- Подожди, не перебивай! Задачка тебе будет аховская, но и грошей получишь немерено. Сделаешь дело и свалишь отсюда. Получишь новую паспортуху и гуляй себе. Можешь ехать куда захочешь, хоть в Москву, хоть во Владик, и отвалишь в спячку.
- А что… А что я должен сделать? - с заметной дрожью в голосе спросил Валера.
- Да не бзди ты, Богомол! Тебе с твоим дизелем - раз плюнуть! Надо будет одну лайбу гробануть.
- Машину сбить? Пустую?
- Да не пустую, конечно! В этой лайбе одна паскуда будет. Сука ментовская!
- Милиционер?
- Да нет же! Говорю тебе - стукач. Если не уберем его - нам всем крышка! Цапанут всех! Тебя тоже!
- Но это же мокрое дело! - воскликнул Валера.
- Да не ори ты, дрожальник! Мокрое дело! Ну и что? Я же сказал тебе: навар будет тебе большой. Очень большой. А потом - вали куда хочешь! Понял?
- Я понял, но я не согласен…
- Да тебя, плашкет, никто не спрашивает! Или ты сдохнешь, сука, здесь же, сейчас, и мясо твое сожрут собаки, или ты будешь делать то, что я тебе говорю.
Валера почувствовал за спиной какое-то едва заметное движение и тяжелую руку, положенную ему на плечо. Это был угрюмого вида таджик в чапане, которого он еще ни разу не видел с тех пор, как стал сотрудничать с людьми Сафара. Маленькая и круглая, непропорциональная по отношению к крупному телу, голова этого человека напоминала средних размеров дыню, а отекшие толстые веки и выпуклые мешки под глазами почти сличались с передней поверхностью щек, что делало его лицо отвратительно опухшим. Широкая нижняя челюсть незнакомца, приплюснутый и слегка приподнятый нос вызвали у Валеры ассоциации с бульдогом. Он так его и окрестил про себя - "Бульдог".
- А, Темурбай, ты здесь? - с улыбкой проговорил Сафар, даже не пытаясь сделать вид, что удивился его появлению. Сказав что-то скороговоркой по-таджикски, он с усмешкой посмотрел на Валеру.
- Знакомься, Богомол. Это Темурбай, мой хороший друг. И очень сильный человек. Просто бизон!
Бульдог никак не прореагировал на слова Сафара, только бесстрастно посмотрел на Валеру.
- Темурбай, покажи, какой ты сильный! - улыбаясь, сказал Сафар. И тут Валера почувствовал, как лежащая на его плече ладонь Бульдога стала смыкаться, все сильнее и сильнее сжимая его. От резкой боли Валера застонал и попытался встать, но не смог, так как второй рукой громила схватил его за горло.
- Стой, стой! Перестань, Темурбай! Ты что делаешь? Ты же форсунку ему перекроешь! Прекрати! - с деланным беспокойством прокричал Сафар. - Отпусти парня!
Бульдог убрал руки, но ни на шаг не отступил от Валеры, продолжая стоять за его спиной.
- Понял, Богомол? Ты же не хочешь сдохнуть? И я не хочу! Поэтому делай то, что тебе говорят. Ясно?
- Ясно, - почти шепотом ответил Валера.
Все остальное было как во сне. Сафар, а затем еще какой-то человек объясняли Валере, что и как он должен будет сделать - когда и где встретить легковую автомашину, на полном ходу врезаться в нее и столкнуть легковушку с обрыва. Богомолова убеждали в том, что сделать ему это будет совершенно безопасно, что все продумано до мелочей, что машину ему укажут за несколько минут до встречи и что у места аварии его будут ждать и ему, безусловно, удастся скрыться. Его уверяли в том, что милиция прибудет на место не ранее чем через полчаса после аварии, а за это время Богомолов будет уже далеко. С новыми документами, с сумкой, полной денег, с билетом на самолет, который унесет его туда, куда он только пожелает. Валера только молча кивал, не задавая ни одного вопроса. Он уже смирился с тем, что ему не удастся отвертеться от "мокрого дела", и теперь он, как загнанный зверь, вынужден будет метаться, ища выхода из совершенно безвыходного положения. Ища выхода и не находя его.
Терзаясь сомнениями и опасаясь, что его могут заметить, поздно вечером Валера все-таки решил позвонить из телефона-автомата "оперу" и сообщить о готовящемся преступлении. "Будь что будет, - думал Богомолов. - Так и так, либо смерть, либо тюрьма". Он сбивчиво, перескакивая с одного на другое, рассказал "оперу" о том, что ему предстоит сделать на следующий день, но тот, будто нисколько не удивившись, только сказал:
- Молодец, Богомолов. Правильно сделал, что позвонил. Мы уже в курсе. Делай то, что тебе говорит Сафар. Это обычная разборка. Ничего не бойся. Одним бандитом больше, одним бандитом меньше. Тебе зачтется. Понял?
- Понял! - неуверенным голосом проговорил Валера.
- Ну, пока! Действуй как договорились! - В трубке послышались короткие телефонные гудки.
Валера повесил трубку, потом долго и тупо смотрел на диск номеронабирателя, как будто из его цифр может сложиться какая-то спасительная формула. Он в течение нескольких часов бродил по ночным улицам, рискуя привлечь внимание патруля или наряда милиции. Но этого не произошло, и Валера вернулся в общежитие, где залпом выпил два стакана водки, закусил их тушенкой из металлической банки и повалился на кровать. Последней его мыслью было: "Наверное, они все заодно". Кто "они" - он уже не успел додумать, провалившись в вязкий и хмельной сон.
26 февраля 1990 года, день.
Таджикистан. Шоссе Душанбе - Ленинабад
Бежевая "Нива", слегка притормаживая, двигалась в сторону Душанбе по живописному отрезку ленинабадского шоссе, имеющего явный уклон. Слева вдоль дороги тянулась почти отвесная скальная стена, а справа обрывалось вниз ущелье, по дну которого с грохотом неслись воды Варзоба. Хотя здесь ущелье стало намного шире, чем в высокогорье, обрывы были еще довольно внушительными, и когда водитель вынужден был прижимать машину к обочине, вдоль которой тянулся частокол беленьких столбиков, становилось немного не по себе.
- Отсюда до Душанбе рукой подать, - сказал Абуллоджон. - Сейчас проедем Ботанический сад - и, считай, мы дома!
- Абдуллоджон, я очень тебе благодарен за то, что ты мне хоть немного показал Таджикистан. А то пробыл в Душанбе несколько дней, а почти ничего не увидел. Теперь хоть какое-то представление имею…
- Да что ты, Андрей! Приезжай еще! Тогда покажем…
Абдуллоджон не успел договорить. Водитель резко крутанул руль вправо, прижимая машину к обочине. Обгоняя "Ниву", мимо пронеслась "Волга", вся забрызганная неизвестно откуда взявшейся грязью.
- У-у, шайтан! - выругался Исмат и добавил несколько крепких слов по-русски. - Что делает, зараза! Несется, как бешеный! А куда спешить?
- Ну, тебе, может, некуда, а ему надо спешить, - глубокомысленно проговорил Андрей.
- Вся заляпанная, даже номера не видно! Где он столько грязи нашел? - удивился Абдуллоджон. - Идиот! Из-за таких у нас и бывают аварии! Ну ладно! Тут еще немного - один… нет, два крутых таких поворота, и дорога пойдет прямо.
Варзобское ущелье как бы немного раздвигалось, и из-за отвесной скалы стало хорошо видно вьющуюся впереди ленту шоссе, крыши ютящихся между скалами и беснующимся Варзобом домов, голые деревья, мачты высоковольтной линии электропередач. Машин было на удивление мало, только вдали видна была превратившаяся в точку "Волга", несколько минут назад так опасно пронесшаяся мимо них. До Душанбе оставалось около двадцати минут езды.
26 февраля 1990 года, день.
Таджикистан. 25-й километр шоссе Душанбе - Ленинабад
Все произошло как и обещал Сафар. Когда до поселка Варзоб оставалось не более полутора километров, Валера увидел несущуюся ему навстречу "Волгу". Поморгав фарами, ее водитель явно давал понять, что КамАЗ должен остановиться. Что Богомолов и сделал. Выскочивший из машины молодой человек в теплой куртке легко вспрыгнул на подножку грузовика.
- Давай, газуй! Сразу после поселка будет большой поворот у скалы… Ну ты знаешь?
Валера молча кивнул.
- Стоишь там и ждешь. Понял? Мотор не глуши! Они будут на бежевой "Ниве". Едут медленно. Как останется метров тридцать - рви что есть мочи. Там обрыв метров сорок. Твое дело спихнуть их туда. Все делай быстро. Не дай им выскочить из машины! Понял?
Валера снова кивнул, безразличным взглядом смотря на говорившего.
- Ты чего, поддал? Смотри! Не промахнись! Мы будем страховать отсюда. У нас тут еще ментовский уазик… А оттуда тоже никого не будет. Дорога перекрыта. Спихнешь "Ниву" - завали туда и свою… Справишься?
- А как я…
- Чё "как"? Через минуту мы будем рядом. Забираем тебя… Ну, проверяем… как там все это… Ну, в общем, не боись! Все будет тип-топ! Давай, газуй. Времени нет.
Он похлопал Валеру по плечу и, спрыгнув с подножки, побежал к "Волге".
Выбрасывая клубы сизого дыма, КамАЗ тронулся с места, набирая скорость.
За окном грузовика уже проносились домики поселка, промелькнуло здание универмага, магазина "Китоб", построенная в национальном стиле чайхана, стоящая у обрыва. Но ничего этого Валера Богомолов не видел. В его помутненном рассудке перемешалось все, о чем он думал последние дни, что слышал от других и что говорил сам. Он был пьян. Но пьян не от выпитой водки, а от того муторного состояния безысходности, которое охватило его после той встречи с Сафаром. Валера уже не чувствовал себя живым человеком. Ему казалось, что он умер, что его уже нет в живых, а за рулем КамАЗа сидит его пустотелая оболочка, которую покинула душа и последние остатки воли. В его воспаленном сознании в гадкий змеиный клубок сплелись угрозы Сафара и добрый взгляд Волошина, до боли сжимающая его плечо рука Бульдога и вкрадчивый голос "опера".
"Гады, гады! Что они со мной сделали! Я убийца! Убийца! Убийца!" - проносилось в голове Валеры. Он все сильнее и сильнее давил на педаль газа, даже не замечая, что машину уже опасно заносит на поворотах, что бутылка, лежащая на сиденье, свалилась вниз и теперь каталась у него под ногами. КамАЗ несся по шоссе, время от времени наезжая на близкую обочину и поднимая столбы пыли. За окном промелькнул стоящий в стороне от дороги милицейский уазик, но Валера его уже не видел. Он механически крутил руль громадного грузовика, набиравшего бешеную скорость, остановить который, пожалуй, теперь не могла никакая сила. Напрягаясь всеми своими лошадиными силами, ревя и пуская клубы дыма, КамАЗ буквально взлетел на очередной подъем, откуда хорошо просматривалось шоссе, поднимающееся вверх по ущелью. Маленькой точкой впереди, то показываясь на поворотах, то исчезая за изгибом скалы, виднелась легковушка, которая ехала навстречу.
"Это моя смерть! - промелькнуло в Валериной голове. - Да, это моя смерть!" Как будто не он на своем грузовике, на своей "рокотухе" несся вперед для того, чтобы раздавить, расплющить и сбросить в пропасть этот маленький автомобиль, в котором сидят совершенно незнакомые ему люди. А как будто именно в нем, том самом автомобиле, таилась от него страшная и лютая смерть, приближающая с каждой секундой жуткую развязку всех его проблем.
Валера все сильнее и сильнее нажимал на педаль газа, будто рассчитывал избежать приближающейся развязки, перенестись с этой горной, зажатой ущельем дороги куда-то на простор, где можно было бы найти спасение от неумолимо подступающей смертельной опасности, где можно было бы забыть все - и этот грузовик, и тех людей, которые толкнули его на преступление, и всю свою исковерканную жизнь. И вдруг Валере показалось, что он уловил, ухватил ту самую единственную нить, потянув за которую, он найдет спасение от неминуемой гибели. Ему вдруг открылась Истина, постигнув которую, он одним махом избавлялся от всех своих проблем: от убийства, которое должен был совершить, от тюрьмы, новых унижений и смерти, которые должны были последовать за ним, от постоянного страха и ожидания опасности. От того, что он вдруг нашел наконец спасение, Валере стало легко и спокойно. В один миг отступил страх и ужас происходящего, куда-то далеко унеслись жуткие видения, унялась дрожь в теле и стала ясной голова, как будто не было выпитой бутылки водки, бессонной ночи и страшного вчерашнего дня.
На просветлевшем лице Валеры Богомолова появилось некое подобие улыбки. Губы его шептали какие-то бессвязные слова, глаза, доселе тусклые и потухшие, широко смотрели прямо перед собой - на дорогу, на мелькающие слева столбики ограждения, на величественные Фанские горы. Только сейчас он вдруг обратил внимание на красоту этих гор - чистейшую белизну снега, сверкающего на солнце, черные остроконечные выступы скал, живописный серпантин горной дороги. "Как же хорошо! Как же хорошо!" - это были, наверное, последние Валерины мысли, прежде чем он на полной скорости круто повернул руль влево и машина, сбивая ограждение, по инерции пролетев некоторое время вперед, стала падать в пропасть, глухо ударяясь о торчащие камни, кувыркаясь и теряя во время своего падения куски железа, осколки стекла и какие-то обломки.
26 февраля 1990 года, день.
Таджикистан. 28-й километр шоссе Душанбе - Ленинабад
Когда бежевая "Нива" достигла того места, где несколько минут назад, сбив ограждение, упал на дно ущелья КамАЗ, все было кончено. То, что совсем недавно было мощной машиной, лежало бесформенной грудой где-то внизу. Три бетонных столбика ограждения были сбиты, один - сильно поврежден. Видно, машина, сваливаясь вниз, только задела его.
Абдуллоджон, водитель Исмат и Андрей Орлов, выскочившие из "Нивы", бросились к краю обрыва и, увидев результаты аварии, сокрушенно посмотрели друг на друга.
- Все! Там уже живых никого нет! С такой высоты… - Исмат сделал какое-то движение рукой. - Вряд ли!
- А может, надо спуститься и посмотреть? - то ли спросил, то ли предложил Андрей.
- Пожалуй, можно! - сказал Абдуллоджон, посмотрев на часы. - Немного, но время у нас еще есть.
Они так увлеклись открывшейся перед ними картиной аварии, что даже не заметили подъехавшую и остановившуюся рядом "Волгу".
- Чё там, мужики? Авария, что-ли? - спросил молодой парень в теплой куртке. - Водила-то жив?
- Да нет, наверное! - ответил Абдуллоджон. - Вот хотим спуститься, посмотреть.
- Да погодите пока. Вон милиция едет.
Действительно, к месту аварии уже подъезжал милицейский "газик". Как только он остановился, из него вышли два милиционера.
- Что тут произошло? - спросил один из них.
- Да, вот, КамАЗ упал с обрыва, - сказал Исмат.
- Вы видели, как это произошло?
- Нет. Подъезжаем и видим: ограждение сбито, следы…
- Товарищ лейтенант, - сказал парень, приехавший на "Волге", - Я его еще в поселке видел. Он так несся! Я еще подумал, что пьяный, наверное!
- Ладно, вы, товарищ, можете остаться. Дадите свидетельские показания. А вы… - милиционер обратился к троице, приехавшей на "Ниве", - если ничего не видели, так можете быть свободны.
Орлов и его спутники постояли еще немного на месте аварии, но, увидев, что один из милиционеров стал осматривать край обрыва для того, чтобы выбрать место для спуска вниз, молча повернулись и пошли к машине.
- Я же говорю, Андрей, у нас тут так гоняют, что, видишь… Наверное, действительно пьяным был. Занесло на повороте… - медленно, как бы раздумывая, проговорил Абдуллоджон.
- А ты обратил внимание… - Орлов посмотрел на Абдуллоджона.
- На "Волгу"?
- Да.
- Обратил. Это та самая, что обогнала нас минут пятнадцать назад.
- Ну и что ты думаешь?
- А чего тут думать? Ну, спешил человек в поселок, а потом решил вернуться. А ты что думаешь?
- Не знаю. - Андрей открыл дверцу "Нивы" и, оставляя место для Абдуллоджона, уселся на заднее сиденье.
- Поехали, Исмат! - бросил тот водителю, садясь рядом с Орловым.
Когда машина поравнялась с милицейским уазиком и "Волгой", Андрей заметил, как оба милиционера и парень в куртке, стоявшие на краю обрыва, а также еще двое, так и оставшиеся сидеть в "Волге", - все разом посмотрели на отъезжающую "Ниву".
- Похоже, мы их интересуем больше, чем свалившийся грузовик, - задумчиво произнес Орлов.
- Да брось ты, Андрей. Им до нас нет дела, так же как и нам до них. Тебе все чудятся какие-то странные вещи.
- Может быть, может быть.
- Не бери в голову. Ты просто устал за эти дни. Но ничего. Скоро будешь дома - там отдохнешь!
- Да, Абдуллоджон, я что-то очень устал. И правда, хочется домой.
26 февраля 1990 года, вечер.
Таджикистан. Душанбе
В девятнадцать двадцать две по местному времени авиалайнер "Ту-154" взял курс из Душанбе на Москву. Андрея Орлова отделяли от встречи с домом каких-нибудь четыре часа полета. В аэропорту его провожал Абдуллоджон, который напоследок, пожимая руку, сказал:
- Приезжай к нам летом, Андрей. Все покажем здесь. Будешь доволен. Ну а если что нужно - звони. Привет Москве!
Орлов с чувством пожал руку коллеге и, в свою очередь, пригласил его в Москву. Поднимаясь по трапу, он обернулся. Позади, среди сгустившейся темноты, сияли фонари аэропорта, мелькали сигнальные огни рулежных дорожек и горела ярко-красными буквами надпись "Душанбе". Позади оставались тревожные дни пребывания Андрея в этом городе, встречи с людьми, работа с секретными документами и материалами, тайные контакты с ценными источниками, бегство от преследователей, ночной разговор с Вячеславом, поездка в Варзобское ущелье, груда металла, оставшаяся от тяжелого грузовика, свалившегося с обрыва. Впереди была Москва.
Тогда Орлов еще не знал, как события в Душанбе очень точно предвосхитили грядущую катастрофу страны, в которой он жил, которую любил и без которой не представлял будущего. Крах великой державы, СССР, неумолимо приближался, неся страшные беды и трагедии. Орлов этого не знал, но это предчувствовали люди, вплотную соприкоснувшиеся с жестокой и враждебной силой, направленной на развал страны, силой, сеющей вражду и ненависть.
ДОКУМЕНТ: "Уважаемые народные депутаты! Когда мы вас избирали в Верховный Совет СССР, то надеялись видеть в вас наших… защитников, надежных проводников экономических реформ, способствовавших бы подъему экономики и благосостояния страны. Что же мы видим? Пока вы упражняетесь в красноречии, страстно дебатируя по каждому вопросу, экономика пришла в упадок, во многих союзных республиках под благовидными вывесками подняли головы со всей откровенностью националисты разного толка…