- Ничего, - ответил Кивинов. - А ты где сейчас? Всё там же?
- Да нет, отработал полгодика в конторе и плюнул - ни работы, ни денег. Сейчас понятым подъедаюсь.
- Кем-кем? - открыл в изумлении рот Кивинов.
- Понятым. Ну знаешь, ментам постоянно понятые нужны, они без них никуда, а граждане под пушкой не идут, не хотят связываться. Вот я и организовал кооператив, рекламу дал. Нужен кому понятой, звонит, я присылаю. Оплата почасовая, ночью - вдвойне. Хорошо идёт, когда им на уличную операцию надо или на следственный эксперимент. Ребята у меня надёжные, чего хочешь в суде подтвердят.
- Ну и сколько в месяц выходит? - Кивинов всё никак не мог прийти в себя.
- Немного, тысяч двадцать, но мне хватает. Думаю, скоро больше будет - преступность-то растёт. Хочешь, приходи, у меня сейчас вакансия.
- Я подумаю, - ответил Кивинов.
- Ну, а ты где?
- Все в институте, инженером, - соврал Кивинов.
- Ну, давай, извини, я спешу. - Игорь протянул руку. - На всякий случай… - Он сунул Кивинову отпечатанную в типографии визитку. - Звони, если что.
Кивинов взглянул на визитку -
"Белышов И.А. Кооператив "Долг""
- затем посмотрел вслед убегающему Игорю, сдвинул кепку и почесал затылок. Проблема с понятыми стояла действительно остро, но чтоб такое…
Вернулся Соловец, махнул рукой, и все пошли в подъезд. Волков сидел на подоконнике с букетом гвоздик в одной руке, изображая любовника. Гвоздики, да и сам Волков, были в изрядно подсохшем состоянии. Соловец позвонил.
- Кто там? - скрипнул голос.
- Из собеса, - ответил Соловец. - Гуманитарная помощь.
Замок радостно залязгал, а голос прожурчал:
- Минуточку, молодой человек, минуточку.
Софья Иосифовна открыла дверь, Соловец махнул ксивой:
- Милиция. Квадратаки вы будете?
- Я, - удивилась Софья Иосифовна. - А в чем дело?
- Поговорить надо, бабуля, - сказал вошедший Кивинов.
- Какая я вам бабуля? Я дворянка в третьем колене, а вы мне мозги пудрите. Помощь, помощь, вот и открывай потом двери.
Кивинов с Дукалисом уже не слушали - они осматривали замок запертой комнаты. Соловец же увел Софью Иосифовну на кухню объяснять цель визита. Волков остался на подоконнике.
- Да я про него ничего толком-то и не знаю, - доказывала Соловцу Софья Иосифовна. - Жил он всего три месяца, никого не приводил. Говорил, что полковник милиции из Москвы, в командировку приехал.
- Ой ли, Софья Иосифовна? - Соловец по опыту знал, что дворянки, особенно в третьем поколении, больше всех любят подслушивать да подглядывать - им просто нечего больше делать. - Смотрите, с огнём играете, пойдёте как соучастница.
- Мне не нравится тон ваших вопросов. Куда это вы клоните?
- А куда я клоню? Я вам ясно говорю, что вы что-то не договариваете. В вашей квартире живёт преступник, и вы, следовательно, предоставляете ему жилье, то есть занимаетесь укрывательством. Так что для начала поедете на сутки.
- Куда-куда, молодой человек?
- На сутки, - спохватился Соловец, - это на милицейском языке улица Каляева, там помощь выдают гуманитарную. Вот расскажете мне что-нибудь, я вас туда направлю, обед бесплатный получите.
- А не обманете?
- Мы серьёзные люди, Софья Иосифовна. Ну что, вспомнили чего-нибудь?
- Ладно, слушайте, - сказала Квадратаки и лукаво подмигнула Соловцу.
ГЛАВА 2
ИЗ ДОКУМЕНТОВ:
ОТДЕЛЬНОЕ ПОРУЧЕНИЕ
В моём производстве находится уголовное дело № 232322, возбуждённое по факту убийства 1.04.1992 года гр. Смирнова П.И., водителя таксомотора. В целях раскрытия данного преступления поручаю сотрудникам 85 отделения милиции провести следующие мероприятия:
- Провести поквартальный обход в целях установления свидетелей преступления;
- Ориентировать личный состав и подсобные силы;
- Перекрыть возможные места сбыта похищенного;
- Проверить на причастность лиц БОМЖит и прибывших с СНХ (строек народного хозяйства);
- Проверить лиц, проходящих по уголовным делам и материалам, связанным с нападениями на таксистов;
- Проверить на причастность лиц, ранее судимых за аналогичные преступления, на предмет установления их алиби в момент убийства Смирнова П.И.
Ответ в прокуратуру Кировского района в установленный законом срок!!!
Следователь прокуратуры Кировского района Склянцева С.В.
Следователю прокуратуры па особо простым делам Кировского района Склянцевой С.В.
СПРАВКА
о проведённых оперативно розыскных мероприятиях по уголовному делу № 232322
Выполняя ваше отдельное поручение, а также для установления лица, совершившего убийство гр. Смирнова П.И., мною были проведены следующие мероприятия:
- Проведён поквартальный обход в целях установления свидетелей преступления;
- Ориентирован личный состав и подсобные силы;
- Перекрыты возможные места сбыта похищенного;
- Проверены на причастность лица БОМЖит и прибывшие с СНХ (строек народного хозяйства);
- Проверены на причастность лица, проходящие по уголовным делам и материалам, связанным с нападениями на таксистов;
- Проверены на причастность лица, ранее судимые за аналогичные преступления, на предмет установления их алиби в момент убийства Смирнова П.И.
Ответ даю в прокуратуру Кировского района в установленный законом срок. О новой информации по делу будет сообщено дополнительно.
Старший оперуполномоченный уголовного розыска 85 отделения милиции Кивинов А.В.
Кивинов и Дукалис лазали по комнате Виталика, перед этим, как всегда, без особых усилий взломав дверь. Первые результаты незаконного розыска были обнадёживающими. В шкафу были найдены куча старых напильников, проводов, моток зелёной изоленты, клеммы и прочий хлам. Но дальнейшие поиски ничего нового не прибавляли. Соловец, закончив беседу с Квадратаки, зашел помочь. Всё имущество Виталика состояло из пары рубашек, кроссовок 43-го размера, рюкзака и кухонной утвари. Никаких документов, никаких зацепок.
Обшмонав в течение получаса каждый сантиметр комнаты и обшарив все карманы, опера в нерешительности задумались. Дукалис рассматривал висящий над кроватью эротический календарь. На календаре веселая девушка в полностью голом виде рекламировала продукцию завода турбинных лопаток.
- Я думаю, Софью Иосифовну турбинные лопатки вряд ли интересуют, а девушки - тем более, - произнес Дукалис, снимая календарь. - Лучше в нашем сортире повешу.
Свертывая календарь в трубочку, Дукалис вдруг замер:
- Смотрите, что это?
В некоторых местах над числами месяца были проставлены какие-то загадочные буквы, написанные от руки зелёной пастой. Соловец и Кивинов тоже рассмотрели цифры и буквы.
- Софья Иосифовна, ваш календарик? - спросил Соловец.
- Что вы, я эту гадость отродясь не покупаю. Я серьёзную эротику уважаю или порнушку, а это так - семечки.
- Понятно. Значит, Виталика?
- Ну а чей же ещё? Он, кажется, с ним и приехал.
По дороге в отдел Соловец смолил и делился со своими коллегами впечатлениями от разговора с дворянкой:
- Квадратаки мне ничего особенного в принципе не рассказала, но есть несколько интересных фактов. Пару раз Виталику кто-то звонил, он думал, что Софьи Иосифовны нет дома, и поэтому говорил спокойно. Однажды он кому-то представился Стронгом. Разговоры, правда, были какие-то односторонние, Виталик только дакал, как будто приказы выслушивал. В конце марта он что-то говорил о вокзале. В середине апреля к нему приходил какой-то кавказец, они заперлись и беседовали около часа. Кавказец ушел недовольным, а Виталик после этого выглядел расстроенным. О себе Виталик почти не рассказывал. Говорил, что служил в Афгане, сам из Москвы, работает в уголовном розыске, показывал шрам на ноге, говорил, что получил во время задержания рэкетиров.
В отделе опера вновь собрались в кабинете у шефа и принялись изучать календарь. Над некоторыми числами последних двух месяцев стояли буквы "В", "Т" и "А". Букв "Т" было шесть, одна "А" и одна "В".
- Обратите внимание, господа, - заметил Кивинов, - что последняя буква "Т" стоит над 1 апреля. А это день убийства таксиста.
- Тащи сводку, - возбуждённо произнес Соловец. - Сейчас прикинем.
Спустя две минуты оперативники листали книгу ориентировок. Буква "В", как оказалось, стояла на дате 25 февраля. Исходя из сводки, в этот день произошел взрыв на Московском вокзале. Буквы "Т" приходились на дни убийства таксистов. И наконец, буква "А" зловеще зависла над завтрашним днем.
- Завтра будет новая ориентировка, - мрачно пошутил Кивинов.
- Что может означать эта литера?
- Вспомним, что было во все эти дни.
Таранкин, как человек, следящий за политикой, оживился.
Взрыв на вокзале был после прибытия поезда с беженцами "Владикавказ - Санкт-Петербург". Затем таксисты бучу подняли. Те - по двум причинам: чтобы цены на проезд скинули и чтоб черных из города выгнали - нападения на водителей участились. Таксисты тогда рынки с черными погромили. А на днях летчики бастовать хотят - отказываются в Закавказье летать, стреляют там.
- Стоп! - хлопнул себя по лбу Соловец. - Буква "А" - аэропорт, это ж как божий день ясно. Они что-то в аэропорту готовят. Чёрт, это ж завтра.
- Да, кто-то хочет, чтобы наши друзья с Закавказья в Питере себя чувствовали привольно, и не останавливается ни перед чем.
- Нам самим не справиться, - заключил Соловец. - Надо Борисова подключать.
- Найдешь ты его, пожалуй!
- А у меня заветное слово есть. - Соловец набрал номер. - Борисова, пожалуйста. Нет? Тогда передайте, что в 85-м отделении талончик есть, пусть подскочит. Спасибо.
- Это ты, Георгич, переборщил слегка, сейчас же весь убойный отдел примчится.
- Ничего лишние люди не помешают. Заморочка, чувствую, будет серьёзная.
Иван Петрович Перегаров, пилот первого класса петербургского отряда авиаторов, ложился спать в плохом расположении духа. Зарплату не платили третий месяц, завтра предстоит полёт во Владикавказ, последний раз летал - самолёт чуть не подбили. Пилоты ультиматум выдвинули: либо зарплату прибавить, либо на юг откажутся летать. Это не говоря ещё об угонщиках - что ни рейс в Грузию, так требуют в Турцию или в Индию лететь. Пока всё обходилось, но сколько же можно?
"Решено, завтра буду стоять как стена, к самолёту не подойду. Пускай штрейкбрехеров ищут, а с меня хватит", - подумал Перегаров.
Зазвонил телефон:
- Товарищ Перегаров?
- Да, это я.
- Вы назначены на рейс "Санкт-Петербург - Владикавказ". Настоятельно рекомендую вам сесть за штурвал, в противном случае вы можете себя плохо почувствовать, - произнес металлический голос в трубке.
- Кто это?
- Я ясно выразился? Так что подумайте.
- Послушайте…
Из трубки донеслись прерывистые гудки. Перегаров отключил телефон и опустился на кровать.
"Вот козлы, до чего додумались, пугают. Ничего, пущай пугают, не на того нарвались", - подумал он и заснул.
Утро в Пулково выдалось самое что ни на есть обычное, Всё та же суета, беготня, спешка, прилеты-отлеты. Но среди отлетающей публики, бомжей и фарцовщиков внимательный взгляд мог заметить молодых людей, рассеянных по всему аэропорту и не похожих ни на одну из вышеперечисленных групп. Как можно догадаться, это были опера 85-го отделения и 22-го убойного отдела. Возле стоек регистрации с шести часов утра дежурил Волков с детской коляской, которую он периодически покачивал. Второй рукой он обнимал Уксусову. На Уксусовой был надет легендарный кивиновский парик и очки, так что на себя она была мало похожа, своим видом она скорее напоминала Игоря Корнелюка. В коляске вместо ребёнка лежали АК, две обоймы и стационарная рация, которая еле влезла в коляску. У этой парочки было самое ответственное задание - увидеть Виталика и дать сигнал. Регистрация билетов на самолёт на Владикавказ начиналась через час, Волков начинал волноваться и всё чаще качал коляску.
В кооперативном киоске рядом с продавцом примостился Кивинов и неотрывно наблюдал за Волковым. Остальные расположились кто где. Борисов предупредил руководство и милицию аэропорта о возможности инцидента на их территории. Постовые, снабженные приметами Виталика, голодно вглядывались в лица пассажиров.
Накануне, как Соловец и предвидел, Борисов примчался почти сразу после звонка, прихватив с собой всю свою бригаду архаровцев. Сначала он было обиделся на обман, но потом, решив, что есть возможность отличиться, остался. В пять утра двенадцать человек вышли из 85-го отделения и на трёх машинах направились в Пулково. Уксусову взяли как единственную свидетельницу, кто мог опознать Виталика. Операцию держали в строжайшем секрете, в отделении же объяснили, что поехали брать рэкетиров.
Сердобойцев с Таранкиным сидели в "Жигулях" на выезде с эстакады и слушали "Европу плюс". Соловец, нагнетая атмосферу, бегал от одного к другому. Голос по трансляции объявил, что рейс "Санкт-Петербург - Владикавказ" задерживается по причине нелетной погоды. Это была ерунда явная: весеннее солнышко припекало, и на небе не было ни облачка. "Значит, бастуют, - подумал Соловец. - Если прозеваем Стронга, будет обидно и досадно до слез и до икоты".
- А у дельфина распорото брюхо винтом, выстрела в спину не ожидает никто… - надрывался из чьего-то магнитофона Высоцкий. Соловец поёжился - своевременная песенка.
Электронные часы показывали без десяти двенадцать, по расписанию через десять минут должна была начаться регистрация на рейс во Владикавказ. Кивинов вытирал вспотевшие ладони о фирменные футболки. Волков беспрерывно тряс коляску, рация грозила выпасть. Уксусова крутила головой, парик окончательно сполз ей на лоб. Согласно установке, увидев Виталика, она должна была указать на него Волкову, а тот вынуть из коляски пеленку.
Кивинов в очередной раз протянул руки к футболке, когда заметил условный знак, - Волков не только вынул пеленку, но и, очевидно, не зная, что с ней дальше делать, стал размахивать ею в воздухе. Уксусова совсем зарылась в парик. С одной стороны по направлению к Волкову бежал Дукалис, а с другой приближался Борисов. Кивинов бросил взгляд в сторону входа и сначала ничего не понял. У дверей, кроме одетого по форме лейтенанта милиции, никого не было. Причем форма была инспектора ГАИ. В одной руке блондинистый мент держал торт, а другою сжимал жезл. "Мент с тортом, а вокруг - никого, - мелькнула мысль, - Это Стронг".
Кивинов ударом ноги распахнул двери ларька и кинулся на гаишника. Однако к тому времени Стронг уже сообразил, что его засекли. Он развернулся, как следует размахнулся тортом и швырнул его в середину толпы, заорав пронзительно прозвучавшее "Ложись!". Затем левой рукой встретил подлетающего к нему Кивинова. Тому кое-как удалось увернуться, но вот схватить Стронга он уже не успел. Мнимый гаишник выскочил на улицу.
Толпа в зале дружно рухнула на пол, что такое террористический акт, знали не только в милиции. Спас всех вовремя прибывший на место происшествия Дукалис. С криком "Прощайте, братья!" он рухнул животом прямо на торт. Однако никакого взрыва не последовало, и через минуту Дукалис уже стоял посреди восторженной толпы, принимая искренние поздравления и соскрёбывая со своей кожаной куртки масляный крем. "Какой торт испортил!" - подумал Борисов. Кивинов от волнения сел на пол.
Заминка с тортом дала Стронгу явную фору во времени. Выбежав из зала, он перепрыгнул через перила эстакады на нижний ярус пулковского аэропорта и вскочил в белый жигуль. Жигуль сорвался и полетел по направлению к Киевскому шоссе. За рулем машины сидел сообщник Стронга. Кивинов помчался к Таранкину, Сердобойцев уже нетерпеливо рычал мотором. Кивинов прыгнул на заднее сидение.
- Гони за ним! - заорал он.
Сердобойцев вмял педаль акселератора в пол казенных "Жигулей", мерседесовский двигатель хищно взревел, и машина понеслась по дороге. Стронг вырулил на Киевское шоссе и свернул в сторону Пушкина. Машина оперов медленно, но верно приближалась, повиснув у него на хвосте. Сердобойцев вырулил на встречную полосу и пошёл на обгон машин, отделяющих их от преступника. Дорогу встречным автомобилям он уступал лишь в крайних случаях. Несколько раз Кивинов закрывал глаза и вжимался в сиденье, ожидая неминуемого столкновения, но водитель был абсолютно спокоен, в последнюю секунду вывертываясь перед буфером едущей навстречу машины. Таранкин открыл окно и достал пистолет, но не стрелял, между Стронгом и ними всё ещё оставалось несколько легковушек. Кивинов тоже полез за своей "пушкой".
Спустя пятнадцать минут бешеной езды между ними никого не осталось, но опера стрелять не решились - впереди показался пригород. "Дотянем до леса, - решили друзья. - Подальше от города смерть унесём".
Проскочив пригород, машины вновь понеслись по трассе. Наперерез Стронговским "Жигулям" выскочил гаишник, но в последнюю минуту, видимо, решил своей жизнью не рисковать и побежал в будку вызывать подмогу. Расстояние между машинами медленно сокращалось.
- Давай! - крикнул Кивинов, когда до Стронга осталось метров тридцать, и из двух дул раздался дружный залп. На преступников это никакого впечатления не произвело - машина их лишь увеличила скорость. В ответ из "Жигулей" тоже раздался выстрел. Стронг был более меток - пуля прошила лобовое стекло и вошла в подголовник водителя.
- Стреляйте, придурки! - заорал Сердобойцев, после чего опера принялись садить по машине как из автоматов.
Чья пуля достигла своей цели, так впоследствии никто и не узнал. Но в один прекрасный момент едущие впереди "Жигули" неожиданно подпрыгнули, резко вильнули в сторону и на полном ходу въехали в торфяную кучу на обочине. Торф смягчил удар, и машина пострадала несильно. Но выскочивший Таранкин подскочил к ней и, боясь, как бы она не уехала, на всякий случай выпустил по всем колесам остатки своей обоймы, после чего наконец успокоился.
- Руки на торпеду, убью! - прорычал Кивинов, распахивая дверь и наставляя на салон дуло своего пистолета.
Убивать, правда, никого не пришлось. Стронг, ударившись головой о лобовое стекло, пребывал в бессознательном состоянии, его рука с "Макаровым" свисала к полу. Водитель с простреленным затылком сидел, уронив свою голову на руль. Кивинов взял его за волосы и откинул назад. Его словно током поразило. На него остекленевшими глазами смотрел его начальник Мухтар Кулиевич Астров. Кивинов внимательно оглядел машину - так ведь это ж астровский жигуль, который он якобы ещё в прошлом году продал. Вот только номера сняты.
Таранкин сидел на траве и никак не мог прийти в себя после событий последнего часа. Кивинов сел рядом, вынул из его кармана "Беломор", прикурил и глубоко затянулся. Опера молчали.