Он повесил трубку в тот момент, когда Джанет толкнула дверь и вошла в спальню с подносом, на котором дымились две чашки чая.
– На сей раз ты не сможешь отрицать, что я тебя вывела-таки на чистую воду!
– Что?
– Тебе гораздо приятнее гоняться за подозрительными типами, чем спокойно сидеть дома! – Джанет рассмеялась и поспешно добавила: – Я пошутила... Но неужели тебе и в самом деле так необходимо ехать?
Роджер проглядел газеты.
– Они еще ни слова не написали о Мэри-Элин, – проворчал он.
За чаем Роджер подробно рассказал жене все, что знал об убийстве О'Хары. Джанет молча слушала. Сейчас она была совершенно спокойна и как будто избавилась от переживаний прошлой ночи.
– Мне нужно увидеться с этой девушкой и допросить ее, – подвел итог Уэст.
– Потому что, по-твоему, это никак нельзя доверить кому-то еще? А тебе не приходило в голову, что другие тоже вполне в состоянии поговорить с ней и извлечь из допроса все, что можно? Нет, мне бы следовало сразу сообразить, что ты так обращаешься со мной вовсе не потому, что устал от моей кухни... Все от твоей непоколебимой уверенности, что ты справишься лучше, чем кто бы то ни было!
– Короче, ты считаешь меня жутко самоуверенным типом?
– Ты попал в самую точку, мое сокровище! Хочешь еще чаю?
– С удовольствием. Я...
Телефонный звонок не дал ему закончить. Снимая трубку, Роджер шепнул: "Вероятно, опять Коппел..."
– Алло? Уэст у телефона.
– Проснулись наконец? – спросил Коппел.
– Только что.
– Ваша жена говорила о враче. Он у вас был?
– Еще нет, но не думаю, что он заставит меня весь день пролежать в постели. К тому же мне срочно нужно еще раз допросить Донована и съездить к девушке, которая, как мне сказали, тоже уже проснулась.
– Все это вы сделаете после того, как повидаетесь со мной.
– Хорошо, сэр.
– И не канительтесь слишком долго. Вы же знаете, что я терпеть не могу ждать!
Коппел повесил трубку, и Джанет, вопросительно глядя на мужа, протянула ему еще чашку.
– Как я рад, что на его прошлый звонок ответила ты! – сказал Роджер. – Можешь не волноваться, твои слова его ничуть не задели!
Немного помолчав, он задержал руку жены в своей и ласково спросил:
– А ты-то как, Джейн? Только честно!
Джанет долго смотрела ему в глаза. Спокойный, открытый взгляд жены сказал Роджеру, что она не станет отделываться полуправдой. При дневном освещении, хоть утро и было пасмурным, она уже не казалась ему юной, но, несмотря на глубокие морщинки, лицо ее оставалось для него по-прежнему привлекательным.
– Все в порядке. Сегодня утром я встала даже довольно легко, что случается очень редко. Иногда я просто не понимаю, что меня удерживает от того, чтобы завыть в голос! Нет-нет, – быстро добавила она, словно угадывая вопрос, готовый сорваться с губ мужа, – я и сама не знаю, почему. И не то чтоб я могла упрекнуть тебя в чем-то определенном... Скорее, это результат долгих печальных вечеров, проведенных в ожидании. Меня уже почти можно причислить к категории заброшенных жен...
– Да, – вздохнул Роджер, – я тебя понимаю, Джейн.
– Прошу тебя, только не пытайся обещать мне что бы то ни было! Для меня и так было огромным облегчением поговорить с тобой на эту тему. А кроме того, теперь я знаю, что Скуп...
Глаза Джейн наполнились слезами.
– Он был великолепен, – горячо проговорил Уэст. – Но нам надо поговорить обо всем этом подробнее, как только я выкрою несколько свободных часов.
– Мне бы тоже этого хотелось, но я понимаю, что сейчас ты должен полностью погрузиться в работу. Однако порой я просто...
Джанет не договорила, прислушиваясь.
– Что случилось, Джейн?
– Кто-то подошел к двери. Готова спорить, что они снова попытают счастья...
– Ты о ком?
– О репортерах и фотографах, которые с раннего утра осаждают наш сад. Мне пришлось заключить с ними соглашение, пообещав, что, если они прекратят галдеж до десяти часов, ты снизойдешь до коротенького интервью и сообщишь хоть какую-нибудь незначительную мелочь о ходе расследования. Надеюсь, ты не откажешься выполнить мое обещание?
– Нет, не откажусь, – вздохнул Роджер. – Попроси их только подождать еще двадцать минут, и тогда я смогу уделить им пять.
Джанет, облегченно улыбаясь, вышла из комнаты. Уэст услышал, как она спускается по лестнице.
Роджер принял душ, быстренько побрился и ровно через двадцать минут вышел на улицу. На тротуаре столпилось по меньшей мере полтора десятка репортеров обоего пола. К ним, разумеется, присоединилось и немало зевак.
– Всем привет! Как видите, я еще жив. Вопросы есть? Кто-то из журналистов весело расхохотался:
– Повернитесь, пожалуйста, в профиль, сэр. Я хочу сфотографировать ваш пластырь.
– Чем вас ударили? – спросил голос с сильным американским акцентом. – Или...
– Это работа Донована? – перебил его, судя по всему, француз.
– Да, он стукнул меня ногой. Впрочем, за это и арестован.
– Мистер Уэст, – крикнула женщина-репортер, – вы не очень-то искренни с прессой. Не может быть, чтобы вы и в самом деле ничего не знали о мотивах преступления!
– Уверяю, вас, мисс, что я, напротив, сказал чистую правду.
– Однако вам отлично известно, что О'Хара соблазнил дочь Донована, и этот последний...
– Нет, мэм! Мне это не известно. И на вашем месте я бы поостерегся печатать в "Миррор" подобные инсинуации. Доновану запросто может взбрести в голову подать на вас в суд за клевету.
– Вы шутите? – поддержал коллегу другой журналист. – Донован не посмеет судиться, даже если мы напечатаем крупным шрифтом, что он убийца.
– Вы напрасно пытаетесь добиться от меня подтверждения. Ничего подобного я не скажу. Меня и так наверняка ждут неприятности за разговор с вами. Тем не менее, хочу сразу уточнить, что еще не знаю ни мотивов преступления, ни того, что привело вчера Донована в квартиру О'Хары.
– Уж не хотите ли вы сказать, что причину убийства надо искать на стороне? – осведомился американец.
– Не исключено.
На этом Уэст покончил с интервью. Вернувшись в дом, он почувствовал чудесный запах жареного бекона. Значит, Джанет сочла егр достаточно окрепшим для плотного завтрака. А он и в самом деле здорово проголодался.
После завтрака Роджер еще раз просмотрел газеты и за кофе снова обсудил подробности происшедшего с Джанет. Сейчас ему казалось почти невероятным, что ночью у жены был такой приступ отчаяния.
Пока он шел к гаражу, все еще болтавшиеся возле дома фотографы нащелкали новую дюжину снимков. И куда они только девают все эти пленки! Роджер сел за руль и поехал на Кингс-роуд. До чего же этот новый девятиэтажный дом портит вид! Все меняется. Изменился и Скотленд-Ярд. За несколько месяцев Роджер попривык к новому помещению и вполне освоился с ним, но все же не мог не жалеть в глубине души о старом здании. Впрочем, он не мог отрицать, что современное оборудование экономит массу времени.
По дороге в кабинет немногочисленные коллеги, с которым Уэст сталкивался в коридорах, с любопытством разглядывали пластырь, украшающий висок суперинтенданта. На рабочем столе он сразу увидел кучу досье. Похоже, инспекторам и сержантам, как и он, занятым делом О'Хары, придется немало покопаться в бумажках.
На видном месте лежали три записки – сообщения для суперинтенданта, полученные за последние двадцать минут: "Просьба позвонить мистеру Петерсону", "Просьба позвонить на Кэннон-роу", "Просьба немедленно явиться к начальнику отдела".
В первую очередь он решил позвонить на Кэннон-роу и выяснить, как там Донован.
– У телефона Уэст, – сообщил он дежурному суперинтенданту.
– Ну наконец-то! – обрадовался тот. – Когда вы заберете от нас этого психа?
– Что, буянит?
– Вы смеетесь? Этот тип социально опасен. Может, его давно пора к судье? Мне просто не терпится, чтобы ребята из Брикстона избавили нас от этого удовольствия.
Брикстон – тюрьма для подследственных, куда судья наверняка решит отправить Донована.
– Вы хотите сказать, что судья еще не вынес решения? – с удивлением воскликнул Роджер.
– Нет, черт возьми, и вам это отлично известно! Всякий раз, как я звоню Петерсону и его ребятам, они отвечают, что и пальцем не шевельнут, пока не получат ваших распоряжений!
– Дьявольщина! Ладно, я сейчас же займусь этим делом.
Повесив трубку, Роджер вызвал из соседней комнаты дежурного. В кабинет вошел молодой человек в безукоризненном элегантном синем костюме – старший инспектор Уоттс.
– Надо срочно отправить Донована в суд Вест-энда, – сказал Роджер. – Узнайте, кто из судей дежурит и в котором часу он им займется. Я попытаюсь успеть до двух часов, но если не получится, запишите фамилию судьи, наладьте связь с Петерсоном и попросите отсрочки на неделю с содержанием в тюрьме предварительного заключения. Все понятно?
– Да, сэр.
– Если я кому-нибудь понадоблюсь, пусть перезвонят Коппелу. А потом мне надо будет съездить в Уайтчепел.
– Вы хотите допросить дочь Донована, сэр?
– Вот именно.
Как только Уоттс ушел, Роджер снова снял трубку и попросил соединить его с Петерсоном. Ожидая инспектора, он раздумывал, что чудом избежал катастрофы. Ведь любой подозреваемый в течение суток должен предстать перед следственным судом, который выносит решение о его ближайшей участи. Если бы Роджер не успел отправить Донована в суд до закрытия слушаний, пришлось бы специально искать судью и собирать людей. Все это влетело бы в копеечку избирателям, а для полиции обернулось пустой тратой драгоценного времени. Какое счастье, что он решил сразу же позвонить на Кэннон-роу!
Голос Петерсона прервал размышления суперинтенданта. Роджер сообщил ему о принятых мерах.
– Прекрасно, а то я уже всерьез начал волноваться, – признался Петерсон. – Вчера вы сказали, что займетесь предварительным слушанием сами. Но, скажите, почему вы так долго тянули с этим делом?
– Строго между нами, у меня это совершенно вылетело из головы!
И в это время Уэст услышал в коридоре тяжелую поступь. Кто-то медленно приближался к его кабинету, и Роджер сразу понял, кто именно.
– Я вам перезвоню, – быстро сказал он Петерсону, вешая трубку.
И не успела та лечь на рычаг, как дверь напротив стола Роджера распахнулась, а на пороге выросла внушительная фигура Коппела.
Глава 7
При виде шефа Уэст вскочил и замер, так и не успев снять руку с телефона. Коппел захлопнул за собой дверь с такой яростью, что даже стекла задрожали, и в бешенстве двинулся к столу Роджера.
У шефа криминального отдела была внушительная фигура, а густые брови, нависшие над проницательными глазами, даже в обычное время придавали ему довольно свирепый вид. Сейчас же, когда его буквально трясло от ярости, суперинтендант сразу понял, что грозы не миновать.
– Какого черта? Что с вами стряслось, Уэст?
– Что вы имеете в виду, сэр?
– Вы не подчиняетесь моему приказу, хотя я подчеркнул его срочность! – прогремел Коппел, но, увидев, что Роджер не дрогнул, осведомился: – Вам что, не передали моих распоряжений?
– Немедленно явиться к вам в кабинет? Передали, сэр. Я...
– Так почему вы не явились?
– Я полагал, что сначала должен составить полный рапорт. Иначе я не смог бы доложить вам о последних данных. Мне нужно было также...
– Я хочу, чтобы мои приказы выполнялись точно, без рассуждений! – зарычал Коппел.
– ...исправить крупное упущение, – закончил Уэст с прежним хладнокровием.
– Упущение? Какое еще, к черту, упущение?
– Я забыл подготовить Донована к предварительному слушанию.
– Забыли???
– Я рассчитывал, что этим займется окружная полиция, совершенно упустив из виду, что вчера обещал сам решить этот вопрос.
Коппел задохнулся от негодования:
– А как с этим сейчас?
– Я только что отдал все необходимые распоряжения, сэр.
– Ладно... все лучше, чем никогда. А что вы еще запамятовали?
– Насколько я знаю, больше ничего, сэр. Но сегодня утром я потерял много драгоценного времени, и теперь наверстать упущенное будет нелегко.
– Да, вы так долго прохлаждались, что тот, кого мы ищем, уже наверняка удрал. Представляю, как он радуется – такое везение выпадает нечасто! Если я доверил это дело вам, Уэст, то лишь потому, что рассчитывал на решительные действия. Я надеялся, что расследование попало в надежные руки. Эта работа – не для муниципальной полиции, потому что тут могут возникнуть осложнения не только в нашей стране, но и за границей. Мне уже трижды звонили из Нью-Йорка и из Голливуда. Я не сомневался, что, избрав человека с трезвым умом и хорошей международной репутацией, сумею предотвратить неприятности. И вот благодарность!
Наступило тяжелое молчание. Наконец Коппел нетерпеливо бросил:
– Ну?
– Я понимаю, в каком положении вы оказались, сэр, – медленно, даже с преувеличенным спокойствием проговорил Роджер. – И полностью одобряю ваше решение немедленно снять меня с этого расследования. Это нетрудно сделать под предлогом, что мое вчерашнее ранение оказалось серьезнее, чем сначала показалось врачу. По крайней мере, лицо Скотленд-Ярда не пострадает.
"Что за черт дернул меня за язык?" – подумал суперинтендант и в то же время порадовался, что смог хотя бы взять себя в руки и говорить рассудительно.
Под изучающим взглядом Коппела он вспоминал, как тот разносил недисциплинированных старших офицеров. Такое не раз случалось у него на глазах. Хорошо еще, что нынешняя сцена происходит без свидетелей.
– Вы хотите, чтобы я снял вас с расследования? – еще больше нахмурясь, спросил Коппел.
– Нет, сэр.
– Тогда что вы тут болтаете?
– Я никого не хочу разочаровывать: ни вас, ни Скотленд-Ярд... ни себя самого, сэр.
– Не сомневаюсь. Удалось вам раскопать хоть малейший намек на личность убийцы?
– Ни малейшего. И это несмотря на многочисленные отпечатки пальцев... Ясно только, что это не профессионал, иначе он действовал бы намного осторожнее.
– Разве что был пьян...
– Ну, и если нарочно решил наследить побольше.
– Допустим. И каковы же ваши дальнейшие планы?
Эта фраза означала молчаливое прощение. Уэст понял, что шеф отпустил ему грехи.
– Собираюсь поговорить с дочерью Донована, сэр.
– Думаете, она знает имя убийцы?
– Во всяком случае, знает, от кого забеременела.
– В наше время это вовсе не обязательно. Но все-таки попробуйте. А потом?
– К несчастью, я еще не успел ознакомиться со всеми подробностями. Вы совершенно правы: я слишком долго тянул резину.
Роджер живо представлял, как Петерсон и его люди все утро допрашивали жильцов Бэннок Тауэрс. И продолжают допрашивать сейчас. А еще несколько десятков детективов рыщут по всей округе, добросовестно выискивая каждую мелочь. А он, Уэст, спокойно проспал все утро! Но тут же в его голове мелькнула другая картинка: Джейн и ее упреки в том, что он слишком уверовал в собственную незаменимость!
Коппел не стал прерывать его горьких размышлений.
– Слушайте, Красавчик, – наконец проворчал он, – если у вас и в самом деле болит голова или вы слишком устали, чтобы продолжать расследование, признайтесь сразу! Подумайте 6 том, что, если мы в ближайшие дни не получим результатов, Скотленд-Ярд забросают грязью.
И тут до Роджера внезапно дошло, что так беспокоит Коппела. Больше всего тот боится, что потускнеет репутация Скотленд-Ярда, а вместе с ней и других полицейских формирований. И суперинтендант вдруг почувствовал симпатию к этому суровому и требовательному человеку. А он-то воображал, будто хорошо знает шефа!
– Я буду держать вас в курсе, – сказал Роджер и нарочно добавил: – Спасибо, сэр.
Коппел покачал головой и отвернулся. Но не успел он выйти из кабинета, как суперинтендант снова заговорил:
– Можно задать вам вопрос, сэр?
Коппел пробормотал что-то вроде "валяйте".
– Как вы думаете, сэр, скоро ли нам следует ожидать реакции кино– и телемира?
– Понятия не имею, Уэст. Министр внутренних дел меня очень торопит, а его, насколько я понимаю, подстегивает "Бритиш филм Индастри". Как вы знаете, это очень мощная корпорация. Кроме того, там умеют делать рекламу, и не исключено, что к нам постараются привлечь как можно больше внимания.
Теперь Роджер знал, почему Коппел поручил расследование именно ему: чтобы избежать международного скандала и неприятных последствий для Скотленд-Ярда. Во время своих многочисленных командировок за границу Уэст всегда умел приковывать к себе внимание публики, и вот теперь ему предстояло играть незавидную роль куклы-неваляшки. Оставалось выбрать: гордиться этим обстоятельством или жаловаться на судьбу. Роджер предпочел бы гордиться.
После ухода Коппела он обдумывал все возможные "за" и "против". Его размышления прервал телефонный звонок. Суперинтендант снял трубку, но его опередил дежурящий в соседней комнате старший инспектор:
– Уоттс слушает. Мистера Уэста нет в кабинете, но я могу передать ваше поручение. Назовитесь, пожалуйста.
– Меня зовут Греаторекс. Реймонд Греаторекс... – Позвонивший немного помолчал, словно для того, чтобы дать собеседнику время осознать, с кем он имеет честь беседовать. Роджер и в самом деле чуть не присвистнул от удивления, ибо Реймонд Греаторекс был одним из наиболее популярных в Англии киноактеров. – Я располагаю сведениями о покойном Дэниеле О'Харе и думаю, что они весьма заинтересуют мистера Уэста. Примерно до половины седьмого вечера я пробуду на студии "Борили".
– Обязательно передам это мистеру Уэсту, – пообещал Уоттс. – Спасибо.
Закончив разговор, инспектор вошел в кабинет шефа и увидел, что Роджер кладет трубку на рычаг.
– Я хочу, чтобы два-три человека немедленно поехали в студию "Борили". И пусть не спускают глаз с Греаторекса до моего приезда. Если он звонил оттуда, содержание разговора уже может быть известно сотням людей. Если вы сейчас свободны, то поезжайте с ребятами, если заняты – пошлите вместо себя Билла Слоана. Нельзя терять ни минуты.
– Понял, сэр.
– Если кто-нибудь спросит, чего ради вы там торчите, сошлитесь на расследование убийства О'Хары. Но главное, не теряйте из вида Греаторекса.
Уоттс вернулся к себе в кабинет, чтобы отдать необходимые распоряжения, а Роджер по селектору связался с шефом.
– Коппел слушает.
– Говорит Уэст, сэр. Реймонд Греаторекс хочет, чтобы я заехал на студию "Борили" и повидался с ним до половины седьмого вечера. Но сначала я все же хочу съездить к дочери Донована.
– А до тех пор вам бы следовало приставить к Греаторексу охрану.
– Мои ребята уже едут туда. Но у меня есть еще одно дело...
– Давайте выкладывайте!
– Я бы хотел знать, действительно ли Донован работает в гараже деревушки Лири примерна в десяти милях от Корка. Возможно, будет лучше, если вы сами позвоните в Дублин и попросите выяснить этот вопрос?
– Хорошо, я этим займусь.