***
– Давай выпьем за женскую логику. Нет ничего совершенней! Четкая, взвешенная позиция, трезвый взгляд, короче, полная победа души над разумом…– Егор приподнял бутылку и, не чокаясь, словно на поминках, отхлебнул пива.
Я не стал уточнять, к чему мой друг помянул женскую логику, но тост поддержал, тоже сделав пару глотков.
– Сейчас поясню,– Егорка продолжил мысль.– В один офис влетают два ухаря в масках и с обрезами. Сейф забирать. В офисе – три мужика и тетка. Ухари, как полагается, палят в потолок и орут, чтобы все легли на пол и боялись. Мужики без лишних вопросов ложатся. Пол грязный, но жизнь дороже. А баба не ложится! Ей команду повторяют: типа, слышь, курица, давай-ка мордой в линолеум!.. А она им так жалобно: "Простите, а можно я на стульчик присяду?.. У меня колготки новые, боюсь порвать, если лягу!" Прикинь, Тема, ей картечь в башню светит, а она про колготки думает!..
– И что, разрешили?
– Ага. Вошли в положение… Самое смешное, она про этот момент через три минуты уже забыла. Когда мы ее допрашивали, даже не вспомнила. А через пару месяцев ухарей отловили, один про эти колготки и рассказал. В итоге – еще один эпизод им доказали. То есть – плюс на выходе! Молодцы, бабы!..
– Просто колготки дорогие,– кисло возразил я. Мне не хотелось развивать эту тему. Настроение не то. Нет чтоб о поэзии поговорить, а то опять о бабах…
Егорка, чувствуя это, тоже не стал. Он замолчал и достал сигарету.
С момента бездарной потери земельного участка минул уже месяц. Никаких положительных эмоций он мне не принес. "Виктора Степановича" объявили в международный розыск, но с тем же успехом могли объявить в розыск самого Господа Бога. Меня еще раз вызывали в милицию, на сей раз в следственный отдел. Я поначалу обрадовался, думал, нашелся мой внедорожничек, а оказалось – для выполнения каких-то формальностей. Девочка-следователь объявила, что признала меня потерпевшим, и теперь у меня появились ряд прав и обязанностей. Например, заявлять ходатайства и приносить жалобы.
– А нельзя ли ущерб возместить?..– осторожно поинтересовался я.
– Можно,– кивнула милицейская барышня.– В процессуальном порядке. После того, как преступники будут найдены.
– А "до"?..
– Тоже можно. Если найдете их сами. Без процессуального порядка.
Еще я спросил, вызывался ли Игорь Борисович и что он сказал следствию.
– А кто это?..
Больше я ничего не спрашивал. Подписался, где велели, и тихо удалился из кабинета с разбитыми стеклами, осыпающимся потолком, перманентной плесенью и шустрыми рыжими муравьями. Наверное, они и будут искать несчастного "Виктора Степановича".
Плесень и муравьи…
– Ничего удивительного,– прокомментировал мой визит Глазунов.– Какой смысл его вызывать? Только время тратить. Или ты думаешь, повесточка в милицию человека рассудка лишает?.. Не лишает.
Сегодня вечером он позвонил и пригласил на психотерапию. Душа моя по-прежнему требовала успокоения, и я вышел во двор. Мы обсудили последнюю игру "Зенита", политическую ситуацию на Украине, гороскоп на неделю, урожайность картофеля,– короче, насущные мужские вопросы. После Егорка затронул женскую тему. Но душа не успокаивалась. Да и с чего бы ей успокаиваться? Люди жизнью рискуют из-за каких-то колготок, а уж сто тридцать тысяч условных единиц… Никто душу не успокоит, даже Кашпировский и доктор Курпатов вместе взятые.
– Уже месяц прошел,– напомнил я,– ты говорил, его могли поставить на учет.
Егорка понял, о чем я.
– Могли… Перебив номера.
– А как про это узнать?
– Если по Питеру – в управлении нашего ГАИ. Это, в принципе, несложно. Но сомневаюсь, что его здесь рискнут регистрировать.
– А если не по Питеру?..
– Тогда в столице-матушке. В информационном центре. Я могу отправить запрос, но ответ придет через месяца два-три. Или вообще не придет.
– Почему?
– А куда им торопиться? Это ж не их джип…
Егорка проводил взглядом фигуристую дамочку. Семьянин, а в сторону посматривает.
Я скис окончательно. Действительно, ведь, не их это джип.
– Надо Толика попросить… Он за пару дней справится. Он нам уже помогал.
– Какого Толика?
– Вялого. Какого же еще? Не Чубайса же…
– А причем здесь Вялый? И потом, он же здесь уже не живет… Я его года два не видел. Думал, переехал.
– Правильно, не живет,– подтвердил Егорка, поставив под скамейку пустую бутылку,– но не переехал. Он теперь в Интернете обитает. Пошли, озадачим его.
– Прямо сейчас?
– А чего оттягивать? Пока настрой есть,– Глазунов решительно поднялся.
Вялый, или Анатолий Завьялов, учился с Егоркой в одном классе и тоже жил в нашем дворе. В детстве мы дразнили его Завялым, потом просто Вялым. После школы он поступил в университет, увлекся информатикой. Закосил от армии по какой-то болячке. "Ботаник", одним словом. Жил он с бабкой, родители разбились лет пять назад, когда возвращались с дачи. Я действительно не видел Толика два последних года и считал, что он переехал в другой район. Женился там, или еще что. Иначе б мы должны были хоть раз, но встретиться.
– У тебя деньги есть? – Егорка задал хороший вопрос.
– Сотня. Бензиновая. В смысле, казенная.
– Казна подождет. Пузырь надо купить. Лучше коньяка.
– Не хватит. В нашем гастрономе дешевле ста пятидесяти нет.
– А на фиг нам гастроном? Пошли.
Егорка направился в соседний двор. Через пять минут мы стояли у бронированной подвальной двери, украшенной грозной табличкой: "Не входить! Опасно! Проводятся испытания!" Табличку дополнял портрет Чубайса, дабы у посторонних не возникало никаких вопросов, что там испытывают. Чубайса испытывают. Электричеством…
Глазунов замысловато и громко постучал в дверь. Я бы не повторил такой стук при всем желании. Спустя несколько мгновений лязгнули запоры, и дверь тяжело пошла вперед.
– Здрасте, Егор Михайлович…
Бородатая физиономия с угристой кожей сияла чистой младенческой улыбкой.
– Привет. Коньяк есть?
– Обижаете!.. Дагестан, "Хенесси", "Реми Мартен"…
– Давай "Хенесси".
– Момент… Вам в коробке или так?
– В коробке.
Физиономия исчезла. В дверную щель я заметил стол с батареей пустых разномастных бутылок и пару умелых волосатых рук, ловко протирающих их губкой.
– У них нормальный коньяк,– не дожидаясь моего вопроса, пояснил Егорка,– не бодяжный. Вернее, бодяжный, но качественный. Мы всем отделом здесь затариваемся, никто еще не умер. А чего переплачивать? Ты, кстати, тоже можешь. Пароль, главное, запомни.
Егор повторил стук. Я попытался запомнить.
Тут же высунулась физиономия.
– Бегу, бегу… Пожалуйста.
Руки протянули нам фирменную коробку из-под "Хенесси". Глазунов кивнул мне, и я отдал прыщавому виноделу сотню.
– Секунду… Сдача.
Винодел вернул мне полтинник. Неплохо, однако…
– Заходите, всегда рады!..
– Пока…
Дверь закрылась, строгий Чубайс посмотрел на меня с укоризной.
– Ты знаешь, сколько стоит настоящий "Хенесси"?– спросил я.
– Тысячи две. Не волнуйся, этот не хуже,– Глазунов кивнул на коробку.– Найдешь хоть одно отличие, я подарю тебе свой ствол. Ребята коньяки в аэропорт поставляют, в дьюти-фри и в кабаки центровые. Никаких проблем… Скоро миллионерами станут, из подвала на Невский переедут…
Вялый обитал на втором этаже, в угловой парадной. Когда после третьего звонка он наконец открыл дверь, наши интеллигентные носы подверглись массированному обстрелу бронебойного зловония, которое не снилось даже самому загаженному вокзальному сортиру.
Самого Толика я ни за что бы не узнал, встреть его на улице. Когда я видел его в последний раз, он весил примерно семьдесят кило при росте метр семьдесят. Сейчас его фигура представляла собой шарообразный кусок студня, из которого торчали ручки-окорока. Овал лица превратился в круг, обрамленный трехнедельной бородой. Длинные засаленные волосы лоснились при свете коридорной лампочки.
Гардероб тоже радовал изысканным стилем. Черная маечка, едва доходившая до утонувшего в складках жира пупа. Брезентовые шорты, усеянные пятнами от соуса. Шлепанцы с оторванными хлястиками. Маечка, судя по всему, когда-то была белой.
Вялый настороженно стрельнул красными слезящимися глазами-щелками:
– Вам кого?..
– Тебя, блин! Чучело! – скривился в улыбке Егорка.– Ну ты и раздобрел!
– Простите, а кто вы такие?
– Вялый, у тебя Интернет совсем память отшиб? Выйди из матрицы! – Глазунов пощелкал пальцами у расплывчатого лица одноклассника.– Я это! Смерть твоя! Виртуальная! Ха-ха-ха!..
Завьялов вздрогнул и тут же раскрыл объятия.
– Му-жи-ки… Егорка, Темыч!.. Извиняйте… Процессор завис,– Вялый постучал ладонью по лбу,– глюканул. Не обращайте внимания. Сейчас перегружусь. Заходите.
Егоркин одноклассник пододвинулся, пропуская нас.
– У меня бардачок небольшой… Спама 1 многовато. Валяйте в комнату.
Насчет "бардачка" хозяин поскромничал. Мы прошли по годами (веками!) не мытому коридору, заваленному коробками из-под пиццы, пустыми лимонадными и пивными банками, белыми куриными костями и черт знает чем. На конкурсе самого загаженного жилища Вялый переплюнул бы негров Зимбабве, ночующих в картонных коробках возле мусорных свалок. Точнее, он переплюнул бы и сами свалки.
Комната недалеко ушла от коридора. Те же коробки, бутылки, россыпи пустых сигаретных пачек, сантиметровый слой пыли (хоть картошку сажай!) и прочие составляющие "небольшого бардачка". Из мебели – незаправленная тахта с бельем того же цвета, что и майка, пара стульев, старый сервант с посудой и стол со светящимся на нем монитором. Перед столом – ведро, прикрытое крышкой. Шторы опущены и, похоже, никогда не поднимались. Вместо солнца настольная лампа с черным (бывшим белым) абажуром.
– Ты бы подмел, что ли…– посоветовал Глазунов, выбирая место, куда можно безопасно присесть.
Подмести… Здесь бригада профессиональных мойщиков за неделю надорвется. Проще взорвать и построить новую хату.
– Да все руки не доходят,– чуть смущенно улыбнулся Толик.– Присаживайтесь.
Он завернул простыню с края тахты. Мы осторожно сели. Зловоние усилилось. Его источник, скорее всего, скрывался в ведре.
– Бабка-то где? – морща нос, спросил Глазунов.
– Так на даче… В Синявино. Она там круглый год живет. Сюда и не приезжает.
– Оно и видно. Ты уверен, что она жива?
– Типун тебе на язык!..
– Окошко можно открыть?
– Можно… Но лучше не открывать… Дубак на дворе, не простыть бы…
Мы с Егоркой переглянулись.
– Какой дубак, Толик? Двадцать градусов. Август…
– Как август?..– во взгляде Завьялова читалось неподдельное недоверие.
– Говорю ж, выйди из матрицы, юзер хренов! Мы, по-твоему, почему не в шубах?..
Толик похлопал глазами, потом подошел к окну и осторожно выглянул на улицу, отодвинув штору.
– Во, черт! Вчера ж снег лежал…
Мы переглянулись еще раз. Вялый не дурачился.
– Это в другой реальности снег, старичок… Тебе точно перегрузиться пора,– постучал по голове Глазунов.– Хочешь, на пятнадцать суток тебя оформлю для возвращения на родную землю?..
– Нет, не надо,– заторможенно ответил одноклассник, опускаясь на вращающееся кресло возле монитора.
– Ты, вообще, на улице когда последний раз был?
– Вчера… Кажется. Или позавчера. Снег лежал…
– Да, Вялый, здорово тебя в матрице приложило… Спасать пора.
Егорка поднялся с тахты, распахнул шторы и открыл форточку.
– Мне говорили, что у тебя клин, но чтоб до такой степени… Ты жрешь-то что?
– Пиццу… Иногда курочку.
– То есть, в магазин все-таки ходишь?
– Нет… По инету заказываю. Привозят…
– А платишь чем?… Или у тебя в сортире бабкин миллион спрятан? – продолжал дознание Глазунов.
– На бирже играю… Тоже по инету. Деньги на свой счет перекидываю. Удобно. Никакого нала.
– Ну, ты даешь! Совсем web'анутым стал! – Егорка покрутил пальцем у виска.– А девки у тебя тоже виртуальные? Или они тебе не нужны?
– Почему не нужны… Нужны… Я с одной дружу. Вот,– Завьялов щелкнул по клавише.
На мониторе появилось фото блондинки в цветастом купальнике, до жути похожей на какую-то когда-то популярную модель, рекламировавшую средство для чистки унитазов.
– Леной звать. Очень хороший человек! Мы второй год вместе. Каждый день встречаемся.
– Ничего деваха,– оценил Глазунов,– А в постели как?..
– Меня устраивает,– без жеманства ответил житель Интернета.– Может, и поженимся скоро.
– Смотри, вирус от нее не подцепи… Загнешься еще.
– Не подцеплю,– надулся Толик.
– Не забудь на свадьбу пригласить… Детишки у вас тоже виртуальные будут? Сына Принтером назовите. Или Модемом. А дочку – Флэшкой.
Я за все время нахождения у Завьялова не проронил ни слова. У меня просто не было слов…
Толик, проигнорировав подначки насчет детишек, бросил нетерпеливый взгляд на монитор. Похоже, мы зашли совсем некстати, оторвав хозяина от настоящей жизни. Может, он любовью занимался…
– Ладно, гений,– Глазунов достал из пакета бутылку "Хенесси",– дело к тебе… Как к большому спецу по матрице.
– Банки не ломаю! – упредил на всякий случай Толик.
– С банками я сам разберусь… Базу ГИБДД бомбануть надо. Центральную, в Москве. Узнать, была ли в этом месяце поставлена на учет вот эта тачка…– Егор протянул Вялому бумажку.– Номера нет, здесь только модель. Их в России мало – штук десять, не больше. Напоминаю: месяц сегодня август, а не январь. Так, на всякий случай…
Компьютерщик, прищурившись, поднес бумажку вплотную к носу.
"Да он же ослеп, как крот. Поэтому нас и не узнал".
– База закрытая? – уточнил он.
– Да хрен его знает. Тебе-то не все ли равно?..
– В общем, да… Просто с закрытой возни больше.
– Когда справишься?
– Часа через полтора, или меньше… Только сегодня не успею. У меня две встречи важные. В чате. С банкиром одним и брокером… Мне очень надо вопрос один решить.
"Полный интернец!"
– До завтра терпит. Вот, Артем зайдет… Это тебе за хлопоты,– Глазунов поставил на стол коньяк.– С Ленкой раздавите. За любовь до гроба. Настоящий "Хенесси".
– Спасибо… Лена, правда, только вино пьет… Я лучше банкира угощу, говорят, он коньяк уважает.
– Дело твое. Главное, тачку пробей… И хату проветри. А то брокер рехнется от такого шмона. Даже в чате.
– Да вроде не пахнет.
Егорка встал, приподнял крышку ведра, заглянул внутрь, бросил ее назад, словно раскаленную и быстро, почти бегом покинул приют компьютерного гения. Я тоже не задержался на тахте.
– Это финиш, Тёма,– сказал мой милицейский друг, когда мы выскочили из подъезда.– Спасать мужика надо. Клиника.
Он снял пиджак и стал отряхивать его, чтобы избавиться от мгновенно въевшегося аромата.
– Говорят, в Китае есть больницы для зависимых от Интернета,– блеснул я эрудицией.
– Ему не поможет… Когда он тачку "пробьет", я его точно на пятнадцать суток отправлю. Это надежней клиники. Веником на улице помашет, глядишь, выйдет из сумрака. Хоть ненадолго.
– Жалко… Мужик-то нормальный.
– Знаешь, что у него в ведре?
– Ну?
– А ты еще не понял, чем воняло?… Он не то что на улицу, он в сортир не ходит… В Интернете нужду справляет. И по большому, и по малому. Засосало мужика в дерьмо. По полной…
К слову, еще один мой однокашник тоже попал в зависимость. Правда, свихнулся не на Интернете, а на компьютерных играх. Закончилось катастрофой в прямом смысле этого слова. Купил жизнеутверждающую игрушку, где герой-водила должен сбить как можно больше пешеходов, за что ему даются бонусы. Все выходные рубился, а в понедельник поехал в колледж. В итоге на первом же переходе по привычке решительно и смело направил свою "девятку" на ничего не подозревающих граждан. Слава Богу, обошлось без погибших. Но бонус получил. Год реабилитационных работ.
Вечером следующего дня я вернулся в квартиру Вялого. Он, как и накануне, узнал меня только со второй попытки, после чего пригласил в комнату. Я отнекивался, но пришлось пройти. Форточка была закрыта, шторы опущены, ведро стояло на прежнем месте. Толик опустился в кресло, щелкнул мышью. На экране появился текст.
– Флэшка есть? Или дискета?.. Я сгоню.
– Не взял,– ответил я, зажимая нос пальцами.
– Тогда так списывай,– он уступил мне место у монитора, рядом с которым стояла пустая рюмка.
Я сел и переписал данные на рекламный проспект нашей турфирмы, который нашел в кармане.
– Спасибо, Толик.
– Не за что… Пустяки. Там защита стояла, но смешная. Я еще в школе такую ломал.
– Как встреча с банкиром?
– Нормально. Хорошо посидели… Все вопросы решили. Коньяк ему понравился. На следующей неделе снова встречаемся…
В коридоре, перешагивая через старый разбитый монитор, я заметил валяющуюся в углу пустую бутылку из-под "Хенесси".
Машин той же модели, что и "Виктор Степанович" на учет в июле поставили всего три штуки. Одну в Ингушетии, вторую во Владивостоке, третью в каком-то Суходольске. Егорка, узнав результаты незаконного вторжения Толика в базу ГАИ-ГИБДД, оптимистично подметил:
– Прекрасный шанс! Поздравляю! Осталось проверить, какая из тачек твоя. Если она, конечно, есть в списке. Начнем с математического анализа…
Анализ ничего позитивного не принес. Все авто были зарегистрированы примерно в одно и тоже время, спустя ровно месяц после угона. То есть с равной степенью вероятности "Виктор Степанович" находился в одном из упомянутых населенных пунктов.
– Шансы один к трем,– мгновенно подсчитал в уме детектив-профессионал, разглядывая проспект с моими каракулями.– Придется отталкиваться от наших возможностей.
– В каком смысле?
– Прежде чем поднимать кипеж и засылать в командировку оперативно-следственную бригаду, хорошо бы узнать наверняка, какая из этих тачек твоя. А для этого надо их осмотреть. Поэтому я и говорю про возможности. У тебя хватит денег, чтобы скататься во все три точки?..
– Не знаю. Надо прикинуть… А мне разве дорогу не оплатят?
– Кто?
– Ну, как кто?… Вы, милиция.
– Ага. Бизнес-класс на самолете. С бесплатной водкой и жратвой… Ты что, депутат Госдумы? Или президент?
– Я гражданин великой страны.
– Страна, может, и великая, да мы для нее, похоже, маловаты. Короче, в Ингушетию я тебе ехать не советую. Во-первых, там постреливают, а во-вторых, такие джипы простые дехкане не покупают. В тех горах и останешься… Владивосток далековато, да и вряд ли там поставят на учет джип, угнанный из Питера. Они все на "японках" ездят. На поезде туда суток восемь, на аэроплане – часов десять, на деньги "попадешь". Особенно, если слетаешь напрасно. Будет обидно. Остается Суходольск… Кстати, где это?
– Откуда я знаю?
– Разве в базе не была указана область?