Ответ на свой не очень-то теперь и существенный вопрос Турецкий получил, еще находясь в конторе Лазаря. Его беседу с адвокатом прервал телефонный звонок. Заработал секретный мобильник. Это звонил из Воронежа Петр Щеткин, и тоже с "закрытого" Плетневского аппарата. Петя был уверен, что их "слушают". Он и рассказал о своей беседе с дежурной, после чего передал текст протокола ее допроса по электронной почте - на адвокатскую контору Дорфманиса, как попросил Турецкий, с любезного разрешения хозяина. И, прочитав бегло несколько распечатанных страничек, Александр Борисович понял, что убийца, как ни странно, вполне мог удовлетворить свои "потребности" еще в течение ночи - с дежурной, в ее подсобке, и поэтому не стал терять времени на сомнительное удовлетворение своего оскорбленного самолюбия от садистского сношения с бесчувственной женщиной либо вообще с трупом. Вряд ли Эва, приди она в себя, подчинилась бы его насилию без криков и сопротивления, что представляло бы для него серьезную опасность. Но ведь ни того ни другого так и не было. Как и следов насилия на ее теле. У нее и мобильник-то был найден под подушкой. А завяжись в постели борьба, насильник и убийца, конечно, увидел бы телефон и забрал его с собой. Там же все номера, которые могли бы потребоваться для дальнейшего шантажа…
Впрочем, ему вполне достаточно было теперь трупа якобы изнасилованной и задушенной в постели женщины, а кроме того, следов пребывания в ее номере на протяжении всей прошедшей ночи следователя Турецкого из Москвы. Для ментов этого тоже должно было хватить, чтобы взять упорного "следака" тепленьким. Так что ситуацию с помощью телефонного звонка в милицию он создал чрезвычайно неприятную для своего личного врага. Удушение любовницы, столько отпечатков всяких оставлено повсюду! Хана тебе, "следак"!..
Но он не мог знать, конечно, что в это время Турецкий уже улетал в Москву. Как не знал и о его звонке из аэропорта. И это истинного убийцу подвело, потому что на все остальные оправдания воронежские менты и смотреть бы не стали, слишком хотелось им выполнить поручение своего начальника, носившего поразительное прозвище Ванька-Каин. Редко кто удостаивается подобного, большие таланты надо иметь. Причем соответствующие "погонялу".
А Эва взяла трубку после длительной паузы, во время которой она просыпалась и приходила в себя, чтобы узнать его голос. Узнала… Напомнила, кстати, что очередная встреча - за ней, ибо эту, воронежскую, якобы случившуюся нечаянно, она щедро записала на его счет. А затем сунула трубку под подушку, чтоб не мешала больше своими звонками, и заснула снова. Вот тут он и задушил ее - сонную и, значит, не оказавшую ему никакого сопротивления. Быстро и удобно оказалось. А главное - тихо…
Дежурная эта - Лепехина - тоже отметила, что он был сильный, и пояснила: жилистый, не вырвешься… Наверняка так, ибо во все времена в колониях строгого режима тяжелый физический труд - единственное, по существу, реальное средство "перевоспитания". А тут - полтора десятилетия и без перерыва!
Вот и вся "картинка". Увы, очень печальная…
Глава шестнадцатая ПОДВЕДЕНИЕ ИТОГОВ
Они не потеряли осторожности, эти автомеханики, уверенные в том, что все сделали правильно. Но и уверенность, и осторожность не избавили их от ошибки.
Гегам с Давидом дождались полной уже темноты и около одиннадцати вечера и вопреки собственному желанию и обещаниям, выданным клиентам, торопливо завершили свои самые неотложные дела в автомастерской. Время торопило. Почему-то обоим казалось, что вокруг "их" машины - она уже стала их личной собственностью - ходят неизвестные, посторонние люди, которые наверняка собираются ее украсть. И надо было срочно помешать.
Спокойно проскочили пост ДПС на выезде из города, никто не "тормознул". Гаишников на дороге вообще не было видно. Определенно, уже набрали "штрафных" и отмечают себе потихоньку, сидя в пристройке к стеклянной будке, пока их не беспокоит начальство либо дежурная служба, предупреждая об очередных угонах.
В багажнике "Жигулей" были сложены немногие необходимые в дороге вещи. Из сменного белья, на всякий случай, пара одеял - накрыться, ну и пища, чтобы не останавливаться у придорожных ларьков, палаток и всяких забегаловок, где легко можно отравиться плохой едой. А кроме того, и напрасно привлечь внимание чужих глаз к черной красивой машине, которую они собирались хорошо продать тому, кто понимает толк в дорогих иномарках. А лучше всего это сделать в южной стороне - где-нибудь на Кубани, в Ставрополье. За ближайшую ночь они хотели проскочить максимальное расстояние, чтобы завтра днем спокойно себе отсидеться снова до позднего вечера где-нибудь уже в предгорьях.
Настроение было тоже хорошее. Не праздничное, но озабоченное. В предвкушении, так надо понимать…
К повороту и съезду направо, перед Воскресеновкой, подкатили быстро. Но едва съехали на грунтовую дорожку, Давид затормозил машину.
- Почему? - удивился Гегам. Ему не сиделось спокойно, так он хотел побыстрее увидеть свою "красавицу", по которой уже, оказывается, сильно соскучился. Нет, он понимал, конечно, что машина не совсем вся принадлежит ему, Давид тоже отчасти ее владелец. Договорились, что пополам. Но все-таки Гегам ее первый увидел! Первый сел за руль и сюда привез… - Давай поскорей, чего стоим?
- Может быть, немного пешком пройдем? - неожиданно предложил сделать совсем глупое дело Давид.
- Ты что, дорогой, дорогу забыл? - изумился нетерпеливый Гегам.
- Не забыл, чего тут забывать. - Давид поморщился, как от больного зуба. - Что-то на душе неспокойно. Не знаю. Давай тихо пойдем. Не будем шуметь.
- Да что с тобой? - почти закричал Гегам. - Кого боишься? Ночь сейчас! - констатировал он бесспорно очевидное. - Кто здесь может пугать тебя? Волк, да? - Он рассмеялся.
Но Давид сидел и морщился. И тогда Гегам согласился. Ну что делать, если человеку привидения мерещатся? Можно и пойти… И они отправились по дороге в глубь леса, подсвечивая себе лучом сильного фонаря, который специально захватил с собой Гегам. Не в темноте же с "красавицей" заниматься!
Парни шли тихо, дорожка была прежде хорошо утоптана, накатана, но поросла травой, которая и глушила шаги. Но не ноги их выдали, а луч фонаря, которым Гегам шарил по кустам сбоку, в поисках того заветного места, где они с Давидом закатили "тойоту" в глухие заросли и забросали сверху и с боков наломанными ветками орешника.
- Кажется, здесь, - забыв об осторожности и уже утомленный ожиданием, громко заявил Гегам.
- Нет, немного дальше. - Давид взял руку Гегама с фонарем и направил луч вниз. - Вот, видишь? Следы поворота не здесь. Наверное, немного дальше.
- А вы не ошиблись, - услышали они совсем рядом, в темноте, сиплый чужой голос. - В самом деле, еще метров десять не дошли. Ну, давайте знакомиться… раз уж вы тут.
Гегам машинально выключил свой фонарь, но с двух сторон - спереди и сзади, их ослепили сразу несколько фонарей. И они оказались вдвоем как бы в освещенном круге, бежать из которого было некуда.
- Эй, чего делаете? - закричал более находчивый Давид. - Чего вам надо?!
- А вот вас и надо, - ответил все тот же сиплый голос. - Вас тут целый день ожидаем. Что ж так долго собирались? - прозвучало с насмешкой.
И вслед за этими словами впереди вспыхнули автомобильные фары, вообще осветив небольшую полянку, на которой стояли, кроме Гегама с Давидом, еще трое. Двое были крупные, у одного - автомат, висевший через плечо на ремне, и третий - поменьше ростом, в обычной телогрейке и резиновых сапогах.
- А ну-ка, пройдемте в машину, - сказал тот же сиплый, а второй показал парням стволом своего автомата вперед, к фарам, ослеплявшим их. - И не вздумайте бежать или сопротивляться, - предупредил противным голосом сиплый, - у нас приказ стрелять на поражение. На вас уже один труп висит.
- Какой труп?! - вдруг истошным голосом завопил Давид. - Зачем труп?! Никаких трупов не было! Машина была и - все! Скажи, Гегам!
- Машина была… - печально повторил Гегам, с ужасом понимая, что все его мечты вмиг рассеялись. Но самое страшное, что на них с Давидом хотят теперь еще и труп повесить! А как говорить, что ты не знаешь? Только отказываться - не видел! Машину видел, тут Давид правильно сказал. Надо сознаваться. Видели машину. А кто ее сюда привез, не знаем! И все, и стоять на своем.
Ах, совсем забыл Гегам, что не с дураками имеет дело, а с людьми, которые каждый день жуликов ловят, воров, угонщиков всяких и знают, как это делается. Ну, может, не каждый день ловят, и, наверное, это так, но ловят же…
- А это мы скоро узнаем, - "успокоил" их сиплый. - Вот ваши отпечатки пальцев снимем и на машине поищем идентичные. Давайте пройдем. И не надо дурака валять и нас сердить, а то наручники наденем. Проходите, проходите в машину.
А второй, с автоматом, еще и подтолкнул в спину чувствительно.
Пошли, что делать? Только ничего на себя не брать… Давид быстро зашептал Гегаму по-армянски, чтоб тот по недомыслию не согласился с чем-нибудь, что им станут немедленно шить менты. А про следы тоже волноваться не надо. Когда здесь увидели, внутрь залезали, все щупали, как знатоки, мастера своего дела. А здесь - гуляли, хотели грибы собирать отдыхать хотели. На своем "жигуле" приезжали. Черную "тойоту" нашли. Больше ничего не видели… Да, решили продать брошенную кем-то машину. Потому что ее наверняка украли. Такие дорогие машины просто так в лесу не бросают. Наверное, преступление было. Только они этого не знают… Вот, и не сходить с этих показаний.
- Эй, вы, чего там? - закричал на них второй. - Чего, говорю, бубните? А ну, говорите по-русски, чтоб понятно было!
- Ничего не бубним… - сердито "забубнил" Давид. Он взял на себя роль старшего, а Гегам должен был только подтверждать его слова, ну, показания.
То же самое, что он говорил Гегаму, Давид повторил, сидя в машине - милицейском "УАЗе", приспособленном для перевозки задержанных, с решеткой на боковых стеклах и задней двери. Мент с сиплым голосом сидел напротив Давида, спрашивал и записывал ответы. Гегамчик стоял снаружи, очевидно, чтоб не слышал, что говорил Давид, потому что следующим стали допрашивать его, и Давид теперь ждал у машины. И их показания, вероятно, были схожими, потому что сиплый мент больше не стал их ни о чем спрашивать дополнительно, а велел всем садиться, и они поехали в город. Третьего охранника, или кто он там был, оставили дальше сторожить "тойоту". Но у выезда на трассу второй мент с автоматом вылез, забрал у Давида ключи от "Жигулей", сел в них и поехал за ними следом.
Остаток ночи до утра оба автомеханика провели в камере предварительного заключения. Каждый рассказал другому о том, что говорил, и дальше они решили действовать точно так же. Но про них словно забыли. Никто никуда их не вызывал, ни о чем больше не спрашивали. Потом уже, ближе к вечеру, наверное, - часов-то не было, забрали перед тем, как отвести в камеру, - тот самый мент, что был с автоматом, занес им их мешок, в котором были хлеб и колбаса, которую они приготовили для дальней дороги. Кинул на нары и махнул рукой, ничего не сказав. Вот и поели.
А ближе к вечеру - за окошком, которое было почти под потолком, стало темнеть - их вызвали обоих и привели в кабинет, где сидели несколько милицейских - в форме и с погонами два майора, капитан и подполковник. Они тоже начали расспрашивать, но уже не грозно, как вел допросы сиплый мент, а спокойно. Их интересовало, не видели ли они, когда приехали в лес в первый раз, кого-нибудь из таких же грибников? Может, просто гулял кто-то или выходил из леса, или по шоссе проходил мимо?.. Потом стали уточнять время. Но тут разногласий у задержанных не было - время свое они оба помнили точно. Очевидно, эти их показания не расходились с теми, что у ментов уже имелись. И тогда старший отпустил их и велел подойти к дежурному.
Подошли, и тот позвал сиплого и передал ему задержанных. Сиплый отвел их в гараж и приказал осмотреть и отремонтировать те машины, которые нуждаются в ремонте. Остальным сделать профилактику. Машин стояло немного - шесть штук всего, но… требовали приложения рук. Что ж, дело знакомое. Хотя и влипли, конечно, скоро не отделаешься. Но тут хоть стало ясно окончательно: хорошо сделаешь - отпустят, так сиплый и сказал.
Проработали почти сутки с небольшими перерывами для отдыха и приема пищи, которую им приносил в судках один из рядовых ментов. А когда на следующее утро целая комиссия осмотрела работу и их уже решили отпускать, пришел подполковник и предложил им бросить своего хозяина и перейти на службу сюда. А чего, руки в самом деле золотые, дело почетное, служба зачтется, всегда может найтись и реальная подработка. Давид с Гегамом твердо пообещали подумать. Подполковник засмеялся и отпустил их. Сказал только, чтобы больше ему не попадались. Их счастье, что они хорошо потрудились, а милиция уже и без них знает преступника. И отдал им ключи от их "Жигулей"…
Вышли они из городского отдела, посмотрели друг на друга, на красные "Жигули", которые стояли возле здания на открытой стоянке и… рассмеялись. Но смех Гегама был немного грустней, чем у Давида, ему красивую японскую машину было очень жалко. Когда еще такой хороший случай повторится?
…Антон Плетнев постоянно повторял, что ему надоело церемониться с задержанными мальчишками. Он, правда, и не особо церемонился, но держал себя в руках во время допросов. Глазами вращал, да и кулаки сжимал или тряс ими в доказательство своей правоты перед их лицами. Те делали вид, что пугались, но никакой новой информации не выдавали. И этот проклятый Колун, на которого фактически все трое ссылались как на единственного, кто среди них способен был убить человека, по-прежнему висел в воздухе и качался как фантом какой-то. Но кто-то из троих определенно знал этого Колуна.
И тут Антону пришла в голову неожиданная идея. Он поделился ею с Алексеем и Петей, и те искренно восхитились, более того, изумились: как это им до сих пор не пришло в голову? И, чтобы ускорить процесс поиска, они втроем "разобрали" задержанных и каждый провел по быстрому, почти стремительному допросу.
Суть вопросов сводилась к одному пункту. Где, в каком районе примерно жил или учился, или работал Колун? Не надо никакого адреса! Где примерно?
Показания всех троих "примерно" и сошлись - в районе авиазавода. А где конкретно, никто не знал.
Следующий этап был посвящен посещению школ в этом районе. Клички, говорил Антон, могут прилипать к человеку чуть ли не с первого класса, и совсем необязательно, чтоб физиономия у Колуна была похожа на лезвие топора.
И уже до конца дня Щеткину повезло. В общеобразовательной школе № 39 физрук, преподаватель физкультуры, вспомнил, что одного его ученика дразнили действительно Колуном. Он еще удивлялся меткости прозвищ. Профилем этого ученика - они быстро выяснили, что фамилия его была Колтунов, нашли и домашний адрес, - короче, его профилем можно было что называется дрова колоть. Что-то в нем было кавказское, заостренное такое.
И час спустя небольшая опергруппа, возглавляемая Алексеем Смородиновым, поднялась на пятый этаж типового дома. На стук открыла пожилая женщина. Сказала, что внука нет, гуляет где-то, а его родители еще не вернулись с работы. Где работают? Так вон же, все там - самолеты строят.
Паша вернулся домой к восьми вечера. Он спокойно вошел в свой подъезд, а за ним последовал оперативник. Дверь квартиры была распахнута настежь. На кухне сидели растерянные родители. В комнатах шел обыск.
Парень даже и не прятал свой нож. Его извлекли из-за батареи водяного отопления. Аккуратно опустили в целлофановый пакет и попросили соседей-понятых расписаться в протоколе изъятия. Эксперт-криминалист осмотрел находку и утвердительно покачал головой: следы остались.
И вот только тут Пашка Колун понял, что он "сгорел". Вспомнил он, как Влад велел ему после той бомжихи вымыть нож в водке, а не вытирать о собственные портки. Забыл, плюнул! Этот мужик в синем халате, что через лупу рассматривал нож, сказал:
- Есть над чем поработать. След хороший…
Это что ж, - по-настоящему уже перепугался Пашка, - теперь же на него не только бомжиху, еще и негра того повесят?! На яростные крики бати он и не обращал внимания, тому сами менты не давали возможности дотянуться с кулаками до отпрыска. А мать? Ну что мать? Нажрутся сегодня - с горя и забудут… А насчет ножа - еще доказать надо! Чужой это нож, Влад велел спрятать, его игрушка. Пусть докажут!.. Но уверенности как-то все же не хватало, а тут еще и мать разревелась, противно слышать, как по покойнику…
Забрали во время обыска и всю скинхедовскую его атрибутику. Постеры разные, красивые, повязку со стилизованной свастикой, цепи, с которыми Колун выходил на акции, черную кожаную куртку с косой молнией… Батя орал, что спалит это все, но ему не разрешили, все сложили в большой бумажный мешок и запечатали. Сказали, что будет экспертиза. И чего там они станут искать? Много чего, ответил Пашке один из ментов. Следы от брызг крови, например, если он станет отрицать, что убивал свою жертву. И вот тут Пашке точно стало очень неприятно. Но, подумал он, если чего, то можно будет и снисхождение у них заработать. Он знал, где Влад прячет точно такую же атрибутику - в сараюшке, во дворе, куда сто лет уже никто не ходит, там всякое старье валяется. А если они его сдали, то и он может запросто!..
Проведя ночь в одиночной камере, Павел Колтунов уже на первом допросе, когда следователь предъявил ему показания "пацанов", где те валили на него покойников, и даже Холодильник, с которым Пашка вообще не имел никаких дел, и тот кинул камень. Вот тут он решил больше не ждать и не отмалчиваться. И он рассказал, что знал.
Знал немало, потому что не особо доверял своему командиру, хоть и ответственному, как следовало его называть, и несколько раз аккуратно проследил за ним. Хотел знать, куда он ходит один, без "пацанов", и кто ему деньги дает? И узнал. А ходил Влад на Пироговскую улицу, в двухэтажный старинный особняк, в котором размещается Фонд патриотической организации "Освобождение России". И там сидит кто-то, от кого ответственный получал задания для проведения акций и деньги на их подготовку, а также "зарплату" исполнителям.
Очередную акцию они готовили в общаге для "чурок", в пятиэтажке на Строительной улице. И разведку там по приказу Влада проводил лично он, Пашка, потому что "черные" его иногда за своего принимают. Смотрел и прикидывал, где надо будет взрывчатку закладывать, как было приказано Владу, чтоб пожар и трупы были, и как можно больше. И чтоб все иностранцы знали, что Россия - только для русских! Лозунг есть такой - главный в Фонде. Только они чего-то все тянули, когда уже давно можно было устроить в той общаге хорошую акцию!
А связь с Фондом Влад поддерживал через бармена Леху из кафе-бара "Золотая рыбка". А этот Леха установил такой порядок, что отличившимся во время акций жрачку и пиво выдают бесплатно, сколько схаваешь и выпьешь, можешь даже девицу на халяву пригласить, но только за выпивку сам плати. А еще напиваться нельзя, могут деньгами наказать. А еще… и так далее…