Пришлось рассказать горькую правду. Про замок, Голливуд и, прости господи, мудака Копейкина. Царев, конечно, улыбнулся, но едва заметно - словно услышал бородатый анекдот.
- Повезло тебе, Коль… Но на всякий случай съезди и забери замок. Пока сантановские адвокаты не забрали.
- Обижаете, Борис Дмитриевич. Уже давно на дне…
- И хорошо б пулю копейкинскую найти… Как они, кстати?
- В смысле?
- С Ольгой…
Коля не удивился вопросу. Нормальный начальник должен быть в курсе интимной жизни подчиненных.
- Вроде помирились… По крайней мере при мне не дрались. Хотите, спрошу у Ольги.
- Я не о том, - Борис Дмитриевич заметил несчастного червяка и добил беднягу, - что по "Главному"?
Речь шла о предполагаемом человеке, организовавшем комбинацию по дискредитации Гориной руками Копейкина. Возможно, никакого "Главного" не существовало в помине, но не исключено и обратное. И "Главный" мог работать в системе на высокой должности.
- Пока ничего, - честно ответил Бойков, вместо того чтобы пустить в ход туманные формулировки, типа "работаем, и скоро будут подвижки", - но я работаю и надеюсь, скоро будут подвижки.
- Лишь бы эти подвижки не произошли без нашего участия… Ладно, что там у тебя за просьба?
* * *
Несмотря на проявленные героизм и мужество, поместили Светлану Юрьевну не в палату люкс, а обыкновенную, низкобюджетную. Хотя и отдельную. С окном, выходящим на больничный двор. Томограмма показала, что с мозгами относительный порядок, но сотрясение есть. Поэтому лучше понаблюдаться недельку в стационаре. Да и зачем с опухшей щекой по улицам ходить, пугая народонаселение. Бойков обещал навещать два раза в день и пока не обманывал. Столик украшали не дешевые полевые цветы, а элитные розы, купленные им чуть ли не в кредит под залог квартиры. Если не врет.
Царев тоже приезжал, поблагодарил за работу, рассказал пару старинных анекдотов для поддержания морального духа. Министр не звонил. Репортеры не домогались, про роль Светланы Юрьевны в секретной операции никто им не поведал, а сама она никому не хвасталась. Равно как и родным.
И вроде бы все хорошо - миссия удачно завершена, злодеи пойманы и, возможно, будут наказаны. И Коля цветы дарит и чуть ли не в любви объясняется. Цель достигнута. Да только нет спокойствия на душе. Может, потому, что свои все же оказались чужими, а может, любовная цель достигнута таким странным путем. А даже мелкий обман грозит в дальнейшем большими проблемами.
Или это из-за мучительной бессонницы? Никакое успокоительное не помогает. Закроешь глаза, и одно и то же. Ковер и расстрельный приговор. Ладно б еще в военное время… И ведь могли, гады, привести в исполнение. Тогда, в квартире Юли, еще не доходило, а сейчас дошло.
Печальные размышления прервал веселый стук в дверь.
- Не заперто, - отозвалась Светочка, вытаскивая из-под подушки пистолет, заботливо оставленный Бойковым на случай вооруженного конфликта с организованной преступностью. Вдруг мстители объявятся? Пистолет он оставил собственный, табельный, выказывая ей, таким образом, полное доверие.
Дверь приоткрылась, в палату вкатился сервировочный столик, накрытый большой салфеткой. Следом возник настоящий ресторанный официант. В белоснежной рубашке, с бабочкой и в накинутом поверх плеч халате.
Руку с оружием Светочка убрала за спину, не исключая, что под салфеткой прячется другое оружие.
Но она ошиблась. Официант откинул салфетку, поднял металлическую сферу-крышку, прикрывающую блюдо. На тарелке беззвучно молили о пощаде устрицы. Штук двадцать. Тут же лимончик и специи. Рядом с тарелкой - завернутые в салфетки приборы.
- Заказ от "Лазурного берега"! - объявил вошедший, доставая блокнотик с квитанцией и авторучку. - Распишитесь.
Колька, что ли, подкалывает? Прислал обед из ресторана, хозяин которого ее чуть не убил.
Светочка нахмурилась, незаметно сунула пистолет обратно под подушку, взяла квитанцию:
- Но… Тут палата шесть.
- А эта какая?
- Девятая. Там просто цифра перевернулась.
"Катись ты отсюда со своей тележкой".
- Прошу прощения, - молодой человек вырвал квитанцию и удалился вместе с обреченными устрицами.
И опять напала хандра. Может, Ольге позвонить, поплакаться? Она уже навещала, но тогда хандры не было.
В дверь снова постучались. И снова привычные движения руки. Подушка - пистолет - палец на крючок. Так и втянуться можно. Потом без ствола в кровать не ляжешь.
- Да, входите.
На сей раз никаких ошибок. Бойков. С пакетиком. И рукой на перевязи:
- Привет…
- Проходи, - положила пистолет на тумбочку, где стояла упаковка с соком и лежала посуда.
- Я мимо проезжал, вот, "дачку" привез, - он принялся выгружать из пакета продукты, - хорошо, что здесь не тюрьма. Лишнее не отбирают и не обыскивают.
Апельсины, яблоки, шоколадка…
- Ты не подумай, это не с оперрасходов. На свои, на кровные. Всю ночь бумаги писал, чтобы заработать.
- Спасибо.
- А когда поправишься, сразу в ресторан. Устрицы за мной.
- Коль… Не надо мне никаких устриц. Да и не люблю я их, если честно. Скользкие, противные, тьфу…
- Любишь не любишь, а есть придется. Мужик сказал - мужик ответил, - Бойков присел рядом с ней на койку, - как самочувствие? Удалось поспать?
- Нет. Бесполезно.
- Момент, - Коля достал из кармана круглую баночку без этикетки. - Копейкин передал. Говорит, супертаблетки. Держи.
Светочка взяла упаковку, высыпала на ладонь несколько черных пилюль:
- Что это?
- Он называл, я не запомнил. С ног валит лучше "калаша". Но якобы никакой химии. Попробуй, вдруг поможет.
- Спасибо. А у тебя как рука?
- Уколы делают. От бешенства. Сантана заразить мог. Через пулю.
Про меткий выстрел они с Копейкиным не говорили даже самым близким людям. Но между ними произошла очень бурная дискуссия по вопросам знания законов физики и мирового кинематографа. Победителя выявлено не было.
- За Сантану Москва вступается. Откуда только не звонят! Но ничего, отобьемся. Стрельба по сотрудникам - это не бюджетные деньги тырить. Голимый криминал. Козел. Про тебя, кстати, ерунду всякую блеет. Мол, велел Гарику не убивать, а отвезти подальше и выпустить в чисто поле. А ты, дескать, не так поняла.
- Ну да, наверно… По Никите что?
- Так в тюрьме. В ментовской хате. За кокаин и арбузы. Тут, как говорится, сам герой… Эх, где ж ты, Ваня? Как тебя не хватает.
- Че-го? Какой Ваня?
- А-а, не обращай внимания… Мысли вслух… Свет, - Коля приблизился еще на пару сантиметров, - я что подумал-то… Помнишь, мы там в "скорой" договорились, что больше никаких комбинаций?
- Помню.
- В общем, я признаться хочу. Чистосердечно…
- В чем?
- Я, когда узнал, что Царев тебя внедрить хочет, напросился тебя прикрывать… Не веришь? Можешь у него спросить.
Вот это новость…
- Зачем напросился?
- Сама же говорила, про меня слухи всякие ходят. Мол, на службе не кручу никаких романов, скачущее либидо. Ты б меня сразу завернула. А так… Больше шансов на успех.
- То есть… У тебя со мной служебный роман?
- Почему служебный? Просто роман. И теперь я буду прикрывать тебя всегда. Держи.
Коля извлек из заднего кармана брюк мобильник, по́шло, но от души украшенный стразами:
- Иваныч новый сварганил. Лучше прежнего. Вот тревожная кнопка. Здесь улучшенная прошивка и навигация. Точность - до двадцати пяти метров. Если что - жми, не стесняйся.
- Даже в нерабочее время?
- Конечно!
- Но ты понимаешь, что это серьезная нагрузка. Не сломаешься через год? Или месяц?
- Я не боюсь трудностей.
- А как насчет ремонта холодильника?
- Вообще без проблем. Давай ключи, все сделаю в лучшем виде, - Коля приложил ладонь к груди, приблизившись еще на один сантиметр.
- Вообще-то, он не сломан.
- Не понял…
- Я тоже подходик искала. Но мы же договорились. Больше никаких комбинаций.
И Светочка так мило улыбнулась, что Коле захотелось без промедления обнять ее, и как можно крепче.
Но не судьба. Потому что медсестра-кухарка привезла обед. Не из "Лазурного берега". И надо заметить, без устриц.
* * *
Леонид Анатольевич Сатин, возглавлявший компанию "Юрьевские срубы", не мог оставаться в стороне от событий местной жизни. Особенно когда события могли затронуть его лично. И не просто затронуть, а нанести такой удар, после которого очнешься где-нибудь в дальнем зарубежье. Если успеешь очнуться.
Поэтому ежедневный просмотр определенных страничек Интернета стал жизненно необходим. Тайна следствия - это святое, но всегда найдутся сотрудники, готовые слить информацию журналистам за интерес.
Раскрытие убийства курьеров, с одной стороны, радовало, но с другой стороны… Хорошо, если налетчики будут все отрицать и молчать как рыбки. А если заговорят?
Самое страшное, что Леонид Анатольевич - не последнее звено в цепи. А вот последние звенья - люди очень и очень серьезные. Не поймут и не простят. И в зарубежье найдут. Самом дальнем.
Он расчехлил планшетник, открыл новостной сайт, пробежал глазами. По делу о курьерах ничего. Но успокаиваться нельзя. Надо потихоньку собирать "тревожный чемоданчик". Чтоб в любой момент…
В кабинет заглянула секретарша:
- Леонид Анатольевич, тут к вам…
Аккуратно отодвинув секретаршу, зашел мент. Тот, что приезжал в день налета. Копейкин, кажется. Он улыбался так, словно получил генеральское звание. В руках объемный полиэтиленовый пакет:
- Леонид Анатольевич! Я без созвона! Так сказать, сюрпризно. Здравствуйте!
- Доброе утро… Проходите.
- Извините, если оторву… Зато сюрприза у меня целых два!
Опер подошел к столу и вытащил из пакета мобильный телефон и бумажник:
- Вот! Узнаете?
Сатин растерянно взял мобильник, покрутил в руках.
- Да… Это мой.
- А говорили, что упали… Вас же ограбили. Верно?
- Верно, - нехотя выдавил из себя директор, - но… У меня с женой не очень, она бы не поверила… Да я и не думал, что найдете. Откуда это у вас?
- Как откуда? Мы же работаем. Служба дни и ночи. Поймали грабителей, изъяли у скупщика. Все, кроме часов. Часы ушли навсегда.
- Спасибо, конечно.
- Благодарить рано. Потому что есть второй сюрприз!
Копейкин извлек из пакета черную спортивную сумку.
У Леонида Андреевича началась сердечная аритмия. Сумка была та самая. В которую он лично упаковал наркоту. И которую передал Игорю.
А значит, Интернет подвел. Не оповестил вовремя, не предупредил. Впрочем, технологии еще не достигли такого уровня.
- Вам нехорошо?.. А то у меня таблеточки есть. Черные, правда, зато надежные. Не стесняйтесь.
- Нет, все в порядке.
- Сумка ваша?
- Нет… То есть… Да… Спасибо.
- А почему так скромно? Без радости? Разбой ведь раскрыт. Где вы один из потерпевших. Плясать надо!
Не плясать, а сваливать.
- И я догадываюсь, почему вы не пляшете… Ибо денег там не было, потому что не было никогда.
- Не понимаю…
- Понимаете, Леонид Анатольевич, понимаете… Постройкой бань на дворец не заработать. А дворец хочется. Приходится подкармливать бизнес хлебушком. И где ж вы, интересно, его берете?
В кабинете появилась пара собровцев, вооруженных масками.
- Но ничего. Мы поможем построить. Все только начинается. Может, все-таки таблеточку?
* * *
Эх, как это здорово случайно встретить старого знакомого на узенькой тропинке! А еще лучше - сослуживца, с которым довелось похлебать из одной миски и поспать под одной шинелью. А потом посидеть, выпить, повспоминать. Поворчать по-стариковски о том, что годы летят, что молодежь уж нынче не та, что счастье не в деньгах… Погрустить немного, но признать все же, что лучшее, конечно, впереди.
Вот и встретились сослуживцы. Светлана Юрьевна и профессор Мориарти - Петр Сергеевич Машков. На узенькой тропинке, ведущей от больничного корпуса к центральной проходной. И рука автоматически потянулась к оставленному Колей мобильнику с тревожной кнопкой.
- Поговорим, Свет?
Отчего ж не поговорить, если пистолет в кармане.
- Хорошо.
Они присели на больничную скамеечку.
- Вы меня караулили, Петр Егорович?
- Нет… По телефонограмме сюда… Иду, а тут ты… Выписываешься?
- Просто гуляю.
Светочка приготовилась выслушивать упреки. Мы к тебе с открытой душой, планшет раритетный подарили, а ты… Некрасиво, не по-человечески. Однако ошиблась.
- Я извиниться хотел.
- За что?!
Машков потер подбородок, собираясь с мыслями:
- Володька не сказал, откуда он про тебя узнал?
- Якобы от Сантаны.
- Нет… Не от Сантаны… От меня… Я ведь сразу понял, кто ты.
- Почему?!
- Уж больно вовремя появилась. Ну и еще кое-откуда. Только не спрашивай, не скажу.
Не исключено, кто-то из кадров. Машков к кадровичке частенько наведывался. Роман у них служебный. А та не удержалась, подтвердила подозрения.
- Я Вовку и предупредил… По дружбе. Никиту не стал. Уверен был, что Михалев из-за него погиб, хотел, чтоб вы его… А вон, оказывается, как… Вовка-Вовка… Видать, ничего я в людях не понимаю.
Светочка не знала, что сказать. Наверно, надо благодарить Машкова, что не поднял панику.
- Вы меня тоже извините…
- Да тебя-то за что? Это ж работа. Сама выбрала… Сычев слюнями брызжет, но и пускай. Он за себя больше дрожит… Ладно, - Петр Егорович поднялся со скамейки, - выздоравливай… Будешь в наших краях, заходи.
Он протянул руку. Она пожала:
- Спасибо… Зайду.
Вряд ли он играл, стараясь наладить отношения с потенциальным противником. И еще она поняла, что он не причастен к налету на коллекционера. Она не стала сообщать, что Седых первым узнал о ней именно от Сантаны.
Машков сделал несколько шагов, затем, что-то вспомнив, обернулся:
- Да, вот еще… Дамочка вчера на опорный прибегала. Дозвониться до тебя не может. Та, что с резаной шеей.
- Карина.
- Вроде… В панике вся. Просила позвонить. Я ей не говорил, что ты… не наша.
- Да, хорошо, конечно. Позвоню.
Светочка вспомнила, что заблокировала конспиративный телефон. А другого Карина не знает.
Она быстро вернулась в палату, достала трубку, набрала номер:
- Карина, здравствуй… Это Родионова. Что случилось?
- Куда ж вы пропали?! - Ее голос дрожал. - Тут такое… Господи. Андрей признался!
- В чем?
- Да что меня ножом, - она заплакала, - арестовали его… Что делать-то?
- Зачем признался?
- Не знаю! Адвокат говорит - либо обманули, либо напугали. Наплели про сделку со следствием… Андрюша как лучше хотел. И еще эта Лимонова достает. Я с ума схожу!
- Спокойно, спокойно… Карина, успокойся… Я что-нибудь придумаю.
- Да вы же ушли! Вы же временная!
Информация все-таки просочилась в массы. Неудивительно. Высочайшие технологии. Или болтливые сотрудники.
- Я просто приболела. Не бойся, я не брошу тебя. Сегодня же перезвоню.
Светочка опустилась на койку. Она не представляла, чем может помочь Карине. Ей самой ничего не угрожает - внедрение все спишет, Моржов, в крайнем случае, заступится. Но люди-то остались. И им придется помогать, даже если это невозможно.
Потому что нельзя быть временным. Даже приходя на час.
* * *
В полдень ресторан мексиканской кухни "Акапулько" гостеприимно распахнул свои двери для дорогих гостей. И только для дорогих. Дешевым здесь делать нечего.
А без пяти семь по юрьевскому времени перед его фасадом остановилась карета "фольксваген" с шашечками на крыше, из нее вышел облаченный в новый брендовый костюм Николай Васильевич Бойков, обежал, открыл дверь и с рекламной улыбкой галантно подал руку:
- Прошу!
Светлана Юрьевна, придерживая подол длинного вечернего платья, оперлась на протянутую конечность и покинула карету. Помимо платья, на ней была изящная шляпка и туфли на очень высоком каблуке. Из аксессуаров - кожаный планшет немецкого производства 1928 года, перекинутый через плечо, и веер. В планшете мобильник с тревожной кнопкой.
Прическа и макияж соответствовали лучшим мировым стандартам. Для полноты картины напрашивались бриллианты. Но где ж их взять без огнестрельного оружия и шапочки-балаклавы?
Опухоль на ее скуле спала, и лишь небольшой шрамчик напоминал о том, что это не любовный роман, а боевик.
- А вот и обещанный сюрприз! - Коля указал на ресторан.
Сюрприз был обещан по дороге к "Акапулько".
- И в чем он заключается? Ты же сказал, куда мы едем.
- Сюрприз не в заведении, а в том, кому оно принадлежит. А принадлежит оно заместителю районного прокурора Лимоновой Ульяне Михайловне. Вернее, ее безработному мужу! И копать особо не пришлось. Как говорится, куда ни кинь - везде вляпаешься.
- Что, серьезно?
- Я же обещал, что буду тебя прикрывать. Поэтому ничего больше не бойся. И Карине передай то же самое.
- Боюсь, для Лимоновой это не компромат.
- Смотря как, когда и кому преподнести. На любого крупного чиновника есть компромат, но садятся избранные. Все зависит от политической воли. А она найдется.
- Грустно все это… Но все равно спасибо, Коль.
Светочка взяла Бойкова под руку, и по специальной дорожке, замощенной настоящим мексиканским булыжником, оба направились к улыбающемуся индейцу майя, раскрывшему дверь элитарного заведения.
- И как мне теперь работать? Засветилась по полной где только можно.
- Засветилась, потому что ты - Света, - скаламбурил Бойков, - придется тщательно гримироваться. Как в шоу "Один на один".
Когда до порога оставалась пара шагов, она вдруг притормозила и обернулась назад:
- Погоди.
- Что такое?
- Слышишь?
Бойков тоже повернулся и прислушался. Музыка. Кажется, мексиканская. А вон и сами музыканты. Наяривают на площади, зарабатывая на хлеб и пиво. Сменили дислокацию.
- Это марьячи, Коля.
- Вижу. И что?
Светочка несколько секунд вглядывалась в музыкантов:
- Ты пистолет захватил?
- В ресторан? Боже упаси. Меня по пьяни клинит… Помню, один раз…
- Жаль… Тогда прикрывай так.
- Кого?
- Меня… Не индейца же.
- Свет… Все закончилось. Ты больше не участковый. Да и была им понарошку.
- Ничего нельзя делать понарошку.
И чуть неуклюже, стараясь не сломать каблуки о брусчатку, она двинулась в сторону музыкантов, исполнявших великую "Бессаме мучо". По пути вынула из планшета секретный телефон и, не оборачиваясь, покрутила его в поднятой руке, что означало: "Никто тебя за язык не тянул".
Коля намек понял и, не задавая больше вопросов, пошел следом. Да, теперь это его вечная тревожная кнопка. Получил то, что хотел.
И рядом с ним, улыбаясь, неслышно шагал Ваня Хельсингов, сжимая в руке осиновый кол.
Примечания
1
О природе отношений Копейкина и Бойкова можно узнать, прочитав книгу "Идеальный охотник".
2
О природе отношений Копейкина и Гориной можно узнать из той же книги "Идеальный охотник".
3
ИДН - инспекция по делам несовершеннолетних.
4
СЛОН (аббр.) - смерть легавым от ножа.
5
Наркомдурь - отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков.
6
Речь снова идет о событиях книги "Идеальный охотник".
7
Дачка (блатн.) - передача в места заключения.