Матери записку передадите? Я один у нее. Что мне? Вышка? Я понимаю, что суд решит. Вы бы мне честно сказали. Закурить не дадите еще?
- Углы, Георгич, он, конечно, здорово сгладил.
- А ты что хотел, чтоб он в убийствах признался? А так вроде как неосторожное или при превышении пределов самообороны. Я никогда не поверю, что добровольно на плаху пойдут.
Дело даже не в этом, Я ночью до Сибири дозвонился. У них там день. Вышел на хозяина зоны, где он сидел. Помнишь, он про Максимова упоминал? Так тот не от туберкулеза помер, а погиб при весьма загадочных обстоятельствах - на лесоповале деревом придавило. И в паре он работал как раз с Ветровым. Дерево на спину упало Максимову, а пробита голова была. Но шума там не поднимали. Погиб и погиб. Так что причин грохнуть обоих у Ветрова предостаточно было. Если что, может история с лесоповалом всплыть, вернее, с Максимовым. Да и по нам он не с испугу палил. Про собаку не знаю, может, соврал, может, нет, но, в принципе, такое могло быть. А вот насчет того, что нормальный человек, в зону случайно попавший, становиться ненормальным, это он прав. Ночью Миша к нему в адрес заехал и квартиру обыскал. Пока неофициально. Он там одну вещицу нашел - лентяйку, пульт от дистанционного управления видеомагнитофона "Шарп", А "Шарп" у директора ушел. Вероятно, Ветров его и обнес, потому что без денег оказался, хотя информацию о директоре действительно для кого-то собирал. А про то, что ему кто-то позвонил и попросил на заводе больше не появляться, это он придумал. Надо же как-то обставляться. Вот так. Не знаю, насчет пистолета соврал или нет.
- Кажется, ориентировка была, можно посмотреть. Принеси сводки.
Кивинов сходил в дежурку и взял папку с ориентировками.
- Так. - Соловец пролистал несколько страниц. - Вот что-то похожее: "Такого-то сентября в подъезде дома № 9 по пр. Суслова уснул при неизвестных обстоятельствах следователь по особо важным делам Лукьянов В.М. В органах с 1982 года, по службе характеризуется положительно. Проснувшись, обнаружил отсутствие пистолета Макарова № 1985 и одной обоймы с восемью патронами. На розыск пистолета прошу ориентировать…"
- Секунду, Георгич, объясни-ка в целях общего развития, что значит "уснул при неизвестных обстоятельствах"?
- А это то значит, что написать про то, как он нажрался и пушку проворонил, никто не разрешит. Эти ориентировки сейчас пресса читает. Похоже, Ветров не соврал. Ну, ладно, спать хочется.
- А может, по двести грамм в подвальчике? Там бар открылся.
- Нет, я хотел ремонт дома поделать.
- Ну, давай.
- Ты следователя на Ветрова вызвал?
- Да, на очереди стоим. Проблема с документами может быть. Он ведь официально умер. Я, правда, в информационный центр позвонил, там его пальцы должны быть, обещали сегодня ксерокопию сделать. Все равно, надо проконтролировать, чтобы его не отпустили. Черт, приемник-распределитель для БОМЖей закрыли демократы, а то б мы его туда определили.
Вошел проснувшийся Петров.
- Доброе утро, - зевнул он.
- Миша, - сказал Соловец, - мы спать пошли - в вечер ты. Спонсоры обещали факс сегодня привезти, открой им дверь.
- А что такое факс? - спросил темный Петров.
- Это штука такая, от английского слова "фак" - трахать, - ответил Кивинов. - Как зачешется - можешь попробовать.
- Ух ты! Здорово! Это что ж баба резиновая, что ли?
- Нет, Миша, это именно факс.
Глава 4
Кивинов стоял в подземном переходе метро и пережидал дождь. Тут был свой микромирок. У стены сидел паренек и бренчал на гитаре песни Цоя, плюс напротив, заглушая его своими фальшивыми звуками, играл на гармошке ветеран. Подвыпивший майор выводил с платформы девицу в желтых лосинах, размахивающую банкой с пивом. Нищий бомж, подойдя к урне, осмотрел ее, извлек пакет из-под кефира, разорвал его, облизал и пошел дальше. Пообедал. Тут же торговцы газетами, бананами, тряпками. Рядок ларьков. Два наркомана явно под хорошей дозой, взявшись под руку, ползли от стены к стене. Неподалеку суетился и продавец травки, озираясь по сторонам. "Быстро, быстро, не задерживайся, получил, отвали. Нет, баяна нет." Кивинов достал "Салем". Все тот же дареный. "Тут не курят", - заметив его, предупредил постовой. Кивинов убрал пачку. "Это точно, тут не курят, только обкуриваются". Он поднялся наверх и, подняв воротник, быстрым шагом пошел в отделение.
Ишь ты, как Эдик Воронцов засуетился - что за стрельба, что за заморочки? Три раза звонил. Видно, хорошо он там окопался, марксист-ленинец. Идейным ведь был в институте, где ж идеи? На каком же он сейчас уровне, как Ветров говорил? Явно не дирижер, тем более, не композитор. Музыкант, похоже, Балдинг, вообще, ноты переворачивал, а Ветров пол в оркестре подметал. Да, наверное. И ведь точно, один уровень рушится, зато другие остаются. Нового Балдинга или Ветрова найти не проблема, только свистни. Мафия-паутина. Но Эдику насолить очень хочется. Коммерсант липовый. Эта жилка коммерческая у него со стройотряда институтского осталась, когда он ребят гнилым мясом кормил да вкалывать заставлял по двенадцать часов даром, а сам с директором в тачках разъезжал.
Вожак комсомольский, комиссар. А что потом пол-отряда в больницу угодило, это происки империалистов, Олимпиада, отравленные продукты. А Колька Иванцов так инвалидом и остался, когда вырубился в поле от усталости, а ему комбайном по ногам. К Кольке все тогда домой ходили, кроме этого, вожака. Колька сейчас корзины дома плетет, а Эдик в иномарке разъезжает, ой, простите, Эльдар, Эльдар Олегович. Воронцов.
Кивинов вошел в отделение.
- Толян, - заглянул он к Дукалису, - ты помнишь мне про девку говорил судимую, которая на работу пришла устраиваться, в проститутки? Ты с ней контакт не потерял?
- Ну что ты! У нас все зер гут. Я ее в "Карелию" пристроил, она там уже в авторитете.
- Отдача-то есть?
- А то. Помнишь, квартирников взяли в Московском районе? Она помогла. Ты только не брякни кому. А то прибьют Юльку. Она тоже по ниточке ходит.
- А мне с ней встречу можешь устроить?
- Зачем?
- Хочу попросить поработать в одном месте по ее профессии. Как Думаешь, согласится?
- Смотря что за место и смотря зачем работать.
- Давай так: ты ее пригласи, вместе поговорим. Добро?
- Ладно, мне не жалко. Только не в отделении.
- Ну ты сам решай, я у себя.
Кивинов вышел. Он и сам еще толком не представлял себе, что может узнать Юлька в офисе у Эдика, да и можно ли там что-нибудь узнать. Может, не стоит кашу заваривать? Хотелось бы Воронцова прищучить, конечно, но это же не моя работа, не мой участок. Правда, район наш. Ладно, пусть недельку покрутится, вынюхает что-нибудь - хорошо, а нет - так нет.
Дукалис, Кивинов и Юлька пили кофе в кафе-подвальчике неподалеку от отделения. Затемненные бра создавали интим, тихо играла "Европа-плюс". Посетителей не было, лишь одинокий пьянчужка вот уже полчаса мусолил рюмку с водкой, никак не решаясь выпить.
- Ничего пульхерия, раньше тут склад сантехники был, - читал познавательную лекцию Кивинов. - Плохо, эстрады нет с варьете, скучно.
- А плясал бы кто? Они и так скоро обанкротятся.
- Да мы бы с Толяном и плясали. В форме. Канкан. Все бы судимые сбежались, если, конечно, директор нам в валюте платил бы, то завсегда пожалуйста.
- И почему в ментуре все трепачи такие? Когда я садилась, тоже хохмач один был в отделении. Он всех задержанных на расстрел выводил. Набрал где-то холостых патронов, затаскивал арестованного за сарай и читал приговор, который сам и писал. Потом двух понятых приглашал, мужика к стенке ставил и стрелял. Представляете, что с задержанным было? Он это профилактикой называл. Ну, затем отпускал, конечно. Говорил: "Повезло тебе, промазал я, а дважды не расстреливают". Кончилось тем, что он из прокуратуры кого-то "расстрелял", перепутал с задержанным, которого тот в камере допрашивал. Хохмач!
- А что, плакать, что ли? Слушай, Толян, а может, рекламировать что-нибудь будем? Например, трусы на телевидении. У нас с тобой атлетические фигуры, прямо два Арнольда, хотя нет, я дохловат, а ты толстоват, не подойдет.
- Хватит хохмить, давай ближе к делу.
- Ну собственно, мы с Юлией уже обо всем договорились. Только смотри, - серьезно сказал Кивинов, - никуда не суйся, ты пришла по объявлению, хочешь подзаработать, желательно, в валюте, опыт есть. Им, я думаю, такие нужны. А дальше по обстановке - кто чем там дышит, кто бывает. Вряд ли тебя кто в офисе держать будет, но ты соври, что дома сидеть не можешь, мать больная. Есть там, наверно, какой-нибудь отстойник для девиц. Если что серьезно, сразу звони мне или Толяну.
- Сколько мне там торчать?
- Я думаю, двух недель хватит. Потом заболей. Лучше СПИДом. Шучу.
- И сколько я буду иметь за это?
- Юлечка, - вмешался Дукалис, - ты наступаешь нам на больную мозоль. Вопрос финансирования подобных мероприятий всегда стоит в МВД очень остро. Я могу обещать тебе пока горячий поцелуй и маленькую кружечку пива. Ну само собой, наше живейшее участие в твоей дальнейшей карьере.
Юлька вздохнула.
- Ладно, что с вас, убогих, возьмешь? Потом как-нибудь сочтемся. Ну, я пошла. Завтра туда. Пока, целоваться не будем.
- Сразу звони, - напомнил Кивинов. - Странно, - обратился он к Дукалису, когда Юлька вышла, - мы вроде борцы с преступностью, и с проституцией в том числе, а сами же ее толкаем в пекло. Неприятная сторона нашей работы. Ей бы замуж, детей, а она болтается по хазам да притонам, ложится под каждого, а мы еще и поощряем. А что делать? Как говорил Горбачев, диалектика. Борьба с преступностью ее же собственным оружием.
Кивинов дежурил в вечер. Заглянул Соловец.
- Ну, как у нас?
- Да все спокойно, три хаты, пара гоп-стопов и один карман - все глухие.
- Да, повезло сегодня, не много. Давай, я домой, до завтра.
Кивинов взялся за ручку. На диване, свернувшись по-кошачьи, похрапывал Крылов. Юлька "работала" у Воронцова вторую неделю. Пока впустую. При встрече рассказала, что возят по адресам, потом расспрашивают, что в квартире. Платят мало. К Воронцову много публики наезжает, начиная с бойцов с бицепсами и кончая ОМОНовцами в форме. Тур-фирма поездки устраивает. Официально "Тыр-пыр сервис" занимается оптовыми поставками и покупками Перепродажа перепроданного. Контора богатая - есть компьютер, ксерокс, бухгалтерия. Радиотелефоны кругом. Впрочем, все это там Кивинов и сам видел.
"Жратвы надо купить, пожалуй, пока заяв нет, да чаю попить с Толяном". Кивинов вышел на улицу. Удивительно, но дождя не было. Универсам на территории 85-го отделения оказался закрыт, и Кивинов, перепрыгивая через лужи, отправился в другой, расположенный на земле соседнего, 84-го отделения. Народа было не очень много. Кивинов взял корзинку и уже было направился в зал, как тут перед ним мелькнуло знакомое лицо. Это был начальник 84-го.
Кивинов знал Колю или, если официально, Николая Ивановича с тех самых пор, когда тот еще работал простым опером. Потом представилась возможность, и Коля перешел на руководящую работу. Он был неплохим опером, но характера мягкого и сентиментального. Сейчас он стоял в стороне от расчетного узла, напряженно всматриваясь в зал. Кивинов подошел к нему.
- Привет, Коля. Ты, никак, кого пасешь? Помощь не нужна?
- А, Андрюха, здорово. - Коля протянул руку. - Да вот, несунов ловлю.
- Зачем? Рейд, что ли? Коля тяжело вздохнул.
- На последнем совещании пистон крутой вставили. В самом хвосте по раскрываемости находимся. Вот и приходится "палки рубить".
- Не понимаю.
- Ну что тут непонятного? - грустным голосом произнес Коля. - Универсам акционировался, то есть теперь это личная собственность граждан, а следовательно, в отношении любого, кто вынесет хоть коробок спичек, можно возбудить 144-ю. А в общем проценте раскрываемости абсолютно не важно, какая статья фигурирует. К примеру, совершается убийство, но если я, допустим, раскрою не его, а какую-нибудь кражу, процент-то останется все тем же. Так зачем мне напрягаться на убийство, когда я сейчас спокойненько несунов наловлю? Врубаешься? Как завал с процентами - я сюда.
- Врубаюсь. А что сам-то? Что, оперов нет или участковых? Постовых, в конце концов?
- Да ты понимаешь, - снова вздохнул Коля, - лучше уж я сам, оно как-то надежнее.
Кивинов понимал. Коля вследствие своей мягкости развалил работу в отделении и теперь, чтобы держаться на плаву, рубил палки на нечестных гражданах в универсаме.
- Ну и как успехи? Много поймал?
Да пока не очень. Но зато глаз набил. Несуна сразу определяю. Я же не всех задерживаю. Бомжей, например, жалко. Да они ничего и не выносят - в зале едят. Вон, смотри, один возле лотка с сыром трется. Смотри, смотри - хоп кусок в рот, только резинку с ценником тьфу. Я засекал как-то, он за пять секунд полкило сыра спокойно слопать может. Их я не задерживаю - людям тоже жрать надо. А вот кто может купить, да тащит, тех - святое дело. Смотри, тетка пошла, явно не на последние живет, а как озирается.
- Да она дочку свою потеряла.
- Ну, не она, так другая. Ворья много.
Кивинов помолчал.
- Коля, а чего ты в Главк не пошел? Ты же неплохой опер.
- А ты думаешь там палки не нужны? Помнишь Смирнова Витьку, ну, опера нашего. Так он в 44-й отдел, ну, этот, по раскрытию разбоев, перешел. Приезжает ко мне и жалуется, так, мол, и так, кручусь целый день, весь в мыле, раскрываю, а начальство все недовольно. Другие целыми днями в карты режутся, но они молодцы, только премии успевают получать, а я ни фига. Ничего не понимаю, говорит. А потом меня старый опер научил. Дурачок, говорит, у нас ведь никого не волнует, раскрываешь ты, не раскрываешь, бегаешь, не бегаешь - главное, в сводку попасть. Попал в сводку о раскрытии - молодец, не попал - плохо, а остальное все - туфта.
Коля на секунду замер, посмотрел в зал, а потом продолжил:
- Я тогда Витьке и говорю - в чем проблема? Давай, я тебя в каждое раскрытие пихать буду, мне-то что, жалко? Он, конечно, согласился. И стал я его во все наши раскрытия включать, даже, в хулиганства. Задерживают, к примеру, постовые хулигана, а я на телетайпе забиваю: "Такого-то такого-то 84-м отделением милиции при содействии оперуполномоченного 44-го отдела Главка Смирнова за совершение преступления, предусмотренного статьей 206 УК РСФСР, задержан гражданин Петров-Сидоров-Иванов." Да ты и сам понимаешь.
Кивинов кивнул.
- Витька, конечно, доволен был. Он и в раскрытии краж участвовал, и грабежей, и наркоманов ловил, не выходя из Главка. Правда, через месяц приезжает и говорит: "Спасибо, Коля, но давай пока тормознем, а то начальник уже косится, не много ли я раскрываю. А вчера вообще чуть не влип. Утром начальник на сходке читает: "84-м отделением совместно со Смирновым задержаны и изобличены квартирные воры"". И тут он меня и спрашивает: "Когда же ты, Виктор, успел, если мы с тобой вчера целый день в нарды играли?" Я, слава Богу, не растерялся и отвечаю ему: "Как же, Игорь Васильевич, а помните, вы на десять минут в туалет выходили? Вот в этот-то момент мне из 84-го и позвонили. Они там воров квартирных задержали, а те колоться не хотели, ну, признаваться, то есть. Я тогда попросил их по очереди к трубке пригласить и прямо по телефону и колонул. Поэтому меня в сводку и включили". Начальник ничего, проглотил. Но все-таки, Коля, давай пока повременим. Так что, Андрюха, и там палочная система, работай ты, не работай. А ты-то чего здесь?
- Да вот, булки хочу купить.
- Ну, давай, иди, а то кончается. Пока.
Кивинов зашел в зал, купил батон и расплатился. Уже на выходе он услышал какой-то шум за кассами. Он оглянулся. Коля заарканил несуна.
Через пятнадцать минут он дошел до отделения. Происшествий не было. Крылов по-прежнему храпел на диване. Кивинов достал кипятильник.
Зазвонил телефон.
- Андрей? Это я, Юлька. Срочно встретиться надо, давай в метро, в "Автово". Подходи к девяти. Все.
Кивинов повесил трубку. Неужели клюнуло? Подожду, не люблю загадывать.
В девять часов он, оставив на телефоне Крылова, подошел к метро. Юлька уже ждала, куря "Мальборо" прямо в вестибюле. Проходящие мимо одинокие мужчины оглядывались на ее стройную фигурку в джинсах.
- Привет, - поздоровался Кивинов. - А скажите, сударыня, кто вы, и зачем я так страстно влюблен?
- Вот. - Юлька достала из сумочки квадратную пластинку. - На одну ночь взяла.
- Что это?
- Эх, ты, милиция, тоже мне. Даже я знаю - это дискета от компьютера. Въезжаешь?
- Пока не очень. Хотя, честно скажу, дурачком в ваших прекрасных глазках выглядеть неприятно.
- Да ладно. У Эльдара в кабинете его личный компьютер стоит. Персональный. Никто, кроме него, доступа не имеет. Он, даже когда работает, запирается. Но раз в неделю к нему уборщица приходит, я случайно узнала. Эльдар ключ в ящике пожарном прячет, она вечером вынимает и назад в ящик потом кладет. Как раз сегодня я вернулась в офис, когда она ушла, охраннику мозги запудрила, ключик взяла и в кабинет. Думала просто посмотрю, что там у него. Да все шкафы заперты. Я к компьютеру. В "Карелии" такой же стоит, мне программистка в покер давала поиграть. А тут гляжу, в дисководе дискетка какая-то торчит. Я ее в сумочку и сюда. Завтра до восьми часов ее незаметно вернуть надо.
- А мне что с ней делать?
- Найди компьютер и распечатай.
- Можно подумать у меня компьютеров, как зажигалок во всех карманах.
- Это твои проблемы. Я и так риск на себя беру. Если что, башку снимут бойцы Эльдаровы.
- А как на место ее вернуть?
- Не знаю. Эльдар первым на работу приходит. Но есть вариант. В семь часов охранник двери открывает для почты, а дальше слит у себя в конуре. Так что два часа у тебя есть. Ящик с ключом - справа от двери. Дискетку в щель сунь и все.
- Ладно, прикину чего-нибудь. Спасибо. Ты домой? Погулять бы с тобой, но, увы, не дано. Как говориться в одном фильме, мне к лошадям пора. Пойду компьютер искать. Целоваться не будем.
- Дискетку верни, не подставь меня.
Кивинов вернулся в отделение. Зайдя в кабинет, он увидел неожиданную картину. За его столом в свободной позе сидел Крылов, на плечах которого был накинут старый кивиновский китель с курсантскими погонами, а на голове нацеплена кепка а-ля-гитлерюгенд.
Перед ним сидел какой-то нервный мужчина и что-то жалобно объяснял. Толя вдруг рассмеялся беззубым ртом и произнес:
- Ну, ты, козел! Не фиг варежкой щелкать! Ха-ха… Досмеяться он не успел. Кивинов подскочил к нему, вытащил из-за стола, сорвал китель и выпихнул в коридор. Полупьяный Крылов недовольно завопил. Кивинов дал ему под зад ногой и прорычал:
- Ты что, курсантская рожа, себе позволяешь? Мало, что ты у меня тут на диване дрыхнешь в своих вшивых лохмотьях, пьяный тут как по дому разгуливаешь, так еще и меня подставляешь! Ты посмотри повнимательнее, что на дверях написано. Кивинов, а не Крылов.
- Начальник, что ты, гнида позорная, - буянил Крылов, - мент поганый, меня бьешь! Не фиг уходить надолго, если дежуришь.
- Ну, гад, узнаю, что ты тут чего лишнего брякнул, выгоню к чертовой матери и сюда дорога тебе будет заказана. А пока в аквариуме протрезвеешь, шевели копытами!
Затолкнув Крылова в аквариум, Кивинов вернулся в кабинет.
- Вы извините, - обратился он к мужчине, - это рабочий, он тут окно красит. Слушаю вас.