Дом Наташи находился не так близко от телефонной будки, из которой я звонил. Нужно было минут пятнадцать - двадцать прошлепать по лужам, мужественно подставляя лицо и грудь под все усиливающиеся небесные потоки. Я старался не смотреть по сторонам и не оглядываться, чтобы не привлекать внимания, идти быстрой, целенаправленной походкой убегающего от непогоды человека. Где было возможно, я сокращал путь дворами.
Уже на подходе к цели моего путешествия, на другой стороне улицы, я увидел черную кошку, явно готовившуюся перпендикулярно пересечь мне дорогу. Я ускорил шаг. Кошка перешла с крупной рыси на бег. Я тоже побежал. Кошка засуетилась и в нерешительности остановилась на полпути. А я успел проскочить и перевел дух… Пронесло! Верил ли я в приметы? Сейчас я верил во все. Хватит с меня на сегодня неприятностей, да и на дальнейшее тоже. Испытывать судьбу в очередной раз мне не хотелось.
А вот наконец и Наташин дом. Подъезд… Я остановился в нерешительности.
"А чего я, собственно, жду, все сильнее промокая под дождем? Решил. Позвонил. Значит, вперед на третий этаж!" - рассуждал я. Еще раз подняв глаза на серое неприветливое небо, я заглянул в свою душу и попытался представить себе настроение Натальи. Да, удивительно, как все гармонично! И когда же придет конец этой мрачной гармонии? Я вспомнил одну старую притчу о царе Соломоне. Говорят, что у него был перстень, на котором было выгравировано: "И это пройдет". И вот когда царю было плохо на душе или вообще по жизни, он смотрел на свой перстень, читал надпись и успокаивался. Ведь все меняется, и не всегда в худшую сторону… Сегодня меня откровенно потянуло на философский лад. И такое настроение было не от хорошей жизни, поверьте. Я тяжело вздохнул и вошел в подъезд…"
Глава шестая
Утро в Москве выдалось туманным и грозило потеплением, а это значило, что пласты снега под ногами превратятся в жуткую кашу и головную боль для водителей и прочих мыслящих существ. Тем не менее уже к половине девятого Щербак привез на Неглинную тележурналиста Улова. Он был весьма доволен собой, хотя бы потому, что его вечному напарнику и, в спортивном смысле, конкуренту Голованову подобного сделать не удалось.
Сева признался, что философ Похлебкин как сквозь землю провалился. Кое-какие сведения на кафедре, где он преподавал, собрать, конечно, удалось, но для оперативной разработки они не годились. Что же до совместной учебы Похлебкина и Юкшина, о которой упоминал адвокат Златкин, то тут речь, вероятно, шла о Кемеровском университете, который будущий философ закончил в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году. Если они и впрямь учились с Юкшиным вместе (тот по образованию был историк), то знакомству их около тридцати лет. А тридцать лет - это вам не в очереди за пивом потусоваться. И значит, слова о том, что Похлебкин всегда относился к приятелю с большим уважением, - не пустой звук, раз кабинетный ученый Похлебкин пришел в политику вслед за своим университетским приятелем, а ныне - популярным детективщиком.
Щербаку же накануне пришлось заночевать у журналиста на даче, где в закромах нашлась бутылка "Бехеровки", которая в конечном счете и помогла убедить видного деятеля телеэкрана в необходимости его транспортировки в столицу. Щербак, свято соблюдая инструкции, ни о чем Улова не расспрашивал, ни на что не намекал и сам на все вопросы отвечал абстрактно. Они очень мило, практически по-семейному, провели вечер, и Улов в расплавившихся чувствах действительно повысил своего Владика, пообещав ему возможность делать самостоятельные сюжеты в рамках его передачи. Владик был в восторге и щебетал, не переставая.
Ночью Щербак почти не спал, чутко прислушиваясь к тому, что происходит в доме и вокруг, но, к счастью, волноваться было не о чем. Улов с Владиком уединились в дальней комнате и не выходили оттуда до рассвета. Наверно, им было хорошо.
Щербак допил остатки "Бехеровки" (хорошо живется знаменитым журналистам, черт возьми!) и позвонил в "Глорию" в надежде, что там, как всегда, околачивается Макс. Макс был на месте, пил пиво, ел гамбургер и разгадывал японский кроссворд. Щербак попросил его составить краткое досье на Улова. В кухне на столе лежал открытый ноутбук. Когда они только приехали, Николай видел, что Улов пользовался Интернетом - лихорадочно просматривал все свежие новости. Так что переслать почту возможность имелась.
- Что конкретно тебя интересует? - зевнул Макс.
- Биографическая справка, карьера, что с ним происходило в последнее время - в таком духе…
Макс хорошо знал свое дело, и меньше чем через час Щербак получил ответ.
Улов Андрей Андреевич. Родился в г. Воскресенске, Московской области, в 1957 году. Закончил МГУ, факультет журналистики. Работал в газетах "Московские новости", "Известия", еженедельнике "Итоги". В середине 90-х был редактором новостных программ на Русской службе Би-би-си. Там его темами в то время были обе чеченские войны, операция на сердце Бориса Ельцина и его отставка. В 1999-м, имея сразу несколько предложений, перешел на телевидение, в частности, на Третий канал, где работает до сих пор, выпуская собственную политико-аналитическую программу "Завтра наступает сегодня". Уже работая там, он вступил в политическое движение "Прогрессивная Россия" и вскоре при реформировании движения в партию стал одним из четырех ее сопредседателей. Несмотря на то что отличается редкостным честолюбием, в отличие от Юкшина, Глаголева и Похлебкина, Улов не был депутатом Госдумы, ограничиваясь профессиональной журналистской деятельностью.
Внимание! Информация из британской прессы,
которая еще не просочилась в нашу.
Два дня назад Улов подал в суд на британскую "Файненшел таймс". Это был иск о защите чести и достоинства. Дело в том, что это издание опубликовало статью о том, что известный российский журналист Андрей Улов (не так давно работавший и в британской прессе) вступил в компартию. А сделал он это для того, чтобы захватить там власть изнутри, сменив харизматического лидера Жукова. В возмутившей Улова публикации сообщалось, что план захвата власти в компартии разработал проживающий в Лондоне предприниматель Аркадий Клеонский. Утверждалось, что по этому плану Улов должен поездить по российским регионам и на деньги Клеонского (два миллиона долларов) подкупить секретарей обкомов и крайкомов. Затем они должны будут потребовать смены вождя, и Улов станет главой компартии, и будет на этом посту выполнять волю Клеонского, отрабатывая деньги…
Улов женат, у него есть тринадцатилетняя дочь, его жена работает реаниматологом в больнице Склифосовского. Но все это в настоящий момент только ширма для широкой публики, поскольку для тех, кто более-менее его знает, давно не секрет, что Андрей Андреевич - гомосексуалист.
Дальше шла приписка лично от Макса:
"Так что уж ты там поаккуратней, Коля, голубчик…"
Вот стервец, улыбнулся Щербак и уничтожил следы своего подключения к Интернету…
Когда Денис приехал на Неглинную, Щербак с Уловым были там, а Макс никуда и не уезжал. Секретарь Улова Владик забрал "БМВ" с улицы Космонавтов и поехал на работу.
Денис коротко обрисовал перед журналистом сложившуюся ситуацию, объяснил грозившую ему опасность, что, впрочем, Улов и сам прекрасно понимал, иначе бы не прятался.
- У вас есть адвокат?
- Да, я недавно… - начал было Улов и запнулся.
- Вы недавно с его помощью подали иск на одну газету, не так ли? - сказал Денис.
- Откуда вы знаете?
- Мы с редактором "Файненшел таймс" хорошие приятели.
При этих словах Дениса даже у Щербака брови поползли вверх, а у Улова просто перехватило дыхание.
- Так вы… так он…
- Что именно вас смущает?
- Это неправда. - Улов пришел в себя и более здраво оценил ситуацию. - Это совершенно невозможно.
- Почему это не может быть возможно? - философски заметил Денис. - Вот мы сидим с вами, вполне по-дружески беседуем, мой сотрудник вчера у вас дома ночевал. А ведь вы, без преувеличения, - величина в российской журналистике. Так почему же я не могу быть знаком с вашим английским коллегой?
- Он мне не коллега!
- В том смысле, что гусь свинье не товарищ?
- И в этом тоже.
- Андрей Андреевич, давайте расставим точки над "и" и над "ё", - миролюбиво предложил Денис. - Меня нанял ваш недавний соратник, адвокат Златкин. Он очень напуган случившимся. Он считает, что кто-то хочет уничтожить верхушку вашей партии, потому что она в последнее время представляет собой довольно внушительную силу…
Улов кивнул.
- Поэтому неудивительно, что я попытался найти вас. К счастью, мне это удалось. Теперь вот предстоит отыскать еще Похлебкина. Вы имеете представление о его местопребывании?
Улов покачал головой.
- Хорошо, тогда вернемся к вашей проблеме. Андрей Андреевич, агентство "Глория" - это не информационное агентство, а охранное. Мы не сообщаем на весь мир, какие у людей проблемы, а стремимся тихо им помочь. Если вы категорически отвергаете нашу помощь - ваше право, но мой долг задать вам некоторые вопросы, чтобы позаботиться о тех, кто меня нанял. Давайте разберемся в этой истории с английской прессой.
Улов, припертый к стенке, пояснил, что в предстоящих судебных разбирательствах у его исков не будет финансовой составляющей. По его словам, тут важно то, что его иски предъявлены не к журналистам, а к изданию. По его мнению, подлинным автором статей были не журналисты этих изданий, а один известный политтехнолог. То есть именно он слил информацию англичанам.
- Я могу узнать, кого вы имеете в виду? - спросил Денис.
Улов вытер мокрый от переживаний лоб.
- Андрей Андреевич, давайте поступим так. Я сам назову фамилию, а вы молча подтвердите, если опасаетесь, что я записываю наш разговор в каких-то своих целях. Это вас устроит?
Улов просветлел, видно, слова директора "Глории" пришлись в точку. Но тут же он и нахмурился:
- Но вы же никогда не угадаете…
- Давайте попробуем, - вздохнул Денис и принялся медленно перечислять известных ему политтехнологов, которых теоретически могло заинтересовать такое развитие событий. Денис вспомнил трех человек, но все - мимо.
- Кремль? - предложил Коля Щербак. - Администрация?
Ответ отрицательный. Улов сказал, что, как он полагал, статья появилась не в результате использования так называемого административного ресурса, а благодаря действиям конкурирующих с компартией сил. Кстати, карьеру в компартии, как заверил журналист, он делать не собирается вовсе.
Еще одного политтехнолога предложил Макс. И тоже неудачно.
- Я же говорил, - уныло сказал Улов. - Ничего у нас с вами не получится…
- Подождите, - осенило Дениса. - Может, этот ваш бывший эмигрант Кадышев, профессор-биолог?
Улов даже руками на него замахал.
- Ладно, давайте забудем об этом, неудачная была идея. - Денис сверил в своей электронной записной книжке кое-какие даты и сказал: - Если я не ошибаюсь, получается, что вы стали членом компартии после гибели Юкшина?
- Это не более чем совпадение, - быстро сказал журналист. - Покойный Валера мог бы вам сказать, что у нас с ним имелись давние разногласия.
- Вот как? А кто еще из ваших недавних соратников может это прокомментировать? Например, Златкин?
Улов замотал головой:
- Нет-нет, старик в полном маразме, с ним давно никто всерьез не считался. Златкин не в курсе.
- Допустим. Тогда, может быть, Глаголев?
- Что же он теперь может сказать, - скорбно улыбнулся Улов. - Он, конечно, знал об этом, но - увы, увы…
- Ладно, а как насчет вашего философа, Похлебкина?
- Так вы нашли его?!
Денис молчал, внимательно разглядывая Улова. Что и говорить, любопытный экземпляр человеческой породы.
Улов не выдержал и повторил вопрос.
- Мы работаем в этом направлении, - спокойно ответил Денис. - Андрей Андреевич, теперь самое главное. Как вы узнали об убийстве Глаголева? И почему вы думаете, что Похлебкина надо обязательно искать?
Нельзя сказать, чтобы Улов смешался. Он ответил почти сразу, но какое-то полусекундное замешательство в его желтоватых глазках все же промелькнуло.
- Мне позвонила какая-то женщина. Она сказала, что Глаголев убит.
- Она назвалась?
- Нет.
- Голос был вам знаком?
- Не думаю… нет.
- Разговор кто-нибудь слышал?
- Нет.
- Эта женщина сказала, что Глаголев убит, назвав его фамилию?
- Да, и еще она сказала, что мне теперь стоит подумать о собственной безопасности.
- Голос был доброжелательным?
- Нейтральным, я бы сказал…
Все точно так же, как и со Златкиным, понял Денис. Кто же инспирировал эти звонки, в самом деле? Некто, имевший отношение к убийству? Искренний доброжелатель? Политический конкурент? Очень любопытно.
- А насчет Игоря Анатольевича Похлебкина, так я ему сразу сам позвонил после этого. Но его нигде не было. Дома не было, там телефон не отвечал, мобильный тоже отключен. Я даже на кафедру в МГУ позвонил, где он преподает, думаю, чем черт не шутит, может, застрял человек на работе. Но - увы. Вот поэтому я и спросил у вас, нашли ли вы его… Знаете, я ведь с дачи потом ему названивал, но результат был прежний. Все это меня еще больше, мм… насторожило…
- Все понятно. - Денис посмотрел на часы. Наверно, в Мосгорпрокуратуре рабочий день уже начался. - Андрей Андреевич, теперь я хочу спросить у вас, только имейте в виду, что я - частное лицо и вы совершенно не обязаны отвечать. Так вот, я хочу спросить: среди ваших знакомых есть высокий, худощавый, коротко стриженный молодой человек, при ходьбе ставящий ноги очень широко? Носит куртку защитного цвета, джинсы и ботинки "Гриндерс".
- Нет, - сказал Улов после минутной паузы, в течение которой пытался вспомнить человека с таким описанием. Денис это видел. Или же он видел изображение такой попытки. Улов, несмотря на весь его испуг, был мутноват.
- Андрей Андреевич, я думаю, вам теперь необходимо позвонить в Мосгорпрокуратуру следователю Васильеву, который занимается убийством Глаголева. Уверен, что он страстно желает вас увидеть.
Улов заерзал:
- Знаете, Денис Андреевич, мне все же как-то не по себе…
Денис понимающе кивнул:
- Давайте я это сделаю.
Он набрал семь цифр и сказал в трубку:
- Здравствуйте, Антон Викторович. Вас беспокоит директор частного охранного предприятия "Глория" Денис Андреевич Грязнов.
- Я наслышан о вас и ваших деяниях, шерлоки холмсы доморощенные, - проскрипел Васильев. - Откуда у вас мой телефон?
- А это государственная тайна? - насмешливо осведомился Денис. - Я никому не скажу. Могу расписку дать. Или предпочитаете теперь сменить номер?
- Что вы хотите?
- У нас в офисе сейчас находится человек, который, вероятно, должен проходить свидетелем по делу об убийстве Глаголева и которого вы никак не можете допросить. Он, видите ли, беспокоится за свою безопасность. И решил обратиться ко мне за помощью.
- Значит, вы нашли его… Что же, он нанял вас в адвокаты? Разве у вас есть лицензия?
Денис заметил, что никаких имен Васильев так и не назвал. Это свидетельствовало либо о достаточном профессионализме, либо о том, что он не догадывается, кто именно сейчас сидит в "Глории". Скорее, все-таки первое.
- Нет, мы с ним просто дружески беседуем. Решили вот вам позвонить, подумали, вы захотите присоединиться. Можем "пульку" на троих расписать.
Васильев молчал, обдумывая сказанное. Ему важно было сохранить лицо.
- Никуда не уезжайте, сидите в своем офисе, я скоро приеду… - Он тоже демонстративно не поинтересовался у директора "Глории", где упомянутый офис располагается: мол, и мы не лыком шиты.
И действительно, минут через двадцать пять в офис позвонили. Щербак пошел открывать и вернулся с тридцатипятилетним лысеющим блондином с капризными чертами лица.
- Прошу любить и жаловать, - приподнялся Денис, - старший следователь по особо важным делам Мосгорпрокураты старший советник юстиции Антон Викторович Васильев.
- Андрей Андреевич Улов? - угрожающе спросил Васильев, ни с кем не здороваясь и сразу же повернувшись к журналисту.
(Турецкий был прав, подумал Денис, тот еще субчик.)
- Да, - прошептал Улов таким голосом, словно кадры с его интимной жизнью показывал конкурирующий телеканал.
- Сейчас мы поедем в прокуратуру, Андрей Андреевич, если хотите, можете вызвать своего адвоката. Вы являетесь свидетелем по делу об убийстве депутата Глаголева. Пока наш разговор неофициальный, так сказать, поэтому я хочу спросить вас в приватном порядке: среди ваших знакомых есть высокий, худощавый, коротко стриженный молодой человек? Одевается в куртку защитного цвета, синие джинсы и ботинки "Гриндерс", при ходьбе широко ставит ноги?
Денис, Щербак и Макс засмеялись.
Васильев покраснел как рак, но ничего не сказал, только показал вконец растерявшемуся Улову на выход.
Когда в "Глории" остались только свои, Щербак спросил:
- Так что с этим загадочным политтехнологом? Это для нас важно или как?
- Это важно, - подтвердил Денис. - Если Улов действительно стал членом компартии (а это, между прочим, еще нужно проверить!), то его из списка потенциальных заказчиков убийства Глаголева и Юкшина можно смело исключить. Политических противников физически не устраняют. Устраняют только тех, чье место хотят сами занять.
- То есть он на самом деле мутит воду и никуда из "Прогрессивной России" не уходил, и все это - для отвода глаз?
- Такой вариант не исключен. А вот профессор Кадышев поможет нам установить истину.
- Почему Кадышев? - удивился Щербак. - Улов же сказал, что это не он.
- Улов врет, - усмехнулся Денис. - Я думаю, что это Кадышев.
- А мне вот не показалось, что он врет, - признался Щербак.
- Ты еще от "Бехеровки" не отошел.
- Шеф?! - обиделся Николай.
- Займись лучше коммунистами вместе с Головановым, у вас же там наверняка кто-нибудь найдется из боевых друзей. А вообще единственный способ проверить мою версию - пообщаться с нашим источником.
Сыщики посмотрели на компьютерного гения.
- Попробуем, - пробормотал Макс. - Но… разве кто-то собирается в Лондон? Он по телефону на такие вопросы отвечать не станет.
Денис кивнул.
"…Позвонив в дверь Наташиной квартиры, я вовсе не ожидал увидеть на пороге здоровенного верзилу в майке и спортивных брюках. Он испепеляющим взглядом оценил меня с ног до головы, словно одарил рублем, после чего процедил сквозь зубы:
- Пошел на хрен отсюда, козел!
Положа руку на сердце, я не думал, что по телефону она сказала правду, так что эти слова я вколотил ему обратно в глотку хлестким ударом. Растянувшись на полу, верзила выпученными глазами с ужасом следил за моими действиями. Я вошел в квартиру, собрал незадачливого соперника в охапку и вышвырнул на площадку вдогонку за собственными тапочками.
- Ты охренел?! - заорал детина. И потом, повернувшись к появившейся Наталье: - Ну, Наташка, только позови еще когда-нибудь, я тебе и розетку починю, и утюг исправлю! Стерва!
Держась за челюсть, верзила скрылся за поворотом лестницы, не переставая причитать. Где-то внизу хлопнула дверь, и до меня наконец-то дошел смысл сказанного им. Рассмеявшись, я обернулся к Наташе.