На улице горячие лучи сразу кольнули лицо. Солнечный диск сиял как начищенная медная монета. Он закинул свою приятную ношу на плечо и пошел, щурясь в высокое белесое небо.
* * *
- Сколько будет за все?
- Четыре тысячи сто двадцать три рубля.
Рука с авторучкой зависла в воздухе.
- Выписывать?
- Нет. Я еще приду.
На стеклянных дверях ослепительная девица демонстрировала своей внешностью пользу мази от целлюлита. Ледогоров остановился на тротуаре и достал сигарету. Дешевле не болеть. Сумма более чем на полторы тысячи превышала его зарплату. Мимо струился нескончаемый поток Невского, который летом полностью не прекращался даже ночью. Он закурил и, вклинившись в него, устремился через переход в сторону "шайбы" станции метро "Площадь Восстания". В голове вертелись вариации доставания денег. От самых реальных: занять, продать "видик", до самых фантастических: отнять у бандитов, выиграть в карты. Пекло. Люди отчаянно обмахивались газетами, журналами и всем, что можно было приспособить под веер. По Восстания бесстрашно носились на "скейтах" мальчишки.
- Тебя можно с покупкой поздравить? Не по средствам живете, товарищ майор!
Ледогоров обернулся. Антон Челышев с неизменной папиросой в зубах держал за руку серьезного неулыбчивого мальчишку лет шести.
- Здорово! - Ледогоров опустил на асфальт коробку и протянул руку. - Гуляете?
Антон кивнул. У него было какое-то безмятежное лицо, ничем не напоминающее того жесткого, замкнутого в себе человека, который в начале года отправился добровольцем в Чечню.
- В кино ходили. Теперь мороженое есть идем. Паша! Поздоровайся с дядей Сашей.
Малыш буркнул что-то и отвернулся.
- Дуется, - улыбнулся Антон. - Мы в автоматы не успели поиграть.
Ледогоров продолжал разглядывать его лицо. Он ни разу не видел Челышева после Чечни и был поражен переменами. Вместо усталого, нервного, на грани срыва человека перед ним стоял спокойный, жизнерадостный, уверенный в себе мужик.
- Торопишься? - спросил Антон. - Пошли с нами, по-кофею. Я угощаю.
- Пошли, - Ледогоров наконец оторвался от своих мыслей и тоже улыбнулся. - Хорошо выглядишь, Тоха!
- Стараюсь.
В кофейне на углу Жуковского и Восстания было людно. Под потолком успокаивающе шумел "кондишн".
- Ты все еще - нет? - Антон сделал общеизвестный жест, щелкнув пальцем по горлу.
- Не, - Ледогоров замахал руками. - Кофе!
На секунду его окатила волна страха, что Челышев возьмет себе коньяку, но тот согласно кивнул:
- Тогда и я не буду.
Кофе здесь разливали в красивые чашечки с золотым ободком. Антон пригубил.
- А у Ксении в "Василисе" лучше.
За окном, на остановке изнывающие от жары люди провожали взглядами невесть откуда взявшуюся поливальную машину, едущую по другой стороне улицы. Повеселевший Паша ковырял ложкой внушительную цветную пирамиду из мороженого.
- Как впечатление от поездки.
Антон пожал плечами.
- Так сразу не расскажешь. Но одно точно. Жить - хорошо!
- Ты действительно ожил как-то.
Антон усмехнулся, снова глотнул кофе.
- Знаешь, Саня! Побыв там три месяца, я понял, что все мои психозы и депрессии - детский сад. Я хожу по улицам во весь рост и вожу ребенка в кино. Моя семья не прячется в подвале разрушенного дома. Моим близким не угрожает постоянная опасность попасть под обстрел, подорваться или быть мимоходом расстрелянными. Я как-то по-другому на все посмотрел. Все, что происходит в моей жизни - это не беда. Беда там, а у меня - проблемы, которые можно решать.
Он достал папиросу и сунул ее в рот, не зажигая.
- Чертов Цыбин один раз меня едва не убил и дважды чуть не свел с ума. Я так думал! Я ошибся. Стрелял в меня он, а сводил себя с ума я сам. Всего-то понадобилось дать пострелять в себя побольше, чтобы это понять.
Ледогоров быстро бросил на Антона взгляд. Еще недавно одно имя киллера, расстрелявшего несколько лет назад всю челышевскую группу и попавшего под машину при задержании, могло вызвать у него неадекватную реакцию. Навязчивая идея, что убийца ушел от возмездия, сознательно убежав в другой мир, рвала Антона изнутри. Психика опера - тонкая и очень сложная система. Она мало кому понятна и обычным людям, даже близким и любящим, очень трудно заметить, когда она начинает рушиться. Заметить трудно, а усугубить - легко. Достаточно неосторожного слова, несправедливого упрека, секундного недостатка душевной теплоты…
- Папа! А какого цвета шарик тебе больше нравится?
Паша перестал поглощать мороженое и воззрился на руины былой пирамиды.
- Все красивые. - Антон продолжал мусолить во рту "беломорину".
- Но какой больше?
- Зеленый.
- Зеленого не было!
- Тогда желтый.
Паша полез в креманку ложкой. . - Возьми. Я его тебе дарю.
Антон повернулся, вытер ему рот и чмокнул в макушку.
- Спасибо, дорогой. Ешь. Я не хочу.
Он наконец прикурил.
- Вот так, Саня! Так что я теперь спокоен и весел. Потому что живу, люблю…
- Папа! Я дорогой - потому что дорого стою?
- Ты бесценен.
- А сколько мороженого можно на это купить?
Ледогоров допил кофе. Он смотрел на Антона и думал, что все здорово, но не так просто. Он думал, что тот просто перешагнул через очень сложный этап, но кто знает что впереди. Он думал, что, может, надо бросить все и бежать, как мечтает об этом Жаров. В тайгу, в тундру… Думал, что каждого где-то подстерегает свой Цыбин и что, бросив пить, он сам стал слишком много думать.
- В общем, Тоха, ты - уникум! Человек, которому Чечня пошла на пользу.
Подошла девушка в фирменном переднике с логотипом кафе.
- Извините, но у нас не курят.
- Ой, это вы извините. - Антон торопливо затушил папиросу в блюдце. - Ты что? Думаешь, я там один такой был? Да каждый третий как я. - Он рассмеялся и начал загибать пальцы. - Первые - те, кто за деньгами, хотя платят уже хреново. Дальше - "залетчики", которых с нетерпением ждет дома прокуратура, и те, у кого внутри что-то не так. Вот и весь список.
Ледогоров улыбнулся.
- Повторить заход не тянет?
Антон покачал головой.
- Нет. Перегибать не надо. Это мне еще перед отъездом Максаков сказал. Я его как раз в тот день встретил, когда он погиб.
Ледогоров кивнул.
- Я тоже.
Оба помолчали.
- Глупо.
- А умно бывает?
Народу стало больше. От стойки аппетитно пахло выпечкой. Антон одернул пытающегося залезть с ногами на стул Пашу.
- Сиди прилично! Ты-то как? Бросил пить и купил видак?
Ледогоров улыбнулся.
- Это мне надо было бы не пить с рождения. Мать подарила. Кстати, не знаешь, никому не нужен?
- А что? У тебя уже есть?
- Нет, - Ледогоров вздохнул, - нету. Матери лекарства нужны. На четыре тыщи. А она мне такие подарки делать! Придумала тоже.
Антон проследил, как сын доел последнюю ложку мороженого.
- Пошли на улицу. Покурим уже, наконец.
Ветер так и не появился. Стеклянный, неподвижный воздух заполнял пространство между домами. Казалось, большинство прохожих идет молча, экономя на жаре силы. Они остановились в призрачной тени овощной палатки. Курить Ледогорову не хотелось, но повинуясь стадному инстинкту, он достал сигарету.
- Нормальный аппарат, - сказал Антон, рассматривая коробку. - Сколько тебе надо-то?
Ледогоров пожал плечами.
- А сколько он вообще стоит? Тысяч пять. Он же нулевый.
- Да я спрашиваю, сколько на лекарства нужно, балда?
- Четыре, а что?
- Могу дать тебе с "чеченских". Все равно на них ничего не купишь особого. Так, на жизнь отложил. Отдашь потихоньку.
- Тоха! Брат! Спасибо! - Ледогоров обнял Антона за плечи. - Ну, ты выручил!
Внутри билась радостная мысль, что не надо расставаться с подарком.
- Да ладно, - Антон, похоже, даже смутился от такого бурного выражения эмоций. - Если есть возможность, так чего там… Ты домой? Пошли. Нам у "Чернышевской" с мамой встречаться. Я тебе "бабки" завтра на работу закину.
Поднимая сумку, Ледогоров погладил глянцевый бок коробки. День катился к вечеру. Красное солнце взирало сверху на воскресный неспешный город. Жара не спадала.
* * *
Ледогоров всегда помнил, как перехватывало дыхание, когда гас свет. И узкие зеленые билетики из оберточной бумаги. И муторное ожидание окончания "Ленинградской кинохроники" или "Новостей дня". И километровые очереди на "Легенду о динозавре". И видеосалоны с кучей новых названий и имен. Он мог ходить на несколько сеансов подряд, мог смотреть одно и то же по десять раз, мог ради этого прогуливать работу и учебу. Потом все успокоилось. Кинотеатры исчезли, или стали похожими на смесь дискотеки с закусочной. Видаки перекочевали из салонов в квартиры. Билеты стали выглядеть как рождественские открытки. Но что-то ушло. Что-то, вспыхивающее на мгновение при виде новых афиш, или обложек видеокассет. Это что-то была юношеская вера в реальность происходящих на экране событий и надежда на участие в чем-то подобном. Вера, умершая вместе со взрослым хмыканьем и беспощадной короткой фразой: "Ну прямо как в кино!"
В пункте проката было просто невозможно дышать. Молодящаяся, тучная блондинка с обвислой грудью под модным сарафаном обмахивалась журналом. Ледогоров тщательно отобрал четыре французских фильма, шедших когда-то в прокате и сто раз пересмотренных в маленькой, пыльной "Искре" на Суворовском.
- Сколько?
- Тридцать в сутки, плюс залог за кассету.
Напротив выхода, у кромки тротуара был припаркован бледно-синий "фольксваген". Мерцающая в жарких сумерках реклама магазина "Снарк" отражалась на его капоте. Ледогоров перешел Кирочную и, заходя в арку, снова зацепил его краем глаза. Что-то щелкнуло в мозгу и мгновенно ушло, отступив перед предвкушением приятного вечера. Кино так и осталось с детства его любимым развлечением. Темнело. Открывая дверь, он снова почему-то вспомнил "фольксваген". Положив магнитофон на кухонный стол, открыл холодильник, достал ледяную банку с остатками безалкогольного пива, отпил глоток и вдруг все понял.
* * *
Они были на месте. Их силуэты хорошо просматривались на фоне слабо освещенной лестницы, а заливистый девчоночий смех вообще можно было услышать через две улицы.
- Привет.
Никто, естественно, не проявил особой радости. Солодов слез с подоконника.
- Мы все рассказали. Нам добавить нечего.
- А здороваться не надо? - Ледогоров подошел поближе и протянул ему руку.
- Ну здравствуйте, - буркнул тот, но руку все-таки пожал. Какова бы ни была "блатная" романтика, а простецкие отношения с опером тоже поднимают авторитет среди друзей.
На этот раз с ним были только прыщавый длинный парень в майке с эмблемой какого-то американского баскетбольного клуба и рыхлая девчонка-переросток в обтягивающей маечке и велосипедных шортах.
- У меня всего один вопрос, - Ледогоров прислонился к стенке. - Кто из вас говорил, что машина была синяя?
- Осторожно, запачкаетесь, - Солодов показал на стенку. - Это вон, Ирка, только я…
- Да заткнись ты! Я те че? Слепая? девчонка пыхнула сигаретой. - Я ее с метра видела, когда сюда шла. Синяя она была!
Ледогоров протиснулся между ней и Солодовым к подоконнику.
- Ты мимо нее проходила? А потом вы все видели ее сверху? Вот стоит "опелек" старый. Какого он цвета?
Допотопная иномарка припарковалась в желтых лучах рекламы какой-то фирмы на углу.
- Зеленая, - сказал первым Солодов. - Как раз похожий цвет.
Остальные кивнули.
- Правильно. Зеленая. - Задумчиво кивнул Ледогоров и улыбнулся. - Спасибо, ребята. Дима, я про твои проблемы не забыл. Постараюсь помочь.
Все озадаченно посмотрели ему вслед.
- О, блин, дурак! - протянула Ирка.
- Заткнись ты, - беззлобно бросил Солодов и потянулся за бутылкой пива.
Ледогоров вышел из подъезда и подошел к седому майору в кабине блекло-синего "опеля", издалека кажущегося зеленым в ярко-желтых неоновых лучах.
- Спасибо, Михалыч! Выручил!
Тот отмахнулся.
- Не зря хоть? Ну и ладно! Поехал додежуривать. Тебя подбросить?
Ледогоров покачал головой.
- Спасибо, пройдусь. Не январь на дворе.
- Ну, как хочешь.
Дома Ледогоров аккуратно, по инструкции подсоединил магнитофон к телеку, лёг на тахту, вставил первую кассету и погасил свет. Заунывный парижский дождь ворвался с экрана в комнату, пронзительно печальный Ален Делон, кутаясь в плащ, двинулся сквозь него навстречу своей гибели. Ледогоров посмотрел в окно. Ему показалось что дождевые струи постукивают по железному карнизу, но сумерки оставались влажными и душными. Совсем стемнело. Он прибавил звук.
* * *
- Веселенькая история, но интересная. - Полянский откусил бутерброд и помешал кофе. - Ты чего такой взъерошенный?
- Мать видак подарила. Полночи смотрел. Как в юности, когда они только появились.
Полянский улыбнулся и с удовольствием отпил кофе.
- Великая сила искусства!
В "Василисе" они сидели уже более получаса. Ледогоров рассказывал ему новости и вводил в курс по стрельбе на Некрасова.
- Антон, кстати, обещал заехать. Он мне денег занял. Слушай! Сколько можно жрать? Третья чашка с бутером!
- Тебе-то что? У тебя Юлька здесь? Вот! А Жанка позавчера к матери на неделю рванула, в Новгород. - Сергей вытер губы. - Дома - хоть шаром кати. Я уже все подъел.
Ледогоров закурил очередную сигарету.
- Приходи к нам. Накормим.
- Разберемся.
В кафе вошел Югов в форме и с дубинкой.
- Саня! Тебя Артур искал! По поводу Коршуновских материалов.
- Успеется! - Ледогоров махнул рукой. - Ты там береги себя!
- Козлы! - Югов купил сигареты и выразительно покрутил пальцем у виска. - Оперов - охранять консульство от каких-то антиглобусистов.
- Антиглобалистов, - поправил Полянский.
- Один хер! Саня! Я скажу, что тебя не видел!
Дверь противно скрипнула несмазанной пружиной. Полянский потянулся.
- Ну чего? Пойдем, попробуем водилу снять с адреса?
- А не торопимся?
Сергей хмыкнул.
- А чего мы сможем еще сделать? По судимости его пробить? "Ног" нам под него никто не даст. Для обыска - оснований нет. Так что - как всегда: быть, или не быть, расколется, или нет. Пошли - у меня трудовой энтузазизм.
С утра город покрывала серая, едкая дымка. В воздухе висел запах гари. Солнца не было видно, но дышать от этого легче не стало. Прохожие морщились. Некоторые даже дышали через платки.
- Торф горит! - Полянский откашлялся. - Передавали, в Москве вообще жопа.
Они свернули с Маяковской на Рылеева и без труда нашли нужный дом. Синяя "копейка" ярким пятном выделялась в углу двора. Ледогоров машинально отметил, что до Радищева - рукой подать. Вдвоем быстро осмотрели снаружи заслуженный агрегат. Ничего особенного. Потертый, местами ржавый и облезлый "жигуленок". Даже сигнализации нет. Дворик был приличный, с газоном, на котором росло несколько кустов. Маленький мальчуган в красной панамке сосредоточенно поливал их из допотопной пластмассовой лейки. Его бабушка, сидя на скамейке, зорко и тревожно наблюдала за их кругами вокруг машины.
- Пошли, - Ледогоров тронул Полянского за плечо. - А то сейчас ментов вызовут.
Тот прыснул от смеха.
- Подожди секунду!
Он направился к бабушке.
- Доброе утро! Уголовный розыск! Помогите нам, пожалуйста…
Ледогоров рассматривал нужную парадную. Квартира находилась на третьем этаже и, если порядковая нумерация сохранялась, выходила окнами во двор. Он задрал голову. Ни черта не было видно. Крыша вообще терялась в сером горячем тумане. Вернулся Сергей.
- Вася - мужик нормальный, малопьющий, вежливый. Вышел года три назад. Сидел за драку. Живет с женой и двумя спиногрызами. Жена работает в ателье на Суворовском. Машину всегда ставит здесь. .Пошли. Должен быть дома.
В парадной попался навстречу невысокий крепкий мужик с острыми, глубоко посаженными глазами, который бросил на них изучающий взгляд. На нем были "вареные" джинсы, футболка и матерчатый жилет со множеством карманов, купленный, видимо, в охотничьем магазине.
Лестница оказалось чистой, стены выкрашенными в приятный бежевый цвет, дверь квартиры - металлической, обитой деревянными рейками.
Ледогоров позвонил. Воцарилась тишина.
- А если наш стрелок у него живет? - предположил Полянский.
- Вряд ли. Семья все-таки.
- Кто там?
Голос был совсем детский. Ледогоров взялся за ручку.
- А папа или мама дома?
- Мама на работе, а папа только ушел.
Они переглянулись. На дворе, чихнув, завелся двигатель.
- Идиоты!
Скакать вдвоем через ступеньку на узкой лестнице было неудобно. Ледогоров больно врезался плечом в косяк входной двери и, пропустив Полянского, выскочил наружу.
"Копейка" стояла на месте с работающим двигателем и открытым капотом. Уже знакомый мужик прикуривал у группки откуда-то появившихся студентов, дымящих посреди двора. Оба, сразу успокоившись, перешли на шаг. Полянский засунул руки в карманы брюк. Жужжали мухи. Бабушка, косясь на них, тянула юного натуралиста за руку.
- Быстро пойдем домой.
- Ба! Я еще не все деревца напоил!
Любашев подошел к своей машине и захлопнул капот. Полянский начал обходить "кружок" студентов слева. Ледогоров сдвинул "кенгурушку" со стволом вперед и подался правее.
- На теормехе лысый точно "завалит"…
- Ленка подругу возьмет…
- Кондрату из германщины предки такой аппарат привезли…