есть свои насущные дела, не то что ездили, созванивались раз в год по обещанию.
У Натальи Викторовны положение иное. Она хоть и единственная дочка у своих родителей, зато у матери и у отца много сестер и братьев. Поэтому двоюродных у Натальи Викторовны невероятное количество. И главное, все Челядиновы, это ее девичья фамилия, и Решетниковы, родственники по матери, дружны между собой. На семейные торжества и юбилеи съезжаются изо всех городов, человек по тридцать собирается. Москвичи Свентицкие - люди состоятельные, могут позволить себе роскошь организовать торжество и в ресторане, да уж установилась традиция гулять дома, ее и придерживаются. По такому случаю Наталья даже сама пекла торты, это ее конек. Хотя сейчас проще простого купить в магазине, такой выбор, что глаза разбегаются. Нет, обязательно подавай им Наташины торты, никакой покупной с ними не сравнится. Что касается других закусок, то многие привозили свои соленья, грибы, мед, не чурались и самогона. Застолья проходили весело, в ресторане все наверняка чувствовали бы себя скованно.
Генерал-лейтенанту нравилось, что после женитьбы он стал равноправным членом такого обширного семейства. Для него теперь все Челядиновы и Решетниковы стали близкими людьми, да и он им всегда рад помочь, если потребуется. Доволен, когда кто-нибудь приезжает в гости. После ранения они ежедневно названивают Наталье, справляются о здоровье Андрея.
Ближе всех к Москве живет дядя Гриша, Григорий Семенович. Он сейчас на пенсии и специально приехал из Коленовска, чтобы проведать его.
Андрей Владиславович был уже близок к полному выздоровлению, старался побольше двигаться, ходить по палате. Слабость, безусловно, еще была, одному из корпуса выползать боязно. Конечно, это только так говорится - одному. На самом деле его сопровождала охрана. Только ведь неудобно просить их вести его под руку. А вот когда рядом поддержка вроде Григория Семеновича, можно в охотку прогуляться по коридору, спуститься на лифте и даже выйти на воздух - впервые за три недели врачи разрешили. Тем более что сегодня отличная августовская погода - тепло, безветренно, сухо.
Выйдя из корпуса, они присели на ближайшей от входа скамейке.
- Не хочу тебя пугать, Гриша, но должен прямо сказать, что на меня готовилось еще одно покушение. То есть наполовину оно было совершено, ранили охранника возле палаты. Ну, естественно, поднялся шум, стрелявший скрылся. Думаю, он был не один. - Андрей Владиславович тяжко вздохнул. - Мало того, что эти бандиты какие-то оголтелые, так они ко всему прочему полные идиоты.
- На что они рассчитывали, стреляя в охранника? Прорваться к тебе в палату?
- Застрелить и убежать. Я же говорю - идиоты.
- Следствие ведется? - спросил Решетников.
- Само собой. Этим и МУР занимается, и военная прокуратура, и даже частное детективное агентство.
- Я не знал, что у нас есть такие. Думал, только за границей.
- Сейчас есть. Только результатов пока ни у кого нет. Но, ты знаешь, Гриша, я сыщиков не осуждаю, их тоже можно понять.
- Намекаешь на объективные трудности?
- Ну конечно, куда от них денешься. Когда ведется расследование, нужно проверить всех подозреваемых, последить за ними. Кропотливая работенка. А у меня, как выяснилось, имеется большое количество потенциальных врагов, то бишь много мною сильно обиженных. Поэтому нужно набраться терпения и ждать. Ты мне лучше про вас расскажи. Как там Лариска поживает? Разведка донесла, у нее приключилась романтическая история.
Дочь Григория Семеновича была любимицей Свентицкого. Ей исполнилось двадцать пять лет, но она не то что не замужем, а даже не имела серьезных отношений с мужчинами, что начинало беспокоить родственников - не осталась бы старой девой. Хотя женщина завидная по всем статьям: и красивая, и эрудированная. Но вот недавно, говорят, совсем потеряла голову - начался бурный роман с каким-то москвичом.
- Так она вышла, наконец, замуж? - спросил Андрей Владиславович.
Григорий Семенович махнул рукой:
- Они же сейчас как? Живут, не расписываясь. Это называется гражданский брак.
- Так всегда называлось.
- Раньше это реже встречалось, а сейчас в порядке вещей. Вот и Лариска с Сергеем, по их словам, проверяют чувства.
- Сколько положено проверять?
- Испытательный срок уже окончился, - засмеялся Решетников, - на днях расписываются.
- Ой, ой, ой! - с наигранным испугом воскликнул Андрей Владиславович. - Поторопились. Я же не смогу приехать на свадьбу, врачи не отпустят. Вот беда так беда! Должен же у них быть свадебный генерал? - И, посерьезнев, спросил: - А со стороны какая оценка?
- По-моему, крепкая семейка получится. Парень стоящий, работящий. К ней относится выше всяких похвал и, знаешь, ведет себя очень по-родственному, как будто мы сто лет знакомы. Тактичный, общительный. Но не размазня и не подлизывается. Просто хороший характер.
- Кем работает?
- Мастером в автосервисе. Сначала он без всяких знакомств устроился механиком. Потом выяснилось, что просто ас в этом деле: чуть что, все бегут к нему с вопросами, и все-то Сергей знает. Так теперь перевели на должность мастера. У него в Москве есть квартира. Сначала думали сдавать. А теперь решили повременить. Он столько зарабатывает, что вполне хватает.
- Так здорово разбирается в автомобилях?
- Нет слов. - Григорий Семенович хохотнул. - Мы же и познакомились на этой почве. Мы с Лариской возвращались из Аксенихи, от дяди Васи, и застряли на полпути. Да еще в таком месте, где машин ездит мало, людей рядом нет, особенно на помощь рассчитывать не приходится. На наше счастье, мимо проезжал Сергей. Все объяснил, все исправил. Денег, разумеется, не взял. Я же вижу, парень с Лариски глаз не спускает, понравилась она ему, а вот телефон попросить стесняется. Так и уехал. Но дочка тоже была уже не в своей тарелке. Я потом сжалился и говорю: вот, милая, записал я номер машины нашего спасителя. По нему можно и адрес через ГАИ узнать. Захочешь - найдешь.
- Добилась своего?
- И очень вовремя. Сергей тоже, оказывается, порядком маялся. В Коленовске найти трудно - все же какой-никакой город. Так он нацелился рвануть в нашу деревню. Я сказал ему, что мы были в Аксенихе, так он туда собрался ехать. Деревня маленькая, наверняка все знают, к кому приезжает синий "жигуленок". Да вот Лариса опередила.
- Оба молодцы.
- Это не мне, это ты им скажешь. Они на днях тоже к тебе заглянут.
Заместителем главы управы по финансовым вопросам был совсем молодой человек, выглядевший старше своего возраста из-за своеобразной униформы, введенной в чиновничий обиход с достопамятных советских времен: костюм, белая рубашка, галстук. Казалось, такой наряд ему в тягость. Особенно в этот августовский день, когда город изнывал от жары.
- Долгопятов Анатолий Алексеевич, - представился он.
Плетнев сказал, что хотел узнать подробности заключения контракта на ремонт школы № 3. Выяснилось, что Анатолий Алексеевич работает здесь без году неделя, а контракт подписывал его предшественник, некто Склярский, ныне находящийся на пенсии.
- Получается, я напрасно пришел к вам, - сокрушенно сказал представитель "Глории". - Пролить свет на те манипуляции может только бывший заместитель.
- Думаю, что он-то как раз ничегошеньки вам рассказывать не станет. То есть стал бы, но всеми правдами и неправдами постарался заморочить голову. Я же в данном случае человек объективный, ни в каких махинациях не замешан, бояться мне ровным счетом нечего. Поэтому я охотно покажу вам все нужные документы.
Плетневу понравилась рассудительность молодого человека. Понравилось, что Анатолий Алексеевич взял инициативу в свои руки, не дожидаясь его вопросов.
- Из ваших слов я понял, что речь, возможно, идет о двойном ремонте. Это известный трюк для отмывания денег. Давайте рассмотрим все по порядку. Вы говорите, школа присылала письмо с просьбой поручить работы определенной фирме, без конкурса.
- Да, "Семицветику".
- Когда это, примерно, было?
Плетнев старательно подготовился к визиту в управу. Он достал блокнот, где были систематизированы подробности, которые удалось выяснить у школьного завхоза, и объяснил Анатолию Алексеевичу, когда было послано письмо на имя главы управы, и что отправили его не по почте, а директор школы лично, из рук в руки, передала его начальнику Долгопятова.
- Почему такая обстоятельность?
- Так фирмачи просили.
- Ладно, его все равно передали Склярскому. Поэтому нужно искать у нас, - сказал заместитель главы. Он вызвал секретаршу, попросил ее разыскать нужное письмо. Та быстро обнаружила его.
- Странно, - хмыкнул Анатолий Алексеевич, разглядывая бумагу. - Нет ни даты, ни исходящего номера. А резолюция Склярского есть. Очень странно. Только что там делался ремонт, и он разрешает проводить новый. Якобы из-за угрозы обрушения стены. Интересно, а учебный процесс был остановлен?
- Про это я не спрашивал, - признался детектив и тут же позвонил Николаю Николаевичу. Завхоз сказал, что в ожидании ремонта учеба не прерывалась.
Все больше удивляясь, Анатолий Алексеевич пытался разобраться в ситуации. Он оказался не только рассудительным, но и въедливым, четко знал, чего ему надо. Под стать ему была и педантичная секретарша Таня, быстро находившая нужные бумаги. Выяснилось: мало того, что учеба не прерывалась, так глава управы, с подачи Склярского, еще подписал постановление об открытии сети летних детских лагерей с дневным пребыванием в образовательных учреждениях. В этом списке оказалась и школа № 3.
- Черт знает что творится на белом свете, - нахмурившись, ворчал Анатолий Алексеевич. - Почему она вдруг здесь оказалась? Может, по ошибке за-собачили? Ошибиться-то мы всегда можем. Нужно посмотреть перечень учреждений округа, включенных в план капремонта. Такой обязательно составляется каждый год.
План нашелся - школы № 3 там не было.
- Наверное, она шла по программно-целевым мероприятиям по подготовке образовательных учреждений. Такие тоже составляются ежегодно.
Татьяной была найдена нужная программа, однако и там школа № 3 не упоминалась.
- Ничего не понимаю, - развел руками финансист. - На бумаге все гладко, школа в образцовом порядке. А на деле в нее вбухивают солидные средства. Нестыковочка получается.
- Появление загадочных денег? - осторожно поинтересовался Плетнев.
- Вот именно. Если школа не фигурирует нигде вплоть до реестра долговых обязательств, с какой стати бюджетные деньги переводились за ее ремонт строителям?
- При этом "Семицветик" не строительная фирма, а полиграфическая. Хотя ей разрешено заниматься ремонтной деятельностью.
Анатолий Алексеевич покачал головой:
- У меня нет большого опыта, и то мне известно, что непрофильная деятельность чаще всего служит лазейкой для махинаций. Однако, Антон Владимирович, все, что можно узнать у нас, вы посмотрели.
- А дальше?
- Дальше нужно смотреть непосредственно документы фирмы. В первую очередь акты о выполненных работах.
- В школе тоже есть экземпляры?
- Разумеется. Только сначала нужно посмотреть в фирме. Потом в школе. После чего сравнить.
Плетнев помолчал, обдумывая слова собеседника.
- То есть вы полагаете, фирма оперирует фальшивыми документами?
- Проверить нужно, - улыбнулся чиновник. - Сейчас подобные комбинации встречаются на каждом шагу.
Глава 2 °CВАЛКА ДРЕВНОСТЕЙ
Стоило Турецкому сойти на шумной, пропитанной выхлопными газами автостанции, как в глаза сразу бросился громоздкий желто-зеленый щит, призывающий челноковцев и гостей города посетить краеведческий музей, чтобы познакомиться с историей их края. Ниже были указаны часы работы, тут ничего оригинального нет - все музеи работают примерно одинаково, и адрес: Радищевская улица, дом 3. Это уже более ценная информация. Правда, никто из прохожих не знал, где такая улица находится. Тогда Александр Борисович начал спрашивать, как пройти к музею, однако это тоже не помогло. Он быстро понял тактическую ошибку: обращался к молодежи, которую в краеведческий музей и на аркане не затащишь. Первая же пожилая женщина подробно объяснила, как туда пройти.
Музей находился недалеко от монастыря, в каменном двухэтажном здании. Вход был не с улицы, а с противоположной стороны дома. Там была и вывеска, и расписание, и афиша о выставке местного резчика по дереву. На улицу же выходила гладкая, без окон, стена. Можно было сотни раз проезжать мимо и не узнать, что находится в этом здании.
Войдя в музей, Александр Борисович увидел сидевшую за хилым столиком контролершу, которая, закрыв глаза и блаженно покачиваясь в такт песне, слушала по радио Валерия Леонтьева. Появление незнакомца крайне удивило и даже встревожило женщину - не так-то часто сюда заходят неорганизованные посетители. Когда Турецкий объяснил, что ему нужен директор, контролерша понятливо кивнула. Если приходят по делам, не покупают билет, это в порядке вещей. А неорганизованный посетитель в такое время выглядит очень подозрительно.
- Алевтина Ивановна сейчас вышла в хранилище, - объяснила контролерша. - Вы подождите, я за ней сбегаю.
В ожидании директора Турецкий посмотрел в коридоре несколько стендов с данными о прошлом Челноковска, если верить, город возник в шестнадцатом веке. Заглянул в зал, где стояли искусные чучела животных, водящихся в окрестных лесах. Звери выглядели очень динамично. Казалось, лиса вот-вот убежит с мышкой в зубах, волк завоет, а любознательный горностай перепрыгнет с одной ветки на другую.
Вскоре в сопровождении контролерши появилась директор. Это была изящная, моложавая женщина в очках, типичный музейный работник. Одета в скромную кофту и юбку.
- Порошкова, - представилась она, протягивая руку, - Алевтина Ивановна.
Узнав о роде деятельности нежданного гостя, Порошкова пригласила его в свой кабинет - маленькую комнатку на втором этаже. Предложила Александру Борисовичу кофе, на что тот с благодарностью согласился. Кофе был в пакетиках "три в одном". В другое время Турецкий такой бы и пить не стал, но тут выбирать не приходилось. А в том, с каким гостеприимством директор предложила скудное угощение, было нечто трогательное, вызывающее сочувствие к этим святым людям, провинциальным музейным работникам, традиционно получающим - Турецкий это знал - сущие гроши. И было как-то странно заводить разговор об экспонатах, стоящих десятки тысяч рублей, жемчужинах их собрания.
- Алевтина Ивановна, сейчас в Интернете появился перечень пропавших и из вашего музея вещей.
- Да, после скандала в Эрмитаже все так делают. Правда, нам, в отличие от них, ничего не вернули. Вы что-нибудь сможете найти?
- Частично, кажется, уже нашли.
- Ой! - Директор схватилась за сердце. - Неужели? Что именно?
- Мы обнаружили потир, церковную чашу. Этот экспонат указан в вашем списке.
- Где же вы его нашли?
- Нашли в Москве, у его нынешнего владельца, который, скорей всего, не знал, что чаша ворованная. Мы пошли по цепочке - у кого он купил, оказалось, у одного человека из Самары. А дальше цепочка прервалась, этот продавец то ли случайно умер, то ли был убит. Вы знали Сергея Ивановича Козорезова?
- Нет, не слышала о таком.
- Сами понимаете, дело началось не с этой чаши. О ней мы узнали случайно. На владельца было совершено покушение, это солидный человек, генерал-лейтенант. Такое ловкое покушение, что преступники оставили очень мало следов. Поэтому мы рассматриваем несколько возможных версий, одна из которых привела меня в ваши палестины. Версия такая: возможно, похититель потира убирает свидетелей своей деятельности. Погиб Козорезов - и мы уже не можем спросить у него, каким образом попала к нему чаша. Если бы удалось покушение на генерала, мы и про Козорезова не узнали бы.
- Я понимаю, - вздохнула Порошкова. - Только не знаю, чем могу помочь?
Александр Борисович улыбнулся:
- Я этого тоже не знаю. Будем разбираться вместе. Сначала вы объясните мне, где находилась украденная чаша?
- В отделе хранения, так он называется.
- Что собой представляет помещение этого отдела - подвал с бронированными стенами, огромные сейфы, круглосуточная охрана?
- Ой, что вы! Это обыкновенная комната, правда, с решетками на окнах, и дверь зарешеченная. Там есть несгораемый шкаф, в котором в основном хранятся гравюры, книги, некоторые ценные экспонаты. Кстати, чашу тоже держали там же.
- То есть она не была выставлена для всеобщего обозрения?
- Да, во-первых, потир нуждался в реставрации. Во-вторых, таким дорогим экспонатам требуется специальная витрина с сигнализацией. У нас пока нет возможности для подобного оборудования.
До этих пор все вопросы Турецкого были подступами к главному: его интересовало, когда пропал экспонат. Однако Алевтина Ивановна не смогла дать внятного ответа. Она ссылалась на то, что в первую очередь обращала внимание на экспонаты, требующие экспертизы; что из-за страшной тесноты у музея нет нормальных условий для хранения.