- Ой, не желаю никому зла, но значит, вы до нас доберетесь очень нескоро, - опять блеснули красивые зубы: - А правильнее, ха-ха, никогда.
- Вы выросли в этом городе, Маша?
- Нет. Я выросла в столице губернии. Там же закончила университет. Журналистику. Жила с дедушкой и бабушкой. Мама давно вторым браком в Москве, папы нет на свете. И когда мои старики умерли - почти в один год - присмотрела этот городок, где дешевле и можно завести свое дело.
- Квартиру продали?
- Четырехкомнатную, в сталинском доме. А здесь - однокомнатная, мне больше зачем? - прокурор кивнул, она договорила: - Половина времени на работе, досуг - здесь в кафе, - и улыбнулась с оттенком смущения.
- Судя по количеству рекламы в вашей газете, коммерчески вы неплохо движетесь?
- Неплохо. А как движется дело с убийством священника?
Прокурор усмехнулся, вспомнив газетную публикацию.
- И завтра появится: "По сведениям от информированного источника из нашей городской прокуратуры…"
- Напишем: "По некоторым данным…". И потом, мы можем с пользой для обеих сторон обмениваться информацией.
- На что вы меня толкаете?
- Виктор, не упрямьтесь. Мы опросили прихожан, соседей его по подъезду. Сэкономите время, при вашей нехватке кадров.
Пришла мысль - некоторой информации полезно дать "утечь".
- Священник помешал при попытке ограбления церкви.
- Там есть, что грабить?
- Есть дорогие иконы.
- Иконы были "заказаны"?
- Почти что наверняка.
- Однако преступники ничего не забрали, - ее голос прозвучал намеренно утвердительно.
- Значит, вы расспросили дьякона. Ну, собственно, мы с него подписку о неразглашении не брали. Да, кто-то спугнул преступников.
- Могу добавить: две иконы пятнадцатого века, ярославская школа.
Сразу мелькнула мысль: "Дьякон не знал о третьей иконе? Покойный священник сказал ему о двух и не сказал про очень старинную псковскую? Это почему?"
- Прихожане, которых мои сотрудники опрашивали, считают, что батюшка не мог открыть дверь незнакомым людям. Дверь после службы, когда задерживался, он запирал. В двери есть глазок, с улицы над входом яркий фонарь - закрытый, лампочку с него не свинтишь.
- А многих прихожан опрашивали?
- Не очень многих. Но свидетели важные. Там несколько бабушек, проживающих поблизости, которые на все службы ходили, со священником общались. Эти всё знают.
Сейчас их взгляды часто пересекались, и он вдруг почувствовал в глубине ее глаз контролера, следящего за его впечатлениями.
- Что еще они знают?
Опять за спиной у прокурора раздались голоса входящих - публика прибывала, Маша, поверх его головы, поздоровалась с кем-то.
- Еще?.. Батюшка жил один в небольшой городской квартире. А месяца уже полтора, когда стало тепло, засиживался допоздна в своей задней комнатке в церкви. Его ведь садовой лопаткой убили, верно?
- Вот об этом писать не надо, - прокурор, чуть досадуя, поиграл по столу пальцами: - Милиции следовало все-таки взять с дьякона подписку о неразглашении.
- Он, как мне сказали, безобидный молодой парень.
- Это мы тоже выясним.
- Обещаю, что про лопатку не будет пока ни строки. Со мной можно дело иметь, прокурор?
В ее зрачках заиграли крошечные бесята.
- И даже хочется.
Подошла и поцеловалась с Машей девица в пестрой рубахе и джинсах с дырками у колен. Еще какая-то в одежде "отвязанная" атрибутика… однако чистое всё - даже края белых у рубахи рукавчиков.
Серые большие глаза под высокими бровными дугами уставились на него:
- Ой, а вы наш новый прокурор! Мочить будете? Могу порекомендовать отличный недалеко отсюда туалет. Или, как там в Москве у вас говорят - сортир.
Нагловатая морда, хотя симпатичная, приятно подросткового стиля.
Девица хлопнулась на стул напротив и в задумчивости взглянула сначала на бокал пива Виктора, потом на Машин с вином.
- Яна - художник газеты, - представила та, - дизайнер, фотограф и всё на свете, очень талантливый ребенок.
- Я не р-ребенок! - рычание прозвучало скорее радостно, чем агрессивно, и сразу последовало тихо-задумчиво: - Чего б это кинуть внутрь, чем успокоить душу?
Манера разговаривать не очень считаясь с собеседником проявила себя и дальше, не решив алкогольную проблему, она спросила серьезным, как показалось, тоном:
- Вы верите в справедливость, прокурор? - и тут же: - Или, по-вашему, это детский вопрос?
- Какой же он детский, справедливость - фундаментальное понятие, без которого человеческие отношения не развивались бы дальше биологических.
- Зато сейчас прекрасно обходятся без такого понятия, я постоянно сталкиваюсь.
- А я ни разу не сталкивался с человеком, которому неизвестно понятие "несправедливость".
- Доказательство от противного?
- Вроде того. А что касается веры, она здесь вообще ни при чем. Верить в факт присутствия в человеке базовых представлений не нужно - они просто есть. Другое дело - справедливость как человеческая практика - она зависит от нас.
- От нас?! - Яна уткнула в него взгляд как в маленького ребенка. - Там в Москве сидит несколько пацанов, и только от них всё зависит, и на нас им - ть-фу!
Ответ понравился близкому кругу сидящих, а прокурор почувствовал себя в неуютном одиночестве.
Но разговор резко сдвинулся в философскую плоскость и открылись дебаты - а что есть вообще такое "мы"?
И очень скоро - как это "мы" способно влиять на нас же самих.
Прокурор, испытав облегчение, решил не вмешиваться, а подождать затишья.
Оно скоро и наступило - оттого что эта же самая Яна разрушила диспут, объявив: ей нужны два помощника, готовить на всех салат.
Однако не преминула, уже отойдя от их столика, повернуться и погрозить прокурору пальцем.
- Инфанта террибл, - вздохнула Маша с интонацией неизбежности.
Выбран правильный адрес - дорогой ресторан.
И хозяин-кавказец оказался на месте.
Охранник было начал подозрительно осматривать, но помогла элементарная психотехника - по сути, разговорный гипноз.
А теперь на него смотрят восточные глаза.
Уже не на него, а на кольцо с камнем.
Он не просит снять кольцо с пальца, значит, понимает "правила игры".
- Шесть карат. Если пройдем эту сделку, смогу предложить еще, и поинтересней.
- Сколько за него… хотите?
Хорошо, псиполе работает: сукин сын захотел сказать "ты", но спасовал, обломился.
- Половину цены ломбарда, но при условии, что быстро будет паспорт. И пять тысяч аванса сейчас. Рублей.
Нечего раздумье изображать - заметно же, что понравилось.
- Камень как будем проверять?
- Напротив ресторана - сквер. Получу деньги и паспорт, отдам кольцо, на время проверки посижу с вашими ребятами.
- Договорились. Фото передай через охранника, - это уже другое "ты", с партнерской улыбкой и протянутой рукой, - рядом в ателье срочно сделают. Поселковая прописка из соседнего района пойдет?
- Пойдет.
- Тогда завтра днем. Приходи, дорогой, в двенадцать. Покушать сейчас не хочешь?
- Отметим завтра.
- Вы обещали рассказать про Черный лес, Маша.
- О, история очень странная. Вам принести еще пива?
Прокурор решил сделать паузу.
Она подумала.
- Черный лес имеет большую историю, - еще подумала… - Но когда-то не было никакого Черного леса: липовая аллея от дороги к усадьбе - старый каменный помещичий дом со вспомогательными постройками, поля вокруг. Но при вас Черный лес уже был.
- Да, и мы в детстве иногда ходили играть в то место старого дома. Я хорошо помню заросшие рвы геометрически правильных контуров. Тянула таинственность следов прошлого, дети всегда большие фантазеры… хотя, что я вам говорю, детство к вам ближе.
Она в ответ качнула веками "мерси", но с грустью:
- Детство и от меня уже в неприятной далекости.
И сразу перенастроилась.
- Заросшие рвы, они ведь от фундаментов?
- Н-да… то есть, конечно, от фундаментов.
- Зачем уничтожать хороший каменный дом, вспомогательные к нему постройки, да еще вместе с фундаментом. Это же немаленький труд, а? Я уже не говорю о самом уничтожении хорошего еще хозяйственного объекта.
Виктор тут же вспомнил известный рассказ Шукшина и привел его в качестве аргумента:
- Помните, у Василия Макаровича, поддатый бригадир сносит неработающую церковь "на кирпич". У нас сколько дури подобной было?
- Я по Шукшину курсовую писала. Вы очень к месту пример привели, но важное кое-что забыли.
Прокурор вопросительно поднял брови.
- Помните, не вышло ничего у этих дураков со старой кирпичной кладкой?
- Да, только развалили верхнюю часть несколькими большими кусками.
- Вот. И одно дело, зацепив тросами, трактором дернуть, а другое - уничтожить целый комплекс до нулевого уровня включительно.
Виктор сразу, соглашаясь, кивнул - права, несравнимые случаи.
- И наконец, церковь при коммунистах была вражьей силой, а функциональные помещения, в которых работал Институт и жили люди, зачем подвергать уничтожению вместе с фундаментом?
- Какой институт, Маша?
- А-а, интересно? - она сделала паузу, и прокурор понял к чему.
- Постараюсь, со своей стороны, не остаться в информационном долгу.
- Институт по изучению физических аномалий. Считался каким-то академическим филиалом и формально занимался землетрясениями, ураганами и прочим, чего нет или почти не было в России.
- Хочется прямо так и спросить: а на самом деле?
- На самом деле финансировался НКВД, штат сотрудников по именам и званиям был законспирирован. В 37-м все документы по нему были уничтожены, а все строения срыли до основания. Нам удалось опросить нескольких "местных", которые тогда были детьми, по их свидетельствам трудились над уничтожением более сотни солдат, и целых два месяца; особую охранную зону вокруг объявили, со стрельбой на поражение в нарушителей.
- Так, но "гвоздь программы" не понимаю в чем.
- "Гвоздь" связан со специалистами Института.
- Ну, раз 37-й…
Виктор не стал договаривать, история слишком понятная - массовые репрессии, только расстрельных приговоров около четырехсот тысяч.
- Нет, не так всё просто. Спецотряд был должен забрать всех сотрудников Института скопом. Прибыл ближе к вечеру, дали приказ собрать к утру в дорогу только самое необходимое. Расставили плотно посты. А утром, когда настало время поднимать людей, обнаружили, что их просто нет. Вещи, пищевые продукты - все на месте. Людей - ни одной души.
- Непонятный побег?
- Во-первых, непонятно как. Во-вторых, за ночь далеко не убежишь, тем более, были и пожилые люди. Прибавьте сюда телеграфную связь, да и телефонная в то время налажена неплохо была, а в системе НКВД все виды связи особенно быстро действовали. Железнодорожные станции контролировались. В лесах тоже надолго не укроешься, они тут, кстати сказать, небольшие, идут вперемежку с полями.
- Маша, а насколько достоверно само исчезновение?
- В городе еще немало старых людей, чьи родители были всему свидетелями.
- Все-таки это уже не прямое свидетельство, а слух. Дальше, как я догадываюсь, на этом месте стал расти Черный лес. Люди ушли под землю. Люди-деревья, да? Этого нет у Стивена Кинга?
В заведении вели себя по-свойски, почти по-домашнему: переговоры между столиками слышались постоянно, а вмешательство в чужой разговор считалось естественным именно потому, что чужим здесь ничто не считалось. И крупный мужчина, устроивший раньше дискуссию о справедливости и о том, кто "мы", повернул стул в их сторону:
- У Стивена Кинга нет, а вот у великого философа Николая Лосского кое-что есть.
- Борис, - быстро представила Маша, - ведет у нас раздел научной и познавательной информации.
Тот улыбчиво кивнул и осведомился, известна ли Виктору фамилия Лосский.
- Работ его не читал, а фамилию, да, слышал от своего культурного очень приятеля. Он в московской прокуратуре экспертом по художественным произведениям работает. Правильнее сказать, подрабатывает, а вообще - доцент МГУ. Этот Лосский действительно великий философ?
Сразу несколько голосов подтвердили, и Виктору сделалось неловко от своих недостаточных знаний.
- Причем философ строгий, - продолжил Борис, - очень не любивший произвольных суждений, всякой безответственной мысли.
Он совсем повернул стул в их сторону, а из-за другого столика успели сообщить:
- К тому же, Лосский был превосходный логик.
- Верно-верно. А среди многих проблем, которые он рассматривал, есть и такая: насколько сознательное и психическое присущи природе вообще, а не только человеку и высокоразвитому животному миру. И именно логическими построениями Лосский приходит к выводу: и сознательное - разной степени глубины, и психическое - тоже различающееся глубиной и разнообразием реакций, должны быть крайне распространены в природе. Если говорить очень коротко, из его работ следует наличие психоидных и сознающих субстанций. Или сущностей, как их иногда называют. Они чрезвычайно разнообразны по силе, свойствам, моральным характеристикам.
- Но ниже человека, - добавил кто-то, пока "докладчик" отвлекся допить свой бокал.
Борис, еще не допив, остерег поднятым вверх указательным пальцем…
- "Ниже человека" - это, во-первых, какого? Могут быть и повыше. А во-вторых, сила сущностей, которых по старинке еще называют демонами, бывает и незначительной и очень большой. Возьмите, к примеру, того же Азазелло - самый древний дух из известных средиземноморским цивилизациям и самый могущественный.
Виктор удивился, однако не он один - два голоса спросили наперебой:
- Так это не выдуманный… не самого Булгакова персонаж?
- Конечно, нет.
Тучному Борису совсем не хотелось подниматься со стула, он красноречиво помотал пустым бокалом:
- Так что, рассказывать?
Жест поняли.
И поторопились исполнить.
Одобряя такую ретивость, докладчик не стал тянуть:
- К слову, Булгаков в своем "Мастере" вообще не использовал ничего случайного. Но, Азазелло! Демон пустыни. Демон над демонами. Да будет вам известно, когда совершался обряд отпущения грехов и черного козла изгоняли в пустыню, то приговаривали: "Для Азазелло, пусть его возьмет Азазелло". Обряд этот совершался издревле, он едва ли не самый ранний, и совершался он не только среди иудеев. Азазелло очень боялись. Считалось, что человек, встретивший Азазелло, мгновенно погибнет. Тем не менее, некоторые маги добивались с ним встречи.
- С какими целями? - раздался совсем молоденький голос.
- Ну, милый мой, с теми же, с которыми хотят приблизиться к сильным мира сего - ничего нового. Только вот, легенды гласят, этих магов потом больше никто не встречал. Известно также, что Азазелло носил одежду из козлиных шкур и голову козла на плече. Силой, не только демонической, но и физической, обладал сверхогромной.
"Там чудеса, там леший бродит, - повернулось в голове у Виктора, - русалка на ветвях сидит". Кстати, давно хотелось узнать, почему это водообитающее существо вдруг на дерево лезет - чего ей там? И залезать с хвостом очень трудно.
Нашлись еще знатоки, заспорившие о демонах, сущностях - хороших-плохих - и философах "с именами", вполне допускавших такие в природе явленья.
- Так, люди! - голос Маши прозвучал командой на построение. - Жду завтра от всех, кто раскрывал рот, предложений по публикациям.
И вернулась к Борису:
- Помнится, когда-то ты рассказывал мне немного об этом и сообщил, что Лосский допускал некую психо-сознательную деятельность даже у минералов.
- Молодец, хорошо запомнила. Как раз могу тебя предуведомить, что начал подготовку серии материалов о минералах. Они - основа основ природы.
- Очень интересно, даю зеленый свет. Только объясни сейчас, что значит - "основа основ".
- Молекулярные структуры оказываются устроенными в подобии с кристаллами, и это касается всей живой материи.
- Не с кристаллами, Боря, а с так называемыми кристаллическими упаковками, - в нескольких шагах от входа стоял молодой человек в модном темном костюме с хорошо подобранными рубашкой и галстуком, отличавшийся этим от помещавшейся здесь разношерстной компании.
Многие голоса поприветствовали явившегося, из них Виктор узнал имя - Макс.
А пока тот шел к их столику на приглашающий жест Марии, она сообщила:
- Директор нашего элитарного колледжа.
Удалось сделать первый и главный шаг в ситуации, которая сперва обернулась катастрофой, потом его сильной растерянностью, даже потерей самоконтроля.
От ощущения всего вместе вспыхнула злость на самого себя.
Сейчас всё установилось и выстроилось: злость обернулась требованием.
Возмездия.
Его главной теперь обязанностью.
Даже больше - действием по удержанию мира.
"Атлант" - это символ, указание человечеству, что каждый может вдруг стать востребованным.
…
Попались два парня восточного облика:
- Подскажите, где тут снять недорогую квартирку на несколько суток?
- Какой профиль у вашего колледжа?
- Физико-математический.
- Максим уже в двадцать четыре года стал кандидатом наук, - дополнила Маша.
- Да, я физик-теоретик, но в последние три года увлекся педагогикой. Знаете, каждый выпуск нашего колледжа уже дает нескольких талантливых ребят для университетских физматов. А сколько будет за двадцать лет? Разве их совокупные результаты можно сравнить с моими индивидуальными, останься я в физике как исследователь?
- Ох, подвижник ты наш, - прозвучал голос Бориса с ироническим очень оттенком.
Из ответа Виктор понял причину:
- Не завидуй, Боря. Во-первых, ты сам из Марии Александровны лопатой гребешь.
- Не бедствует, - с доброжелательной улыбкой подтвердила та.
- Во-вторых, я собирался бескорыстно растолковать тебе - что такое кристаллическая упаковка.
Раскаянье пришло не медля:
- Прости. И чего я схамил? Затменье нашло.
- В третьих, у меня еще есть интересная информация.
Стул одним рывком придвинулся к их столику.
- Сперва о кристаллах.
- О’кей. Один американский физик, фамилию я тебе потом сообщу, принес студентам кристалл, предложив каждому подержать в руках и мысленно спросить: "Откуда ты родом?". А через минуту, если что-нибудь придет в голову, написать на бумажке. Шестнадцать из девятнадцати написали "Бразилия".
- И попали?.. Любопытно, да, очень. Давай вторую информацию.
Молодой директор колледжа взглянул на прокурора, как на новенького, и начал со слов для него:
- У нас есть кружок индивидуального творчества, возник благодаря Марии Александровне.
- Не преувеличивай.
- Нет, именно вы натравили нас на Черный лес и этим дали толчок всему остальному.