Мне вспомнился Дима Водолеев, тот самый менеджер, что продавал пианино. Как-то его отправили в рекламный тур. В Тунис. Привели в пустыню, вернее, в небольшой городок на ее окраине. И тут ему захотелось женской ласки, ибо командировка без разврата, что Диего Марадона без кокаина. В группе, как назло, одни мужики. И тогда Дима, не ломая долго голову, решил воспользоваться благами цивилизации – свободно-конвертируемыми женщинами. Выполз вечерком из отеля, остановил такси и принялся неприличными жестами объяснять водиле-арабу, что он желает "мадам". Демонстрируя бумажку в пятьдесят долларов. Араб, похлопав глазами, кивнул чалмой и пригласил "руссо-туристо" в свой драндулет. Минут тридцать возил похотливого менеджера по каким-то угрюмым закоулкам, куда-то бегал, о чем-то с кем-то договаривался. Наконец привез в глиняную берлогу, завел в пропахшую мочой четырехметровую конуру с циновкой на полу и предложил располагаться. "А мадам"? – пошуршал купюрой Дима. "О`кей, о`кей",– улыбнулся араб и принялся снимать брюки. "Мадам" нет, но я и сам готов… Дима убегал, как сейчас Виолетта.
Так что Суходольску до Туниса еще падать и падать. Здесь таксисты за полсотни баксов первым встречным пока не отдаются… Пока…
Я вернулся к койке и забрался под тонкое байковое одеяло. "Отличное начало",– как говорится в какой-то рекламе. Если аборигены при одном упоминании Демидова спасаются бегством, то вряд ли мне поможет консервный нож. Тем не менее, на всякий случай я положил его под подушку. Живым не дамся! В принципе, можно выскочить из окна. Второй этаж, не очень высоко.
Позвонила Вероника. Волнуется. Я доложил, что добрался успешно и безумно по ней скучаю. Про хозяина джипа сообщать не стал. Поднимется паника, а паника на корабле – прямой путь к гибели.
Спал я ужасно, просыпаясь от каждого шороха. В редкие минуты забытья мне снился Данила-мастер, выбивающий зубилом из куска малахита зеленый "мерседес". Данила сжимал в зубах сигарету "Аэрофлот", время от времени убирал со лба сиреневую челку и шептал: "Все в шахту, все в шахту…".
Утром я растворил в холодной воде ложку кофе, доел бутерброды и отправился на разведку.
Тетя-портье дежурила за стойкой-столом. В холле, как и наверху, пестрым табло заманивал лохов волшебный столбик, предлагая сразиться с ним на деньги. Не слишком ли их много на душу населения?..
Заметив меня, тетя не пожелала мне доброго утра, а зарылась в журнал, словно камбала в песок. Очевидно, сиреневая донесла ей о моем интересе к хозяину Медной горы. Я не стал приставать к ней с расспросами, сообразив, что ничего не услышу. Поблагодарил за ночлег и покинул уютный отель.
До трех часов я потратил время с пользой. Сидел на берегу мутной реки и любовался туманом. Перед этим прогулялся по Ленин-стрит, получил эстетическое наслаждение от деревянного зодчества времен социализма, краеведческого сарайчика и прочих развалин. Неужели нельзя снести старые бараки и построить новые?.. После, рискуя жизнью, подкрепился в местной пельменной, нанеся организму удар ниже пояса.
Нельзя, однако, сказать, что капитализация оставила город без внимания. Сразу за памятником, в самом солидном здании города приютилось казино "Данилушка". Кто хозяин – догадайтесь с трех раз. Судя по частично разложившемуся барельефу "Маркс-Энгельс-Ленин", здесь когда-то обитал горком партии. Казино предлагало не только сразиться в рулетку, но и насладиться женским и мужским стриптизом. Пенсионерам и шахтерам-героям социалистического труда обещали пять бесплатных фишек. Такая забота о простых людях не могла не радовать. В качестве главного приза заведение выставило на обозрение не традиционную иномарку, а слегка помятый итальянский холодильник "Индезит", перевязанный голубой ленточкой.
В казино я соваться не стал, суровый вышибала посмотрел на меня как-то нехорошо, видимо, распознав во мне чужака. Да и стриптиз я не очень люблю. Поэтому отправился загорать на речной берег.
Хвоста за собой я не заметил, хотя оглядывался с частотой четыре раза в минуту. Значит, про мой визит Демидову пока не стуканули. Народ я про хозяина не расспрашивал. В целях конспирации. Правда, в пельменной подслушал разговор двух местных предпринимателей, один из которых упомянул Демидова. После чего он поинтересовался у собеседника: сколько стоит написать завещание?.. Я пропустил это мимо ушей. Скрытая реклама, не более…
Без пяти три, как и было условлено, я стоял возле каменного Ильича, наблюдая за прохожими. Прохожие за мной не наблюдали. Туман, к слову, так и не рассеялся. Присмотревшись, я понял, что это был не туман, а угольная пыль. Как же они тут дышат без респираторов?..
У подножия памятника валялся затоптанный лозунг "Свободу Ходорковскому!", оставшийся после демонстрации протеста. И сюда, в глубинку, докатился гнев народный…
Вадик опоздал на пять минут. По его просьбе мы перебрались в тенистый сквер, пройдя мимо старинного авто "победа" с надписью "Продается" на лобовом стекле. Машина продавалась давно. Колеса уже кто-то купил…
– Значит, так,– оперуполномоченный достал раритетный "Аэрофлот".– "Пробил" я тему. Все верно, "мерсак" у Демида есть. Недели две назад появился. Действительно, в Москве купил. Вообще-то, у него несколько тачек, даже БТР одно время был, на охоту ездить.
– Чего, настоящий бэтээр?
– Переделанный. С кожаным салоном и кондиционером. Утонул в болоте. Ну да хрен с ним… Слушай дальше. До вчерашнего дня Демид рассекал на "мерсаке", а сегодня вдруг пересел на "лексус". Думаю, не просто так.
– Из-за меня, что ли?..
– Похоже. Я ж говорил, мы в кабинете не одни были. Ну, Колюня… Шавка продажная!
Вадик сплюнул под ноги слюной цвета тумана.
– Может, совпадение?
– Ага… В обе руки.
– И как теперь быть?
– Есть один вариант. Правда, проблемный.
Неписанный кодекс курьеров запрещает бояться трудностей при возвращении личных материальных ценностей, поэтому я решительно кивнул.
– Я готов.
– Демид живет за городом. Километрах в пяти отсюда. Домишко там, что твой Кремль… Участок на острове, в излучине реки. Небольшой такой островок, гектаров пять. Мост есть. Охраняемый. Охрана натасканная, со стволами. "Калаши", карабины…
"Я все больше и больше влюбляюсь в Суходольск".
– Короче, по-взрослому все. Там же на острове у него гаражи. Четыре штуки, металлические. Железо – "десятка", двери бронированные. Гаражи по периметру обнесены колючей проволокой, есть две вышки с прожекторами.
"Ах, как хочется ворваться в городок…"
– Короче, фирменный концлагерь… Проволока хоть не под током?..
– Нет. Раз в час территорию обходят бойцы с ротвейлерами. Плюс камеры слежения.
– Куда ему столько всего?
– Наследие позорного прошлого. Тут же лет пять назад настоящая война была из-за шахты. И свердловская братва ее подмять хотела, и алябинская, и даже московская. Воры в законе, опять же… Много бойцов полегло. В конце концов Даниле шахта досталась. Суходольская команда тогда на весь Урал гремела. Как самая отмороженная. Есть и нам чем гордиться… Сейчас-то все более-менее устаканилось, но охрану Демид не снимает. Одно время над островом даже вертолет патрулировал военный, но год назад летную часть расформировали. В общем, джип, скорее всего в гараже. Смотри…
Вадик взял прутик, расчистил ногой землю и нарисовал схему Демидовского участка.
– Вот мост. Это особняк… Здесь церковь.
– Какая еще церковь?..
– Персональная. Грехи замаливать. Батюшку нанял, иконостас прикупил. На самой большой иконе себя заказал нарисовать. Данила-великомученик… Ладно, не отвлекайся… Вот гаражи. "Мерин", по информации, раньше стоял в этом,– опер ткнул прутиком во второй от берега гараж,– вышки тут.
– На вышках тоже охрана?
– А как же… Теперь запоминай. Вот сюда свет прожекторов не попадает. Мертвая зона. Можно незаметно подобраться с берега. У тебя будет час, потом охрана спустит собак.
"Ротвейлер – моя любимая порода. Восемьдесят кило живого мяса, давление челюстей пятьсот атм…"
– И что я должен успеть за этот час? Взломать гараж?..
– Нет, это нереально. Но можно просверлить дырку в стене и посмотреть, твоя ли там тачка.
– Дырку?
– Конечно. Миллиметров десять, вполне хватит… Ты ж говорил, свой агрегат даже по запаху узнаешь. Посветишь в дырку фонариком и посмотришь. Это самый реальный вариант из всех. Вернее, других просто не существует. Думай… Если готов, вечером я отвезу тебя на берег.
– На берег? А дальше?
– Дальше вплавь. Но там немного плыть. Метров сто. Правда, течение сильное…
– А на лодке нельзя?
– Во-первых, лодок тут никто не держит, во-вторых, охрана засечет.
Препятствия росли с каждым словом Вадика. А с ними и уверенность в завтрашнем дне (от слова "дно", а не "день"). Скажу откровенно, плаваю я не столь замечательно, как езжу на машине. В мои курьерские обязанности не входит доставлять документы вплавь.
– А дырку-то чем сверлить?..
– Ручной дрелью, чем же еще? От электрической шуму будет на весь остров.
– И где я, интересно, возьму дрель?
– Купи. В хозтоварах. Отсюда недалеко, я покажу. Я бы нашу мог одолжить, но она одна на весь отдел – дела сверлить. Под расписку в дежурке берем. Фонарик могу дать, но без батареек.
Еще и дрель покупать…
Чувствую, разорюсь я окончательно и продам оставшееся имущество с молотка. Но, с другой стороны, как говорят мудрецы – кто экономит на малом, никогда не заработает много.
– Ну что, согласен?
– Погоди-ка. Допустим, я узнаю свою машину. А дальше что? Как я ее заберу?.. Охрану перестреляю?
– Там видно будет,– на мой контрольный вопрос последовал контрольный ответ.– Главное, узнай.
"Но я вписываться не хочу… Мне здесь еще жить и кормить семью",– закончил я реплику за Вадика. Разумеется, не вслух.
В экзотическом мы, однако, живем государстве. Правовом. Выбирай на вкус – право утонуть или право быть застреленным. И главное, из-за чего? Из-за собственного же имущества! Есть еще право – с позором уехать и мучиться всю оставшуюся жизнь. Это называется: жизнь по правилам.
Я представил довольную, заплывшую салом физиономию директора автосалона, и сердце мое тут же наполнилось желчью, из пальцев выросли когти, изо рта клыки, а щеки покрылись шерстью. Нет, не будет эта сволочь улыбаться, а если и будет, то сквозь слезы. Я переплыву реку! Я просверлю дырку! Я перехитрю охранников и их паршивых ротвейлеров! Я взломаю любые двери и вернусь домой верхом на "Викторе Степановиче"! Правильно сказал Егорка – мне бояться нечего. Пускай меня боятся!.. И даже не в джипе дело. Справедливость и торжество прежде всего! Да здравствует Конституция!..
– Где хозтовары?!!
– Ты решил?
– Без машины я домой не вернусь. Она мне слишком дорого досталась! Полжизни у станка корячился.
– Хорошо, пойдем…
На площади опер кивнул на казино.
– Видал?.. Демида заведение. Открыл богадельню. И столбиков волшебных по всему городу понаставил. Даже в часовне. Шахта стоит, мужики последнее в столбики спускают, а кто выигрывает – пропивает. Один депутат возбухнул и без вести пропал… Через год-другой и мы все вымрем, как мамонты.
– У нас тоже столбики.
– У вас есть где заработать. А у нас разве что на стриптизе. Да и то вряд ли, кто на него пойдет?..
Мы дошли до перекрестка, Вадик остановился.
– Вон хозмаг. На той стороне. Я с тобой не пойду, меня там знают, а вместе нам лучше не светиться, городок маленький, девяносто тысяч всего. Встретимся в десять вечера на автовокзале… Не забудь мешок полиэтиленовый захватить.
– Зачем?
– А через речку ты в одежде поплывешь?..
– Ах, да… Вода, кстати, не холодная?
– Не замерзнешь. Все, до вечера…
Ассортимент хозтоваров был скуден, как амбар крестьянина после раскулачивания. Дрелей ни ручных, ни электрических здесь не продавали. На вопрос "почему?" продавщица пожала плечами:
– А зачем? Кто их покупать будет?
– Народ! – ответил я за суходольский пролетариат.
– У народа денег нет… И не предвидится. Могу предложить коловорот "Сверчок". Тридцать рублей. Хороший, возвратов не было.
Выбирать не приходилось. Оставалось надеяться, что я просверлю десятимиллиметровое железо за час. Иначе мне помогут собаки.
– Заверните. И два сверла по металлу. Пять и десять миллиметров. И еще пакет полиэтиленовый. Побольше.
– А стремянками не интересуетесь? Вчера привезли. Складные, не китайские,– продавщица, заподозрив во мне денежного покупателя, попыталась толкнуть неликвидный товар.
– Спасибо. Со стремянкой плыть неудобно…
– Тогда купите гвоздодер. Легированная сталь, сноса нет…
Вооружившись, я вернулся на берег, лег на траву и заснул, набираясь сил перед тяжелой ночной миссией. Хотя умный человек, наверное, не спал бы, а тренировал руки.
***
Плавать, оказывается, неудобно не только со стремянкой, но и с коловоротом. Особенно когда он лежит в пакете, а пакет привязан за ремешок к шее и тянет на дно, словно грузило. В пакете помимо коловорота плывут фонарик, выданный напрокат Вадимом, рюкзачок, одежда, обувь и остатки матушкиного провианта (для отвлечения собачек). Всего килограммов на пять-шесть.
Документы, деньги и мобильник я спрятал на берегу под заветный камень. Если поймают, прикинусь заблудившейся русалкой. Вернее, русалом. Без паспорта и мобилы не проверят.
Горохов, как и обещал, довез меня до реки, показал пальцем на остров, пожелал возвращения на Большую землю и торопливо отвалил, еще раз предупредив, что я его не знаю.
И вот я плыву. Неизвестно куда и неизвестно зачем. Проплыть надо стометровку, а силы оставили меня уже после первых двадцати метров. С брасса перехожу на кроль, с кроля – на баттерфляй, а после на стиль, известный человечеству как "мама-я-тону".
Течение приличное, меня сносит в сторону от острова. Кажется, я переоценил свои возможности. Переплыть без подручных средств эту речушку – все равно что сыграть в русскую рулетку с помощью пистолета Макарова. Подмоги, если что, ждать неоткуда, ори – не ори. Надо было надуть второй пакет. Одним словом – "морской котик" (боевой пловец-диверсант) из меня не получился.
Вода, к слову, не такая и теплая, градусов пятнадцать, но я не чувствую холода. С меня течет пот, растворяясь в чернильной воде. Небо ясное, в воде отражаются звезды. Очень красиво.
Я потихоньку тону… Одно радует – я не дерьмо…
Вернуться назад уже невозможно, пойду ко дну наверняка. Остается надеяться на собственное мужество, а то и на героизм. Если начнется паника – всё, на выход с вещами!..
Почему люди не плавают, как рыбы? Мне иногда кажется, что я рыба. Вот раскину плавники и как нырну с высокого берега…
Не паниковать, только не паниковать! Представь, что ты в Египте, купаешься в Красном море, любуешься рыбками и муренами. А катер уносит и уносит… Тьфу, плохие мысли. Думать надо о хорошем. Ты сможешь, ты доплывешь, найдешь "Виктора Степановича"… У тебя будет долгая и счастливая жизнь. Ты женишься на Веронике, у вас родится много-много детишек, ты научишься кататься на лошади и летать на аэроплане. Разбогатеешь как Билл Гейтс. А умрешь дома, в своей постели, в девяносто шесть лет, окруженный любящими родственниками и друзьями, короче всеми, кто упомянут в завещании.
Блин, какая лошадь? Какой аэроплан? Какое завещание?… Плыви, урод, плыви, счастье близко.
Ситуация – в бреду не привидится! У меня угоняют машину, я заявляю в органы, за свой счет лечу в какой-то Богом забытый Уходольск и в результате плыву, как Чапаев, по уральской реке! Да еще и тону. А тонуть должны другие!.. Те, кому за это деньги платят! И те, кто взялся за гуж! А у них, видишь ли, возможностей нет!.. Угнали бы их собственную тачку, сразу бы появились!
Не хватает воздуха, мешок тянет на дно, но выкинуть его нельзя. Надо было к поясу привязать. До острова метров двадцать, но сил осталось на полтора-два… Пора поднимать тревогу. Если меня снесет в сторону, одним фаном у "Зенита" будет меньше. И "Зенит" никогда не выиграет Лигу чемпионов. Хотя, он, наверное, и так не выиграет.
Вернусь в Питер, возьму абонемент в бассейн. Если вернусь…
Вернусь, верну-у-у-сь!!!
Кажется, ногу свело. Не чувствую ее совсем.
Никаких проплывающих бревен, никаких лодок с рыбаками. Никаких роялей!
"Для замечательного русала и курьера Григорьева Артема по просьбе его друзей мы передаем песню из кинофильма "Титаник"…
Не дождетесь! Не дож… Не…
Какая невкусная здесь вода. Глоток, еще глоток…
"Тятя, тятя, наши сети…"
Помо… ги… те…
Будь проклят этот джип! Сколько неприятностей из-за груды немецкого железа, кожи и пластика! Из-за каких-то ста тридцати тысяч евро!..
Я вспомнил, как уже однажды тонул. В девять лет, у крестной, на Суздальском озере. Решил показать местным отрокам, кто настоящий пацан, а кто трепач. "Забились" на два мороженых, что переплыву на другой берег. Застрял примерно на первой трети пути. Трусы были мокрыми не только от воды… Вытащил меня один скульптор, тетушкин сосед. Который и доложил крестной о неудачном пари. Я умолял ее ничего не говорить отцу. Она не сказала, но три дня я сидел в маленькой комнате под замком. Маленькой комнате… Такой родной и уютной.
А теперь этой комнатки нет… Румын Папаяну сломал.
Я смогу… Я смогу!
По… мо…
Кажется, трусы опять намокают…
Дно!!! Или что-то вроде… Какая разница! Земля! Твердь!
"Спасибо, что воспользовались услугами нашей судоходной компании…"
Я встаю на цыпочки, высунув нос из воды. Медленно, опасаясь, что дно исчезнет, иду к берегу. Когда вода достигает ремня на шее, останавливаюсь, отхаркиваюсь и тяжело дышу. Крещусь. Сведенную ногу разводит. Придя в себя, кое-как выползаю на берег и валюсь под ближайший куст. Холодный ветер скользит по измученному мокрому телу. Становится зябко. Снимаю с шеи пакет и как можно быстрее одеваюсь.
С ужасом смотрю на черную реку. Мне ведь обратно плыть. Не попросить ли у Демидова спасательный пояс или надувные наручники?.. В долг.
Достаю из куртки часы. Через десять минут начнется обход территории, после чего у меня будет шестьдесят минут. Заряжаю маленькое сверло в коловорот. В специально приготовленную бутылку набираю воды, чтобы поливать сверло. Оно не будет нагреваться и скрипеть. Прочитал об этом в брошюре "Маленькие хитрости при открывании больших сейфов". Один "медвежатник" написал. А на гонорар купил путевку в Мексику в нашем "Парадизе". Брошюра с автографом автора валяется в моем мустанге.
Осматриваюсь. Вышки метрах в трехстах от берега. Купол церкви. Местность пересеченная, но не очень. Кое-где совершенно открытая, добираться до гаража придется ползком, по-пластунски, повесив "Сверчка" на спину. Представляю картинку. Русалочка…
Лай собак поднимает боевой дух, но вызывает дрожь в коленках. Стук зубов может выдать с головой. Сжимаю зубами второе сверло.
Хватит соплей! Вытащил коловорот – сверли! Если ты нормальный пацан, а не дешевка китайская.