Троица села. Волков оказался между Поповым-Бе-лоцерковским и Заславским. Режиссер достал сигареты.
– Курите, если хотите, – сказал он.
– У меня, к сожалению, закончились сигареты, – сказал Волков.
– Угощайтесь.
Все трое закурили. Попов-Белоцерковский поставил на пол пустую консервную банку, служившую пепельницей.
– Я давно к этому шел, – продолжил режиссер. – Еще задолго до поступления в Театральную академию, в детстве, я представлял себе театр, в котором бы не было актеров, не было пьес, не было даже сцены.
– Вы говорите о Станиславском с его ковриком? – произнес Заславский.
– Не терплю Станиславского, – поморщился Попов-Бел оцсрковский.
Заславский понял, что вставил реплику не к месту.
– Я имел в виду не его систему… – произнес он.
– Черт с ними, с этими гипсовыми кумирами! – воскликнул режиссер. – Нам не нужны ни Мейерхольды, ни Гротовские! Нам нужны вот такие люди. – Он показал на Волкова. – Они должны стать субстанцией будущего театра.
– Спасибо за доверие, – отреагировал Волков.
– Дело не в доверии. Моя цель – поставить пьесу "Жизнь". Нет, к Мопассану это отношения иметь не будет. Совсем другая жизнь, другая пьеса и другие исполнители.
– У Леонида необычный взгляд на театральный процесс, – заметил Заславский.
– Театральный процесс должен перемешаться с процессом жизни. Одно должно питать другое. И вы, Вячеслав, можете в этом поучаствовать.
– Поучаствовать в чем? – поинтересовался Волков.
– В процессе взаимопроникновения театра и жизни.
– Почему я?
– Во-первых, я еще ни разу прежде не имел дела с милиционерами. Ваше участие внесло бы новые краски в наше дело….
– А во-вторых?
– Вы же сами пришли к нам. Наш театр – самый необычный театр в городе. Необычно даже его название "Театр". Театр "Театр". Пьеса, которую мы репетируем, называется "Пьеса". Мы создаем ее сами, актеры приходят на репетицию, и материал рождается путем импровизации. Убежден, общение нас взаимно обогатит.
Волков затушил и бросил в консервную банку окурок.
– Леонид, я пришел к вам по другому поводу.
Попов-Белоцерковский с удивлением посмотрел на оперативника.
– К сожалению, музыка, используемая вами на ре петициях, мешает работать вашим соседям.
– Кому?
– Консульству Норвегии.
Режиссер поморщился:
– Чепуха какая-то.
– Это не чепуха. Меня, как представителя власти, уполномочили разобраться в возникшем конфликте.
– Я ни с кем не конфликтую, – заявил Попов-Белоцерковский.
– Мне кажется, я знаю, как поступить, – вступил в разговор Заславский. – Скоро у нас будет премьера во Дворце молодежи, надо пригласить туда этих норвежцев.
– Думаю, лучше будет убавить звук магнитофона.
Руководитель проекта вздохнул:
– Не волнуйтесь, Вячеслав Александрович, раз надо, так надо.
– Что значит раз надо, так надо?! – неожиданно взорвался режиссер.
– Успокойтесь, Леонид, думаю, речь идет лишь о незначительном уменьшении звука, – попытался успокоить партнера Заславский.
– Боюсь, незначительного уменьшения будет не достаточно, – возразил Волков.
– Не волнуйтесь, Вячеслав Александрович, мы сделаем все, что надлежит, – обратился к оперативнику Заславский.
– Не буду вас больше отрывать от дела, – сказал Волков.
Собеседники встали.
– Всего доброго. – Режиссер протянул руку Волкову.
– До свидания.
– Я провожу вас, – сказал Заславский.
Пожав руку Попову-Белоцерковскому, оперативник направился к выходу. Заславский последовал за ним. Они вновь оказались в пыльном коридоре.
– С людьми искусства трудно общаться, – сказал Заславский.
– Мне кажется, вы это делаете добровольно.
– Вы правы, но порой мне хочется все бросить. Впрочем, я вас уверяю, успех будущему спектаклю театра "Театр" и его пьесе "Пьеса" обеспечен.
– Буду очень рад за вас. Я понимаю, что Леонид, как творческий человек, далек от действительности, поэтому призываю вас серьезно отнестись к моему предупреждению.
– Не волнуйтесь, я буду начеку. Что касается пригласительных билетов на премьеру, они за мной.
Вдруг Волкова осенило:
– Пришлите их в отделение на имя подполковника Юрия Петренко.
– Юрия Саныча?
– Совершенно верно.
– С удовольствием.
Простившись с Заславским, Волков побрел обратно в сторону станции метро. Оперативнику показалось, что погода слегка смягчилась. Вдруг он ощутил резкий приступ голода.
"Надо будет проглотить что-нибудь на проспекте", – решил милиционер.
10
На следующий день ударил суровый мороз. Последний раз температура опускалась так низко в январе девяносто два года назад. Утром Соловец, поеживаясь от холода, вышел во двор и подошел к своей видавшей виды "Волге". Замерзший замок отказался открываться, пришлось воспользоваться баллончиком с антифризом, который оперативник зимой всегда носил в кармане.
Наконец дверь машины открылась, Соловец сел, вставил ключ зажигания и попытался завести мотор. Опасения оперативника сбылись: мотор не завелся.
"Чтоб тебя!" – выругался он.
Оставив машину во дворе, Соловец направился на трамвайную остановку.
Тридцать пять минут спустя оперативник переступил порог "конторы". Ему сразу бросился в глаза новый набор мебели, стоявший в вестибюле. Шесть стульев и стол были упакованы в целлофан. В воздухе витал запах свежего дерева.
Поднявшись в кабинет, Соловец обратил внимание, что в помещении необычно холодно. Подойдя к окну и положив ладонь на батарею, оперативник понял, что кабинет не отапливался. Он снял было куртку, но, подумав, накинул ее обратно на плечи.
Раздался телефонный звонок.
– Слушаю, – сказал Соловец, взяв трубку.
– Здравствуй, Олег.
– Здравствуйте, Юрий Саныч, – ответил Соловец, узнав голос шефа.
– Как твои дела?
– Холодно, товарищ подполковник.
– Знаю, об этом мы еще поговорим. Сейчас я тебя попрошу организовать переноску мебели по установленному плану.
– К вам в кабинет?
– Да, но сначала старую надо вынести.
– Понял, Юрий Саныч.
– Постарайтесь управиться до обеда. После обеда будет совещание. Успеете?
– Успеем, Юрий Саныч.
– Ну добро.
Соловец вздохнул. Предстояло решить непростую стратегическую задачу. Куда девать мебель из своего кабинета, если в нем разместить мебель Мухомора? Поразмышляв над этим несколько минут, майор принял единственно возможное решение. Он позвонил в кабинет Ларина.
– Але, – ответил капитан.
– Привет, Андрей.
– Здорово, Георгич.
– Как дела?
– Мерзну.
– Я тоже.
– Не знаешь, что случилось?
– Думаю, авария где-нибудь.
– Только этого не хватало.
– Вот что, Андрюха, надо твои стулья и стол в кабинет Дукалиса и Волкова вынести.
– Зачем?
– Затем, что в твой принесем мои.
Ларин понял ход мысли Соловца.
– А куда денем то, что стоит у Дукалиса с Волковым?
– Поставим пока в коридор, потом что-нибудь придумаем.
– Хорошо.
– Позвони им, скажи, чтобы место освободили.
– Сделаем.
Через сорок минут мебель из кабинета Дукалиса и Волкова перекочевала в коридор, на ее месте расположились стулья и стол Ларина, а Ларин получил обстановку из помещения, занимаемого Соловцом,
Оперативники пришли в кабинет Петренко и перенесли его мебель к майору. Настал ответственный момент. Мухомор, стоя в опустевшем кабинете, сказал подчиненным напутственное слово:
– Еще раз напоминаю, мебель, стоящая внизу, доставлена нам из-за границы. С импортными вещами надо обращаться очень аккуратно. Следите за тем, чтобы ни одна царапина не повредила полировку.
– Не волнуйтесь, Юрий Саныч, – сказал Дукалис.
– Сделаем все, как надо, – заверил шефа Волков.
– Я в академии грузчиком подхалтуривал, – произнес Ларин. – Опыт есть.
– И не с такими тяжестями приходилось сталкиваться, – поддержал коллег Соловец.
Мухомор посмотрел на майора:
– Будешь ответственным за это дело.
– Слушаюсь, Юрий Саныч.
Оперативники направились на лестницу.
– Я не знал, что ты грузчиком халтурил, – сказал Соловец Ларину.
– Было дело. Но долго не выдержал, через месяц сломался.
– Ничего, надеюсь, следующий раз придется этим заниматься не скоро.
Милиционеры спустились в вестибюль и приступили к транспортировке белорусской мебели. Двадцать минут спустя шесть стульев и стол заняли место в кабинете Петренко. За работой оперативники согрелись и уже не замечали царившего в отделении холода. Мухомор между тем продолжал оставаться в пальто. Подполковник велел снять со стульев целлофан и поставить в привычном порядке. Когда указание было выполнено, подполковник прошелся по кабинету, любовно поглаживая стулья по спинкам.
– Хорошо, – сказал Петренко, – до обеда все свободны. Напоминаю, в пятнадцать часов совещание.
– Помним, Юрий Саныч, – кивнул Дукалис.
Оперативники направились к выходу.
– Олег, задержись, – обратился Мухомор к Соловцу. – Вот какое дело, – сказал подполковник, когда они остались вдвоем, – сегодня к нам заедет Федор Степаныч, мне нужно с ним кой-какие вопросы обсудить. Я подготовил для него квартальный отчет.
– Так.
– У тебя в кабинете есть новая папка?
– Найдется, Юрий Саныч.
– Дам тебе отчет, подшей его в папку нового образна, а то эта совсем некрасиво смотрится. – Мухомор вынул из сейфа и передал Соловцу квартальный отчет.
– Хорошо, товарищ подполковник.
Выйдя из кабинета, майор направился выполнять задание шефа. В кабинете Соловец нашел в шкафу новую папку, подшил в нее квартальный отчет и положил в сейф. Ключ от сейфа майор сунул в карман брюк.
В кабинет заглянул Дукалис:
– Пошли пожуем, Георгич.
– Пошли.
Соловец и Дукалис вышли в коридор, где находились Ларин и Волков.
– Куда пойдем? – обратился к коллегам Соловец.
– На угол, куда же еще, – сказал Волков.
– Пошли, – согласился майор.
На углу находилась столовая, куда милиционерьь обычно заходили в обеденный перерыв. Они вышли на улицу. Морозный воздух волной накатил на офицеров.
– Холодина! – поежился Дукалис.
Легче всех был одет Ларин, черное осеннее пальто едва согревало оперативника. Стуча зубами, он поднял воротник и ускорил шаг.
– Дай сигарету, Георгич, – сказал Волков.
Соловец полез за пачкой в карман. То, что случилось дальше, он впоследствии назовет несчастным случаем. Вынимая из кармана сигареты, майор уронил ключ от сейфа в глубокий сугроб.
– Черт подери! – выругался Соловец.
– В чем дело, Георгич? – спросил Дукалис.
– Ключ уронил.
– Какой ключ? – поинтересовался Волков.
– От сейфа.
– От нашего?
– От какого же еще?!
Соловец окинул глазами сугроб и начал шарить в нем руками. Коллеги присоединились к майору. Один Ларин, стоя в стороне, молча наблюдал за товарищами.
– Ты чего стоишь, Андрюха? – спросил Соловец.
– У меня перчаток нет.
– Вечно у тебя отговорки.
Несколько минут поисков ничего не дали.
– Да… – произнес Соловец, стряхивая снег с колен.
– Вот что, Георгич, бросай это дело, – сказал Ларин, – надо сходить к Чердынцеву за металлоискателем.
Оперативники переглянулись.
– А ведь Андрей прав, – заметил Дукалис.
– Да, без металлоискателя здесь делать нечего, – согласился Волков.
– Пошли, – сказал Соловец.
Оперативники вернулись в отделение и подошли к вахте, где сидел майор Чердынцев. Он уплетал бутерброд, запивая чаем из термоса.
– Боря, где у тебя металлоискатель? – спросил Соловец.
– А зачем он вам?
– Потеряли кое-что в сугробе, – объяснил Дукалис.
– Деньги, что ли? – Чердынцев откусил бутерброд и отхлебнул чай.
– Боря, кончай разговоры, давай прибор, – сказал Соловец.
Вздохнув, Чердынцев поставил кружку на стол.
– Сейчас поищем, – произнес он и, нагнувшись, начал рыться под столом. – Был где-то здесь.
Наконец металлоискатель нашелся, Чердынцев положил его на стол перед оперативниками.
– Только с возвратом, – сказал он.
– Вернем через пять минут, – заверил коллегу Дукалис.
Милиционеры направились на улицу.
– С металлоискателем мы его быстро найдем, – сказал Волков.
– Это точно, – согласился Соловец.
Оказавшись на улице, оперативники зашагали в сторону сугроба, где был потерян ключ. То, что милиционеры увидели минуту спустя, заставило их замереть и молча переглянуться. Там, где еще недавно находился сугроб, тянулись следы снегоуборочной машины.
– Вон он! – крикнул Дукалис, показывая рукой на грузовик, поворачивавший на Большой проспект Васильевского острова.
– Черт побери! – выругался Соловец.
Пока милиционеры ходили за металлоискателем, снегоуборочная машина убрала сугробы возле "конторы". Снег перекочевал в грузовик, шедший следом.
– Все из-за тебя, Андрюха. – Соловец посмотрел на Ларина.
– Я, как всегда, крайний, – махнул рукой Ларин.
– Что теперь делать? – обратился к коллегам Дукалис.
– Надо догонять, – сказал Волков.
Соловец моментально принял решение.
– Значит, так, – сказал он. – Слава, дуй за машиной, а мы пойдем сообщим с дежурного пульта по всем постам.
Сказано – сделано. Через пять минут оперативная бригада рванулась в погоню за злополучным грузовиком. Со включенной мигалкой и сиреной милицейский "уазик" помчался по морозным улицам Санкт-Петербурга. За рулем был шофер Витя.
– Ничего, Георгич, не расстраивайся, – приговаривал Дукалис.
– Через пару кварталов мы его сделаем, – поддержал товарища Волков.
– И не таких догоняли, – согласился Ларин.
– Следите за дорогой, – посоветовал коллегам Соловец.
С Большого проспекта погоня переметнулась на Смоленскую набережную, а затем на улицу Кораблестроителей. Наконец спустя пятнадцать минут милицейский "уазик" перегородил путь грузовику со снегом. Оперативники подбежали к кабине машины.
– ткрывай! – крикнул Соловец, показывая удостоверение.
Водитель, мужчина лет тридцати пяти, с крупным лицом, коротко стриженными черными волосами и сигаретой во рту, испуганно посмотрел на воинственно настроенных офицеров.
– Вы чего, мужики? – спросил он.
– Открывай! – повторил Соловец.
Водитель открыл дверь кабины.
– Майор Олег Соловец, Уголовный розыск, – представился милиционер.
– Евгений Качанов, – сказал человек за рулем.
– Вот что, Евгений, в снег, который вы убрали, попала ценная вещь.
– Что?
– Необходимая нам вещь. Мы должны ее найти.
Качанов поморщился, пытаясь понять, что происходит.
– Какая вещь?
– Ключ от сейфа.
– Да вы что, издеваетесь? – возмутился водитель.
Соловец решил ничего не объяснять человеку за рулем.
– Евгений, снег придется вывалить.
– Вы с ума сошли!
Раньше всех терпение лопнуло у Дукалиеа. Оперативник выхватил пистолет и потряс им перед лицом Качанова.
– Делай, что тебе говорят! – рявкнул старший лейтенант.
– Хорошо, хорошо,
Соловец оглянулся по сторонам. Вокруг лежал заснеженный спальный район.
– Поезжайте за нами, – сказал майор водителю.
– Ты что задумал? – спросил его Волков.
– Я знаю один пустырь на соседней улице, там и вывалим.
– Правильно, – согласился Ларин.
– Я сяду к вам в кабину, – сказал Качанову Соловец.
Майор сел рядом с водителем, оперативники погрузились в "уазик", грузовик последовал за милицейской машиной. Минут через семь "уазик" затормозил возле большого пустыря, за которым начинался Финский залив.
– Вываливайте здесь. – Соловец показал рукой папустырь.
– Прямо здесь?
– Да.
Качанов развернул грузовик, поднял кузов, и снег с шумом высыпался на пустырь.
– Что дальше? – поинтересовался водитель.
– Можете ехать, – ответил Соловец.
Пожав плечами, Качанов завел мотор и покинул пустынную набережную.
Оперативники остались одни с грудой снега, лежавшего перед ними. Холодный ветер гулял по набережной, пронизывая милиционеров до костей. Ледяная пустыня залива простиралась до горизонта.
– Да, дела… – произнес Дукалис.
– И как тебя угораздило, Георгии? – вздохнул Волков.
– Задал ты всем работу, – грустно улыбнулся Ларин.
– Отставить разговоры, – прервал коллег Соловец. – За дело.
Оперативники принялись разгребать снег. Ларин держал в руках металлоискатель, пытаясь определить, где находится ключ. Несколько раз милиционерам попадались металлические предметы, не имевшие отношения к объекту их поиска. Дукалис вытащил из-под снега звонок от велосипеда.
– Это еще откуда? – удивился оперативник.
Волков нашел гаечный ключ.
– Десять на двенадцать, – сказал старший лейтенант.
– Ценная находка, – заметил Ларин.
– Отдай Вите, – посоветовал Соловец.
Волков протянул гаечный ключ шоферу Вите, стоявшему рядом и наблюдавшему за действиями оперативников.
– Спасибо, – сказал водитель, – в хозяйстве пригодится.
Ларин обнаружил в снегу старый механический будильник. Он потряс часы, пытаясь определить, работают ли они.
– Сколько тут всякой дряни, – произнес капитан.
– Выброси ты их, – посоветовал Соловец.
– У моей бабушки такие были, – сказал Волков. – При переезде потерялись.
Металлоискатель переходил из рук в руки. Оказавшись у Дукалиса, прибор отчаянно запикал.
– Что-то есть, – сказал оперативник.
– Давай посмотрим. – Соловец начал разгребать снег руками.
– Смотри, кольцо. – Дукалис показал на кольцо, появившееся в снегу. – У тебя ключ на брелке сидел?
– Да, только кольцо было поменьше.
– Сейчас посмотрим.
Дукалис с силой дернул кольцо, оно оказалось у него в руке после глухого щелчка. То, что увидел оперативник в следующее мгновение, заставило его похолодеть и на пару секунд потерять дар речи. В руке старшего лейтенанта было кольцо ручной гранаты. Еще секунда понадобилась офицеру, чтобы прийти в себя.
– Атас, мужики! – крикнул Дукалис. – Граната!
Милиционеры поняли, что произошло, и бросились
врассыпную. Отскочив на несколько метров, они упали в снег. Мгновение спустя раздавшийся взрыв эхом прокатился по спальному району.
Оперативники лежали в снегу, не решаясь поднять головы.
– Твою мать… – наконец произнес Дукалис.
– Откуда она там? – посмотрел на коллег Волков.
– Подбросил кто-то, – произнес Ларин.
– Вот что, мужики, на сегодня поиски ключа прекратим, – сказал Соловец.
– Куда сейчас? – спросил Витя.
– Давай в "контору", – ответил майор.
– Оперативники поднялись и осмотрели место происшествия.
– Хорошо, что граната была наступательная, – заметил Волков.
– Почему? – поинтересовался Дукалис.