* * *
Консьержка внимательно посмотрела на Гурова через толстые линзы очков. От этого немигающего коровьего взгляда сыщику сделалось немного не по себе.
– Так к кому вы направляетесь?
– Я уже говорил вам, что направляюсь к генералу Орлову.
Въедливая старушенция просмотрела удостоверение личности и потянулась к телефону, стоящему у нее на столе.
– К Орловым так рано никто не приходит в гости, – произнесла она голосом, полным сомнения.
– Я по служебным делам, – терпеливо пояснил Гуров.
– Тогда почему бы вам не встретиться на службе? – последовал резонный, с точки зрения бабки, вопрос.
– Сегодня суббота, и генерал не собирался на работу, – после бессонной ночи, проведенной на Кольцевой дороге, Гуров из последних сил собирал в кулак остатки терпения.
– Петр Николаевич, – сказала в трубку бабка, когда генерал ответил на звонок. – Здесь пришел гражданин Гуров. Так, хорошо…
Положив трубку, консьержка вернула документ Гурову и сухо проинформировала его:
– Третий этаж, квартира номер…
– Я в курсе, – опередил ее Гуров и уже собрался пойти своей дорогой, как вдруг неожиданно для себя спросил: – А вы случайно в органах не работали до пенсии?
– Этот дом построен для сотрудников МВД и прокуратуры, – сурово ответила женщина и не без гордости добавила: – А я одной из первых сюда вселилась.
– Да что вы? – не сильно удивился Гуров. – Значит, у вас большой стаж работы в нашей системе?
– Сорок лет! – с каким-то ожесточением произнесла консьержка.
– Скажите пожалуйста, – задумался Гуров. – Как меняются времена, но не люди.
Генерал лично открыл дверь после звонка Гурова. Он был одет в спортивное синее трико с лампасами и яркую бейсбольную майку с крупными цифрами на груди и спине.
Гуров, привыкший к мундирам генерала и к его дорогим костюмам, был откровенно обескуражен домашним одеянием шефа.
– Внука ограбил? – не удержался он.
– Выбирай выражения, – сурово одернул его Орлов, но, помявшись, все же пояснил: – Он сам мне подарил на день рождения. А что, нормальное одеяние! Ну не всю же жизнь мне в форме "Динамо" шастать! Хочется чего-то новенького.
– Понимаю, – кивнул Гуров и вопрошающе посмотрел на Орлова.
– Мои все на даче, на лыжах катаются, так что давай проходи сразу на кухню, – ответил тот на так и не заданный вопрос.
Когда Гуров сел за стол, генерал, не поинтересовавшись, хочет он есть или нет, стал выкладывать закуски из холодильника на стол.
– Тебе чаю или сразу что покрепче? – спросил он.
– Мне все и сразу, – ответил Гуров и начал делать себе бутерброд.
– С Земцовым закончили? – поинтересовался как бы между делом Орлов.
– Да полуночи пробыли на Кольцевой дороге, потом торчали в местном отделении милиции, затем я заскочил домой, уже под утро, и вот я здесь перед вами, Петр Николаевич, – рванув зубами кусок бутерброда, закончил излагать Гуров.
Генерал, достав из шкафчика бутылку дорогого коньяку, поставил ее на стол рядом с рюмками и сел сам. Начав открывать бутылку, он, не глядя на сыщика, произнес:
– Я так понимаю, что это ты мне прозрачно намекнул, что свое уже получил, резервов терпения у тебя больше нет и выговаривать тебе я не имею права.
– Ну почему же? Конечно, имеешь, – запротивился Гуров. – Я всегда открыт для критики. Но большого смысла в этом не вижу. Я ведь пришел сюда после всего этого не плакаться, по делу поговорить хочу. Решения должны быть приняты как можно скорее, поэтому я и напросился на раннюю встречу.
Орлов разлил коньяк по рюмкам, не дожидаясь Гурова, выпил свою, что было нехорошим предзнаменованием.
– Что касается дела, то у меня новости скорее плохие, чем хорошие, – прямо сказал Орлов. – Дела у нас больше нет. Его забирают и передают в МУР. Так что с сегодняшнего утра ты этим уже не занимаешься.
– То есть меня от дела отстраняют, – подвел итог Гуров.
– Можно и так сказать, поскольку этим делом заинтересовалось Управление собственной безопасности. Но насчет последнего не переживай, я думаю, что это просто профилактическая проверка.
Орлов замолчал и как-то виновато посмотрел на своего подчиненного.
– Ну скажи мне, на кой черт ты встречался с этим Земцом, да еще и тайно, сам искал до этого контакты с ним? Ты – полковник милиции, работник главка. Ты что, не мог его у себя в кабинете допросить или хотя бы меня в курсе этих дел держать? Он же у нас проходил как подозреваемый.
– Ответ вы и сами знаете, Петр Николаевич. Я просто занимался оперативной работой, а ее логика иногда диктует действия, которые не всегда можно просто и понятно объяснить начальству. Я не считал и не считаю Земца виновным в убийствах Винченко и Григоряна. Но я был уверен, что на свободе он более эффективно поможет нам найти настоящих преступников. Это было в его интересах.
– Судя по тому, что мне известно, пользовались его информацией вы недолго, а вот в лужу сели по полной программе! – Орлов порывисто налил себе коньяку и выпил его, Гуров присоединился к начальству.
– Теперь вот будешь все это следакам из УСБ объяснять не один день, – в голосе Орлова слышались досада и злость. – Как его выследили? Ведь его выследили, или это вас держали под колпаком?
– То, что выследили, это несомненно, – кивнул Гуров. – В этом деле вообще постоянно где-то утекает информация, и бандиты пока всегда опережают нас. Они следили за Винченко, они знали, где прячется Земец, знали о встрече Земца и Григоряна, о нашей встрече с Земцом. И сумели хорошо подготовиться к покушению.
– Ну и где, по-твоему, утекает эта информация, у нас или у этих коммерсантов непутевых? – спросил Орлов.
– Может быть, и них и у нас одновременно.
– Даже так, – горько усмехнулся Орлов. – Впрочем, теперь уже все равно. Ты отстранен, и я тебе ничем не могу помочь в этом. Приказ замминистра. Ну, ты тоже сильно не переживай, можешь взять отпуск и отдохнуть немного.
– Да-да, – живо согласился Гуров. – Я как раз давно хотел отдохнуть. Устал страшно, пора насладиться заслуженным покоем и уютом.
Орлов, собравшийся было налить еще по рюмке, остановился и уставился на Гурова. Вид у него был пораженный, настороженный, он явно не знал, как воспринимать сказанное собеседником.
– Ты чего это? – только и спросил генерал. – Что-то ты очень быстро согласился со мной. К чему бы это?
– К тому, что мне надо съездить на Кипр, хотя бы на денек, – ответил Гуров и показал взглядом на рюмку. – Что же не наливаете, Петр Николаевич?
– Да пошел ты знаешь куда! – заорал Орлов, поставив коньяк на стол. – Опять начинаешь партизанщину, опять меня подставить хочешь!
– И ехать надо как можно скорее, желательно сегодня, – не обращая никакого внимания на крики начальства, заявил Гуров. – Заграничный паспорт у меня уже есть, надо бы мне с визой помочь, без тебя эта канитель может надолго затянуться.
Орлов несколько секунд молча смотрел на Гурова недоуменным взглядом, словно соображая, что за такой наглостью может скрываться. Наконец он так же молча налил коньяку в рюмки и, махом выпив свою, наклонился вперед, приготовившись слушать.
– Ну, давай договаривай, – подбодрил он.
– Я думаю, мы вплотную подошли к раскрытию этого дела, – заявил Гуров. – – Мы уже знаем, кто возглавлял группу киллеров, совершавших все эти заказные убийства. Это некто Муратов Александр Петрович, бывший мент из Тулы. Но сейчас главное – выйти на тех, кто им руководил и прикрывал его от нас.
– Что ты хочешь от меня? – по-простому спросил генерал.
Гуров принялся излагать информацию, которую он собрал на этот момент, сказал и о том, что собирается делать дальше. Когда он закончил говорить, Орлов налил себе коньяка и долго держал рюмку у рта, задумчиво вдыхая пары терпкого напитка и как будто не решаясь выпить его. Но наконец он осилил рюмку и сказал тоном человека, принявшего решение:
– Ладно, рискнем. То, что тебя отстранили, может нам быть на руку, пусть думают, что ты уехал отдыхать. Но неизвестно куда… Только я не совсем понимаю, зачем ты хочешь переговорить с Покровским. Ты что, всерьез считаешь, что он что-то тебе расскажет?
– Я хочу дать ему последний шанс, – ответил Гуров. – По-моему, это в его интересах, слишком многим он сейчас рискует.
– А по-моему, это ты сильно рискуешь, – ответил Орлов. – Но действуй как знаешь, посмотрим, что из этого получится. Все, что надо от меня, я сделаю, как мы договорились.
Глава восьмая
Самолет стал резко снижаться прямо над морем, словно пилоты пугали пассажиров показом экстремального пилотажа. Наконец, когда у многих возникло ощущение, что следующий нырок загонит "Боинг" прямо в морскую пучину, под крылом самолета возникла желтая полоска суши, а следом и бетонная дорожка аэродрома, на котором вскоре лайнер совершил успешную посадку в аэропорту города Ларнака.
Таможенная проверка была быстрой и формальной, и, выйдя из здания аэровокзала, Гуров направился к стоянке такси. Сев на заднее сиденье желтого новенького "Фиата", он протянул таксисту бумажку, где на английском был написан нужный ему адрес.
Понимающий шофер кивнул и без лишних разговоров направил такси по нужному адресу. Через двадцать минут езды они углубились в зеленую зону у подножия гор, и, проехав мимо нескольких вилл, стоящих вдоль дороги, машина остановилась.
– Хаус намба тэн, – прокомментировал таксист. И уже на пальцах для уверенности показал: – Найн фунтс.
Гуров дал ему десятку и вышел из машины.
Двухэтажная вилла, отгороженная от дороги довольно высоким, почти в рост человека, выбеленным бетонным забором, находилась немного на взгорье, и к ней сквозь фруктовый сад вела выложенная камнем дорожка, окруженная прекрасно ухоженным газоном, неестественно зеленым для этих выжженных солнцем земель. До слуха сыщика доносился шум волнующегося моря, берег которого находился по ту сторону горы, на склоне которой стояли виллы. Нажав на звонок рядом с калиткой, Гуров подождал и через несколько секунд услышал через динамик голос Покровского:
– Проходите, Лев Иванович, дверь открыта.
Калитка в заборе открылась, щелкнув язычком замка, и Гуров по дорожке начал подниматься к дому, расположенному в глубине сада.
На открытой веранде стоял охранник в белой рубашке, с пистолетом в кобуре, пристегнутой под мышкой. Он посмотрел на Гурова, но обыскивать не стал, молча посторонившись и пропуская гостя в дом.
– Проходите, пожалуйста. Подождите здесь, хозяин сейчас спустится.
Затем он закрыл стеклянную дверь, оставшись на улице.
Гуров очутился в приятной прохладе, созданной хорошим кондиционером. Он стоял в просторном зале, в котором царил полумрак, по стенам располагалась явно не дешевая мебель из темного бука. В центре зала размещалось мягкое салонное трио – диван и два кресла из белой кожи, повернутые к висящему на стене телевизору. Огромное окно открывало прекрасный вид на морское побережье и каменистый склон горы, ведущий к самой кромке воды.
От созерцания красот южной приморской природы Гурова отвлек звук приближающихся шагов.
Покровский, одетый просто, по-летнему, спустился по деревянной лестнице со второго этажа и, скупо улыбнувшись, пожал Гурову руку.
– Сказать, что я удивлен, было бы неточно. Я больше заинтересован тем, что же ваш визит может означать для меня, – произнес он, предлагая присесть в одно из кресел.
Пока Гуров устраивался, Покровский достал из холодильника, спрятанного в одном из стенных шкафчиков, бутылку вина, минералку, два фужера и, поставив все это на стол перед гостем, сказал:
– В здешних жарких краях гостям принято предлагать напитки, здесь никогда не откажут, если прохожий попросит пить. Минералка от жажды, если она у вас появилась, а вино для беседы. Ведь вы приехали сюда поговорить со мной.
– Благодарю вас, Константин Сергеевич, но, по моему мнению, время для разговоров прошло, и уже давно. Вам прекрасно известно, что в Москве уже не говорят, а стреляют и убивают, – глотнув минералки, ответил Гуров. – Вчера ночью список погибших в этой тайной войне пополнился еще одним человеком. Киллер застрелил еще одного вашего партнера по бизнесу – Алексея Земцова.
Покровский удивленно посмотрел на сыщика. Это сообщение явно было для него новостью. Он сосредоточенно налил себе бокал вина, сделал глоток и спросил:
– Как это произошло?
Гуров вкратце рассказал, при каких обстоятельствах убили Земца.
Покровский внимательно выслушал сыщика и снова спросил:
– Зачем вы искали контакты с Земцом? Какие у вас с ним могут быть совместные интересы?
– С его помощью мы хотели найти и задержать киллера, работавшего на всех этих заказных убийствах, – пояснил Гуров.
– Не думал, что Земец позволит себя устранить, особенно после неудавшегося покушения на него, – задумчиво и грустно произнес Покровский. – При личной встрече он вам что-нибудь рассказал о причинах этих разборок?
– Если бы он что-то рассказал, то, скорее всего, я бы сюда не приехал, – последовал ответ Гурова. – Земец, как и вы, хотел сам решить свои проблемы и поплатился за свою самоуверенность. Вы не боитесь совершить ту же ошибку? Мы оба знаем, что следующим в очереди на устранение стоите вы.
– Я предполагаю это, но не бездействую и кое-что предпринял для своей безопасности, – стараясь сохранить спокойствие, ответил Покровский. – Для начала я перебрался сюда, на Кипр.
– Если им надо вас достать, то и на Кипре вам от них не скрыться. Я предлагаю вам единственный выход: начать сотрудничать со следствием и посвятить меня во все детали этого конфликта, рассказать о вашей сделке и назвать имена тех, кто стоит за всеми этими преступлениями, – предложил Гуров. – Удивительно, как вы до сих пор не поняли всей серьезности грозящей вам опасности.
Покровский неожиданно позволил себе проявить открытое раздражение и, подавшись всем телом вперед, яростно прошипел:
– Удивительно, что вы до сих пор не понимаете того, что путь, предлагаемый вами, для меня еще хуже, поскольку, начав сотрудничать со следствием в этом деле, я буду первым, кто пострадает от органов.
– Зато сохраните жизнь и многое чего еще.
– Нет, Лев Иванович, ваше предложение не подходит мне, – усталым голосом ответил Покровский.
Он сидел в кресле, рассеянно глядя на бокал с вином, который держал в руке.
Гуров поймал себя на мысли, что Покровский сильно изменился со времени их последней встречи. От тщательно одетого в строгий костюм надменного человека теперь мало что осталось. Для сыщика было очевидно, что беда, свалившаяся стремительно и жестоко, оказалась для Покровского полной неожиданностью.
– Впрочем, – Покровский, видимо, чуть изменил решение и посмотрел на Гурова, – неофициально я могу дать вам информацию о наших делах. Думаю, что доказать что-то вы все равно не сможете. Более того, я уверен, что вы и так многое уже выяснили. Что вы конкретно хотите узнать?
– Для меня очевидно, что ваше нежелание официально сотрудничать со следствием говорит о причастности к серьезным преступлениям. Таким, по которым договориться со следствием не представляется возможным. Если бы речь шла о неуплате налогов или о чем-то похожем, вы давно бы пришли к нам и попросили помощи. Я предполагаю, что вы и ваша фирма причастны к распространению наркотиков.
Покровский глотнул вина и, чуть помедлив, спросил:
– Каковы основания для такого вывода?
– Это несложно предположить, зная, что Земец контролировал сеть по продаже наркотиков на нескольких вокзалах столицы и в ряде ночных клубов. Какой еще бизнес мог бы сравниться с этим по прибыльности, чтобы, рискуя многим, заняться им? Ответьте мне, как вас угораздило вляпаться в такое дело?
– Это началось достаточно давно и по жесткой необходимости. Вести бизнес в России – это значит всегда балансировать на грани между законным и незаконным и часто переходить эту грань. Только так можно удержаться на плаву и не быть съеденным своими конкурентами. Я в этом смысле тоже не исключение, – Покровский говорил медленно, тщательно подбирая слова. – Когда в стране разгорелся кризис и "Росфинпром" зашатался, как и многие другие компании, спасаться приходилось разными средствами. В тот период мы и приняли решение наладить новый для нас нелегальный бизнес. И это нас спасло тогда. Наличные деньги от этого дела помогли удержать фирму от краха и пережить кризис. Но вы не правы в том, что я занимался распространением.
– Вы хотите сказать, что в ваши функции входила доставка оптовых партий? – переспросил Гуров.
– Я организовал канал поставки, – устало пояснил Покровский. – У меня были надежные связи за границей, на таможне и возможности переправки товара на территорию России. Сбыт был проблемой Земцова.
– Так из-за чего же возникла эта война? Не поделили рынки сбыта с конкурентами? – Гуров перешел к сути.
– Рынки сбыта здесь ни при чем, – холодно произнес бизнесмен. – В этом случае проблемы были бы только у одного Земцова. Просто всегда и во всем надо знать меру. Я принял решение уйти из этого дела.
– Что так? – поинтересовался Гуров.
– Политика, – многозначительно ответил Покровский. – Я ушел в политику и собирался посвятить себя этому делу. Для этого надо было подчистить все опасные концы, решительно их обрезать. Но это оказалось непросто.
Покровский поднялся и принялся медленно прохаживаться по залу, видимо, так ему было легче пережить то эмоциональное возбуждение, которое он, несомненно, испытывал, рассказывая Гурову о перипетиях этого дела.
– Григорян был против, он ничего не хотел менять, и его поддерживал в этом Земцов. Отношения между нами накалились, и мне стоило больших трудов разрулить ситуацию и прийти к соглашению. Когда подо мной взорвали бомбу, я даже подумал что это дело рук моего партнера, и обратился к Винченко за помощью.
– Николай знал об этих ваших нелегальных делах? – задал вопрос Гуров.
– Мне пришлось посвятить его в эту историю. Он был мне обязан, я в прошлом оказал ему помощь, поэтому он молчал и не сдал меня своим бывшим коллегам. Однако я не сомневался, что покрывать этот бизнес он не станет, Николай согласился помочь мне только на условии сворачивания его. Это соответствовало и моим устремлениям. Когда все заинтересованные стороны конфликта поняли, что Винченко в этом споре выступает на моей стороне, конфликт быстро удалось уладить.
– Каким образом? Вы продали этот бизнес Земцову? – предположил Гуров.
– Да, чтобы не раздувать конфликт, мы приняли решение, устраивающее всех, – подтвердил Покровский. – Земцов взял все под свой контроль и заплатил за это, а Григорян получил большую часть этих денег.
– Таким образом вы продали Земцу канал поставки наркотиков, – констатировал Гуров. – Став его владельцем, он со своей сетью распространения оказался крупным игроком на рынке наркоты. Это могло многим не понравиться. Вы можете назвать фамилии этих людей? Кто начал этот отстрел?