Покидая туалет, он тщательно собрал сбритые волосы, с усмешкой посмотрел на них, а затем, выйдя в последний тамбур, своим ключом открыл наружную дверь и развеял бывшую прическу по ветру. Начиналась другая жизнь. Вернее, она уже началась. Мать вот только жалко… Но, наверное, со временем, через месячишко, ей можно будет черкнуть несколько слов о том, что на работу устроился и скоро сообщит о своем месте пребывания. И денег немного послать переводом. Василь Савельич, хоть и сволочь последняя, но невольно помог. В его бумажнике Влад обнаружил не только документы, которыми когда-нибудь можно будет даже и воспользоваться, но и пару тысяч долларов, что совсем неплохо. А если суммировать все то, что уже у Влада имелось, то выходило, что он располагал довольно крупной суммой в валюте, и, если вести себя сдержанно и разумно, могло вполне хватить не меньше чем на год сплошного безделья. Но столько времени ждать удачи он не собирался.
Посещала и огорчительная мысль о зря потерянной машине. Однако и тут ощущение было двойственным. Ну а что бы он с ней делал? Куда уехал? Права - вот они, и техталон - тоже, только пользы от них - никакой. Первый же мент заподозрит неладное. Продать ее какому-нибудь чеченцу - тоже рискованно, обманут, обдерут как липку да еще и пришьют где-нибудь ночью. А потом покупателя, с которым можно было бы вести базар, отыскать не так-то и просто. Да и перегонять машину на большое расстояние надо уметь, а Влад такими делами прежде никогда не занимался.
Продать ее на запчасти? Та же самая история. Покупатель обязательно заподозрит, а значит, это уже не его, а твой риск. Нельзя забывать, что еще и труп, завернутый в половик, находится в багажнике. И от него надо было срочно избавляться, а просто это не делается, значит, надо было куда-то выехать, и подальше от города.
Это, положим, легче, но для такой цели требовалось выбраться за пределы города. А ну как постовым уже роздали листовку с портретом разыскиваемого милицией Гундорина? Тут тебе и хана.
Зато пусть теперь вор думает, что ему делать. Труп станет полной неожиданностью. Влад даже сощурился от удовольствия, представив себе его состояние, когда будет открыт багажник. И хорошо еще, если тот сам откроет, а не остановят его менты. Вот когда настоящий праздник-то начнется!..
Да, праздник, конечно, но не для тетки. Впрочем, в чем ее обвинять-то? Она ж ничего не знает. Ну, покажет вор, откуда он машину угнал. Ну, осматривать всех в округе станут. Разве что тетка сама признает свой половик. И зря сделает. А то - пронесет… И Влад решил больше не морочить себе голову ненужными проблемами, лучше подумать, в каком направлении дальше двигаться. Непривычное было состояние - полной свободы. А что с ней теперь делать, он еще не представлял. Но бомжом он не станет, в этом он дал себе твердый зарок.
Страна большая, умелые руки всюду нужны, если к делу подходить с разбором. То есть, если будущий серьезный работодатель узнает, что ты владеешь некоторыми профессиями, с которыми ты для себя всегда сумеешь найти далеко не худшее применение.
И последняя мысль о прошлом, с которым Влад теперь уже прочно "завязывал", коснулась в принципе несущественной детали. Он пожалел, что там, у тетки в доме, не переложил пистолет из руки Денягина в свой карман. Но, с другой стороны, оружие, вероятно, известно в милиции, если оно зарегистрировано. А это наверняка так, если принадлежит помощнику депутата. Значит, и пользоваться им тоже опасно. Разве что продать? Нет, лучше пока вообще никакого оружия не иметь, так спокойнее. Вот появится нужда - тогда и базар будет…
Молодой человек кавказской национальности - так почему-то принято говорить - не обижался, когда его называли хачиком. Вообще-то, Хачик - это имя, он же был Гегамом, можно по-русски звать и Гришей, и Гариком, как угодно. Но, видно, так уж повелось, еще со старого кино, где все немцы - фрицы или гансы, а все русские - иваны. Ну а армяне, выходит, хачики. Хорошо хоть не чурки, не чуреки какие-нибудь.
Итак, хачик Гегам, который вместе с другом и земляком Давидом снимал комнату с отдельным выходом во двор и арендовал собранный из железных листов гараж у пожилой тетки Марии Ивановны, хозяйки собственного дома на 2-й Песочной, работал слесарем в автомастерской возле рынка. Он понимал толк в автомобилях, любил с ними возиться и, можно сказать, машины отвечали ему взаимностью. Во всяком случае, хозяева, забиравшие своих "коней" после ремонта у хачика Гриши, или просто хачика - так и говорили обычно, - к молодому мастеру никогда претензий не имели. Не то чтобы очередь к нему была, но… на заработки он не жаловался.
Давид не считался равным ему, однако помощником был хорошим. Во всяком случае, дядя Вартан, хозяин мастерской, был доволен своими работниками и платил им хорошо, чтобы их не переманили к себе другие хозяева. И это он делал правильно, потому что толковые мастера были в цене. Гегам-Гриша был молод, не женат и большую часть заработанных денег посылал родителям в небольшой городок Ташир, на севере Армении, совсем близко к границе с Грузией.
Родительский дом был невелик, семья немаленькая, и если бы парню пришлось жениться, что он готов был сделать хоть завтра, то жить ему все равно было бы негде. Вот он с помощью родителей, разумеется, копил деньги на постройку собственного дома. Фундамент из тесаного дикого камня уже заложили - рядом со старым, родительским домом, и требовались новые деньги, и немалые.
Давид, посвященный в заботы Гегама, уже заметил как-то, что с такими темпами парень рискует вообще остаться холостым. При всей щедрости дядя Вартан знал свою выгоду и лишней копейки зря не транжирил. А о том, что за отличную работу бывают премии, даже и слышать не хотел. Всякая работа должна быть отличной, так за что ж сверх положенного платить? Что делать, тоже прав по-своему… Но Давид не был бы хитрым Давидом, если бы не подбрасывал время от времени Гегаму идеи насчет того, как побыстрее заработать хорошие деньги. Но все идеи в конечном счете сводились к одной, сильно завязанной на криминале. И Гегам опасался, не было у него уверенности, например, что они с Давидом могут втайне от дяди Вартана украсть хорошую иномарку и перепродать ее кому-нибудь либо разобрать на запчасти, которые всегда требовались в мастерской. Гараж-то свой, арендованный, имеется, и никто в него не заглядывает. Они с Давидом вообще предпочитают жить тихо, не привлекая к себе внимания братвы, которая "стрижет" свои "бабки", где только успевает. И дядя Вартан тоже им платит, а куда денешься? Порядок такой, все обязаны следовать ему. И, узнай эти "крутые", что у хачиков завелся свой отдельный бизнес, они бы давно уже взяли парней за глотку. А пока обходились "налогами" на автомастерскую.
И вот случилось так, что утром, перед уходом на работу, Гегам, мучимый постоянным вопросом, когда же, наконец, удастся сорвать хороший куш, чтобы дома могло продолжиться строительство, вышел из калитки, чтобы идти к остановке автобуса в сторону центра. И тут он буквально носом уткнулся в роскошную новенькую иномарку - черную "тойоту", которая стояла как раз напротив калитки, - с тихо работающим мотором и приоткрытой дверцей со стороны водителя. Стекла были притемненные, и кто находился в салоне, разглядеть было невозможно. Но, обойдя машину и заглянув в салон через приоткрытую дверь, парень увидел в замке зажигания ключи и пустое водительское сиденье. Что за наваждение такое? Подарок судьбы? Который он просил так давно?..
Гегам, не вполне понимая, что он творит, заглянул в салон и увидел, что в нем никого нет. И рядом с машиной - тоже никого. И никто за ней не прячется. Но где же тогда водитель? Хозяин? Почему такая прекрасная, дорогая машина стоит посреди дороги с работающим мотором, а поблизости никого не видно - ни одного человека? И вся улица, словно вымершая.
И случилось невероятное. Ни о чем не думая, ни о каких последствиях, Гегам юркнул за руль, аккуратно, как привык это делать у себя в мастерской, закрыл дверцу и снял машину с ручного тормоза. Машина легко, словно только и ждала этого, покатилась под гору.
Гегам прекрасно знал, куда выводила эта улица, а сейчас вдруг обо всем будто забыл. Но, сообразив, наконец, что едет в только что угнанной им машине, дал газ, а руки его, уже словно бы сами по себе, уверенно повернули "тойоту" по направлению к загородному шоссе.
Он мог бы себя еще спросить: что ты задумал? Зачем тебе это? Но увидел перед собой глаза Давида и услышал его насмешливый голос: никогда ты не построишь своего дома, ума у тебя не хватит, так и останешься здесь хачиком до конца дней своих… "А вот не останусь! - вспыхнул протест. - Но куда я собрался?"
В первую минуту, как сел за руль, мелькнула, кажется, мысль, что машину надо поставить в арендованный гараж и закрыть. И не подходить к ней несколько дней. Ведь неизвестно, чья она? Может, какого-нибудь "крутого", который уже сейчас весь город на уши поставил! Но никому ведь и в голову не придет, что в облезлой развалюхе Марии Ивановны, которую и гаражом-то нельзя называть, может находиться в отстое такое современное чудо. Да, мелькнуло что-то похожее в голове. Но машина, едва он убрал тормоз, сама ведь покатилась под уклон, и останавливаться, разворачиваться, бежать и открывать ворота во двор, а потом - и в гараж - все это было бы чистой глупостью.
Ну а теперь что делать? Уехал - и уехал. Прятать надо теперь машину. Только бы гаишники не остановили на выезде из города. Там был один нехороший пост ДПС, менты постоянно "тормозили" машины, не для досмотра, нет, "бабки" стригли. И многие знали - легче отдать, чем спорить: жадные были менты.
Но сейчас тут можно вот что попробовать. Если остановят, сказать, что хозяин, мол, оставил машину, чтоб механик хорошенько ее проверил. Ну и сделал все, что требовалось, а теперь на ходу проверяет, чтоб никаких уже вопросов. Есть вопросы, звоните в мастерскую. А туда, и это тоже знал Гегам, никогда не дозвонишься.
Однако с гаишниками на посту ДПС повезло, они "шкурили" пару "дальнобойщиков", и на остальные машины внимания не обращали. Тем более на такую "важную", прокатившую мимо них без всяких нарушений. Все, дальше путь был свободен! В другом беда. Гегам за все прожитые здесь месяцы так ни разу за город и не выбрался, поэтому и не знал, где здесь что. Не ориентировался на местности, как сказал бы опытный в таких переделках Давид, если судить по его рассказам о своей кочевой жизни.
Проехав несколько километров и решив далеко все-таки не удаляться от трассы - надо же будет каким-то образом и обратно в город добираться, перед дядей Вартаном за свою долгую задержку оправдываться, - Гегам съехал на первом же повороте в сторону, прокатил извилистой лесной даже и не дорогой, а скорее широкой тропой с полкилометра в глушь и остановился на поляне. Дальше дороги не было.
И вот только тут он ощутил, что лоб у него совершенно мокрый от пота и воротник куртки сильно натирает мокрую шею. Надо же было так вспотеть!
Гегам вышел из машины и стал думать, куда же он заехал? Все до сих пор как-то делалось само по себе, будто машинально. Вспомнил, что впереди, метрах в ста от поворота в лес, видел трафарет с надписью "Воскресеновка". А раньше возле поста ГАИ он видел большой трафарет с указанием больших населенных пунктов впереди, и один из них запомнился: "Чаплыгин". Ну вот и можно представить теперь.
Гегам понял, что один он с такой задачей, в которую впрягся словно под чьим-то мощным давлением, не справится. Нужен для совета и помощи бывалый Давид. И Гегам достал свой "мобильник".
Он долго уговаривал приятеля придумать причину и приехать срочно к нему. Заболел, умер, что угодно! Потом можно будет сочинить любую важную причину и оправдаться перед хозяином. А если тот станет наглеть и нарываться, можно сказать ему, что им предлагают другое, более выгодное место работы! Пусть попрыгает! Где он таких мастеров найдет?!
Уговорил… Сказал, что выйдет к правому повороту перед Воскресеновкой. Давид пообещал подъехать в течение часа. Ему ж тоже надо было какую-то машину в их мастерской "одолжить" на время. С другими мастерами договориться, чтоб временно подменили. Не просто…
Давид, приехавший на потрепанных "Жигулях" пятой модели, пришел в восторг от почти осуществленной затеи Гегама. Японская машина того стоила. Они еще раз осмотрели ее и открыли багажник. И обмерли. То есть Гегаму действительно стало плохо при виде трупа, завернутого в какую-то странную лоскутную ткань. Но еще больше его испугали нож, белая костяная рукоятка которого торчала из живота покойника, и пистолет, сжатый его окостеневшими пальцами.
Это точно была большая разборка… А если бандиты узнают, кто взял машину?.. Нет, дальше непредсказуемо. Гегаму пришлось подробно рассказывать, где и каким образом он нашел машину. Теперь он надеялся только на то, что его никто не видел на улице. Ведь не специально же поставили машину с трупом прямо под окнами дома, в котором они с Давидом снимали комнату!
Прикинув разные варианты, более спокойный и рассудительный Давид сказал: что сделано, то уже сделано, и назад никак не повернешь. И, значит, возвращать в город машину нельзя. Если тот, кто валяется в багажнике, не ее хозяин, а некто пострадавший в бандитской разборке, то "тойоту" наверняка мог уже объявить в розыск потерявший ее владелец. А если труп в багажнике это и есть сам бывший хозяин, тогда ее ищут те, у кого из-под носа увел машину Гегамчик. И теперь уже просто так бросать ее ни в коем случае нельзя! Оставлять замечательную машину нереализованной - это значило потом никогда не простить себе такой глупой ошибки! Нет - только угонять как можно дальше и продавать при первой же возможности. Не мелочиться, но и не зарываться!
Придя к такому важному для себя выводу, они принялись за дело. Вытащили труп, обыскали, но ничего не нашли, никаких документов. Вот только оружие. Но с ним проще. Наверное, нож надо оставить. Это - такая улика, которая обязательно тебя однажды подведет. В доме держать - зачем? В кармане носить - ты что, разбойник? Откуда у тебя такой нож? Где ты его взял, покажи! Пистолет - другое дело, его продать можно…
Труп они оттащили подальше в чащу, там отыскали углубление в земле, уложили тело, накрыли его тканью и, наломав веток, умяли сверху, чтоб было совсем незаметно, что здесь что-то лежит. А потом, загнав "тойоту" поглубже, в самую гущу кустарника и тоже забросав сверху ветками, они сели в "Жигули" и уехали в город, до вечера, чтобы, когда стемнеет, окончательно решить судьбу украденной машины.
Очевидно, никому уже не удастся в дальнейшем узнать, чем и где закончилось земное путешествие помощника депутата Денягина, в организаторских способностях которого не без оснований начал сильно сомневаться сам его шеф, депутат Перепутный, по прозвищу Бирюк. Но воистину трудно бывает усомниться в правоте известной пословицы, трактующей о том, кто в этом мире пытается предполагать, а кто действительно располагает. Такой вопрос, по большому счету, почти и не возникает. И тем не менее… как говорится, все же изредка…
Глава тринадцатая ПОБЕГ
Трудным и отчасти даже дурацким было положение Александра Борисовича в его стремлении помочь следствию в максимально короткие сроки, по горячим, как обычно говорят профессионалы, следам раскрыть преступление. С одной стороны, его желание было понятно. А с другой - он же был лицом заинтересованным, да и подозрение еще с него полностью, как он сам видел, не было снято. Глупо, но это так. Следователь Шипилов не хотел да, возможно, и не обладал полномочиями разрешить ему вести собственное расследование. Вот и крутись как знаешь…
Нет, Турецкий-то "знал", конечно, что надо делать. Но для этого Александр Борисович должен был задействовать - причем опять-таки получалось, в личных целях - сыщиков, расследовавших совершенно другое преступление. Имелись в виду Плетнев с Щеткиным. Это - в Воронеже. А в Москве назрела необходимость обратиться к одному из сотрудников агентства "Глория". Благо, Алевтина Григорьевна им была уже отчасти задействована. Закономерен вопрос: уж не слишком ли ты, Турецкий, активен? Меньше греши, тогда и меньше забот опрокинешь на головы своих коллег!.. А, что толку, говори - не говори…
Но делать что-то тем не менее надо было. Шипилов явно никуда не торопился, словно его вполне устраивала атмосфера неопределенности вокруг этого. И поэтому иного выхода, кроме как снова просить ребят об одолжении, у Турецкого не оставалось.
Петр Щеткин как оперативник, умевший "разговорить" даже самую зловредную гостиничную мегеру, направился на третий этаж отеля "Воронеж". Это он так уточнил место действия для Александра Борисовича, который в своем "набеге" на 31-й номер даже не удосужился узнать, что данное заведение с некоторых пор величает себя не какой-то там гостиницей, а - бери выше! - отелем. Уровень, что ли, обслуживания иной? Ну да, как же! Обычные дела, начатые перестройкой в стране: институты превратились в университеты, университеты - в академии, но все в них, начиная с уровня образования, осталось прежним, кроме подскочивших зарплат - согласно новому статуту. И прежних недовольных.
А вот Антон Плетнев прямо с раннего утра поехал в аэропорт, чтобы и в кассах, и на паспортно-таможенных контролях проверить, не прилетал ли или не покидал ли в последние дни города - не важно, в каком направлении - некий гражданин с паспортом Городецкиса Анатоля Марцевича, проживающего в Латвийской Республике.
И ту же самую работу по просьбе Турецкого придется проделать уже в Москве кому-то из тех сотрудников "Глории", кто в настоящий момент меньше занят своим очередным делом. Ведь за то, о чем попросит Александр Борисович, никаких гонораров не последует, зато времени может уйти немерено и, что худо, без всякой компенсации. Словом, ничего, кроме морального удовлетворения, если дело в конечном счете выгорит…
Первым позвонил Турецкому Плетнев. Он коротко доложил: "Есть!"
Пришлось созваниваться с Меркуловым и уговаривать того, чтобы Костя, в свою очередь, попросил руководство воронежского аэровокзала о помощи в расследовании очень неприятного уголовного дела, связанного с иностранными гражданами и взятого под контроль Генеральной прокуратурой: ну, слукавил немного Константин Дмитриевич, да и кто станет проверять заместителя генерального прокурора? Одним словом, начальник отдела перевозок дал указание в кассы, и Антон вместе с симпатичной кассиршей, старательно строившей ему глазки, тщательно проверил корешки пассажирских билетов за трое суток. Вот и удалось выяснить, что еще накануне, в день убийства, дневным рейсом из Воронежа в Москву вылетел гражданин Латвии Городецкис Анатоль Марцевич. Также был указан номер его паспорта и прочие реквизиты. Значит, предположение Турецкого оказалось совершенно правильным. И Александр Борисович сразу почувствовал серьезное облегчение.
Концы обнаружились. И обозначилась рабочая версия убийства: конечно, это, скорее всего, месть осужденного обвинившему его следователю, осуществленная с изощренным садизмом. Иначе назвать столь вызывающее убийство женщины и язык не поворачивался. Осталось немногое - взять да и доказать, что все происходило именно так, а не иначе. А для начала выяснить самую малость: имеет ли вообще данный человек отношение, прямое или косвенное, к совершенному убийству или здесь произошло нечаянное совпадение? Однофамилец, к тому же еще и тезка? Да мало ли что! В жизни всякое может случиться! А тут пока - одни только предположения! Смешно!