Черт, какая репутация?! Она вчера хоть и ревела игрушечными слезами, но он-то вытирал их по-настоящему! Не формально. Хотелось вытирать! И когда она упрекнула в безответственности, огорчился он тоже без дураков! Он же за нее отвечает! Надо срочно исправить ошибку.
- Коль, что с тобой? - Ольга Горина, заметившая его гримасы, смотрела на соседа по кабинету, как посетители зоопарка на играющих в клетке обезьян.
- Хм… Мимический массаж. Светка научила. Расслабляет… Оль, кстати. Ты не знаешь, у нее есть кто-нибудь? - тоном иноземца, узнающего местную политическую обстановку, поинтересовался он.
- В смысле?
- Ну у Родионовой. Парень есть? Или не парень…
- Зачем это тебе?
- Мы вчера с ней роман изображали. Оперкомбинация. Я ей личную жизнь случайно не испорчу?
- Личную жизнь случайно не портят. Только умышленно. А есть ли кто - не знаю. Раньше встречалась с каким-то пожарным. Еще до нас. По-моему, расстались.
- Слушай… - в голосе Коли зазвенели позитивные нотки, - а ты не можешь у нее уточнить? Между делом.
- Коля… Если боишься навредить - спроси сам. Зачем в партизан играть? Что тут такого? Думаю, она не обидится.
- Ну да… Резонно, - согласился "прикрыватель" и, дабы Ольга не заподозрила личного интереса в его расспросах, резко сменил тему, как учат учебники по шпионскому ремеслу: - А тебя этот ухарь не достает?
- Какой?
- Копейкин.
Ольга прекратила печатать и с инквизиторской пристальностью посмотрела на соседа:
- Нет… А почему он должен меня доставать?
- Ну… Он же грозился…
- Когда?
- Тогда, - Коля понял, что, заигравшись в конспирацию, болтанул лишнего.
- Давай выкладывай… Выкладывай-выкладывай… Бойков, я все равно узнаю… Лучше сам. Чем он там грозился?
- Ну… Месть, все такое… Я ж ему все рассказал.
- Что - все? - Ольга не спускала глаз с соседушки.
- Ну, что ты, по моему совету, с ним закрутила. И что если он хочет разбираться, то пусть разбирается со мной. И чтоб губу на тебя не раскатывал, фокусник. Ничего не получится.
Ольга не вскакивала с места, не хваталась за пистолет и не пыталась попортить уважаемому Николаю Васильевичу интерфейс. Просто вздохнула и то ли самой себе, то ли ему произнесла:
- Коля, лучше б ты ему анекдот рассказал.
Около семи, когда соседи-музыканты настраивали инструменты, на опорном раздался звонок городского телефона. Снявший трубку Машков выслушал, потом передал ее Светочке, успев шепнуть: "Прокуратура".
- Да, слушаю.
- Светлана Юрьевна, здравствуйте, - раздался из динамика женский голос с металлическим оттенком, от которого хотелось убежать к рокерам.
- Добрый вечер.
- Это Лимонова из прокуратуры.
- Очень приятно.
- Вы должны подъехать завтра в пять ко мне.
Обычно подобным тоном работники военкомата вызывают уклонистов. С намеком на тяжкие последствия.
- А можно узнать, по какому вопросу?
- Все скажу, когда приедете. А я очень надеюсь, что вы приедете.
- Да… Хорошо. Я буду.
- Всего доброго.
Света повесила трубку, повернулась к Петру Егоровичу:
- Лимонова какая-то. Вызывает завтра.
- Лучше сходить. Как женщина она ничего, но как помпрокурора… Врагу не пожелаешь. Материалы наши контролирует. Надзирает. С прокуратуры тоже показатели требуют - сколько отказников отменили, скольких граждан уберегли от полицейского произвола. Если не понравишься, житья не даст, по каждой запятой дергать будет.
- Что значит "не понравишься"? Я ей что, Стас Михайлов?
- Не понравишься как сотрудник, а не как человек. Серегу покойного она все доставала. Тот пошутил, а она шутить не любит.
- Ладно, не буду… С Серегой, кстати… Я узнала - Бойков не пугал с полиграфом, - Светочка ни на минуту не забывала об основном деле.
Машков отреагировал спокойно:
- Да бога ради. Мне бояться нечего. А у Никиты ты зря на поводу идешь. Вон как суетится. Чувствую, знает он все.
В коридоре раздался топот тяжелых сапог, не исключено омоновских или собровских. Машков на всякий случай расстегнул кобуру. Через пару секунд на пороге предстала пара бородато-патлатых верзил в косухах и цепях с крестами:
- А концерт здесь?
- Да… Вон ваши места, - Машков с мрачностью акулы кивнул на клетку для задержанных.
Верзилы переглянулись, после синхронно уставились на мини-тюрьму.
- Шутка. Рок-клуб напротив… Задолбали крестоносцы…
* * *
Светочка не опоздала в районную прокуратуру ни на минуту, но это не спасло от упрека:
- Опаздываете. Проходите, присаживайтесь.
В кабинете, дверь в который украшала латунная табличка с серьезной надписью "Лимонова Ульяна Михайловна, помощник прокурора, старший советник юстиции", последняя трудилась одна. Что говорило об отсутствии дефицита служебных помещений. А значит, и о заботе государства о прокурорских работниках.
Светочка пришла в форме, как и подобает образцовому сотруднику полиции. Села на предложенное место. Она пока не догадывалась о причинах вызова. Не исключено, это очередная проверка на подлинность. С прокуратурой контактировали в основном отдел гласных проверок и кураторы, она же ни разу не пересекалась. Бойков, узнав о вызове, никаких предположений тоже не выдвинул.
Ульяне Михайловне было в районе тридцати пяти. Косой, заплетенной в "ватрушку", она напоминала экс-премьера Украины Тимошенко. Минимум макияжа. Достоинства или недостатки фигуры скрывал прокурорский китель. Но серьги свидетельствовали о неплохом финансовом обеспечении. Брюлики в них карата по полтора каждый. И вряд ли подделка.
- Ну будем знакомы.
Она посмотрела на Светочку с той легкой неприязнью, которая читается во взгляде, обращенном свекровью на молодую невестку, случайно разбившую фарфоровую реликвию.
- Прекрасная у вас фантазия, - Лимонова взяла со стола бумагу и процитировала: - "Будучи опрошенной, Селезнева пояснила, что ее муж Селезнев Андрей Игоревич, временно не работающий, находясь в состоянии алкогольного опьянения, исполнял кавказский танец "Лезгинка", взяв в качестве реквизита кухонный нож…" Вместе придумывали?
Ну и что отвечать? Я тут, знаете ли, временно, вынуждена играть по установленным правилам, а значит, не портить цифры.
- Это не выдумка, - без вызова ответила она, - примерно так оно и было.
- В следственном департаменте, надеюсь, разберутся, как было. Назначат экспертизу по ране, по отпечаткам на ноже, допросят танцоров обстоятельно, а не формально… Я отменила ваше постановление. Точнее, вашу ахинею. Самим-то не смешно?
- Подождите, что я должна была сделать?
- Достаточно было просто направить материал в следствие, а не заниматься самодеятельностью. И я подозреваю, что дело не только в халатности. А в вашей личной заинтересованности.
Светочка не обиделась на намек. Заинтересованность действительно была.
- Никаких личных интересов у меня нет. Я записала их объяснения и вынесла постановление об отказе. Это несчастный случай.
- При несчастных случаях соседи не вызывают полицию, а в окна не вылетают молотки. А интерес, Светлана Юрьевна, вы знаете какой. Прекрасно знаете. Вы молодой сотрудник, претендуете на жилплощадь, нужны хорошие показатели. Поэтому лучше синица в руках, чем "глухарь" в небе. А вы не боитесь, уважаемая моя, что завтра этот красавец снова станцует "Лезгинку". И на чьей совести это будет?
- Не станцует.
- Вы что, знакомы с этими Селезневыми?
- Нет.
- Откуда ж тогда такая уверенность?..
Светочка пожала плечами. В чем-то Лимонова, конечно, была права. Муж Селезнев непредсказуем.
- Ох, Светлана Юрьевна, есть у вас интерес, есть. Имейте в виду, если выяснится, что все было не так, вы сами можете заработать статью. Но в любом случае я направлю руководству городской полиции представление по поводу вашего идиотского "отказняка" и для проведения служебной проверки. А какие будут последствия, предсказать не берусь. По нынешним реформаторским временам - любые, вплоть до увольнения.
- Спасибо, что предупредили.
- Кстати, фамилия Царев вам что-нибудь говорит? Или еще не успели услышать?
"Да как не говорит? По его личной просьбе я здесь и отдуваюсь".
- Нет. Ничего.
- Думаю, скоро узнаете. И имейте в виду - с сегодняшнего дня вы на моем личном контроле.
- Я могу идти?
- Увы, оснований для вашего задержания у меня пока нет. Пока…
"У меня тоже", - подумала Светочка, поднимаясь со стула.
Отдел собственной безопасности полиции не занимался прокуратурой, но информацией с кем надо поделиться мог.
Выйдя из прокуратуры, она позвонила Бойкову по секретному телефону и доложила о визите, упомянув о стиле работы Ульяны Михайловны.
- А ты что, правда такой "отказняк" вынесла? - удивился тот.
- Правда.
- Круто… А зачем?!
Света не стала объяснять, что решила помочь Карине. Тем более, подобная помощь действительно выглядела странновато.
- Показатели. Я должна быть на хорошем счету… Коль, мне никаких служебных проверок сейчас не надо.
- Раскрывать прокурорским, кто ты такая, еще опасней. Постарайся отписаться. Никто тебя не уволит, Царев прикроет.
- Она статьей грозила. А если Селезневы признаются, как было на самом деле, это реально. Сокрытие тяжкого преступления, как минимум. А признаться могут.
- Свет… Успокойся, - Бойков сменил интонацию со служебной на личную. - Ты внедрена. Косяк, связанный с внедрением, косяком не является. Четвертый закон Ньютона. Расслабься. В крайнем случае, я за тебя отсижу. А с Лимоновой поработаем. Даже у святых есть грехи, а уж у прокурорских и подавно.
Разведчица не стала размениваться на дешевые намеки, типа: "И давно это с тобой?"
- Коль, а вот, к примеру, я совершу что-нибудь доброе и волшебное, типа подвига. Как участковый. И получу премию или медаль. Потом у меня ее отберут? По тому же принципу.
- Хороший вопрос. Мне кажется, все зависит от размера премии. Если будет большой - могут. А медаль оставят. Она бесплатная.
- Ладно, пока. Я к себе. Ну то есть… Ты понял.
"К себе" она снова сказала на автомате. Не втянуться бы.
До опорного добралась на автобусе. На каждой остановке в салоне появлялись торговцы ширпотребом - пластырем, вечными фонариками, корочками для паспортов и прочей мелочовкой. Весь маршрут был поделен на сферы влияния, ни разу не случилось пересечения. На человека в форме полицейского торгаши не обращали никакого внимания, потому что исправно платили другим людям в форме. И от этого возникало определенное чувство неловкости перед пассажирами.
Возле универмага, где она вышла, музыканты в национальных костюмах пели мексиканские песни. Человек восемь. Сомбреро, гитары, маракасы - все как надо. Только лица наши. Зеваки хлопали в такт, поддерживая коллектив. Универмаг - участок Никиты. Интересно, они платят ему, чтобы здесь петь? Не исключено. На "крузер" иначе не заработать. Сама она ничего не имела против уличных музыкантов и иногда кидала им монетку. Люди работают, а не милостыню вымогают.
Тут же прогуливался печальный пенсионер в шлепанцах и рваных носках. На шее - фанерка на веревочке, словно у приговоренного. "Кредит за час без залога и поручителей". Отдавать, наверно, можно носками.
Дверь опорного оказалась на замке. Машков, согласно графику, находился при дежурной части, катаясь на заявки, остальные где-то болтались. Рокеры, курившие в подъезде, вежливо поздоровались и не подкалывали. Она открыла дверь своим ключом, миновала коридорчик, зашла в кабинет и вскрикнула…
Возле ее стола лежал труп.
* * *
"Прошу принять меры к розыску джумбокса, похищенного сегодняшней ночью от ночного клуба "Барак" неизвестными лицами…"
"Бараком" клуб был назван не в честь лагерного общежития, а именем американского президента. Не дочитав, Копейкин негромко матюгнулся и поспешил разыскивать не неизвестных лиц, а вполне известного участкового Машкова, принявшего сие заявление. Тот отдыхал от вызовов в специальной комнатке при дежурной части. В горизонтальном положении на оперативном диване в обнимку с дубинкой.
- Егорыч! Что это за хрень?
- Какая?
- Джумбокс.
- А-а-а… Шкатулка музыкальная. На банкомат похожа. Денежку кидаешь, песенку выбираешь, он играет. На улице стоял возле "Барака".
- Зачем?
- Иногда в клубе мест нет, вот хозяева и поставили, чтоб народ снаружи танцевал. А вчера они не работали, пожарники их проверяли. Кто-то и умыкнул на "Газели". Там магазин круглосуточный недалеко, продавщица видела. Трое парней грузили. Но примет не разобрала - темно.
- Трудно было объяснение записать? Вообще, почему ты оформлял, а не Борька?
- Борьку на грабеж вызвали, Бармалееич меня и отправил, думал, подстава. Говорят, сейчас прокурорские с ОСБ липовые заявки делают и смотрят, как мы реагируем. А тут уж больно на подставу похоже. Ящик музыкальный какой-то. А объяснение не успел записать, на скандал дернули. Там телефон хозяев есть, вызови да опроси.
Петр Егорович поднялся с дивана и сунул ноги в ботинки.
- А деньги в этом ящике были? - не унимался Копейкин.
- Рублей сто или двести. Мелочовка.
- И кому он на хрен понадобился?
- Можно продать по дешевке. В кабак любой или сауну. Новый-то он сотку тысяч стоит. Справку о стоимости они подготовят, я предупредил.
- Камеры слежения там есть?
- Есть, только в ту ночь не писали. Зачем? Видать, кто-то из своих увез. Кто знал о проверке пожарной.
- И хозяева, конечно, никого не подозревают.
- Всех…
- Понятно. Глухарек, в общем.
- Ну не без этого… На все воля Божья.
Копейкин еще раз матюгнулся и развернулся, чтобы идти к себе.
- Кирюх, погоди, - остановил его Машков, - разговор есть.
Опер вернулся, присел на диван:
- Ну?
Машков очаровательно, с бульканьем прокашлялся, потер ладонью грудь:
- Бронхи чертовы… У меня подозрения есть нехорошие. Насчет новенькой. Родионовой. С нашего опорного.
Копейкин постарался не проявлять признаков беспокойства, но они проявили себя сами, помимо его желания. Задергался глаз, и покраснело ухо. На всякий случай присел на диван.
- Да? И что?
- Не похожа она на инспектора по малолеткам. Там тетки жесткие, закаленные. Нервы, как канаты. А эта какая-то инженю. "Извините, пройдемте…" Водку, обратно, не пьет.
- И что? Может, просто воспитание нормальное. Мы привыкли по себе судить.
- Не-е-е… Опять-таки про прежнюю работу ничего не рассказывает. Я пытался пару раз разговор затеять, так она сразу переключается. Словно боится чего-то. В социальных сетях ни одной странички. Ну не бывает сейчас такого, особенно у баб.
- У меня тоже ни одной. Зарегистрируешься, а потом тебе всякие уроды гадости заборные писать начнут. Оно надо? А уж малолетки и подавно… И что ты предполагаешь?
- Думаю, не заслали ее к нам?
- Кто?! - по возможности достоверно "удивился" Кирилл Павлович.
- Да мало ли? ФСБ или те же оэсбешники.
- У вас что там, наркокартель в погонах? Или "Оборонсервис"? Егорыч, вот ФСБ больше делать нечего, как на ваш опорный засланца внедрять. Бабе хата нужна, вот и весь расклад. Успокойся.
- Так-то так, а душа не на месте. Ты бы навел справки для спокойствия… Тебе-то проще.
- Если она "чужая", наводи не наводи, ничего не узнаешь. ФСБ, когда кого внедряют, такое прикрытие готовят, комар носа не подточит. И социальные сети охватят, и водку пить научат. Не переживай. Раз подозрения есть - значит, настоящая.
Копейкин поднялся с дивана:
- Ну, может, и настоящая, - пробормотал Машков, но было заметно, что аргументы опера его убедили не вполне.
* * *
Труп лежал лапками кверху.
Крыса. Большая, страшная серая крыса с длиннющим облезлым хвостом, похожим на оголенный провод. Угостилась отравой и околела. Статья сто пятая. Умышленное убийство. Нет. Жестокое обращение с животными. Сейчас примчится Лимонова, возбудит дело и учинит допрос. Кто рассыпал отраву?! Потом подключатся либеральные СМИ. Очередной полицейский беспредел.
Светочка, как большинство сильных женщин, крыс боялась. В том числе и дохлых. И похоронить тварь божью или даже просто вынести на помойку духу не хватит. А выносить надо.
Она вернулась на площадку. Рокеры уже убрались к себе. Несколько секунд смотрела на вздрагивающую от гитарных рифов дверь клуба. Кажется, это "Хайвей в ад" популярного в свое время вокально-инструментального ансамбля "AC/DC". После не очень решительно постучалась. Никто не отреагировал. Пришлось стучать громче. Музыка стихла, послышался недовольный мат, переводимый на светский язык как "И кто это там пришел нежданно?", затем дверь распахнулась, и перед очами участкового инспектора предстал обнаженный по пояс гарный хлопец. Герой комиксов про супергероев. Был он мускулист и молод. Множественные татуировки делали его похожим на засиженного уркагана, перстни-черепа на перстах и шипованный ошейник - на злого волшебника, а длинные волосы, убранные в хвост, - на коня.
- Извини… - смущенно произнесла Светочка, - у меня проблема… Не поможешь?
Конь повел себя благородно. Не посылал в различные части тела, не потирал ладонь о кулак и не предлагал переспать.
- Где?
- Там, - Светлана Юрьевна пальчиком показала на свою дверь.
Рокер молча отодвинул ее в сторону и, расставив руки, словно штангист, подходящий к снаряду, двинул в соседнее помещение. Она - следом.
В кабинете указала на покойного грызуна.
- Вынести надо… Я боюсь…
Волшебник-конь усмехнулся, подошел к крысе и спокойно поднял ее за хвост. Поднес к глазам, осмотрел, словно опытный таксидермист:
- Прикольно… "Упоротый крыс". Чучелку сделаю…
Спаситель не отличался длиной языка. В смысле - не говорун. Хохотнув, покинул помещение.
- Спасибо, - поблагодарила Светочка вдогонку.
Ничего не ответил конь. Видимо, не очень любил органы. Да кто их, вообще, любит? Только сценаристы с канала "Насилие". Им же надо про что-то писать.
Разведчица вернулась за свой стол. Не успела достать из германского планшета бутерброды, чтобы перекусить, как в двери постучались. Крысиные родственники решили отомстить? Рокер за "добавкой"? Или кто-то - на прием?
Человек действительно явился на прием. Только это был не "кто-то". Конопатая сутулая девица, приезжавшая в Зареченск, в детскую инспекцию.
- Здравствуйте… А мне Никиту Романовича.