Влад тихо обогнул веранду и увидел валяющийся на срубе старого колодца, которым уже, видно, не пользовались с тех пор, как здесь провели водопровод, не менее, наверное, старый, выбеленный временем прорезиненный плащ. Ну да, сто лет ему в обед… Вот то, что нужно. Забрав его, Влад, согнувшись, быстро пробежал до смородины и пролез в самую середину. Бывшие междурядья густо заросли высокой крапивой. Это хорошо, никто не полезет. Он чуть притоптал место между рядами кустов, расстелил плащ и улегся удобно, закинув край сверху, на себя и подложив сумку под голову.
Видимость отсюда была тоже приличной. Но зато свежий воздух! А он был напоен еще и резким ароматом потревоженных смородиновых листьев. Прямо перед лицом висели гроздья черной смородины - крупной, сладкой… Снова вспомнилось детство. Они с теть Полей весело, перегоняя друг друга, - кто больше? - собирают в большую миску крупные черные ягоды, от которых пальцы сразу становятся красно-синими и сладко липкими…
Он набрал горсть ягод и кинул их в рот, прожевал и почувствовал освежающую сладость во рту. И его сразу потянуло в сон!..
Очнулся он, словно его кто-то уколол в бок. Вздрогнул, но сразу пришел в себя, когда осторожно раздвинул перед лицом ветки и понял, откуда взялось это ощущение болевого укола. Возле ступенек веранды стоял… Денягин, собственной персоной. А в дверях - тетя Поля. И они разговаривали.
Влад весь превратился во внимание, но те разговаривали негромко, и до них было все-таки не близко, поэтому часть их разговора он не слышал. Зато ему стало ясным главное. Денягин прибыл сюда из-за него. А когда тот в самом конце разговора назвался Находкиным, возведенным им в ранг заместителя начальника порта, хотя пузатый и ленивый Арсен всегда был самым захудалым бригадиром в порту, которого использовали только на подхвате, вот тут Влад и понял окончательно, что Василий Савельевич теперь с него не слезет, вот же сволочь…
Пока Влад лежал, почти не дыша, в самой гуще кустов и размышлял, что делать дальше, Денягин ушел, предупредив теть Полю, чтоб она обязательно сообщила о нем Владу. Предупредила, что его ищет Арсений Григорьевич. Короче, включай "мобилу", Влад, - вот чего ему нужно. Чтоб потом засечь и обложить со всех сторон. Наверняка ведь не один примчался, из других бригад пацанов взял. Не станет же он один "охотиться"…
Теть Поля тоже ушла в дом. Потом она выходила во двор, к сараюшке, где ее встретил отчаянный свинячий визг, обратно ушла, а Влад все лежал, укрывшись, и думал, что делать. Он был уверен, что Денягин - не дурак и обязательно установит за теткиным домом пристальное наблюдение. Поэтому высовываться просто так, наугад, было нельзя, надо сперва убедиться, что никого нет. А это можно сделать, когда тетка уйдет на работу. И этот ее - сморчок.
И Влад дождался наконец. Они вышли, заперли дверь веранды, и тетка, оглянувшись, сунула ключ сверху, за косяк над дверью. Тоже еще - конспираторша!
Тетка со сморчком вышли на улицу, заперли на замок калитку и отправились, вероятно, к автобусной остановке, мимо которой рано утром проходил Влад. И он, стараясь все делать осторожно и аккуратно, почти ползком добрался до тех двух штакетин, отодвинув которые он сумел проникнуть во двор. Снова сдвинув их в сторону, он хотел уже высунуть голову наружу, но задержался на мгновение, а в это время мимо него по улице тихо работая мотором, медленно проехала большая машина. Посмотрев на нее сзади, на номер ее, Влад обомлел: это ж была черная "тойота" Денягина! Надо же, чуть было не влип!
Вот теперь все окончательно встало на свои места: Денягин будет следить за теткой до тех пор, пока та не выведет его на своего племянника. Да только хрен тебе теперь, Василь Савельич!..
Он устал. Хотелось и есть, и, что еще хуже, спать. Наверное, от нервного напряжения за последние дни.
Ключ был на месте. Влад крадучись вошел в дом и запер за собой дверь веранды. Что поесть, он нашел в холодильнике. Запил квасом из кувшина, стоявшего там же, на нижней полке. А отдохнуть решил на том диване, куда вчера уложил "раненого" сморчка. И сразу будто провалился в сон. Ему ничего не снилось, но, когда он проснулся и удивился, что поспал оказывается всего какой-то час, а голова уже стала свежей, почувствовал новое беспокойство.
Шторы в комнате закрывали окно. Влад, помня о конспирации, чуть отодвинул одну из них в сторону и вздрогнул. По дорожке от калитки к дому, как и он сам час назад, крадясь и оглядываясь, двигался Денягин. И был он уже не в своем утреннем добротном и дорогом костюме, а в просторной куртке и серой бейсболке.
Через короткое время Влад услышал, как дверной замок железно заскрежетал. Отмычка… А затем по полу веранды что-то стукнуло. Ключ из скважины замка упал, догадался Влад. Вот ты, значит, каков, Василь Савельич!.. И одновременно мелькнуло в голове: неужели он все-таки один решился?! Это было бы удачей…
Но куда спрятаться?! Влад схватил свою сумку и метнулся в теткину спальню, единственное окно в которой было тоже плотно закрыто на день тяжелой шторой - для прохлады, наверное. Платяной шкаф не был придвинут вплотную к углу стены, оставалось приличное пространство между ним и окном. И парень боком вошел в него. А рука его почти механически, полезла в сумку, где на самом дне - вспомнил он - лежал нож Серого, с белыми костяными накладками на рукояти и широким лезвием, которое выбрасывалось сильной пружиной, если нажать большим пальцем на специальную кнопку стопора.
Слух Влада был напряжен до предела, ему показалось, что даже сердце его перестало стучать - чтоб не шуметь. Страха не было, вместо него появился непонятный, остро зудящий в ладонях охотничий азарт. Сумка осторожно легла на пол, позади, у ног Влада, а большой палец его "рабочей" левой руки с почти неслышным щелчком "выкинул" лезвие…
"Нехороший поворот в твоей судьбе, Василь Савельич… - с непонятным самому себе, почти зловещим спокойствием подумал Влад и замер, услыхав осторожные, словно скользящие шаги уже в соседней комнате. - И по сравнению с моим поворотом твой… нет, не завидую…"
Глава седьмая ПРОТИВОСТОЯНИЕ
Александр Борисович докладывал Константину Дмитриевичу о проделанной в Воронеже работе, и настроение у обоих собеседников было сугубо деловое. "Начальство" было, в принципе, удовлетворено результатами. Практически доказано, что убийство дипломата из Нигерии было совершено хулиганствующими молодчиками из банды скинхедов, для которых ни пол, ни возраст, ни страна, откуда прибыла жертва, не имеют никакого значения. Приходится с сожалением констатировать, что нападения на иностранцев, увы, имеют место, однако они распространяются, главным образом, на, так называемых, "трудовых мигрантов", которые хлынули, часто неконтролируемыми массами, в большие города России, после того как бывшие братские республики, добившись государственного суверенитета, тем не менее не смогли обеспечить своих граждан элементарной работой. То есть, другими словами, никакой "высокой политики" тут не просматривается - обычное трагическое происшествие на бытовой почве. Дипломатам из Министерства иностранных дел будет приятно это услышать от Генеральной прокуратуры, как ни парадоксально это звучит.
В общем, "сидение" близилось к концу, когда у Турецкого зазвонил его "закрытый" мобильный телефон. Номер его знали немногие, значит, и информация могла быть либо также закрытого, либо сугубо личного свойства. И Александр Борисович, извинившись перед Меркуловым, достал трубку из кармана. Посмотрел на вызов: Плетнев. С чего бы это? Они же договорились, что все деловые разговоры ведутся с другого аппарата, обычного.
- Слушаю, - сказал Турецкий недовольным голосом.
- Привет, - услышал он Антона. - Не могу пожелать тебе доброго здоровья. Ты когда улетел, в котором часу?
- Сегодня утром. Билет я сохранил, могу посмотреть, если надо. В десять с минутами, кажется. А что, появились какие-нибудь проблемы?
- А ночевал где?
- Это важно? - насторожился Турецкий.
- Чрезвычайно.
- Ну, что ж… Встретил знакомого, посидели, выпили, как обычно, вспомнили прошлое…
- Знакомую? Я не ослышался? - перебил его Плетнев.
- У тебя плохо со слухом? - сухо спросил Турецкий.
- А может быть, у тебя с памятью?
- Так, в чем дело, Антон? - начал уже раздражаться Александр Борисович.
- Твой знакомый, как ты говоришь, найден… найдена сегодня утром в своем номере мертвой. Подробности мне не сообщили. Но все подозрения падают на тебя. Ты был у нее последним, кого якобы видели случайные люди в гостинице. Полагаю, что с минуты на минуту к тебе придет вызов немедленно явиться в прокуратуру города Воронежа для дачи показаний. Или же тебя сюда доставят под конвоем. Это Алексей мне сообщил. Так что выбери наиболее приемлемый с твоей точки зрения вариант. Все, больше нет возможности для разговора.
- Я ничего не понял, Антон, но, вероятно, прямо сейчас отправлюсь в аэропорт, чтобы прибыть к вам ближайшим рейсом. Можешь об этом сообщить… кому там найдешь нужным?
- Что случилось? - обеспокоенным тоном спросил Меркулов. - Вы опять что-нибудь натворили? Господи, да когда ж это кончится?! - Костя начал "заводиться".
- Успокойся, дело касается лично меня. И если тебе позвонят из Воронежа, чтобы узнать, где я нахожусь, можешь с абсолютно чистой совестью ответить, что я уже вылетел к ним. Срочно, ты слышал.
- Да в чем дело, в конце концов?! Я могу это знать? А не быть попкой - испорченным телефоном?!
- Ну, хорошо, слушай, в двух словах… - вздохнул Турецкий, чувствуя, как наливается все тело тяжелым, неподъемным грузом. - В аэропорту Воронежа вчера, перед отлетом уже, я встретил свою старую знакомую, латышку одну, из Юрмалы. Ирка ее отлично знает, между прочим! - подчеркнул он. - Даже и поговорить не успели толком, объявили посадку. Но самолет не улетел. Не знаю причин, что-то поломалось, наверное. Эта дама прилетела по своим коммерческим делам, назвала мне гостиницу, в которой остановится. Ну, я и позвонил ей, чтобы просто продолжить дружеский разговор, все равно делать было нечего…
- Угу, я уже понял, - мрачно кивнул Меркулов. - Смола у него в заднице вспыхнула, мало приключений уже было на эту часть тела…
- А я, как видишь, - спокойно парировал Турецкий, - и не возражаю. Словом, договорились встретиться, и я приехал. Решил отправиться в Москву любым ночным, проходящим с юга поездом. Но, посмотрев в гостинице на расписание, понял, что на поезде я потеряю целый день бездарно. А с утра - много самолетов.
- Но у тебя же был билет! - почему-то сердясь, возразил Меркулов.
- А я его сдал, когда мне сказали, что, скорее всего, из Москвы пришлют другой самолет. А когда пришлют, никто не знает. И я не собирался сидеть в порту ночь напролет. Ну, в общем, мы встретились. Посидели, выпили немного. И утром я уехал в аэропорт, оставив женщину в полном здравии. Даже позвонил ей из аэропорта, перед отлетом, до свидания сказал… Вот и все. А Плетнев сообщил сейчас, что эта женщина убита у себя в номере и подозрение падает на меня. Будто видели меня выходящим из ее номера, хотя я голову готов дать на отсечение, что в коридоре никого не было. Так что извини, Костя, но я вынужден срочно возвращаться в Воронеж. Сейчас заскочу домой, если застану Ирку, объясню ей, а если нет и она позвонит сюда, скажи просто, что дело связано с новым убийством… Господи, боже мой… но как же это?.. - скривив, словно от сильной зубной боли, лицо, пробормотал он, вставая…
Известие о том, что в тридцать первом номере находится тело убитой женщины, в гостинице узнали от оперативного уполномоченного отделения уголовного розыска капитана Митрохина. В 9 часов утра дежурному районного отдела милиции позвонил неизвестный, который не захотел представиться, и сообщил, что в тридцать первом номере гостиницы "Воронеж" находится труп убитой женщины. А убийцей является мужчина, который провел у этой женщины ночь и скорее всего уже улетел в Москву. Свидетель видел этого человека, выходящим из номера иностранной гражданки по фамилии Ладзиня, предпринимательницы из Риги. А зовут убийцу Сашкой Турецким. В миру - Александром Борисовичем.
И все это неизвестный рассказал, как установила дальнейшая проверка, из городского телефона-автомата, который расположен возле входа в гостиницу "Воронеж".
То есть можно было сделать вывод, что неизвестный отвечает за свои слова. А не представился он по вполне понятной причине: мало кто захочет стать свидетелем тяжкого преступления, а потом фигурировать в качестве свидетеля на суде. Тем более что кличка Турецкий - очень похожа на уголовное "погоняло". Развелись они, всякие Гоги Кутаисские, Вовы Самаркандские, Левы Подольские, Степы Хабаровские, а теперь еще и Сашки Турецкие, во, блин!
Вместе с Митрохиным в тридцать первый номер поднялись администратор, начальник охраны и дежурная с третьего этажа. Дверь пришлось открыть запасным ключом, так как на стук никто из номера не отозвался. А ключ, как оказалось, валялся на полу в прихожей, словно его специально сунули под дверь, закрыв номер снаружи. Что и подтвердилось, когда на столе в номере была обнаружена большая деревянная подвеска для ключа, - специально ведь сделана, чтоб ключи не утаскивали с собой в карманах гости, проживающие в гостинице.
На разобранной кровати ничком, то есть лицом вниз, лежала довольно еще молодая, совершенно бесстыдно обнаженная женщина - яркая блондинка с очень красивой фигурой. Что, огорченно морщась, немедленно отметили про себя мужчины. Увы, она не подавала признаков жизни. Это констатировали и сам Митрохин, и начальник охраны.
Дежурная по поводу беспорядка в неубранном номере могла сообщить немногое. Горничная, сменившаяся уже, несколько раз пыталась достучаться до проживающей здесь иностранки, предпринимательницы из Латвии, но все попытки заканчивались ничем. Гостья, между прочим, еще с вечера уведомила дежурную по этажу, чтобы ее с утра не беспокоили ни в коем случае. Но чтоб почти до середины дня, такой просьбы не было… А оказалось, что ее убили.
Впрочем, факт именно убийства был установлен лишь после того, как без четверти десять в гостиницу прибыла дежурная оперативно-следственная бригада городского управления внутренних дел. Судебно-медицинский эксперт при предварительном осмотре тела установил, что жертва была задушена, на что указывают характерные следы в виде кровоподтеков, подкожных кровоизлияний на коже шеи, оставленных пальцами убийцы с обеих сторон. В то же время отсутствие на коже характерных в подобных случаях ссадин указывает на то, что удавление производилось руками в перчатках.
Также им было высказано предположение, что незадолго до момента смерти с женщиной вступали в половой контакт, на что указывали характерные следы на гостиничных простынях. Но отсутствие на теле жертвы каких-либо иных повреждений, которые могли бы свидетельствовать о том, что женщина сопротивлялась насилию, указывает на то, что изнасилования как такового скорее всего не было.
Не исключено, что смерть женщины могла явиться следствием ссоры любовников, такой вывод сделал следователь, после чего убийца постарался незаметно скрыться с места своего преступления.
А время смерти судмедэксперт определил по наличию гипостазов - образованию первой стадии трупных пятен на коже. Они означали, что убийство произошло в промежутке между восемью и девятью часами утра.
Тело было отправлено в городской морг, а дальнейший обыск в номере показал только на одну маленькую странность: мобильный телефон женщины находился почему-то под ее подушкой. Эксперт-криминалист обнаружил как на корпусе телефона, так и на некоторых предметах, находившихся в номере - бутылках из-под шампанского и коньяка, а также на бокалах, из которых пили, на деревянной груше от ключа, - многочисленные отпечатки пальцев двух человек: самой хозяйки номера и чьи-то посторонние, возможно и принадлежащие убийце. И на плоском ключе от номера, который валялся на полу в прихожей, также имелись отпечатки большого и указательного пальцев человека, чьи следы уже имелись на бутылках и прочих предметах.
Распечатка телефонного разговора неизвестного, позвонившего в районный отдел милиции, была также передана капитаном Митрохиным руководителю дежурной бригады, старшему следователю городской прокуратуры Шипилову. И тот приобщил документ к делу, собираясь докладывать о происшествии своему начальству. А куда деваться, покойница-то - гражданка иностранного государства…
Городской прокурор и начальник ГУВД генерал-майор милиции Каинов получили донесение о происшествии фактически одновременно. Своему прямому начальству счел необходимым доложить подполковник Дергачев, начальник райотдела милиции, в который и последовал звонок неизвестного по поводу подозреваемого в убийстве некоего Александра Борисовича Турецкого, или Сашки Турецкого, о котором подполковник ничего не слышал. Зато этого Турецкого хорошо знал уже Иван Никифорович, он же Ванька-Каин, как того звали за глаза его же подчиненные. Даже слишком хорошо знал, чтобы упустить вдруг такой роскошный случай предъявить наглому москвичу обвинение по всем статьям!
Где он в настоящее время? Уже улетел? Поверить срочно через авиакассы!.. Действительно, улетел в Москву. Очень хорошо! Пусть прокуратура немедленно предъявляет ему обвинение, а мы обеспечим его доставку для допросов и прочих следственных мероприятий! Под конвоем!
- А на основании чего я должен предъявить ему обвинение в убийстве, а, Иван Никифорович? - удивился неожиданной ретивости генерала прокурор Решетников.
- Так я ж тебе все факты выложил!
- А почему ты считаешь, что это - стоящие факты, а не очередное вранье твоей липовой агентуры, которая уже прокололась в деле с дипломатом?
- Да как ты можешь?! - возмутился генерал.
- Не торопи меня, Иван. Вот положит следователь на мой стол, чего они там наработали, я посмотрю и приму решение…
- Ну, ты как знаешь, осторожничай себе сколько угодно, а я собираюсь действовать. И приедет он сюда в наручниках, это я тебе твердо обещаю!
Да-а… Шлея точно захлестнула задницу генерала… Но на личные амбиции "главного воронежского милиционера" городскому прокурору Филиппу Семеновичу Решетникову было в общем-то глубоко наплевать, несмотря даже и на его патриотизм. И поэтому он четко выдержал свою линию. Сначала прочитал протоколы осмотра места происшествия, показаний двоих свидетелей, служащих гостиницы "Воронеж", которые в общем-то ничего не знали, а также неизвестного информатора, знавшего, в отличие от них, все, заключение эксперта-криминалиста и акт судебно-медицинского освидетельствования трупа на месте происшествия. Вскрытие покажет, о чем еще не знает следствие.
И еще непонятный свидетель… отпечатки пальцев… Чьи они? Женщина установлена, а мужчина? Все это можно проверить и установить истину лишь в присутствии Александра Борисовича Турецкого. Ничего не поделаешь, придется вызывать - не этапировать же его в Воронеж, на самом деле, что охотно бы сделал генерал!..